***
Если в этом мире и есть существо, которое любит Арсения безоговорочно и просто за то, что он есть — то это точно Данте. Парень ещё даже не успел открыть дверь в родительскую квартиру, но уже слышал, как по ту сторону скулил пёс и торопливо скрёб дверь лапами. А когда заветная дверь наконец открылась, Данте, невзирая на запрет, что без разрешения переходить порог нельзя, прыгнул передними лапами на Арсения и всеми силами старался дотянуться слюнявым языком до его лица. Ещё более умилительный вид ему придавала новогодняя шапочка с мягкими оленьими рожками. — Привет-привет, я тоже соскучился! — еле затащив собаку в квартиру и закрыв дверь, Арс присел на корточки и начал обнимать своего пушистого друга. — Ты уже отмечаешь праздники, да? — О, Арсюша пришёл! — радостно воскликнула женщина, пройдя в коридор. — У меня такое ощущение, что ты к нам приходишь только ради пса. — Ну, мам! — закатил глаза Арсений и, поднявшись, тут же заключил маму в объятия. — Мне кажется, или ты стала меньше? — А может, это ты так вымахал всего за год? — усмехнулась та, смотря на сына снизу вверх. Он и правда заметно вытянулся за последний год, а ведь все пророчили, что он так и останется ростом с мать. Но, похоже, отцовские гены решили иначе. — Весь в отца! Кстати, о нём. Его срочно вызвали по работе, но ненадолго. Думаю, часам к шести он уже вернётся. — Отлично, я тогда погуляю с Данте, — Арс взял поводок с привычного места. Пёс, приметив это, завилял хвостом. — Если нужно будет купить что-то в магазине, то позвони или напиши. Кстати, это кто такую классную шапку Данте подогнал? — Это всё наша соседка Лиля. Мне кажется, она положила глаз на твоего отца. — Пф-ф-ф, ха-ха-ха! — не сдержался парень. — И чего ты смеёшься?! Она ему прохода не даёт и постоянно какие-то подарки делает! — Тебя это правда так беспокоит? — ответа на этот вопрос он не услышал, но по обеспокоенным и ревнивым глазам матери и так всё стало ясно. Арсений лишь слегка улыбнулся и вновь приобнял её, положив свой подбородок на материнское плечо. — Ты самая лучшая женщина в его жизни. Папа тебя очень любит и говорит мне об этом каждый раз, когда у нас с ним «мужской разговор». Нам обоим очень повезло, что ты у нас есть. Тебе… тебе не стоит беспокоиться по таким мелочам. Соседка того не стоит. — Ну всё, я сейчас расплачусь, Сень, — шмыгнув носом, проговорила женщина, но широко заулыбалась. — Я вас двоих тоже очень люблю! — Гав! — раздалось на всю прихожую. — Троих. — Ладно, мы пойдём, а то у него сейчас хвост оторвётся. — Если станет сильно холодно, сразу возвращайтесь. — Хорошо, мам. Этот короткий разговор с мамой немного позабавил Арсения. Он никогда бы не подумал, что его мать способна ревновать своего мужа. Отец… он интересный человек. Может уболтать любого человека, рассказывая свои истории из жизни или просто рандомные факты, которые где-то подсмотрел или вычитал. Ему всегда легко расположить к себе, чему Арсений у него и научился. Наверное, женщин это привлекает. Однако Арсений не мог вспомнить, чтобы отец смотрел на кого-то с таким же обожанием, как на маму. — Но шапочка тебе всё равно идёт. Зато уши не мёрзнут, да? — Гав! Дойдя до нужного места в парке, Попов осмотрелся. Шастуна пока не было видно. Людей тоже было мало, все скорее спешили домой, но изредка можно было наблюдать парочки или одиноких стариков. Арсений выбрал место рядом с одним из выходов не случайно. Неподалёку стояли лавочка и кофе-мобиль, в котором он частенько брал напитки и иногда сладости. Сейчас небольшой кофе-мобиль был увешан гирляндами, ёлочными игрушками, а рядом стояла небольшая ёлочка. Однако сейчас кофе совсем не хотелось. Парень начал заметно нервничать, что не мог не заметить Данте. Пёс то и дело облизывал его ладонь и клал лапу на трясущиеся колени хозяина. Чтобы отвлечься, Попов кидал ему палку