Наедине

      После нападения на Юрирейз Сигукин с его друзьями сразу поспешили на помощь жителям города, но со временем справляться с ситуацией стало непросто. Хэллхаунды не давали проходу, а силы всей команды потихоньку иссякали, жертв становилось всё больше. Все икенумовцы выкладывались по полной, но Кирими хорошо постарался, чтобы у них не было и шанса противостоять против этих роботов так долго. Так, через некоторое время несколько икенумов в их группе уже получили ранения, о которых необходимо было позаботиться. Чтобы увести их в укрытие, нужно было пожертвовать ещё частью их силы, что играло Кирими лишь на руку.       –Мы не сможем так долго продержаться, бачи! – растерянно закричала Бачикин, попутно пытаясь прострелить крепкую защиту одного из роботов, который перегородил их путь к одному из домов, в котором могли остаться выжившие, у которых шанс выживания становился всё меньше и меньше с каждой секундой, проведённой ими в этом бою. Даже разделения на несколько команд для более быстрого и эффективного отражения атаки не хватило, чтобы восполнить все потери, которые они уже понесли за это время. Сигукин пытался поддерживать свою группу всеми силами, иногда атакуя по возможности, но сила врага давала о себе знать. Когда он услышал крик своей подруги, робот, с которым она и ещё несколько икенумов сражалась, начал заряжать свою атаку, намереваясь ударить по всей её команде мощным лазером. Почти разобравшись со своей частью работы, Сигукин доверил остальным членам своей группы добить тот злосчастный кусок метала, который они решились на себя взять, и ринулся к Бачикин на помощь. Он вовремя успел поставить своей силой щит, и атака не нанесла никому большой урон, но эмоциональное потрясение, которое они испытали до этого, к сожалению, избежать не удалось.       –Сигукин! Чёрт, ты вовремя! Но как же ваша– – Адукин начала расспрашивать, тяжело дыша, но была перебита:       –Нет времени на разговоры, с ними всё в порядке! – сказал Сигукин, чуть улыбнувшись в попытке приободрить Адукин и остальных. Та кивнула и выдавила из себя улыбку в ответ. Чуть отдышавшись, попытки икенумовцев сломать робота, вставшего у них на пути, были возобновлены. Нужно было добраться до микросхем, которые управляли этой громадиной, чтобы она наконец перестала функционировать. Новоприбывший икенумовец встроился в их команду в роли поддержки, но после прошлого сражения сил даже на это оставалось немного. Бачикин заметила усталость её друга, но ничего не решилась сказать, ведь здесь все работают на износ, за свои и чужие жизни, пока кто-либо не получит серьёзное ранение или, при худшем исходе, не погибнет в этом аду.       Когда с этой партией роботов было наконец покончено, все смогли выдохнуть, но расслабляться всё равно было некогда. Никто не знал, сколько ещё роботов было на подходе, и с каждой новой волной надежда, что всё это закончится, потихоньку угасала. Как бы не старались икенумовцы поднять свой боевой дух, все их попытки разбивались об суровую реальность. Подойдя к месту, к которому они пробивали свой путь, всё, что можно было там увидеть – это разрушенный дом, который, судя по внешнему виду, лишь недавно обвалился, что можно заметить по слою пыли в воздухе, который поднялся при обвале каменных стен, и чью-то свежую кровь, медленно вытекающую из-под обломков. Во время сражения никто не обратил внимание на громкий звук с этой стороны, ведь всё время, которое они провели в непростых условиях в Юрирейзе, их сопровождали громкие шумы от работающих роботов, которые наводили суету в городе, криков людей, чьи жизни были разрушены в ходе этой террористической атаки, и треска огня, охватившего несколько рабочих зданий и жилых домов, а также откуда-то доносившихся взрывов… Они потратили слишком много времени, пытаясь отбиться от роботов – можно сказать, непростительно много времени для того, чтобы спасти одну, а может и несколько душ, теперь уже покоившихся под этими обломками.       Времени оплакивать всех жертв нет, ведь ничего из этого кошмара ещё не закончилось. Но продолжаться так не может – Сигукин в этом только больше убеждался. Если не остановить Кирими, то жертвы будут только расти, и никто не знает, сколько ещё людей должно погибнуть, чтобы это раз и навсегда закончилось. Он считал, что каждая смерть была также на его совести, ведь он всё-таки был первопричиной всего этого. На него взвалилось ужасное чувство вины, и каждый раз, когда они не успевали спасти кого-то, находящегося буквально в шаге от них, оно снова расцветало в груди, пожирая изнутри. Всю эту ситуацию нужно было разрешить наедине с Кирими, не вовлекая в их разборки невиновных и непричастных. Его нужно остановить, и Сигма был готов снова пожертвовать собой, лишь бы это всё прекратилось. Набравшись смелости, он готов был уже объявить всем о своём решении:       –Ребята! Я собираюсь- – не успев даже закончить фразу, его прервала сильная тряска, вызванная новой убийственной машиной, выскочившей из-за дома, к которому они сюда и пришли.       –Опять, бачи!? – крикнула в изумлении Бачикин. Они не успели ещё полностью оправиться после предыдущей битвы, но на этот раз враг был один, и вместе они смогут справиться без больших потерь. Все напряглись и снова приготовились к битве, рассчитывая весь порядок действий. Только Сигукин не был полностью готов, ведь он уже собирался отправиться на свою собственную миссию. Он доверял своим друзьям и знал, что они смогут справиться и без него. Он верил, что они поймут. Есть незаконченное дело, с которым ему нужно разобраться, и сомнений на счёт его будущих действий оставаться не должно:       –Я иду к Кирими, мне нужно это всё остановить! – и, раскрыв свои крылья, он начал разгоняться для взлёта.       –Сигукин стой! – чей-то растерянный крик – это всё, что он смог расслышать перед тем, как оттолкнуться от земли и быстро взмыть в небо. На душе остались горечь и беспокойство, но иначе проблему не решить – пытался убедить он себя.       В небе всё было более спокойным, и даже мысли, которые донимали его до этого, сменились одним монотонным свистом ветра. Если бы он оказался здесь временем раньше, то легко бы расслабился и тихо парил бы в небе, любуясь белыми облаками и ослепительным солнцем, пейзажами бесконечных пустынь и городами, стоящими посреди этого песочного царства. Сигукин никогда бы не подумал, что это могло вызвать в нём какие-то чувства, но сейчас, когда всё небо залито красным закатом, напоминающий ему только цвет свежей крови – цвет, глубоко запавший ему в память ещё несколько лет назад; когда от солнца уже не чувствуешь сильного тепла, а только обжигающий жар, который въедается под белую кожу, норовя выжечь на теле свои ожоги; когда размеренное существование пустынь и городов было нарушено стаей убийственных роботов Кирими – ему уже невозможно было остаться равнодушным к былому спокойствию.       Огромный тёмный силуэт Carpe Diem легко можно было обнаружить посреди алеющего неба. С той скоростью, с которой летел Сигукин, до места назначения добираться было недолго. С каждой секундой он всё больше начинал нервничать. С одной стороны, по поводу своих друзей, которых он оставил разбираться с результатами его проблем посреди всего этого бедствия, с другой – из-за неизбежной встречи с его заклятым врагом, которого он всей душой ненавидел за весь тот ущерб, который он нанёс не только ему, но и всему миру. Он не знал, как Кирими будет себя вести и как будет действовать – этот псих был непредсказуем, поэтому оставалось лишь надеяться, что он будет в настроении для разговора, как бы мысль об общении с этим сумасшедшим не была противна. В одиночку со Старой Куклой он бы не справился, да даже с поддержкой армии или его друзей – шансов победить это сильнейшее древнее оружие было мало. И в то же время убедить Кирими было почти также невозможно. Это проигрышная ситуация для Сигукина, с какой стороны не посмотри, но сдаваться, ничего не сделав, он не собирался.       Уже приближаясь к своей цели, Сигукин сильнее сжал косу в руке и чуть прибавил скорость, осторожно наблюдая за поведением своей цели. Подлетев на безопасное расстояние, он громко заорал, надеясь, что икенумовец внутри Старой Куклы услышит:       –ЭЙ! КИРИМИ! СУЧЬЯ ТЫ РЫБА-! – не успев закончить, он заметил слабое движение этого огромного механизма, в котором находился сам Кирими, и сразу же отлетел чуть подальше. Старая Кукла развернулась, и он услышал тот раздражающий голос, который не раз снился ему в кошмарах:       –О-о-о-о, Сигма, ты всё-таки пришёл~ – озорно протянул Кирими – с чего вдруг такая честь?       “Будто сам не знает, ублюдок…” – в мыслях прозвучало у Сигукина. Но на вопрос решил ответить серьёзно:       – Все эти жертвы бессмысленны, Кирими! Ты хочешь отомстить только мне, зачем тебе нужно впутывать в это других!? – он со всех сил крикнул, вкладывая в каждое слово всё своё презрение, которое у него накопилось к нему за это время – Давай разберёмся с этим наедине. Я не отрицаю всех тех вещей, которых я сотворил с тобой и Джеральди, и я искренне раскаиваюсь, так может мы сможем договориться, чтобы этого не произошло опять!? – он пытался начать спокойно, но под конец его злоба взяла вверх, и он перешёл на крик, который уже походил на рычание.       –Хи-хи-хи… Я не успокоюсь, пока ты не почувствуешь всю ту боль, через которую мне пришлось пройти из-за тебя, Шинигами! Мне твоё сочувствие ни к чему, и, если ты и вправду так раскаиваешься, почему тогда не хочешь просто умереть–! – вдруг Кирими раскрыл лазер Старой Куклы и нацелил его прямо на Сигукина. Тот в свою очередь уже приготовился увернуться и, может быть, попробовать атаковать в ответ. В общем, ничего удивительного в этой ситуации не было – надеяться на светский разговор с Кирими было глупо.       Сигукин решил пролететь вокруг Carpe Diem, чтобы прицелиться в него было сложнее, и попытаться нанести удар по металлу, чтобы оценить его прочность. Когда он начал свой манёвр, Старая Кукла начала разворачиваться вслед за летящим икенумовцем, но вместо лазера, направленного на него, со спины его встретила тяжёлая механическая рука, которая сразу же сжалась вокруг его тела, как только он оказался в зоне её досягаемости.       –Попался! – Кирими радостно воскликнул, после чего начал в привычной ему манере заливисто смеяться. Хватка была крепкой, и Сигукин смог бы из неё вырваться, но из-за набранной скорости, которая понадобилась Кирими, чтобы поймать его, столкновение с твёрдым металлом сильной болью отдалось по всему телу через позвоночник, и из его лёгких выбился весь воздух. Сигукину нужно было немного времени, чтобы оправиться от небольшой дезориентации, но этого времени было достаточно для Кирими, чтобы снова перейти к действию. Ещё чуть повернув Старую Куклу вокруг своей оси, он со всей силой своего оружия закинул Сигму в противоположную сторону от Юрирейза. Из-за такой скорости икенуму было сложно сориентироваться, крылья не хотели раскрываться, а из-за сильного ветра было невозможно вздохнуть. Краем глаза он заметил, что Кирими направился вслед за ним. Ему казалось, что он вот-вот потеряет сознание, но, к несчастью, ему пришлось воочию пережить столкновение с твёрдой поверхностью земли.       