Wakamono Jujutsu Kaisen

      Как и ожидалось, Барб проснулась на следующий день уже к полудню с жутким похмельем. По-старчески кряхтя, она поднялась с постели, держась за голову. Отражение в зеркале глядело на неё испуганно, а после и вовсе решило сгинуть – никому такие ужасы не нужны. Тем более с утра пораньше попозже.        Какое блаженство, что у неё сегодня выходной, а студентами занимается Годзё. Интересно, первокурсники тоже страдают от похмелья? Лениво перекатывая в голове шарики таких праздных мыслей, она неторопливо сходила в душ, вымыла голову и расслабилась с маской на лице.       В этот момент в дверь раздался стук. Едва сдержав разочарованный стон – так блаженно ей было – девушка решила притвориться, что её нет в комнате, чтобы злосчастный гость ушёл не солоно хлебавши. Спустя минуту стук настойчиво повторился во второй раз и в третий, и Барб поняла, что таинственный посетитель не отстанет, а потому яростно вскочила на ноги, даже не снимая увлажняющую маску с лица – чтобы продемонстрировать, как несвоевременно явился человек, и распахнула дверь со словами: «Да кому там неймется?».       – Барби-тян!~ – раздался раздражающий голос Годзё. Она молча захлопнула перед его носом дверь.       Назойливый стук повторился, и девушка вновь отворила дверь, рассчитывая дать приставучему Сатору по лицу или хотя бы сломать его солнцезащитные очки, в которых он щеголял сегодня, но он своевременно выставил перед собой стакан кофе и пакет с выпечкой.       – Я подумал, что у тебя должно быть жуткое похмелье, а потому принёс тебе это~ Вижу по твоему облику, что не ошибся.       – Спасибо, – довольно хмуро ответила Барб, потому что буквально каждое его слово будто бы стучало молотком об изнанку её черепушки. Хотелось тишины и чтобы никто не трогал. Сообразив, что она ведет себя невежливо для человека, которому спасают жизнь кофе и выпечкой, она сказала: – Мне довольно паршиво, и я не в настроении общаться, но мне приятно, что ты обо мне позаботился. Правда спасибо.       Не спрашивая разрешения, Годзё сделал шаг в комнату. Вот же придурок…       – Тебя не смущает мой внешний вид? – поинтересовалась девушка, выхватывая у него из руки стакан кофе. – Я не приглашала тебя внутрь.       – Вчера ты выглядела в разы хуже, – с улыбкой пожал плечами коллега. – А приглашение войти я вчера получал.       Барб замерла со стаканом у рта.       – В-в-в с-с-смысле? – переспросила она, заикаясь.       – Так ты ничего не помнишь? – Сатору драматично обхватил себя руками. – Как ты использовала моё тело и надругалась надо мной…       – Не было такого! – девушка возмущённо выпихнула его, толкая в спину. Нужно признаться, это было непросто, хотя бы потому что Годзё длинный, как шпала. Дверь захлопнулась за его спиной.       Маг остался снаружи и разочарованно шмыгнул носом. Не помнит, значит.       Барб тем временем сползла по стеночке, хватаясь за голову. Слова Годзё заставили её задуматься о том, что вчера произошло, потому что какая-то часть вечера утекла из памяти, может быть, даже навсегда. Она помнила, как садилась в такси вместе с белобрысым… «Н-н-е-н-н-е-е-е э-э-этого быть н-н-не может»… Она стала рвать на себе волосы. Или всё же может?       К сожалению, единственный человек, который мог пролить свет на вчерашние воспоминания, остался в коридоре. Барб вспомнила, что он в течение вечера сделал немало фотографий, может быть, если она посмотрит их все, то сможет восстановить в памяти хронологию вчерашнего вечера… Скрипнув зубами, она сняла с лица маску и снова вышла в коридор.       – Годзё-сан! Подожди! – окликнула она долговязого сэнсэя, который ещё виднелся в конце коридора. Он обернулся, кажется, радостно. – Я, эээ… Может, ты всё же хотел бы зайти? Я бы посмотрела фотографии с вечера. У тебя же их наверняка полно?       Сатору не сомневался, что ему дадут зелёный свет.       Фотографии открывали ретроспективу вечера: десятки смазанных и не очень селфи с первым и вторым курсами, несколько фотографий взрослых, и Нанами уже сидит, упрямо не смотря в камеру – знает, чего добивался Годзё. На первых фото Барб в компании Сёко и Утахимэ выглядят прилично, а главное, дружно. Потом начинается вереница фотографий, где молодежь играет в бутылочку.       – Серьёзно играли в бутылочку? – недоверчиво спрашивает Барб. Они с Годзё сидят на полу в её комнате, упираясь спинами о кровать. Девушка листает галерею в его телефоне и пьёт любезно принесенный кофе, держит девайс так, чтобы было видно обоим. Сатору вытянул свои километровые ноги, и они заняли в сущности всё пространство в комнате. – Твоя была идея?       – Почему же сразу моя? – обиженно надул губы мужчина. – Ты в этот момент вообще о чем-то спорила со своими подружками, а потом уснула. – И действительно, спустя примерно два десятка бестолковых фотографий с малышней на экране появилось фото, где девушка обнимает бутылку. Годзё наваливается на коллегу со словами: – Совсем пить не умеешь.       – Отстань. Мне тяжело вообще-то. – Она пытается оттолкнуть его, хотя и знает, что это довольно бессмысленно: Годзё Сатору славится своим умением безнаказанно вторгаться в личное пространство. Ну и пускай. – Ой! – она открывает фотографию с целующимися Сёко и Утахимэ и роняет телефон на пол от неожиданности. Мужчина смеётся, такая реакция на его достижения, как папарацци, ему нравится. А телефону ничего не будет.       – Уехали и без тебя, представляешь? – он повторяет фразу, которую сказал ей накануне. Воспоминания в голове девушки ворочаются, готовы проснуться. Дальше – видео. Она видит, как Нанами невозмутимо отнимает у неё недопитую бутылку сакэ, а потом строго говорит Годзё прямо на видео, чтобы не приставал к ней. Видео кончается на его фразе: «Давай-ка мы приведем тебя в порядок». Она закрывает рот рукой – неловко, особенно на трезвую голову это смотреть. Сатору не просто наваливается, уже даже обнимает её одной рукой, ну и пускай…        Следующее видео Годзё записал, пока они гуляли по городу после пьянки: Барб не была уверена, что хотела видеть, как жалко выглядит со стороны её пьяная и вяло соображающая фигура. Селфи в такси, когда она уснула у него на плече. Она начинает вспоминать, что Сатору проводил её до комнаты. Кажется, она пыталась к нему приставать. Следующая фотография была довольно странной: это было что-то тёмное, как будто снятое случайно, но присмотревшись, Барб решила, что Годзё выжил из ума со своим желанием всё снимать на телефон: это был снимок его эрегированного члена сквозь тонкую ткань магической формы.       – Я не хотела этого видеть… – сообщает она, покраснев до кончиков ушей, и пихает телефон обратно магу. – Забери!       – Но ты сама вчера довела меня до такого состояния, – мужчина улыбается расслабленно, крепче обвивая руками её талию. – Неужели не хотела?       – Хотела… – еле слышно признаётся она, стараясь не смотреть в лицо провокатору. – А ты?       – И я хотел. Просто не мог позволить себе воспользоваться твоей слабостью, хотел, чтобы ты была в здравом уме. Я и сейчас хочу. А ты? – он ласково проводит рукой по её щеке.       – Да, я тоже, – отвечает она. Ресницы девушки дрожат, и Годзё наконец-то целует её.       Они валяются на полу комнаты, их ноги и руки перепутались между собой, исследуют тела друг друга. Сатору распахивает её домашний халат, покрывает нежными поцелуями шею и грудь девушки. Барб стягивает с него очки, тонет в его бесконечно голубых глазах и отводит взгляд. Ей кажется на секунду, что вчерашний алкоголь еще не выветрился окончально.       – Не стесняйся, иначе я тоже буду, – мягко сообщает мужчина. – 領域展開.　無量空処.       Они оказываются посреди бесконечности: от этого страшно, невесомость пугает, и ей приходится тесно прижиматься к мужчине: она обхватывает его ногами и цепляется руками за шею. Смех Годзё осыпается осколками в этом пространстве.       – Не знала, что так можно, – говорит она смущённо. – Заниматься любовью в бесконечности.       – Ты не представляешь, что тут только можно, – уверяет её Сатору, после чего решительно намеревается это показать: горячо целует в губы, избавляется от одежды и раздевает её.        Окружающее пространство словно меняется вместе с возбуждением самого владельца территории: становится приятно жарко, влажно и возбуждающе вкусно пахнет эфирными маслами. Физические законы здесь не имеют власти, они катаются по воздуху в поцелуе, а потом взаимно удовлетворяют друг друга в шестьдесят девятой позе, и Барб даже не уверена, сверху она или снизу, потому что всё, на чём она может фокусироваться, это горячий язык между ног и огромный член во рту.        В какой позе у них происходит секс, она и сама не понимает: вроде они в миссионерской, но при этом Годзё совершенно точно стоит на земле, толкаясь внутрь неё, но ей не нужна опора, а стоны её разносятся эхом по бесконечности, увеличиваясь в децибелах. Барб уверена, что кричит, когда испытывает оргазм, и всё вокруг взрывается красками ощущений, и она словно замирает во времени, а сладкая нега разливается по телу мучительно долго.        Спустя час снова раздаётся стук в дверь. Девушка тихо сопит у Годзё на плече, и он не собирается её будить. Делает лёгкий жест пальцем, и дверь отворяется перед лицами удивлённых первокурсников. Впереди Юдзи, как обычно, главный по вопросам разведения кипиша. У них в руках пакет, наверное, со снэками для их хмельной учительницы.       – Годзё-сэнсэй! – восклицает Итадори радостно и одновременно удивлённо. – Что вы здесь делаете?       В ответ сэнсэй лишь прикладывает палец к губам, даже не вставая из узкой постели, где ютился вместе с Барб. Мальчишке прилетает смачный подзатыльник от Мэгуми, а Кугисаки заставляет его оставить пакет в комнате, после чего за ними захлопывается дверь. “Придурок Итадори! – слышатся за дверью негромкие голоса. – Ты что, вообще не выкупаешь, когда двое взрослых в одной комнате на кровати?”        Годзё только посмеивается довольно.