или повторял с ним уже изученные команды. Погода сегодня хорошая. Не ветрено, и снега почти не было. Арсению даже стало жарковато в зимнем пальто, под которым был тёплый вязаный свитер. — Привет, Арс. От неожиданности Попов вскочил с лавочки и быстро обернулся. Позади него стоял Шастун, которого каким-то образом он не услышал. — Господи! — воскликнул Арсений и шумно выдохнул. — Зачем так подкрадываться-то! — Прости, я не специально. Не думал, что ты напугаешься, — виновато начал Антон. — Почему ты вообще решил по сугробом до меня дойти, а не по почищенным тропинкам? — Увидел тебя, решил срезать, — пожал плечами Шаст. Увидев Данте, который уже мчался к ним как угорелый, парень сразу заулыбался, вызвав у Арсения нотку теплоты в сердце. — Иди ко мне, мальчик! Давай-давай! Данте прыгнул на Шастуна, будто тысячу лет того не видел, завывая и подпрыгивая. Нет, ну честное слово, ну что за друзья такие? Арсений, конечно, много раз видел эти душераздирающие ролики, где спустя долгое время происходило воссоединение собак с их хозяевами, но Антон ведь даже не хозяин Данте! — Шапка класс! — всё ещё не отрываясь от пса, проговорил Антон. Арсений сначала просто наблюдал за ними, а затем молча сел обратно на лавочку. Шастун, заметив это, решил, что пора заканчивать весёлые погладушки и медленно подошёл к лавке. — Спасибо, что согласился встретиться. Я сяду? — Да, конечно. Антон шумно сглотнул и присел рядом, однако старался держать небольшую дистанцию. Арсений не смотрел на него. Смотрел куда-то себе под ноги, будто делая вид, что Шастуна нет. Его дрожащая коленка выдавала его волнения, но и сам Антон сейчас трясся, словно осенний лист. Все слова, которые он так тщательно подбирал, когда шёл на встречу с Арсением, в один миг растерялись, оставляя в голове пустоту. Один Данте не чувствовал никакого волнения и довольно валялся рядом с ними, чуть ли не купаясь в снегу. — Хочешь кофе? — вдруг предложил Шаст. Арсений на это лишь усмехнулся. — Тебе самому то он ещё не надоел? — Я его не пью, только варю, — пожал плечами Антон, — Арс, я многое хочу сказать. Но волнуюсь и трушу. Как и всегда. Красиво говорить я никогда не умел. Поэтому, ты… просто слушай, хорошо? Дай мне рассказать всё, как я могу, а потом решай, что с этим делать. Даже если моя речь тебе покажется неправдоподобной и не заслуживающей твоего прощения, просто вставай и уходи. И я больше никогда не появлюсь в твоей жизни. Обещаю, — на это Арсений лишь слегка кивнул, а Шаст вновь тяжело вздохнул. Будь, что будет. — Я — трус. С самого детства я никогда не отличался особой храбростью или уверенностью. Таких обычно называют маменькиными сынками, которые чуть что сразу же бегут за материнскую спину. Мне было проще доверить ей все трудности, нежели решать самому. Я дружил с теми, с кем меня знакомили, сам никогда первый шаг не делал. Я… не был грушей для битья. Поводов особых не давал. Однако часто в свой адрес слышал оскорбления. И это неудивительно, я ведь дрыщ, внушительного роста и ушастый. Весь набор для насмешек собрал. Но меня это никогда особо не парило, а вот когда говорили про мою маму… Она всю жизнь одна. Уж не знаю, как она умудрилась выйти замуж за человека, который при моём появлении превратился в самую настоящую мразь, но она точно не заслуживала всех тех гадостей, которые про неё говорили. Мол, нагуляла и теперь мучается. Ладно бы она сидела на пособиях, но нет. Она всегда пахала как лошадь, чтобы прокормить меня и дать мне всё самое лучшее. Ещё и другим умудрялась помогать. В какой-то момент я понял, что являюсь единственным, кто способен… нет, кто должен её защищать. У меня не было хорошего примера защитника, поэтому я стал таким же, как те, кто её обижал. Начал драться с теми, кто меньше меня, запугивать их, авторитет наращивать. Знаешь, забавно, но в группы сбиваются одни