Не Лин Куэй

***

      Ступни Амайи не торопясь шаркали по деревянному полу, доски которого уже давно были пропитаны сыростью и покрыты плесенью – ещё и раздражающе скрипели под тяжестью чьего-то чужого веса. Многократно она желала поговорить о замене полов, но в присутствии мадам Бо, старушки, чье лицо напоминало ей сморщенное дерево, она чувствовала себя смущенной, потому её язык каждый раз постыдно сворачивался в трубочку и проталкивался глубоко ей в глотку.       Амайя остерегалась проявлять неприличность или излишнюю требовательность, вспоминая все добрые дела, сделанные для неё этой старушкой. Она предоставила ей жилье и провела обучение, взяв её под своё крыло. Желание обучить юную и неопытную девушку, что до этого могла лишь только играть на сямисэне и наливать клиентам сакэ, было велико, и несмотря на всю строгость и требовательность мадам Бо - она имела доброе сердце.       Сама же Амайя, в силу своей искренности и необузданного уважения, вызвалась помогать старушке в её Чайхане по выходным. Сегодня был как раз один из тех блаженных дней, когда она смогла бы спокойно, без зазрения совести, отдохнуть и расслабиться после изнурительных тренировок и заданий, которые добросовестно поручал ей Лю Кенг, дабы вернуться в строй с новыми силами ко следующему дню.       Однако, безоговорочный отказ самой себе в этом щедром подарке привёл её снова в этот ресторан, чтобы предложить свою помощь и отвлечься от непрошенных мыслей, которые посещали её голову буквально каждую ненавистную минуту.       Амайя прошла по узким коридорам, которые она называла "туннелями". Они казались ей лабиринтом, из которого сложно найти выход, и все они в конечном итоге вели к главному павильону Чайханы. Эти коридоры в основном вмещали небольшие комнатки, которые мадам Бо сдавала своим гостям, желающим провести больше времени в ресторане, но не покидая его пределов. Амайя жила в одной из таких скромных комнат, за которую она регулярно платила.       Девушка глубоко вздохнула, сложила руки вместе и выпрямилась, опустив голову - старая привычка бывшей гейши. Она ходила с прямой осанкой, при этом слегка опуская голову, словно делая нежный поклон и выражая уважение к тем, кто просто проходил мимо. Эта привычка была разрешена лишь до того момента, пока с ней не начинали разговаривать клиенты.       Привычка. Привычка, от которой будет не так-то просто избавиться.       Ещё один вздох.       Широкое красное хаори, что больше напоминало тонкий летний халат, был небрежно завязан на девушке, подчеркивая утянутым тонким узлом пояса её осиную талию. Слегка распахнутый у самых плеч он обнажал бледную кожу Амайи, что гармонично контрастировал на ней шёлк пестрого кораллового оттенка. Её ключицы выпирали и подрагивали от прохладного сквозняка, напоминая ей ту забытую и такую уже размытую грань того прошлого, когда она в таком виде пыталась добраться сюда сквозь метель и пожирающий холод.       Амайя поморщилась, неприязненно дёрнув плечом, успокаивая себя тем, что с того времени прошло уже одиннадцать лет.       Минуты тянулись медленно, когда она шла спокойно и безмятежно, пока её шаги не замедлились и не замерли, услышав противоположные звуки скрипа хилых досок. Голова Амайи по инерции медленно приподнялась, а сонные глаза цветом вечернего дождя тут же в неверии слегка распахнулись.       Она стояла, подобно призраку в ночи. Замерла, как будто её не было здесь, как плотный туман утром, когда солнце ещё не появилось на горизонте. Лишь едва уловимый аромат жасмина, просачивающийся из её кожи, напоминал о её существовании.       Мысли всколыхнулись в одну несуразную массу, а желудок скрутило тонким узлом от волнения. Но больше ничто не выдавало в ней растерянности – ни замершая фигура, ни сомкнувшиеся одной линией губы, ни окутанный вокруг неё холод, что залез под рукава её хаори, вызывая неприятные мурашки.       Но глаза. Глаза говорили многое.       Глаза были ключом к ее скрытым бурям, выдавая всю болезнь и трепет, накопившийся внутри нее.       Би-Хан стоял в своей излюбленной надменной позе. Поза, подобающая самому Грандмастеру Лин Куэй. Выпрямленные плечи, широко распахнутая грудь и высокомерно приподнятый подбородок – от него веяло напряженностью и холодом.       