Источник твой да будет благословен; и утешайся женою юности твоей, любезную ланью и прекрасною серною: груди ее да упоявают тебя во всякое время, любовью ее услаждайся постоянно.
Притчи 5:19
Слияние губ их стало таким грешным актом воздействия, что их головы уже завтра оказались бы на гильотине, если бы здесь присутствовали свидетели, однако таковых тут не было, поэтому в какой-то степени принцесса дала себе вольную на столь неправильное действо. Нельзя не признать её некой пылкости и даже отваги, ибо подобного от хрупкой и столь невинной девушки даже ожидать было нельзя... Однако наша принцесса не настолько проста, как может показаться на первый взгляд. Так продолжим же эту историю. — Petit diable...¹ — вырывается с её, теперь, влажных губ. Словно ребёнок, княжна спешит утереть уста рукавом платья, совсем не заботясь о его сохранности. Глаза её горят страстью, однако выражают и чувство несправедливости, вызванное данной ситуацией. Рыцарь дал понять девушке, что не так прост по сравнению с другими, его слово и вправду — камень, который сломит разве что нечто необычное, вроде того, что произошло меж ними сейчас. — Ваше Императорское Высочество... Никак не смею понять Вас... Агх... Нет... Стараюсь... — только по одним его словам можно было понять, что офицер замешкался. Возможно такой поворот событий для мужчины стал неожиданным, также прибавилось незнание второго языка, поэтому слова принцессы понять не представлялось возможным. Быть может та его и вовсе прокляла? Задуматься — грех, однако и забыть — боязно. — Вы самый настоящий дьявол... Нет, Иуда в очередном человеческом обличии! Только вот Вы не предатель покровителя, совсем нет... Вы крайне несправедливый грешник, который так и склоняет к себе невинных дам! Агх, гореть мне с Вами в Аду, однако я бы не отказалась от такой чести, если бы попала туда именно из-за Вас. — вдох-выдох, девушка мотает головой, с каким-то сожалением целуя крест на груди. Ей совсем не нравилось то, что она так просто идёт на поводу чувств к офицеру, который даже особым дворянином не являлся... Конечно же конец ставки обязуется ему выдать славный дом, подыскать даму сердца... Однако пока их уровни слишком разнятся, говорили ли мы о факте простого табу в этом? — Если Ваше Императорское Высочество... — Если Ваше Императорское Высочество, агх! — принцесса вновь закатывает глаза, оглядывается по сторонам, а затем вновь берёт его за плечи, — Вы и вправду сложнее, чем кажетесь, офицер. Тем Вы и привлекательны... Наступает недолгая пауза, которая продолжается на протяжении пары минут, а затем все же сходит на нет, благодаря княжне и её пылающему взгляду. — И всё же... Вы упомянули его скверную репутацию среди дам, что же могло на это повлиять? — Принц в самом деле не обладает эмпатией, он знаком с тысячью девушек, побывал в постели у каждой и метится на Вас, Ваше Высочество. Уверен, что в его голове пируют страшные планы касательно короны нашего государства... Он, возможно, постарается Вас одурить. — после этих слов офицер замолчал, весь его румянец будто сошёл на нет, сложилось ощущение, что тот и вовсе не прочувствовал того поцелуя... Казалось он длился вечность, начиная с зарождения Адама и Евы, заканчивая нынешним моментом, однако он продлился лишь считанные секунды... Хотя что стоит говорить о воображении девушки, что так горячо и страстно любуются героями многочисленных романов и новелл? — Вы берете на себя столь сильные и строгие обвинения? Если это окажется ложью, то справедливость выведет Вас на... — Гильотину, Ваше Высочество. Однако в моих словах нет клеветы, поэтому мне это не грозит. Не боязно. — офицер в очередной раз склоняет голову, ожидая очередного приказания от своей принцессы. — Вы и вправду решительны, Сяо... Не забудьте моего слова. Помяните его, когда это будет необходимо. — уголки губ чуть приподнялись, девушка развернулась и под стук каблучков направилась в свои покои, офицер лишь молча шёл за ней, угнетаемый этим молчанием и думой, что преследовала их обоих.Что же за столь ужасный демон охватил их тела, что губы двоих смогли соприкоснуться?
— Я не сдам. — охватила их одна и та же мысль, они стояли строго на доверии друг к другу.
Наконец шаг, столь неспешный и размеренный, привёл их к её спальне, к просторным покоям, которые являлись некой клеткой для принцессы и её воли. Здесь витал сквозняк, лёгкий ветерок развивал уложенные волосы княжны, однако здесь достаточно прохладно для того, чтобы сразу завалиться в постель. — Останьтесь со мною ненадолго, — Гань Юй проходит чуть дальше, оказываясь по центру комнаты, глаза блестят, а руки тянутся, как бы предлагая пойти за ней. Увидев его согласие, принцесса продолжает спокойнее, — Знакомы ли Вы с искусством танца? Быть может мне не суждено стать дамой вашего грешного сердца, мой Иуда, однако такой навык однозначно пригодится Вам в жизни. С каким-то неоднозначным выражением лица, офицер соглашается, успев подойти поближе. — Запомните, что мужчина первый предлагает девушке танец, наклонитесь и предложите мне свою руку.. Неужели Вы совсем не смотрите за танцующими на наших балах? — лёгкий смешок вырывается с женских уст. В тот же момент их руки соприкасаются, а тела, на удивление, тянутся друг за другом. По всему, подобные слова от принцессы стали "вызовом" для офицера, который уверенно стал делать движения, подтягивая её за собой. Они кружились в лёгком танце довольно долгое время, их глаза не покидали лица, сверкали чем-то необычным и таким... Любовным?Quand les guignes furent mangées,
Elle s’écria tout à coup :
J’aimerais bien mieux des dragées.
Est-il ennuyeux, ton Saint-Cloud !
On a grand-soif ; au lieu de boire,
On mange des cerises ; voi,
C’est joli, j’ai la bouche noire
Et j’ai les doigts bleus ; laisse-moi. —
Elle disait cent autres choses,
Et sa douce main me battait.
Ô mois de juin ! rayons et roses !
L’azur chante et l’ombre se tait.
J’essuyai, sans trop lui déplaire,
Tout en la laissant m’accuser,
Avec des fleurs sa main colère,
Et sa bouche avec un baiser.
Когда все вишни мы доели,
Она насупилась в углу.
— Я предпочла бы карамели.
Как надоел мне твой Сен-Клу!
Еще бы — жажда! Пару ягод
Как тут не съесть? Но погляди:
Я, верно, не отмою за год
Ни рта, ни пальцев! Уходи!
Под колотушки и угрозы
Я слышал эту дребедень.
Июнь! Июнь! Лучи и розы!
Поет лазурь, и молкнет тень.
Прелестную смиряя буку,
Сквозь град попреков и острот,
Я ей обтер цветами руку
И поцелуем — алый рот.