слабаки. Как я. У всех пацанов, с которыми я хоть как-то общался, были свои слабости. И вот такими слабаками пользуются хитрые и сильные. Но мне было так проще. Проще ходить под кем-то более сильным, нежели решать самому. За то от матери все отстали, да и от меня. Эта шайка отбросов приняла меня, и я впервые почувствовал хоть какую-то поддержку окружающих. Это сейчас я понимаю, что всё это было лишь взаимовыгодой и никаких друзей у меня никогда не было, — Антон вытащил из кармана пачку сигарет и зажигалку. Закурил. Стало полегче. — Мне было приятно осознавать, что есть кто-то слабее меня. Что я могу что-то решать. Пусть даже если это было простое отжатие денег или побрякушек… Знаешь, я никогда особо не задумывался о геях и ориентации в целом. На этом моменте Арс наконец посмотрел на него. — Когда горе-отец внушал мне, что всё это неправильно, и что таких людей убивать надо, я был ещё слишком маленьким, чтобы всерьёз задумываться. Но когда я попал в компанию Славы, там этот вопрос стоял ребром. И всё как-то само скопилось, и я стал гомофобом. Просто так. Потому что все такие. Я ни в чём не разбирался, просто принял этот факт, потому что… ну… как я могу пойти против своих? Я с таким трудом пробивался к ним в банду, что просто не мог возражать. Поэтому и начал ненавидеть всех ЛГБТшников вокруг. Не то чтобы в Воронеже их было прям много, но издевались мы над всеми без разбора. Даже яркий цвет волос и излишняя манерность для нас была дикостью. И лёгкой мишенью. Мы делали вид, что чистим наш город. Ха-ха… у уродов оправдания всегда не оправданы. Потом появился ты… Мне поначалу было плевать на тебя. Простой заучка и модник, таких в школе полно, я сначала и не понял, чего парни к тебе прицепились. А потом они показали твою страницу, где ты публиковал ЛГБТ записи и… меня такой злостью пробило. Я даже не мог представить, что влияние группы может сделать такое с человеком. Я возненавидел тебя за секунду, просто за то, что ты гей. Поэтому и начал тебя кошмарить. А не бил я тебе только потому, что мне даже прикасаться было противно… прости, — тихо добавил Антон, заметив, как Арс в миг погрустнел. — Я знаю, что это звучит ужасно, и я ненавижу себя за те мысли. Но это чистая правда, это именно то, каким я был. А потом случился этот дебильный спор. Дебильный, потому что я тупо не везучий и проиграл в одну дурацкую игру. Сначала-то я на отрез отказывался целоваться с тобой и фоткаться, но меня подкупили. Причём очень просто. Стоять на учёте в моём возрасте — это считай приговор к плохой жизни. Я бы просто никуда не поступил, ведь и учился хуёво. А тут такой шанс. Это к слову о том, что уже тогда можно было задуматься, что настоящих друзей у меня нет. Они ведь тупо издевались надо мной, ведь даже в этой шайке я оказался самым слабым. Дальше, ты помнишь, как всё закрутилось… — Зачем ты на это пошёл? — нарушил молчания Арсений, не выдержав. На улице начало темнеть и холодать. — Ладно, чёрт с ним, зачем ты зашёл так далёко? Ты мог бы просто сделать эту фотку, все бы посмеялись и через пару дней забыли, но ты всю осень меня обхаживал и… — Потому что я втянулся! — воскликнул Антон. — Сначала мне было противно, да! Но потом, узнавая тебя лучше, мой пыл остывал. Мне нравилось, как мы общались, без всяких выгод и притворств. Ты никогда меня даже плохим словом не назвал и не смеялся над моим финансовым положением, что мои «друзья» и девушки делали постоянно. Тебе от меня ничего не было нужно, только чтобы я был рядом. Тогда я начал ломаться и перескакивать с одного стула на другой. Мне не хотелось стать тем, кого я чмырил, но в то же время дико не хотелось разрывать наши отношения. А когда я решился тебя поцеловать, то выбор, на самом деле, был сделан. Просто я, как всегда, начал давать заднюю и сильно бить по тормозам. Противился своим чувствам, ведь