Слишком величествен, слишком недосягаем и слишком прекрасен. Он был так близок, но в то же время так далек, словно высочайшая точка горы, которую ты видел издалека, но просто не был в состоянии физически её достигнуть.       Руки Амайи покрыла мелкая дрожь, но она приложила все усилия, чтобы скрыть это. Она почтительно поклонилась ему, одаривая его спокойным, и даже слегка безынтересным, взглядом. — Что привело Вас сюда в такой поздний вечер, Грандмастер?       Криомант мрачно рассматривал девичью фигуру, словно собирался прочесть её всю: мысли и чувства - прошлое и настоящее. Но Амайя оставалась непреклонной, держала дистанцию – не слишком длинную, чтобы ненароком не разозлить Мастера, но и не интимную, чтобы не позволить себе потерять контроль над собой и вновь стать слабой.       Би-Хану это не нравилось – его это обескураживало. Она вновь превратилась в ту самую безэмоциональную и самовлюбленную гейшу. В её безразличной поступи он увидел некогда изысканную и самоуверенную особу. Она будто снова теряла своё богатство и возвращалась к простоте. Своё жалкое подобие прошлой жизни, когда у неё было всё, а теперь осталось совсем ничего.       Ничего, кроме её гордости.       И завышенное чувство гордости к самой себе – последнее, чего желал сейчас Би-Хан. — Искал тебя.       На сей раз смиренная маска спокойствия треснула на лице Амайи, отчего она шумно выдохнула, лишь сумев выдавить из себя: — Вот как…       Грандмастер только лишь сильнее нахмурился. Играть в эти бестолковые игры «неприступная и бестолковая» ему не хотелось. Само время ему не позволяло растрачиваться на такие глупые вещи. Он сделал шаг вперёд ровно в такт назад шага девушки. Это действие вызвало в нём скепсис, но всё же вынудило остепенить его напор и буднично продолжить: — Ты сегодня выходная. Куда направляешься?       От его хриплого и такого глубокого баритона в горле Амайи пересохло. Она нервно сглотнула, ощущая будто летит куда-то в пропасть и не может зацепиться не за один выступ. Так действовал на неё Би-Хан: выбивал землю из-под ног, вынуждая пасть перед ним на колени. — Я решила сегодня выйти, чтобы помочь мадам Бо с её рестораном, — спокойно отчеканила девушка, на секунду прикрыв глаза. — С чего вдруг? — Я просто не чувствую усталости, Грандмастер, — её тихий и такой убаюкивающий голос приятно располагал к себе. И даже несмотря на всю эту неприступную гордость и завышенное самомнение, Би-Хан не мог не согласиться с тем, что её голос был ему приятен. — Хм, — сильнее задрал он подбородок, рассматривая опущенную голову девушки. Такой жест от неё его раздражал – хотелось, чтобы именно сейчас, в эту же секунду, она смотрела только на него, а не с интересом разглядывала какие-то жалкие пылинки на прогнивших досках. Словно ей не было дела до него. Словно она пытается высмеять его нрав и пыл. Словно лишь только своим таким простым действием она выказывала к нему недостаточно уважения. Это сбивало с толку. Сбивало с толку и злило его. — А что с заданиями?       Амайя быстро взглянула на него и прищурила глаза. Она попыталась прочитать что-то в его лице. Это напрягло Грандмастера, а вот девушка наоборот: расслабилась. Хотя подступающий гнев сложно было назвать расслаблением. — Вы же пришли сюда не расспрашивать меня о моих достижениях, — с укором подчеркнула она последнее слово, заметив, как рука Мастера заметно дрогнула, а затем медленно сжалась в кулак. — Зачем Вы пришли? — ещё раз задала она прежний вопрос, желая получить более конкретный ответ. Если нет, то она просто уйдёт, даже не посмотрев в его сторону.       Би-Хан стиснул зубы. Это можно было заметить невооружённым взглядом. Особенно, когда он был без своей маски. — Не строй из себя идиотку, Амайя, — обратился он к ней по имени, а внутри девушки всё похолодело. По её лбу начал проступать холодный пот. — Я и не пытаюсь… — Тогда что за цирк ты тут строила? — не выдержав, злостно рыкнул на неё криомант, нависнув над ней как коршун, что хищно высматривает свою жертву.       Амайя глядела на него с непоколебимым спокойствием, несмотря на тот бушующий ураган внутри неё, что желал прорваться наружу и окутать пространство, Би-Хана - себя – своей злобой, страхом, ненавистью и чем-то другим. Более таинственным, но таким желанным и искушающим, что чтобы прийти в себя Амайе пришлось впиться ногтями в свою руку, оставляя на сахарной коже красные полумесяцы.       