Икенумовцы намного сильнее и выносливее людей, поэтому в большинстве своём они довольно хорошо подходят для боя, имея возможность переносить ранения, которые для обычных людей были бы летальными, хотя при этом они всё равно чувствуют весь спектр боли, которую чувствует и обычный человек.       После того, как Кирими швырнул Сигукина огромной мощью Старой Куклы, крылатому “посчастливилось” приземлиться на твёрдую плитку возле каких-то забытых песчаных руин. Тут не было ничего, кроме песка и камня, оставшегося от уже непригодных для жилья строений. Прокатившись какое-то время по инерции вдоль пола, он врезался в полуразвалившуюся стену, с которой посыпалась крошка от того, какой старой она была, соответствуя состоянию всех остальных зданий вокруг. Оставалось лишь догадываться, была ли здесь какая-то деревня, от которой остались лишь эти разрушенные домики, или было здесь что-то ещё, помимо этих одинаково выглядевших построек.       Невыносимая боль пронзила все конечности Сигукина. Он бы закричал, но в горле резко пересохло, подобно песку в этой пустыне. Весь нынешний шум в Юрирейзе совершенно не сопоставим в своей громкости со звоном в ушах, который только усиливался в его голове. Сигукин не мог самостоятельно пошевелиться, поэтому, приземлившись лицом вниз, ему пришлось глотать весь песок, который попадал ему в рот, ведь перевернуться не представлялось для него возможным. Крылья всё ещё находились за его спиной, но он не мог почувствовать ни одно из них. Может, это даже к лучшему.       Он пролежал плашмя на земле какое-то время, и боль вместе со звоном в ушах немного поутихла. Это чудо, что он так и не потерял сознание после такого немягкого столкновения с землёй. А вот хорошее чудо это или нет – уже другой вопрос. Сравнить эту боль нельзя даже с тем ранением, которое он получил от одного из Хэллхаундов Кирими в МДКР, или может даже при битве с Катастрофой… Хотя в последнем случае в большинстве своём заслуга майдониума, который он принял до этого. Интересно, смог бы он противостоять Кирими, заручись бы помощью ещё одного? Или его душа на этот раз не выдержала бы и превратилась в смесь ненависти и отчаяния, как это произошло с Джеральди...?       Но все его размышления прервали едва слышимые для Сигукина шаги. Сил, чтобы повернуться и посмотреть на пришедшего не нашлось, поэтому ему оставалось просто ждать. Но долго этого делать не пришлось, потому как тишину пронзил уже знакомый до боли в костях голос:       –Сигма-а-а-а, наконец-то я тебя нашёл! ~ – радостно произнёс Кирими, будто они играли в какого-то рода прятки. Сигукин ничего не ответил. Единственное, что выдавало наличие жизни в нём – это его прерывистое дыхание и периодический кашель, который легко можно было услышать за несколько шагов. Воспринимать окружающие звуки для Сигукина было всё ещё невыносимо сложно, все органы чувств отказывались нормально работать, и мысли никак не могли связаться во что-то действенное.       После небольшого ожидания Кирими подошёл ближе, и, мимолётным взглядом оценив чужое состояние, поставил свою ногу ему между лопаток. Это прикосновение сразу отдало сильной болью, и Сигма дёрнулся, попытавшись поднять руку, чтобы убрать причину, вызвавшую её. Кирими в ответ на это лишь продолжал в восторге смотреть на него.       –Ох, кажется, я совсем тебя потрепал… – тихо хихикнул он, после чего перевернул той ногой тело павшего икенумовца на спину. Свет сразу врезался в глаза Сигукина, и он ещё сильнее зажмурил их, попутно стараясь пошевелить своей рукой, чтобы загородиться ей от солнца. Кирими переступил через него одной ногой и встал прямо над ним, загораживая собой ослепляющее солнце. Он чуть наклонился и, поднеся руку к лицу, начал внимательно изучать находящегося под ним раненого. Тот слегка приоткрыл глаза в попытках что-то разглядеть. Вся картинка была мыльная, и трудно вообще разобрать, что рядом с ним происходило. Мозг слишком медленно обрабатывал информацию, и пока икенумовец пытался осознать своё положение, он снова почувствовал боль, уже в районе рёбер. Кирими схватил его под руки и без каких-либо церемоний резко оторвал от пола. Сигукина начало тошнить от неожиданной смены положения, и из него вырвался слабый стон боли. Тяжёлая рука Кирими сильно давила на его рёбра, хотя за его движениями пока не было намерений причинить ему больший вред. Сигме всё ещё было трудно мыслить, но неожиданное осознание того, что он буквально находится в руках своего врага, подействовало на него словно ведро с холодной водой.       –К-кх. . . Кирими!? – слова давались трудно и постоянно прерывались кашлем, но шок от происходящего позволил Сигукину преодолеть эти трудности, хотя его голос всё ещё был заметно слабым.       –А-а-а-а, так ты живой. – чуть громче самого Сигмы произнёс Кирими, видимо, хоть немного жалея его слух, или, может, просто таким образом издеваясь над ним. Они прошли так какое-то расстояние и, найдя подходящую опору для него, Кирими усадил другого икенума на невысокую стену, придерживая его за спину своей механической рукой, чтобы тот не свалился под весом своих крыльев, безвольно опущенных за его спиной, при этом сам расположившись между его ног.       