впереди была ответственность. Та самая, которую я всю жизнь избегал. А ещё я прекрасно понимал, что если выберу тебя, парни нас просто уничтожат! — осечка. — Меня… я думал только о себе в первую очередь. Моя трусость не давала мне сделать и шагу в сторону. И я просто стал ждать. Ждать и верить, что всё само собой решится. Но так не бывает… Арс, я знаю, что для тебя это может прозвучать нелепо, но я пиздец как сильно тебя полюбил! Честно и искренне. Мне ни с кем не было так легко, как с тобой. И я старался сохранить то самое ценное, что между нами образовалось, всеми силами. Потому что знал, что не поймёшь. Знал, что не сможешь простить такую ложь. Ведь мои любовные чувства выросли из сильной ненависти. — Да с чего ты взял! Почему ты решил, что я не пойму и не приму? Я ведь уже тогда принял тебя таким, какой ты есть. Хулигана, которому будущее не сулило ничего хорошего. На которого все забили и осуждали. Да! Но ты был моим! Моим, понимаешь?! Я ведь знал, какой ты на самом деле, и любил в тебе всё, что ты мог мне предложить. Тебя было достаточно! — Арс… — Ты мог просто всё рассказать. Я ведь лучше других знаю, какого живётся гею в российском городке. Знаю все риски. Но меня никогда не пугали угрозы, и твоих дружков я никогда не боялся! — Да… ты никогда не боялся… — смотря на воспылавшего Арсения, Шастун невольно улыбнулся уголками рта. — Ты всегда был сильнее меня. Никогда и ничего не боялся и не прогибался в неравных драках. А я трус… наверное, это единственное, что ты во мне не разглядел. — Я видел, что тебе сложно. Мне тоже было непросто, но я думал, что вместе мы сможем всё это решить. Ты даже представить себе не можешь, как сильно я тебя любил! — Попов встал с лавки, чтобы сделать пару шагов, потому что сидеть на месте уже было невыносимо. Данте в этот момент заметно напрягся и устремил свой взгляд на хозяина. Но от Антона не отходил. — Хоть немного чувствовал мою привязанность к тебе? — Я чувствовал всё, Арс. Потому что я тоже тебя очень сильно любил. И до сих пор без ума от тебя. Я ведь всё это время не переставал о тебе думать, всё время прокручивал в голове потерянные моменты. Даже в отношения пробовал, но всё разваливалось. Тебя невозможно кем-то заменить. Я… прошу, нет, молю у тебя прощения! За всю ту боль, что тебе причинил. За ложь и за свою трусость. Я должен был защитить тебя, а на деле чуть не убил, пусть и не своими руками. — Тебя поэтому там не было? — Когда тебя избивали? Арс, я даже не знал, что они подобное задумали, — вскочил с места Антон, выбрасывая на ходу сигарету, и подбежал к Арсению почти в плотную, взяв за плечи. — Я бы никогда их не подговорил на такое, слышишь! Если бы я знал, то никогда бы не позволил им сотворить с тобой такое! Я бы тебя предупредил, но я клянусь, что не знал! Арсений долгую и мучительную минуту смотрел в зелёные, немного мокрые глаза напротив. Зрительного контакта они не разрывали, будто боясь, что, моргнув, оба исчезнут и больше никогда не появятся. — Верю. — Я так испугался, когда нашёл тебя. Думал, они тебя насмерть забили, — Шаст уткнулся Попову лбом в плечо. — Думал, что скорая не успеет. А потом меня охватила злость. В меня словно демон вселился, и я помчался к парням. Всю столовую разгромили, но я хотел, чтобы они почувствовали хоть крупицу той боли, что причинили тебе. И мне. Я высказал всю обиду за долгие годы… — Полегчало? — зачем-то спросил Арсений, всё не решаясь отстраниться или приобнять Антона, но в душе чувствовал, что вот-вот сорвётся. — Лишь на минуту. Потом мне уже было плевать, ведь ты был в больнице. А потом… ушёл. Я тебя прекрасно понимаю, любой бы так и поступил. Но я себе места не находил, всё искал возможность увидеть тебя. Твои родители, — припомнил Антон и вновь посмотрел Арсу в глаза. — Они говорили, что всё было серьёзно. — Трещины в рёбрах, вывих