Нет. Она не позволит себе потерять контроль. Допустить такое - равносильно провалу своей гордости и многолетних тренировок по контролю своего тела и разума, что длилось уже на протяжении стольких лет. Оставаться спокойным, не показывать своих страхов и желаний, не прыгать выше своей головы – всё это запечаталось в подкорке её мозга и приелась, словно раковая опухоль. Оставаться безупречной и лучшей версией самой себя – вот как подобает быть настоящей (бывшей) гейше.       Амайя выпрямилась, укоризненно сверкнув своими голубыми глазами мужчине. Отдёрнув края рукавов своего хаори, она сделала один шаг вперёд, затем ещё один и ещё, и ещё. Шаги были равномерными, но в отличие от предыдущих, теперь уже имели более интенсивный темп, чтобы побыстрее покинуть эту, леденящую душу, фигуру мужчины, который прямо сейчас высасывал, как клещ, из неё всю оставшуюся энергию.       Сквозной леденящий мороз резанул её по щекам, когда стоило ей бесшумным ветром пройти мимо Би-Хана, что выглядел сейчас мрачнее тучи, и грознее любого грома в непогоду от такой её открытой наглости и неуважения к его самоличной персоне.       Девушка тихонько взвизгнула, когда её левое запястье резануло прохладной болью в стиснувшей хватке злобного Грандмастера. Он дёрнул её руку на себя так, чтобы Амайя смогла потерять равновесие и навалиться своим телом на его. Правая рука инстинктивно упала на его широкую грудь, пока другая пыталась вырваться из его леденящей хватки. Би-Хан только лишь сильнее сжал тонкое запястье девушки, вынуждая её вновь протяжно зашипеть. — Пусти! — закряхтела она, желая вырваться из сковывающих её оков, пока левая рука криоманта припала к её спине, только лишь ближе притягивая к себе. Амайя злобно прошипела ему в лицо, яростно ударяя кулаком его в грудь: — Пусти, кому говорю! — Я не закончил ещё с тобой. — Шумно прорычал Би-Хан, снова стиснув её руку. На утро будут уродливые синяки. — Какое право ты имела уйти, когда с тобой разговаривает Грандмастер? — Отпусти, Би-Хан! Это уже не смешно. — Проигнорировала его слова девушка, стискивая зубы от боли. Силы на сопротивление оставалось всё меньше и меньше, как и желания выказывать ему своё недовольство. Оставалось совсем немного, но стоило Амайи лишь заглянуть в его глаза, как весь мир вокруг неё просто замирал, сужался, и затем переставал значить. Никогда в жизни она не встречала таких выразительных глаз. Они не были яркими или чем-то особенными, но они манили, притягивали – вели по той тропе, где таился дом, уют и тепло. От его глаз становилось так хорошо и спокойно, но как же было жаль, что за ними таился лишь безразличный лёд и жестокость. — Чего ты хочешь от меня? Неужели ещё придумал какие-нибудь красноречивые выражения как окончательно втоптать меня в грязь и высказать своё отторжение ко мне? — слёзно прошипела ему в лицо девушка, забывая про пульсирующую боль в запястье и в наглом обращении к нему, полностью припала к телу мужчине, заглядывая в его удивлённые глаза.       Всё тело мелко тряслось, как осиновый лист на ветру. Она смотрела на него как побитый щенок, у которого отобрали еду и дом. Не было сейчас большего унижения и доверия, которое билось сейчас калейдоскопом противоречий в висках Амайи. Она закусила нижнюю губу, дабы ненароком не расплакаться перед ним. Нет. Только не здесь. Только не с ним.       Хватка на её запястье ослабла, но всё же не отпустила окончательно. Би-Хан смотрел на неё с победным притворством. Вот оно! Она сломалась под ним, под его напором, под его властью. Хватило лишь просто каких-то пару минут, чтобы она смогла поплатиться за свою дерзость. Однако, обещанного удовольствия ему это дело не принесло. Как и её разочарованный вид. Наоборот: что-то глубоко задело его, и даже не то, что она выказывала к нему враждебность, как то, что он заставил её… расплакаться? Чушь полная. С каких пор его это волнует? И волновало ли его это вообще?       Амайя зажмурилась. Щеки покраснели и стали влажными – одна прядь чернявых волос выбилась из широкого пучка и упала ей на лицо, придавая ей более невинный и детский вид. На долю секунды Би-Хан засмотрелся. Она была такой… хрупкой, такой… чистой. Сколько раз он задавался вопросом, почему она решила бросить всё и приползти сюда, как никому ненужная шавка? Бросив всё: доход, связи, авторитет, статус, будущее…       И ради чего? Би-Хан не знал ответа и никогда не спрашивал у неё об этом. Да и вряд ли она бы ему ответила.       