Season of the witch

      — Что-то случилось?       Кида подошла ближе, заметив, что сидя на отвесной скале, Майло сделался совсем незаметным. Он будто намеренно пришёл туда, где редко бывают люди, желая поразмыслить.       — Да так, — он улыбнулся своей привычной, милой улыбкой, демонстрируя едва заметные ямочки на щеках. — Вспомнил одну вещь.       Девушка опустилась на камни рядом с Майло. Она вгляделась в его лицо, но парень неотрывно наблюдал за ярким горизонтом, где бурлила голубая вода и падали вниз громадные водопады.       — Из-за неё тебе грустно? — вновь спросила Кида, разглядев в чужих глазах лёгкую вуаль тоски. — Расскажи мне.       — Ну… — задумчиво начал Майло. — Помнишь, как я рассказывал о Вашингтоне?       — Городе, где ты жил? — с неподдельным интересом переспросила Кида.       С тех пор, как Майло появился в Атлантиде, у принцессы — теперь королевы — Киды, появилось новое любимое занятие. Когда они вдвоём гуляли по вымощенной каменными плитами тропе, провожая очередной хороший день, девушка и сама не заметила, как сильно полюбила слушать о мире, где Майло родился и вырос.       — Да, о нём, — подтвердил Тэтч, грустно усмехаясь. — Дело в том, что по нашим меркам сейчас должен заканчиваться октябрь.       С самого первого дня Майло упрямо вёл дневник, отсчитывая дни и месяца, ведь в чудесной Атлантиде время идёт по-другому, а теряться в нём парню вовсе не хотелось.       — О, времена года… — протянула Кида, вглядевшись в пушистые барашки облаков. — В Атлантиде всегда тепло, здесь не бывает морозов. Какого это?       — Осенью почти никогда не бывает морозов, — пояснил Майло. — Только листья падают. Дожди постоянно. Ничего интересного, тебе вряд ли понравилось бы.       — И ты скучаешь по этому?       Тёплый ветер трепал её белые волосы, разнося их по плечам, путая. Кида подумала, что и впрямь не была бы впечатлена холодом и листьями. На острове всё ярко мерцает из года в год, не желтея, и уж тем более не опадая. Возможно, глубоко внутри ей и надоело однообразие пышных деревьев и кустарников, но Кида не стала бы менять это на промозглую сырость, о которой часто рассказывал Майло. Ему подходила такая погода. Не для всех, но от того не менее прекрасная, со своими причудами и особенностями.       — Завтра в городе будет праздник, — произнёс Тэтч, щуря глаза.       — Праздник? — оживилась Кида. — Что это за праздник? Он похож на наши?       Майло успел привыкнуть к её вопросам. Для кого-то это могло показаться любопытством, порой способным вызвать раздражение, но для парня являлось любознательностью, не более. В этом они с Кидой, пожалуй, похожи.       — Не совсем, — ответил Тэтч. — История его возникновения уходит корнями в глубокую древность, в традиции древних кельтов, которые жили по только им свойственному природному календарю. В нем было всего два времени года: лето и зима. Лето, по их представлениям, заканчивалось 31 октября и уступало место зиме. К этому времени полностью завершался сбор урожая, и это обычно праздновали гуляниями. Значит, в этот день отмечали два праздника: урожая и окончания лета.       Кида кивнула, показывая, что слушает. Она больше не смотрела на небо, полностью сосредоточившись на голосе Майло.       — Древние кельты полагали, что именно в ночь с 31 октября на 1 ноября распахивались ворота в загробный мир. Это позволяло усопшим вновь явиться на землю, требуя даров и жертвоприношений. Чтобы мертвые не тревожили живых, этот день был одновременно и поминальным. Факт открытия врат использовала нечистая сила, которая устремлялась на землю, наводя страх темнотой, холодами и морозами.       — В самом деле? — удивилась Кида. — Как же люди боролись с этим? Им не хватило бы сил противостоять нечисти, верно?       — Ты права, — кивнул Майло. — Кельты проводили обряды и на протяжении целой зимы жгли костры, чтобы отогнать злых духов. Они наряжались в шкуры диких животных, которые, по поверьям, должны были отпугнуть незваных гостей. А чтобы задобрить духов, возле порога дома хозяева выкладывали угощения.       На несколько мгновений Кида задумалась, приложив руку к подбородку. Она не совсем поняла, по чему именно скучает Майло.       — Тогда, стало быть, в твоём городе тоже жгут костры?       