плеча, но самое отстойное — сломанное бедро. — Боже, Арс… мне так жаль… — Оно до сих пор ноет на погоду и в стрессовых ситуациях, приходится с обезболивающим ходить. Удивительно, что сейчас оно «молчит», — задумался он, невольно притронувшись к бедру. — Я тогда чувствовал себя униженным, и мне совершенно не хотелось выяснять отношения. Мне было проще сделать тебя конченым уродом и предателем, чем… — И ты был абсолютно прав. Стало… холодновато. Фонари в парке начали поочередно зажигаться, достигая и того, что висел над парнями. Ветер начал немного завывать, прокрадываясь под одежду. Из кофемобиля еле-еле, но доносилась рождественская музыка, и послышался запах кофе. Это необъяснимо, но оба сейчас чувствовали пустоту внутри. Обида Арсения с грохотом упала куда-то в недра души, а чувство вины Антона наконец слезло с его обессиленных плеч. А ничего другого просто не было. Оба несколько лет жили с этими чувствами бок о бок, не давая ничему другому место. И именно сейчас наступил тот самый момент, когда от одного важного решения зависела судьба сразу двух человек. — Арс, прости меня, — зашептал Антон. — Прости за то, что я тебя люблю. Ты заслуживаешь лучшего, нежели такого, как я. — Не перекладывай на меня такую ответственность, прошу, — зажмурился Арс. — Я ведь тоже очень скучаю… тоже люблю… Но если вдруг сделаю неправильный выбор, я просто…я не смогу… не вынесу такого… — Тогда позволь мне всё исправить. В этот раз я тебя не отпущу. В этот раз я буду впереди и держать тебя за руку. Я не прошу от тебя многого, лишь один шанс. Даже если ничего не получится, нас хотя бы отпустит прошлое, и мы сможем жить дальше, а не существовать с ложной надеждой. Я… я больше не буду оглядываться назад и скулить, поджав хвост. — Блять, — одними губами проговорил Арсений, решаясь. — Ты обещаешь? Шастун прислонился своим лбом ко лбу Арсения, заставив того посмотреть себе в глаза. Они всегда были такие красивые. Голубые. И очень яркие. Даже в самые ужасные моменты они продолжали сиять. — Обещаю. Это, наверное, самое важное, что сделал Антон в своей жизни — пообещал. И это обещание он планирует хранить до последнего. Больше нельзя проёбываться. Больше нельзя убегать. Ведь в его руки доверили самое ценное в этом мире — душу и сердце. И если он вновь это потеряет, то всё будет зря. Шаст осторожно коснулся губами уголок губ Арсения, оставляя мимолётный поцелуй. Тот не ответил, но потянулся к Антону, чтобы уткнуться носом в шею и попытаться спрятаться от всего окружения. Его запах. Такой же, как и раньше. Сигареты и какой-то дешёвый одеколон, только к ним ещё добавился стойкий запах кофе. Сразу же нахлынули воспоминания. А когда он почувствовал, что его крепко прижали к себе, смыкая руки на спине, он поплыл. Сейчас он чувствовал, что всё происходит правильно, как никогда. Он корил себя за то, что так долго избегал этого разговор, ведь всё могло быть иначе. — Только не плачь… — А сам-то! — усмехнулся Арсений, слыша, как Шастун тихонько хныкал, и как неровно вздымалась его грудь. — Гав! — Данте, словно почувствовав, что долгожданное воссоединение подходит к концу, подбежал к парням и начал проситься в объятия. — Гав! — Что Данте, ревнуешь? — улыбаясь, спросил Антон, почесав пса за ухо и поправляя его шапку, которая сползла на бок. — Правильно, я ведь теперь ему спуску не дам. Арсений хотел было что-то сказать, но в его кармане громко зазвонил телефон. Он виновато посмотрел на Антона, но всё-таки взял трубку. — Да? — Арсюшь, вы ещё долго? — раздался голос матери. — Папа уже вернулся, и всё готово. — А-а… да, мы уже выдвигаемся, — продолжая смотреть на Антона, отвечал он, особо не вдумываясь. — Купить что-нибудь? — сейчас расставаться с Антоном хотелось меньше всего. — Нет, ничего не нужно. Давайте скорее, передают сильный снегопад опять и ветер, не хочу, чтобы