Лицо Кирими находилось немногим выше лица самого Сигукина, поэтому последний мог взглянуть на своего врага поближе. Он не мог ясно определить, чувствовал ли другой привычную для него ненависть или же какую-то непонятную радость, что в любом случае не сулило для Сигмы ничего хорошего. Свободной рукой Кирими осматривал все ссадины на его теле, проводя по ним своими белоснежными пальцами, заставляя его шипеть каждый раз, когда он слишком сильно давил на них. В конце концов, найдя в себе силы от неприятия и смущения, Сигукин попытался отодвинуть от себя Кирими, упираясь своими руками ему в грудь. Это никак не повлияло на полного уверенности и сил икенума, лишь вызвав у него улыбку. Назад отодвинуться всё также не давала рука Ванитаса, и Сигукин впервые чувствовал себя таким беспомощным в чужих объятиях. Но ещё больше он чувствовал себя возмущённым из-за того, что к нему так бессовестно лезли, без спроса нарушая личное пространство. Кирими находился нежелательно близко к нему, из-за чего любое прикосновение его руки ощущалось слишком опаляющее, тем более в таком жарком месте, когда всё его тело горело из-за полученных травм.       Внезапно Кирими отошёл чуть назад и пригнулся ближе к его животу, проведя своим холодным языком по одной из его ран, при этом чуть смещая руку сзади с лопаток на талию, немного наклоняя Сигукина для лучшего доступа к его телу и придерживая его за руку своей второй свободной рукой. Сигма застыл на месте, неспособный пошевелиться. По его телу прошла лёгкая дрожь, вызванная отвращением, какое он никогда в своей жизни до этого не испытывал. Все мысли запутались из-за странных эмоций, которые сейчас переживал, и он не мог найти слов, чтобы что-то возразить Кирими, который бесстыдно смотрел на него, изучая его реакцию, при этом притягивая его за талию чуть ближе к себе. Сигма, уже более оправившись от падения, снова старался отпихнуть от себя другого икенумовца, упираясь о него ногами, а руками пытаясь убрать с себя чужие.       –Ну-ну, ты же был таким послушным, что случилось? – наиграно расстроено спросил Кирими. Сигма поднял на него своё разгневанное лицо, начиная ещё сильнее сопротивляться.       –Ублюдок, что ты творишь-! – голос теперь полностью вернулся к нему, поэтому он позволил себе перейти наконец-то на крик. Кирими нахмурился и после недолгих размышлений грубо укусил Сигукина за шею. Тот вскрикнул, промахнувшись ногами мимо цели и потеряв равновесие, не упав только из-за придерживающей его руки. Кирими схватил Сигукина за предплечье и крепче сжал руку на талии, чтобы удержать его на месте. Когда он отстранился, чуть ослабив свою хватку на чужом теле, другой икенумовец, всё ещё удерживаемый в сидячем положении только благодаря чужой руке, сразу же по новой пытался отодвинуться от него. Кирими позволил ему это сделать, совсем убирав от него свои руки, и, не рассчитав свой вес, тот соскользнул со стены, на которой сидел, упав на пол и ударившись при этом правым крылом о находившийся неподалёку камень. Сигукин издал рваный вздох и после небольшой передышки моментально попытался встать на ноги, но Кирими, в это время уже перепрыгнувший за ним через стену и приземлившийся рядом, видя его попытки встать, снова упёрся своей ногой об его тело, кладя на неё руку и слегка пригибаясь, чтобы лучше взглянуть в лицо Сигукина, прижимаемого его весом к земле. Сигма сразу же обхватил своими руками чужую ногу, стараясь сдвинуть её или хотя бы ослабить давление на грудь, но все его попытки не закончились успехом. Кирими лишь сильнее начал опираться на свою ногу, подсказывая другому, что сейчас не лучшее время оказывать сопротивление. Крыло, которое пострадало при приземлении, начало ещё сильнее болеть, и каблук чужого ботинка всё больнее впивался в плоть, поэтому Сигукин решил на время усмирить свой пыл. Заметив желаемое изменение в его поведении, Кирими убрал ногу, и, резко схватив чужую левую руку, дёрнул того на себя, заставляя подняться с земли. Не дав времени на передышку, Кирими развернул их обоих так, что Сигма теперь стоял спиной к этой небольшой стене, немного упираясь своей задницей об нее, а Кирими стоял напротив него, заведя свою лапищу за его спину и облокотив её о стенку, чтобы ограничить другого в путях побега, а второй рукой крепко держался за его плечо, удерживая в своих жёстких объятиях. Он какое-то время просто стоял так, напряжённо осматривая икенумовца под ним, пока тот снова старался отодвинуться или набрать небольшую дистанцию, но, осознав, что оказался в ловушке преследующего непонятные цели икенума, Сигукин просто отвернулся, стараясь не смотреть на него, чтобы не спровоцировать вдруг на какие-либо действия.       –Ты же знаешь, что должно произойти дальше, а, Сигма? – спросил с издевательской ноткой Кирими, ещё немного приближаясь к нему. Сигукин догадывался о его намерениях, но надеялся, что все эти догадки окажутся в корне неверными. Он чувствовал во всём теле напряжение, в каком-то смысле разделяемое с Кирими, правда вызванного совсем другими причинами.       Увлечённый какими-то своими мыслями, Кирими простоял неподвижно ещё немного, пока вдруг не начал сильнее вдавливать Сигукина в стену. Тот был ошарашен резкой сменой поведения, но не прекратил свои попытки выбраться из захвата, толкая Кирими от себя, крепко схватившись за его руки и пинаясь, по возможности целясь в живот.       