По неизвестным причинам он притянул её ближе. Убрав руку с её спины, он схватил её за челюсть, слегка стиснув. Но Амайю впечатлило то, что это не выглядело как-то властно или грубо. Он сделал это бережно, лишь невесомо надавливая кончиками пальцев на её щеки, чтобы она открыла глаза. И Амайя сделала это. Повиновалась ему – безотказно и покорно.       Голубые встретились с карими. Две противоположности соприкоснулись друг с другом, образовывая что-то новое, что-то… прекрасное, и такое глубокое, что ни одна Вселенная не могла бы найти объяснения этому феномену. Амайя бегала глазами по его профилю: очерчивала контуры его скул, проходилась взглядом по горбинке носа, спускалась к его губам и снова возвращала свой взор к глазам.       Морозный вздох вылетел с его губ, коснувшись щёк и кончика носа Амайи, заставляя её смешно поморщиться. — Я пришёл сюда не за этим, — его голос прозвучал глубже, чем можно было себе вообразить, и поэтому девушку кольнул лёгкий стыд за её наглое поведение. Рука, сжимавшее её запястье, постепенно расслабилась, проскальзывая шершавыми кончиками пальцев поверх её ладони, задевая её вдоль фаланг, и фиксируя их пальцы в крепкий замок.       Амайя упустила тот момент, когда слабый холодок скользнул по её губам, задевая все её нервные окончания, аки мята в мороз. Глубок пара выскользнул с её губ, когда она дрожащее приблизилась к лицу Мастера.       Она неспеша прикрыла веки, когда их губы медленно соприкоснулись и терпко утонули в жадном танце ненасытного поцелуя. Она держала глаза закрытыми, когда язык Би-Хана настойчиво толкнулся к ней, желая продемонстрировать ей своё первенство и вожделение. Держала глаза Амайя закрытыми, когда Грандмастер легко подхватил её, вталкивая её фарфоровое тело в деревянную стену этого «туннеля».       Сладкий полувздох сорвался с её обветревших губ, когда руки Би-Хана жадно опустились к её шее, а затем прошлись по талии. Его губы были холодными, но в то же время наделены таким жаром, что вытягивали из тела девушки последние силы дать ему отпор.       Он был невероятен. Он был сильным – он знал, что берёт, а что получает взамен. Её – тело Амайи, её душу и сердце. И если кому-то это может показаться смешным и недостаточным, то для девушки наоборот: весомым и драгоценным. Ведь это всё, что она имела сейчас при себе. Всё, что она уберегла и оставила от своей прошлой жизни, встречаясь лицом к лицу с новой, неизведанной страницы её биографии.       Чужой язык скользнул по её нижней губе, вызывая хриплый стон. Её руки беспорядочно бегали по его сильным плечам – крепкой хваткой цеплялись – а затем отпускали. Правое плечо было оголено – красное хаори было давно уже оттянуто вниз, мягко сползая по коже гейши. Би-Хан поцеловал её в уголок губ, спускаясь по линии её челюсти всё ниже и ниже, припадая губами к ключице, оставив на ней собственнические укусы и поцелуи.       Амайя жадно стонала, цеплялась мокрыми пальцами за затылок Грандмастера, дабы поближе притянуть к оголённому участку своего тела, пока он что-то тихо и неразборчиво рычал ей в шею, посылая вибрации в кожу, переходящие в позвоночник, а от него уже в живот, скручивая все мышцы в тугой, но такой желанный узел. Потеряв счёт времени и каплю уважения к себе, девушка не заметила, как просто растворялась в нём и в его величии.       Он снова вернулся к её губам, прижимаясь к ним, как умирающий человек в засуху, что тянулся к воде. Амайя не могла сопротивляться – она не хотела. Тело молило её о Би-Хане, но разум… Разум кричал ей об обратном.       И лишь тогда, когда холодная рука Мастера проскользнула под подол её тонкого хаори, проглаживая себе путь по тёплой внешней стороне бедра – Амайя ошарашенно распахнула веки, отпихивая от себя источник вожделения.       Толчок был несильным, но достаточно ощутимым, чтобы Би-Хан сделал пару шагов назад, недоумённо поглядывая на нервно дышащую девушку. Криомант нахмурился, а затем и вовсе разозлился от такого глупого поступка девушки. Сама же Амайя вжалась в стену, как испуганный зверек, ждущий нападения от своего хищника.       Прическа была полностью растрепанной – пряди чернявых волос торчали из пучка и лезли в глаза. Хаори опущено, а не плече проступали еле заметные покраснения. Думать о своём левом запястье даже не хотелось.       