ты простудился. — Да, ладно. Только я тут с другом и… — С другом? В парке что ли встретились? — Типа того. — Ну тогда зови его тоже! — без всяких сомнений предложила мама. — Тарелок на всех хватит. Нечего в такую погоду гулять. Да и темно уже. В общем, ждём вас обоих! Она сбросила трубку перед тем, как Арс хоть немного хотел попытаться возразить. Но, кажется, это решение было принято без него. — Тебе пора, да? — Как ты смотришь на то, чтобы поужинать среди семьи Поповых? — Э-эм… а? — Ты приглашён на ужин. И знаешь, забудь мой вопрос, потому что он риторический. Это утверждение. — Ты уверен, что это хорошая идея? — всё ещё надеясь, что это шутка, спросил Антон, выпуская Арсения из своих объятий. Тот начал пристёгивать к ошейнику Данте поводок. — Мы же только что… Твои родители вообще знают, как мы расстались? — Нет, они не в курсе. Для них мы просто перестали общаться, хотя они очень жалели об этом. Я думаю, они будут рады тебя видеть. Они всегда к тебе хорошо относились. Ты, конечно, можешь не идти, если не хочешь, я понимаю, что это как-то странно, учитывая, что мы тут только что сопли жевали и решали, разойдутся ли наши корабли или нет. У меня у самого сейчас каша в голове, но… Мне кажется, всё, что теперь будет происходить между нами, всё к лучшему. — Мне как-то неудобно с пустыми руками идти. — По дороге есть цветочный магазин и небольшой продуктовый. — Получается, выбора у меня нет? — усмехнулся Антон. — Гав! — Не-а.***
Ситуация, конечно, странная, но Арсений и подумать не мог, что так легко воспримет приглашения матери названного гостя. Он всё ещё сомневался, не сон ли ему снится? Они с Антоном наконец нашли применение и начали всё сначала? И вот так быстро перешли к знакомству с родителями? Ну, ладно, знакомы они уже давно, но ведь предки до сих пор не в курсе, из-за чего они тогда перестали общаться. Знали они, что Антон с Арсом встречались — загадка. Наверное, как всегда, догадывались, но первыми спрашивать не решались. Мать изредка спрашивала про Антона, на что Арсений просто отмахивался, говоря, что не интересуется его жизнью, а отец… Он просто пронзительно смотрел на сына, но ничего не спрашивал. Да уж, вот они удивятся сейчас… — По-моему ты переборщил, — заявил Арсений, смотря на огромный букет цветов у Шаста в руках и бутылку дорогого коньяка. Сам Антон выглядел до чёртиков перепуганным и нервным. — Достаточно было бы просто купить коробку конфет. — Я растерялся. — И потратил целую зарплату. — Ты не помогаешь! Арсений только посмеялся с него. Данте привычно барабанил передними лапами, потому что не мог усидеть на месте. Ехать в лифте для него всегда сущий ад. Слишком активный пёсель. — Что мы им скажем? — Без понятия, — пожал плечами Арсений. — Будем импровизировать. Думаю, они ожидают увидеть Серёжу или Кирилла, но никак ни тебя. — Кирилл — это тот пай-мальчик с обесцвеченными волосами? — припомнил Антон, не раз видя его в телеграмме Арса. — Не называй его так, хе-хе! — стукнул того Попов. — Хотя, точнее его и не опишешь. Но пусть его миленькая внешность тебя не обманывает, в гневе он страшен. А тебе придётся проявить всё своё терпение, ибо он был категорически против нашего воссоединения. — Ты рассказывал ему про меня? — Он мой друг, мне нужен был его совет, — лифт наконец-то открылся на нужном этаже, и они по очереди вышли. Данте, естественно, впереди планеты всей. — Кирилл — мой личный ангел-хранитель. — Скорее, зафрендзоненный мальчик, который глаз с тебя не сводит, — с ноткой ворчливости пробурчал Антон, шагая следом. — Мы встречаемся от силы полчаса, а ты уже ревнуешь? Я знаю, что нравлюсь ему. К слову, он мне тоже всегда был симпатичен, но… После тебя мне было не до отношений. Тяжело было доверять, понимаешь? — Прости… — Не извиняйся, я тебя уже простил. Просто не обижайся, если меня вдруг будет триггерить, и