Тэтч повернул голову, одарив девушку очередным нежным взглядом. Ему было приятно, что она интересуется, что задаёт вопросы.       — Нет. Конечно нет, — по-доброму усмехнулся он. — Традиция прошла через много веков. Видоизменилась. И люди со временем поменялись. Сейчас город просто украшают тыквами, огнями и ещё многим, а дети наряжаются в костюмы монстров и выпрашивают конфеты.       — Тогда понятно, — пробормотала Кида. — Тебе этого не хватает?       — В какой-то мере, — Майло снова посмотрел на неё. — Но здесь у меня есть ты. Я не скучаю, поверь.       Но Кида не поверила. Вернее, не до конца.       На следующее утро она спровадила Майло помогать рыбакам, немного приукрасив то, что им катастрофически не хватает людей и некому вытягивать полные рыбы сети. А сама крепко задумалась, медленно бродя по каменным плитам.       В Атлантиде не было никаких тыкв, но были красные, ядовитые фрукты, которые людям нельзя было употреблять в пищу. Они росли по всему острову, крупные, как голова мужчины, и нетронутые, так как даже птицы редко притрагивались к этим фруктам.       В голове мигом сложился пазл, и Кида подозвала к себе людей, вкратце рассказав им то, о чём поведал ей Майло. Атланты любили праздники, а также всегда были дружны, вместе хватаясь за любую работу. И не составило бы особого труда вырезать на фруктах причудливые и местами пугающие рожицы, а затем украсить ими остров.       Умелых швей Кида тоже не оставила без работы, наказав им сделать костюмы, напоминающие древних монстров, о которых писались книги. На острове также хватало сладостей, включая раздичные плоды, корни растений и много чего другого.       День пролетел совершенно незаметно, а когда к вечеру вернулась лодка, остров уже погрузился во тьму. На небе только-только начали блистать звёзды, а круглая луна, что повисла неподалёку, добавляла им чудесного мерцания, заставляя переливаться всеми цветами радуги.       Спрыгнув на твёрдую землю, Майло потянулся, разминая спину. Сети он не вытягивал, но атланты заботливо распределили его сортировать рыбу, отпуская слишком мелкую и следя, чтобы не попалась больная. Весь день Майло, считай, провёл согнувшись в три погибели, так что неудивительно, что тело затекло.       Ступая по знакомой тропе, его удивило отсутствие людей на улице. На острове царила тишина, и даже птицы, похоже, прекратили свои трели.       А затем, около самого дворца, Майло увидел фрукт, с которого на него пялилось лицо, искажённое злостью. В мыслях всплыла история кузнеца Джека, что смог дважды обмануть Дьявола. Первый раз — уговорив его превратиться в монетку, которую затем положил в карман рядом с маленьким крестиком. Второй раз дьявол попался на уловку кузнеца, убедившего его влезть на дерево, на котором Джек нацарапал крест.       Пораженный находчивостью и хитростью кузнеца, дьявол пообещал не забирать его душу. Но такой щедрый дар оказался бесполезным: в рай Джека не пустили, он оказался ненужным ни Богу, ни Дьяволу. С тер пор скитался несчастный Джек по свету, потеряв все, кроме единственного уголька. Фонаря у него не было, чтобы согреться и передвигаться во мгле, он спрятал свой единственный уголек в тыкву. Так он защитил его от ветра и дождя, превратив плод в своеобразный фонарик. Он получил название фонаря Джека.       И теперь подобия этих фонарей, в виде ядовитых красных фруктов, оказались на территории дворца, расставленные по определённой хронологии.       Вглядевшись вдаль, Майло заметил силуэт Киды, которая стояла у него на пути, явно дожидаясь. Парень поспешил вперёд.       — Кида? — позвал он, желая услышать объяснение. — Что это?       — Мы пойдём выпрашивать сладости? — с широкой улыбкой на лице, ответила она. Покружившись, спросила: — Как тебе костюм? Кажется, это зовётся ведьмой. Я читала о них в детстве, когда изучала историю других народов.       — Очень красиво, — ласково произнёс Майло.       Кида вновь улыбнулась, а после, словно о чём-то вспомнив, театрально указала рукой в сторону старинного дворца, мерцающего яркими огнями.       — Это — праздник, о котором ты рассказывал, — пояснила девушка. — Сегодня он только для тебя.       Майло не ответил. Он сделал шаг, заключая Киду в объятия. Нежные и трепетные.       — Спасибо…