Кирими ещё больше сократил между ними дистанцию, прижавшись к нему всем своим телом, чтобы ощутить его небольшую дрожь и неровное дыхание, вызванное страхом. Он переместил свою ногу и расположил её между ног Сигукина, слегка надавливая. Тот резко дёрнулся вперёд, с новой силой пытаясь оттащить от себя прилипчивого икенума, но тот стоял словно камень. Кирими начал поглаживать чужую талию большим пальцем правой руки, делая круги на чужой коже, а левую переместил на чужое бедро, когтями слегка надавливая на чужую плоть. Из-за того, что он находился слишком близко, Сигма больше не мог задеть его своими ногами. Он всё ещё не верил, что всё это с ним происходит. Постоянное сопротивление раздражало Кирими, и, хотя он старался казаться спокойным, по его резким движениям можно было понять, что терпения у него оставалось немного. Но и Сигукин не собирался это терпеть, раздумывая над планом побега ещё с того момента, как он осознал, что находится здесь один на один с Кирими. Главный вопрос был в том, где же находилась его коса. Он мог поклясться, что не выпускал её из рук до самого момента падения, так что вполне возможно, она всё ещё лежит где-то среди этих руин.       Собрав все силы и приготовившись бежать, он сильнее толкнул Кирими в грудь, получая достаточно дистанции, чтобы впоследствии пнуть его ногой в пах. Тот слегка отшатнулся назад, потеряв свою хватку на его теле, и Сигукин, не теряя времени, быстро перелез обратно через стену за его спиной и начал оглядываться в поисках своего оружия, попутно убегая на слабых от всех повреждений ногах подальше от угрозы. Как же далеко Кирими отвёл их от места его падения?       Он услышал позади себя шаги. Решив, что времени на раздумья мало, Сигма планировал взлететь в воздух, чтобы получить возможность получше оглядеть местность и избежать прямой встречи с Кирими. Чуть прибавив ходу, он уже собирался оттолкнуться от земли и сделать первый взмах крыльями, но только сейчас неожиданно для себя осознал, что не может пошевелить правым крылом. И вместе с этим осознанием пришёл полный ужас.       –Я уж думал, мы сможем закончить по-хорошему. Ты не оставляешь мне выбора, Сигма! – Несмотря на то, что Кирими был очень недоволен его поступком, в его словах всё ещё можно было услышать веселье. Выбора больше не оставалось, пришлось продолжать бежать на своих двоих. Пытаясь ускориться ещё немного, Сигукин неожиданно спотыкнулся о неровную плитку и еле удержался в положении стоя, как вдруг его резко схватили за сломанное крыло и с силой швырнули обратно на землю. Сигма приземлился на свои руки, разодрав кожу на ладонях и снова вскрикнув от боли, но Кирими в этот раз не собирался себя сдерживать. Он схватил икенума за руку, лишив того опоры, из-за чего он всем телом свалился на пол, перевернул его на спину и сам сел на колени перед ним, раздвинув его ноги и грубо притянув за них ближе к себе. На спине Сигукина образовались новые ссадины от трения с шершавой плиткой. Попытавшись руками приподнять себя, чтобы уменьшить боль от соприкосновения с полом, он лишь получил новые царапины на ладонях и локтях, снова от бессилия падая с громким вздохом на спину. Кирими провёл механической рукой вдоль чужого тела, оставляя следы на его коже, отчего Сигма выгнулся в спине от боли, опять пытаясь приподняться на руках, но икенумовец над ним схватил его за шею свободной правой рукой и надавил на неё, возвращая того обратно в положение лёжа. Сигукин прекратил свои попытки подняться, на что Кирими ослабил давление и с несвойственной для него нежностью провёл пальцами вдоль его шеи, пытаясь найти на ней сонную артерию. Заметив её, он задержал дыхание, чтобы лучше расслышать чужое сердцебиение, которое быстрым стуком отдавало в его подушечки пальцев. Сигукин замер в страхе и перевёл на него взгляд, осторожно наблюдая за его действиями. Лицо икенума сверху расплылосб в благоговении и трепете, и он теперь уже с заметной силой сжал ладонь около чужой шеи. Сигукин дёрнулся и попытался освободиться от захвата, одной рукой хватаясь за рукав чужого халата, а другой царапая его ладонь. Воздуха в лёгких становилось мало, отчего он невольно открыл рот, стараясь сделать вдох, чем и воспользовался Кирими. Он сразу же начал целовать его, сначала грубо кусая за губы, потом уже, углубляясь дальше в поцелуй, проводя языком по его зубам и нёбу, пока икенумовец под ним заикался от нехватки воздуха. Сигукин всеми силами пытался оттащить его, но хватка на его шее была слишком крепкой, а собственные руки начали предательски дрожать. Он автоматически старался помочь себе ногами, но, будучи ограниченными в движении чужим телом, они не были способны причинить значительного вреда. Сигма непреднамеренно взмахнул единственным уцелевшим крылом, ударив Кирими по боку и разбросав часть своих перьев, которые повредились ещё при первом падении. К концу поцелуя конечности начали слабеть, и ему опять показалось, что он вот-вот потеряет сознание, когда Кирими резко отстранился и убрал с его шеи руку, оставившую после себя заметный след на белой коже, нежно проводя ею потом по его груди. Сигма попытался перевернуться на бок, чтобы вдохнуть было легче, но Кирими переместил руку ему на плечо, силой удерживая в нынешнем положении. Ему ничего не оставалось, кроме как пытаться отдышаться в этой позиции, но рёбра будто всем весом давили на лёгкие, не позволяя это сделать. После удачной попытки вдохнуть он сразу же начал закашливаться. Кирими, не обращая внимание на то, как Сигукин содрогался под ним в кашле, начал кусать его за любые места, где на нём каким-то чудом ещё не осталось царапин. Проведя напоследок языком по его щеке, он отстранился, полностью оглядывая другого икенума, который только сейчас смог привести дыхание в норму.       –Сигма-а-а ~ Знаешь, тебе так идёт этот страдальческий вид! – радостно протянул Кирими, чуть ли не смеясь. – Ну же, посмотри на меня, Шинигами! – требовательно добавил он. Сигукин с яростью сжал ладонь в кулак, желая врезать наглому икенумовцу по морде, и намеренно отвернулся, пытаясь не забивать этим свои мысли. Так и не дождавшись ответа, Кирими схватил лицо Сигукина своей рукой и насильно повернул его к себе. Тот перевёл озлобленный взгляд на чужое лицо, снова положив руку поверх другой в попытке убрать её, больше для самого факта сопротивления, нежели какого-то результата. Кирими одарил его своей ядовитой улыбкой, грубо убрав от него свою руку. Он недолго рассматривал чужое тело ещё раз, прежде чем переместил её на его пах. Сигма резко вобрал в себя воздух и раскрыл глаза от неожиданности. Будучи в шоке от смущения, он не был в состоянии ничего сделать, пока Кирими в свою очередь бесстыдно продолжал своё домогательство. Это всё ощущалось так мерзко и абсурдно. Сигукину хотелось слиться с этим песком и рассеяться с ним по ветру от чувства стыда, которое его вдруг охватило. Кирими не прекращал действовать, слегка натирая чувствительное место и проводя другой рукой по чужому бедру, после чего полностью взял его член в руку и начал грубо водить ею по всей длине. Это ощущалось очень болезненно без какой-либо смазки, но Кирими, кажется, это совсем не заботило, поэтому Сигукин лишь сильнее сжал свои ноги вокруг него, а пальцами впился в твёрдый пол, чтобы попытаться смягчить боль от грубых прикосновений. Он закусил губу, чтобы не доставлять удовольствия своими криками, на что Кирими, не прекращая движения своей руки, наклонился и положил руку Ванитаса на его щёку, слегка приближая его лицо к своему. Затем он снова попытался поцеловать Сигукина, на что тот сразу отвернулся, скорчив лицо от отвращения. Кирими, не удовлетворённый такой реакцией, сильнее сжал руку на члене. Сигма невольно вскрикнул, и Кирими моментально воспользовался этим, подставив большой палец между его зубов, повернув его к себе и начав грубо целовать. Сигукин пытался стиснуть зубы и мотать головой, но чужая рука крепко держала его на месте. Тошнота подступила к горлу, и он уже физически не мог выносить чужие прикосновения, сильнее дёргаясь от каждого движения чужой руки, которое вызывало болезненные ощущения. Кирими отстранился и чуть уменьшил темп, расплывшись при этом в счастливой улыбке.       –Аха- Это даже приятнее, чем я мог себе представить… – но Сигма не мог разделить его восторга. Взглянув на довольного собой Кирими, горечь исказила его лицо сильнее, чем накопившийся гнев. Кирими убрал от него свою вторую руку и просунул три пальца в ему рот, смачивая их в его слюне. Сигукин поморщился от неприязни и схватился за чужие руки, напрягаясь ещё сильнее и поджав единственное рабочее крыло к своему телу. Кирими проталкивал свои пальцы глубже в глотку, вызывая у Сигмы рвотный рефлекс и заставляя его давиться ими. Спустя некоторое времени он наконец их вытащил, оценивающе посмотрев, после чего подставил их к заднице Сигукина. Тот дёрнулся от ощущения влажных от его слюны пальцев и закинул голову, молясь всем богам, чтобы это скорее закончилось. Вымотавшись после всех сражений, произошедших за короткое время; увечий, которые он успел получить; после всех попыток остановить Кирими в его нечестивых действиях, которые увенчались провалом; после всего унижения, которое ему пришлось испытать, находясь в свободном распоряжении своего врага – он уже не мог найти сил сопротивляться дальше. Усталость, которую он всё время отодвигал на задний план, полностью нахлынула на него, и он бы с радостью окунулся в сон, если бы не присутствие другого икенума, которое вынуждало держаться в сознании. Неужели он так просто подвёл всех? Может быть, он хотя бы смог на время уберечь их, отвлекая сейчас Кирими, который в данный момент был занят его подготовкой к дальнейшему развитию событий. По крайней мере, сейчас в его движениях было меньше грубой неосторожности, чем до этого, поэтому пережить дискомфорт, доставляемый нежелательным проникновением в его тело, получалось чуть легче. Кирими поглаживал второй рукой чужую талию и бёдра в утешительном жесте, хотя огромная рука Ванитаса на теле не вызывала для Сигукина ни капли успокоения.       Занимаясь над ним так какое-то время, Кирими, достигнув желаемого результата, убрал свои пальцы и похлопал рукою по его ноге, поощряя за хорошее поведение. Он чуть отодвинулся и начал снимать с себя одежду, временно давая небольшое пространство другому икенуму. Сигукин измученно прикрыл глаза и так и остался смиренно лежать с раздвинутыми ногами, ожидая, когда тот уже закончит со всеми прелюдиями. Он посмотрел на свои ладони, которые были в крови от всех полученных механических повреждений, задумываясь, был ли исходящий от них жар вызван увечьями или соприкосновением с раскалённым полом, который к вечеру только начал остывать. По крайней мере, это место, кажется, никто уже давно не посещал, поэтому посторонние не смогут увидеть их посреди всех разрушенных построек, хотя мысль о том, что они находились под открытым небом, всё равно немного смущала.       