я начну вести себя глупо. Мне нужно время, чтобы привыкнуть. — Я понимаю. — А бедный Киря, как ты и сказал, навсегда останется во френдзоне. Но он хороший парень, и я уверен, что рано или поздно он найдёт себе достойного человека. И тому счастливчику безумно с ним повезёт. Готов? Они встали напротив нужной двери. Антон вновь выпрямился, будто палку проглотил, и напрягся. Да что уж, Арсений и сам начал паниковать. Но пути назад нет. Данте всё никак не мог понять, почему они не заходят, и решил взять ситуацию в свои лапы. Пёс просто начал скрестись о дверь передними лапами, вынуждая хозяина поторопиться. Арсений быстро вытащил ключи, отворил замок, улыбнулся Антону и открыл дверь. До них сразу же донёсся вкусный запах еды. Мама Арсения, как всегда, решила проявить все свои кулинарные таланты. — Мы пришли! — крикнул парень, пропуская Антона и закрывая за ним дверь. — У меня, кажись, утюг горит! — шёпотом пропищал Шастун. — Значит, ты останешься без квартиры. — Ну и кого ты с собой привё… — улыбка сползла с лица женщины моментально. Она начала осматривать Антона, будто не веря, что перед ней стоит именно он. — Антоша? Ты, что ли? — Здрасьте, Марина Алексеевна, — вымолвил Антон и улыбнулся. — Эм… это я, да… — Вы посмотрите, кто решил порадовать нас своим присутствием! — раздалось со стороны зал. Сергей стоял в проёме, оперевшись о косяк, сложив руки на груди. Однако он был не удивлен и не рассержен. — Интересно, почему Вас так долго не было, молодой человек? — Сергей Анатольевич, рад видеть. Каюсь… Я вот вам подарки принёс, — Антон протянул женщине букет цветов. — Ну что ты, дорогой, не стоило так тратиться! Ещё и коньяк такой дорогой, ты с ума сошёл! Арсений, ты почему его не остановил? — тот лишь пожал плечами. — Мне не жалко. Женщина приняла подарки и положила на небольшую тумбу, а затем медленно подошла к Шастуну, чтобы… обнять. — Милый, я уж думала, что больше никогда тебя не увижу. Мы так скучали по тебе! — По мне? — тихонько проговорил Антон, не веря, что его так тепло встречают. Впервые за несколько лет. — Каким же красавцем ты вымахал! И, кажется, стал ещё выше, чем раньше, — всё ещё осматривая гостя, продолжала Марина. Арсений не мешал им, тихо стоя в сторонке и наблюдая. Прямо как отец. — Но такой худющий! — Ну всё, оставь его в покое, женщина! — всё-таки вмешался Сергей, пожав парню руку. — Рад тебя видеть, парень. Наконец-то у вас обоих встали мозги на место, и вы помирились. — Серёжа! — Нет, он прав, — покачал головой Антон, взглянув на Арса. — Я… многое натворил тогда. Очень сильно обидел вашего сына, и, по сути, это из-за него я сейчас здесь. Он смог меня простить. — Разговор не для порога! Пойдёмте за стол, — заявил Сергей. — Вешайте куртки, мойте лапы и выпьем, — глава семейства оглядел их на последок и отправился на кухню. Марина последовала за ним, широко улыбаясь. — Гав! — рявкнул Данте, вновь вырывая обоих из ступора. — Ну, кажется, всё не так плохо. — Не думал, что они будут так рады меня видеть. — Ты всегда им нравился. Не знаю почему, но ты был им симпатичен больше, чем мои другие одноклассники. Они вообще не обращали на них внимание, так, ради приличия только. С тобой всё было по-другому. Может, это у нас семейное — любить хулиганов? — Гав!***
