Шрамы

Он не видел своих шрамов, но когда пальцы ненароком дотрагивались до заросших ран, по телу пробегали неприятные мурашки. На ощупь они кажется были отвратительны, гладкие и бугристые, будто ожог от огня, а не от двух острых саи. Такахаши изначально не так часто смотрелся в зеркало, зачастую попросту ему не хватало времени рассматривать себя, да и не хотелось видеть в себе до боли знакомые черты отца и ни капли своей матери. А сейчас он и вовсе кажется начинает забывать свою внешность, но зато помнит его лицо, нежные руки, которые обрабатывали свежие раны и голос, который шептал что-то успокаивающее. Джонни Кейдж или же Джонатан Карлтон. Может их общение немного не задалось сначала, но стоило узнать друг друга получше, как между ними забурлила так называемая "химия". Его хитрые глаза, почти всегда скрытые под чëрными очками, обтягивающая фиолетовая рубашка с расстëгнутой верхней пуговицей и брюки, которые сидели на нëм как влитые. Первое, что подумал азиат, так это то, что Кейдж в их путешествии по спасению будет только сам за себя, не принимая никого в счёт. Но за время проведëнное в монастыре для подготовки, Кенши убедился что был не прав, ведь не слова охарактеризовывают человека, а его действия. Да, другой мужчина любил похвастаться, пускать разные шутки в попад и нет, громко смеяться и что-то шептать Такахаши во время того как все занимались. Азиат не знал почему тогда спас его от Милины, при этом пострадав сам, но громкий голос Джонни с его именем на губах надолго останется в памяти. Он не думал что что-то ощущает к Джонатану до момента как крепкая рука легла на плечо, а подушечки пальцев поглаживали шею. Непонятно кого успокаивает. Себя или его? Может их обоих сразу. С того момента они начали сближаться. Как там говорят? Горе и общая беда сближает. Это определëнно правда. Для Кенши, Джон стал почти что маяком в этом тëмном мире. Маяк который не дал поддаться минутной слабости и сдаться, оставаясь там, в темнице Шан Цунга. Теперь назойливость Джонатана не так раздражала его, ведь когда тот говорил становилось легче, боль будто уходила на задний план когда Кенши слушал как тот рассуждает и спорит сам с собой. Как Кейдж каждый вечер говорил что стоит обработать раны и не смотря на колкие шутки которые он отпускал, его руки в противоположность были аккуратны, оглаживая грубые шрамы, иногда цокая и тяжело вздыхая. Ещё тот разговор, когда Джонни говорил что он спас ему жизнь и отдал сенто. Всё это заставило поменять мнение, понять что он тоже может быть серьёзным и понимающим человеком. Было необычно слышать как Кейдж говорил без подколок и шуток, но Такахаши не был против. В конце концов они не думали, что будут вместе, особенно после того, как дружно спасли мир и разошлись по разным кусочкам земли. Но судьба та ещё штука, а жизнь - хорошая шутка. Их тянуло друг к другу как два полюса магнита, которые не могут существовать без второй половинки. Сегодня ночью Кенши прилетел к нему. В этот огромный особняк где есть бассейн с грëбанным надувным фламинго! По крайней мере так рассказывал сам Кейдж, а Такахаши оставалось только верить в это. У них не было главного в отношениях и они играли на равных ролях, подстраиваясь под настроение друг друга. Актëр сегодня был в хорошем расположении духа. Это можно понять по тому как Кенши прижали к двери, пылко целуя и что-то бормоча, на подобии того, как рад его видеть спустя несколько недель одиночества. Хоть мужчина и не показывал как его сердце каждый раз трепещет от такого, а скулы покрываются неровными пятнами румянца, но Джон понимал его без слов, лишь тихо хихикая и оставляя лëгкие поцелуи по всему лицу. Самое смущающее было это не когда он голый, а когда длинные пальцы тянули за повязку оголяя шрамы. Кенши каждый раз поджимал губы, ощущая как его пристально разглядывают, будто Джонатан видит их в первый раз. Ещё раздражало что в воздухе ощутимо витал привкус вины и раскаяния, хотя азиат и не понимал за что другой чувствует вину, ведь это полностью решение Такахаши спасти его. Он не любил когда Джонни чувствовал себя виноватым за это. Кейдж знал что мужчина не любит свои шрамы, особенно когда другой на них смотрит, но всё равно наклоняется, дотрагиваясь губами до век, не пропуская ни один миллиметр пораженной кожи, вызывая какой-то трепет у якудзы, который позволял всё это делать, буквально чувствуя как вся нежность и любовь Кейджа распространяется по телу. Каждый раз это заставляет его поверить что его шрамы не так ужасны. После этого всегда шло смущенное "прости", а весь их вечер был наполнен грустью, слезливым выражением лица другого и не знающего что делать Такахаши. Вообще-то он должен плакать и грустить, но никак не Джонни. — Джонатан. - он прирывает его на полу слове, закрывая болтливый рот Карлтона ладонью. — Сегодня я планирую заняться чем нибудь поинтереснее, чем весь вечер грустить. - под ладонью чувствуется расползающаяся улыбка Кейджа и как тот льнëт ближе, прижимаясь всем телом. Ладони коснулось что-то влажное и горячее, заставляя Кенши убрать руку, приподнимая бровь будто недоволен, хотя кончики губ были приподняты. — Поверь, я успею и погрустить, и заняться чем нибудь интересным. - азиат на это фыркнул притягивая Кейджа к себе, по хозяйски кладя руку на пятую точку, вырывая смешок из другого. — Знаю, Джонни. - Прекрасный вечер продолжается под тихую джазовую музыку, в прекрасной компании. Впервые Кенши ощущал как его сердце трепещет рядом с кем-то, а дыхание сбивается стоит Джону оставить несколько поцелуев на внутренней стороне бедра, едва прикусывая. У слепых сильно обострены чувства физического контакта, тем самым заменяя зрение, и Такахаши не знал проклятие это или дар. Сегодня вечер обещает быть хорошим. Мужчина чувствовал это, а ещё горячие руки скользящие по всему телу.