Из мыслей его вывело прикосновение к его груди рук Кирими. Сигукин оглянулся на него. В своих раздумьях он даже не заметил, что тот закончил раздеваться. Тело Кирими выглядело почти нетронутым с их последней встречи благодаря регенерации, полученной от Ванитаса. Телосложение у него не сильно отличалось от телосложения Сигукина – он был немногим худее его, но их различие в росте было заметно даже в нынешнем положении.       Кирими проводил руками по всем изгибам на его теле, порой задевая свежие раны, которые начинали снова ныть. И так он дошёл до бёдер, после чего остановился, подхватил икенумовца за талию и поднял его в вертикальное положение, прижимая к себе. У последнего потемнело в глазах из-за резкой смены позиции, и он ухватился руками за чужие предплечья, чтобы было на что опереться в его дезориентированном состоянии. Кирими, не ожидая, пока Сигма придёт в норму, немного наклонил их, придерживая его своей левой рукой, которой не требовалось было много усилий, чтобы удержать чужой вес, а правой помогал себе насаживать его на свой член. Когда он резко вошёл в него, Сигукин, чуть пришедший в себя, не смог сдержать вырвавшегося крика. Он нашёл в себе силы, чтобы крепко схватиться за придерживающую его руку, находя в этом небольшое утешение от невыносимой боли, полученной из-за неполноценной подготовки. Он также обхватил ногами чужую талию, чтобы лучше удержаться в одном положении, не усугубляя и так не выглядящую для него хорошей ситуацию.       –Ну-ну, Сигма, я знаю, тебе пришлось проходить через худшее, так ведь? Потерпи для меня немного. – говорил он притворно сладко, когда в его движениях не было и намёка на нежность, начиная грубо двигаться внутри него. Сигма царапал чужую кожу от разрывающей боли внутри, пытаясь свыкнуться с ощущениями. Кирими в ответ снова начал кусать своего партнёра, который глубоко и часто дышал из-за причинённой ему боли, но как бы он не хотел этого признавать, эти укусы со стороны Кирими немного помогали ему справляться, отвлекая от главной проблемы.       Со временем он уже привык к темпу, и боль перестала ощущаться такой острой. Недовольный тем, что его так просто используют, Сигукин решил взять на себя часть инициативы и начал кусаться в ответ, чему Кирими был удивлён и в то же время неимоверно рад. Его движения стали ещё резче, и Сигукин начал им уподобляться, отвечая такой же болью, какую он получал от Кирими, когда тот резко бросил их обратно на пол, который расцарапывал кожу обоих икенумовцев при каждом движении. Кирими придерживал Сигму за талию механической рукой, опираясь лишь на свою вторую. Сигукин, чтобы уменьшить степень соприкосновения его кожи с твёрдой поверхностью каменной плитки, схватился за чужую шею, слегка приподнимаясь, таким образом перекладывая на Кирими обязанность держать большую часть его веса, чем тот был даже польщён.       Получая от процесса больше наслаждения, дыхание Сигмы начало сбиваться. Он лишь иногда прикусывал чужую кожу, стискивая зубы чуть сильнее, когда Кирими входил в него ещё глубже, и царапал руками шею, за которую держался. Кирими в свою очередь в порыве эмоций оставлял порезы на его коже когтями Ванитаса, крепче удерживая его ближе к себе. Оба стремились причинить друг другу боль, находя в этом утешение и пытаясь выразить друг для друга всё своё отчаяние. Они начали грубо целоваться, прикусывая чужие губы и язык, порой ударяясь зубами, когда оба одновременно пытались перехватить инициативу на себя. Сигукин сам не понял, когда он стал более чувствительным и начал громко хрипеть в чужие губы, при особо сильных толчках дёргая своим крылом, рассыпая по полу ещё больше перьев. От сильных ощущений он потерял свою хватку на чужой шее и свалился на обратно на пол. Кирими, освободившись от необходимости держать на весу их обоих, грубо схватил второй рукой чужое сломанное крыло, раскрывая и проводя вдоль него пальцами, ища то место, где оно неестественно изгибалось. Когда Сигма громко вскрикнул, Кирими осторожно начал гладить крыло в том месте, на котором он остановился, слегка уменьшая темп и успокаивающее шепча что-то, после чего с улыбкой резко вправил крыло в нужное положение, отчего Сигукин дёрнулся и снова закричал. Кирими сразу продолжил входить в него, отчего крики боли икенума под ним порой прерывались стонами, и он внимал каждый его звук, попутно прижимаясь к нему ещё ближе, чтобы также прочувствовать каждое его движение тела. Когда боль поуспокоилась, Сигукин стал больше обращать внимание на то, что происходило внутри его тела, что невольно заставляло его чувствовать удовольствие, как бы не было ему это противно.       Кирими начал следить за тем, чтобы доставить удовольствие не только себе, но и своему партнёру, корректируя свои движения и следя за его реакцией. Его жестокость сменилась снисхождением, будто он жалел Сигукина за его слабость. Он хотел, чтобы тот признал, что он может заставить чувствовать себя хорошо, если сам того захочет. И это действительно работало: Сигма стал более податливым и менее напряжённым, матерясь от каждого толчка и закрывая рот рукой, стараясь сдерживать себя от нежелательных проявлений своих ощущений.       