Би-Хан выпрямился, а затем нервно процедил свозь зубы: — Тебе действительно нравится злить меня, — он бесился, раздражался, но так и не сдвинулся со своего места. — Это глупо. — Глупо?! — на сей раз не выдержала девушка, отталкиваясь от стены. — Мне… — запнулась она, а затем истерично хихикнула: — Мне непонятны твои мотивы, Би-Хан.       По его взгляду можно было заметить, как сузился мир вокруг них самих. Неясно было, что вертелось в голове этой девушке, и почему он всё ещё не взял её силой или не впечатал головой о стену.       Сложно было найти в этой иррациональной ситуации какой-то разумный вывод. Но на языке крутилось лишь одно маленькое предположение.       Предположение того, что ему захотелось её выслушать. — Что в них непонятного?       Девушка нервно вздохнула, вцепившись здоровой рукой в свои волосы, только лишь сильнее растрепав свою неряшливую прическу. — Я не хочу быть игрушкой для удовлетворения твоих потребностей. — Твердо провозгласила она так, что даже коридор забрал её слова, распространив их своим эхом.       Грандмастер замолчал, наблюдая за ней из-под опущенных век. И Амайя даже не подозревала, какие мысли сейчас могли посещать его голову. Но пока он молчит – она может говорит. И будет это делать до того момента, пока он не заткнёт её силой. — Я хочу быть равной тебе, хочу стоять бок о бок, достойной твоего титула, но я прекрасно осознаю, что этому никогда не бывать, — комок горькой боли сдавил её горло, будто невидимой проволокой обмотал ей шею, туго сжимая. — Я… — шумный вздох. — У меня нет высокого титула. Я не из благородных кровей. Во мне нет стальной закалки и силы, которые есть у тебя. И даже мой статус воина для тебя лишь пустой звук, — кончики пальцев начали подрагивать, выпуская из неё краткими импульсами магию. — А всё потому, что я не из Лин Куэй – вовсе нет, — кратко хихикнула она, открыто смотря горечными глазами, наполненными слез, в пронизывающие глаза Би-Хана, что полыхали пытливостью и… любопытством? — Я обычная гейша - дочь рыбака, которая была продана и насильно отдана в окейю в возрасте девяти лет.       Она замолчала, пытаясь собраться с мыслями, но Би-Хан продолжал молчать. Воздух пропитался влагой и прохладой. Сквозняк полностью окатил трясущиеся тело девушки, сделав его деревянным и зябким. Тогда последовал шаг Мастера вперёд, но обеспокоенный шаг назад девушки заставил его вновь остановиться. Руки покалывало от желания схватить её и держать, пока она не ослабнет в его хватке, как мышка, удушенная змеем. Но что-то вынуждало его не делать этого.       Красный бумажный фонарь над ними медленно покачнулся, словно пытаясь вернуть Амайю из её шока. Она выпрямилась, с тоской оглядывая лицо человека, которого она любила, но который по-прежнему оставался ей чужим. — И если ты и дальше хочешь подпитывать себя своими амбициями должного величия – пожалуйста! — с уголка глаза осторожно покатилась непрошеная слеза – губа задрожала, а рука затряслась, когда она выставила ладонь вперед. — Но не смей играться моими чувствами, Би-Хан.       Тогда Мастер замер. Он внимал её каждое, пропитанное горькотой, слово, половину из которых он хотел бы всячески удалить из-под корки своего мозга. Он хотел что-то ответить ей, высказать свою точку зрения, но каждый раз спотыкался, лишь открывая и закрывая свой рот, аки рыба, выброшенная на сушу.       Тогда Амайя развернулась, отдёргивая свои рукава, дабы хоть немножечко привести себя в порядок. Услышать что-то от Би-Хана было бесполезной затеей. Этот человек не мог просто морально поставить себя на чужое место. Ему проще было всё разглядывать из-под толстой занавесы своего комфортного домика, чем понять истинные чувства человека, которому не было наплевать на него. Это разочарование тяготело над ней - она поняла, что она не была для него больше, чем пустой фигурой в его амбициях.       И именно это Амайю удручало больше всего.       То, что она не была для него любимой.       Она стояла к нему спиной, прежде чем сделать шаг отступления – однако, тихо, но твердо напоследок бросила: — Знаете, Грандмастер… Признаться себе в том, что я полюбила Вас – было тяжелейшим испытанием для меня, — она сжала свои ледяные пальцы, собираясь с мыслями: — Но… разлюбить Вас мне будет в разы тяжелее.       Словно ветерок унес эту последнюю фразу, и место, где стояла Амайя, стало пустым, когда её аромат жасмина растворился в воздухе.