Его просто разбирало пополам от противоречивых эмоций. Он чувствовал отвращение к себе из-за того, что опустился до такого, начав получать удовольствие от секса со своим врагом и обоюдного причинения вреда тому, кто поставил под угрозу жизнь его друзей, тому, кто убил тысячи людей ради одной мести. Он впервые чувствовал к нему что-то иное, кроме всепоглощающей ненависти. Почему Кирими вообще делал всё это сейчас, если так сильно его ненавидит...?       Сигукин сильнее держался за него, будто боясь провалиться в пропасть своих эмоций. Соприкосновение их кожи уже не чувствовалось для него таким болезненным, а скорее отдавало своеобразным теплом, которое обжигало, душило и раздирало его на части.       Кирими искренне радовался, что Сигма принимал большое участие в их небольшом совместном занятии. Он не мог до конца насладиться телом икенума, его желание ощущалось для него безграничным. В данный момент для него стёрлись границы между ненавистью, которая накопилась в нём за все эти пять лет, и его всепоглощающей помешанностью на нём. Он хотел большего, хотел обладать им всем. Хотел разрушить весь мир, чтобы тому некуда было больше идти, чтобы остались лишь они вдвоём, чтобы они разделили друг с другом всю их ненависть. Кирими чувствовал себя таким счастливым, что ему хотелось смеяться от этих мыслей.       Их движения стали более рассеянными и нескоординированными. Каждый был погружён в свои раздумья, но они всё равно не отрывали друг от друга взгляда. Сигма выглядел уставшим и растрёпанным, но его глаза пылали какой-то устрашающей искрой, словно в них нашло отражение его прошлое «я». Кирими в свою очередь выглядел блаженным, благоговея перед своим объектом обожания. Улыбка не слезала с его лица, и Сигукин, казалось, никогда не видел никого счастливее. Кирими нравилось видеть Сигму под ним, с этим непонятным для него выражением лица, обессиленным и таким послушным, наслаждающегося всем процессом. Ему нравилось, что он заставил его чувствовать себя так; что все эти укусы и пинки предназначались для него, только для него. Он предпочёл его своим друзьям. Он сам пришёл к нему, в его руки, в его объятия, в его распоряжение. Кирими был неизлечимо помешан на нём. Сигукина это пугало, но не то чтобы он был способен уже что-то изменить.       Близившись к концу, Кирими опустил свою голову на плечо Сигукина, крепко держа его за плечи и сгорбившись над ним, пока тот в ответ на прикосновения из тянулся навстречу. Кирими кончил первым, тяжело вздыхая при каждом рваном толчке, рукой помогая Сигме также закончить. Он продолжал двигаться внутри него, чтобы тот получил свою полноценную долю удовольствия, при этом радостно повторяя имя своего партнёра, словно мантру. Сигукин хрипел от этих ощущений, цепляясь за другого икенумовца и смотря на него глазами, в которых всё начало немного расплываться. Он кончил Кирими в руку, вжимаясь в него всем своим телом и громко дыша ему в грудь. Оставшись какое-то время в такой позе, они просто слушали тишину, прерываемую только их дыханием. Кирими отпустил чужое тело, поднимая свою запачканную руку на уровне груди. Сигукину хотелось сгореть от стыда от этого зрелища, но Кирими, кажется, это ни капельки не смущало. Он немного поигрался испачканными в вязкой жидкости пальцами, после чего поднёс руку ко рту и медленно облизал, демонстративно высовывая язык и растягивая момент, после чего полностью засунул в рот два пальца, всё ещё не сводя взгляд с шокированного лица Сигмы. Закончив вылизывать свою ладонь и пальцы, он высунул язык, расплывшись в улыбке. Сигукину стало вдруг невыносимо жарко, и он поднёс руку к раскрасневшемуся лицу, пытаясь скрыть от Кирими своё смущение.       – Блять… – тихо произнёс он, вдруг почувствовав сильное головокружение. В его глазах начало резко темнеть, после чего он окончательно потерял сознание.       На Кирими тоже навалилась небольшая усталость, и он всё ещё возвышался так над ним какое-то время, беспечно улыбаясь и восхищаясь открывшимся для него видом. Они все вспотели и извалялись в пыли, но его это вообще не беспокоило. Он поднялся, слегка отряхнувшись, и пошёл за своей одеждой, которую он оставил на одной из разрушенных стен. Во время того, как Кирими одевался, он всё не мог оторвать глаз от Сигукина, лежавшего на земле без сознания. Он никогда бы не подумал, что всерьёз сможет лицезреть такую картину. Эйфория от произошедшего всё ещё не отошла, и Кирими не смог сдержать от этого смешок.       Закончив с одеждой, он вернулся обратно к икенумовцу на земле. Встав перед ним на колени, он приподнял его одной рукой за спину, а второй накидывая на него свой халат, после чего просунул её ему под колени и поднял вверх. Чуть подкинув его в воздухе, он поудобнее расположил Сигукина в своих руках. Его голова покоилась у него на груди, отчего он мог ощущать его слабое дыхание. На коже легко можно было увидеть следы, которые принадлежали ему, и вся эта картина снова и снова приводила Кирими в восторг. Оглянувшись на небо, он увидел, что солнце уже собиралось зайти за горизонт. Укрепив свою хватку на икенумовце, он зашагал с ним к Старой Кукле, которая была расположена довольно недалеко, по пути прихватив с собой косу Сигукина, потому как он не хотел оставлять лишние следы их присутствия здесь. Хотя, если бы его друзья хотели найти своего дорогого друга, они давно смогли бы это сделать. Это могло означать немногое, но Кирими был уверен в своей победе.