Ужин проходил в очень уютной и весёлой обстановке. Конечно, парни не стали признаваться ни в отношениях, ни в истинной причине раскола. Сгладили углы. Незачем родителям всё это знать. Да это уже и не важно. Важно только то, что между ними теперь. Шастун без умолку рассказывал смешные истории и громко смеялся вместе с Мариной. В этом момент Арсений вспомнил, как сильно ему нравился этот заливистый смех. Когда он слышал его, на душе становилось тепло, а все невзгоды оставались позади. Сергей то и дело подливал тот самый подаренный коньяк, озираясь на недовольную жену. Но сегодня можно. Такое воссоединение не каждый день происходит. Данте всё это время клянчил еду под столом. И у него хорошо получалось, пока грозный хозяин не замечал это и не давал Антону по рукам. Вот ему жалко, что ли? Для любимого пса! Изредка Антон клал свою ладонь на ладонь Арсения под столом. Как всегда, тёплая и нежная, в отличии от вечно холодной и шероховатой ладони Антона. Но Арсения это не беспокоило ни тогда, ни сейчас. Во время беседы Антон наконец признался всем, что бросил учёбу, чем не очень порадовал родителей Арсения. Но что есть, то есть. Рассказал про работу и как ему нравится варить кофе. Арсений вновь отметил его таланты в латте-арте, чем чуть смутил Шаста. Марина попросила его продемонстрировать, ведь у них была пусть и маленькая, но довольно неплохая рожковая кофемашина. И Антон продемонстрировал. На одном из напитков он изобразил лебедя, на втором снежинку и ёлку. Управлял он этим процессом мастерски, даже руки не дрожали. Это завораживало. По телевизору вовсю шли советские новогодние фильмы и сериалы, а когда совсем стемнело, Марина включила гирлянду на ёлке. Шастун как маленький ребёнок около пяти минут её разглядывал, удивляясь размерам и количеству хороших игрушек. Данте не упустил шанса стырить один шарик и замыкаться за диваном, но быстро был рассекречен Арсением. — Данте! Негодяй! — Гав! За вечер Арсений заметил одну странную вещь. Антон редко отходил от его матери и старался как можно больше времени уделить общению с ней. А в конце даже помог той прибраться на кухне, пока сам Попов разговаривал с немного опьяневшим отцом. Тот говорил, что рад тому, что они с Антоном помирились, и гордится своим сыном, ведь чтобы простить человека за то, что простить практически нереально, нужно иметь большую силу воли. Вскользь отец упомянул, что хоть они и в Петербурге, но всё равно должны быть осторожны и свои отношения не афишировать. Арсений аж поперхнулся и покраснел. Человек, который никогда особо не скрывал свою ориентацию, вдруг впервые засмущался и почувствовал неловкость. Но отец долго его не мучал, пожелал всем спокойной ночи и ушёл в спальню. — Антош, ты у нас останешься? — спросила Марина, так же собиравшись умыться и укладываться. — Да не-е, я, наверное, пойду. — Оставайся, — внезапно сказал Арсений, смотря на Антона. В его глазах так и читалось «не уходи, пожалуйста». — Поздно уже, и метель на улице, — по лицу Антона стало понятно, что сопротивляться он и не намерен. Конечно, он останется. Теперь навсегда. — Согласна, я постелю тебе в зале, — женщина сразу осеклась. — Ой, ну, в смысле, принесу тебе одеяло и подушку в комнату Арсения, — захихикала она. — Могу заварить вам чай? — Не надо, мам, я сам всё возьму. Иди отдыхай, мы сегодня долго сидели, ты устала. — Не списывай свою мать со счетов так быстро! — наказала мать. — Спокойной ночи, мальчики. Женщина поцеловала сына в щёку и скрылась в ванной комнате. Парни проводили её взглядом. Арсений медленно подошёл к Антону и, взяв за руку, повёл в свою комнату. Шастун подчинился, позволяя Арсу вести. Чёрт… Кажется, сейчас он готов позволить ему делать с собой всё что угодно, лишь бы не уходить. Не отпускать. Не расставаться. Комната Арсения оказалась такой же просторной, как и в Воронеже. Всё довольно в тёмных тонах. Всё по полочкам и ровно. Ничего лишнего. Куча книг, которые он уже наверняка прочёл, а сам Шастун столько и за жизнь не прочитает. Перед тем, как закрыть за собой дверь, Арсений позволил просочиться и Данте, который уж точно не был намерен оставлять этих двоих наедине. Вдруг что-то интересное без него случится, верно? Но на самом деле пёс уже привык, что когда хозяин дома, они спят вместе. Вот только он не знал, что на кровати сегодня будет теснее, чем обычно. У Антона начал вибрировать телефон в кармане штанов, оповещая о входящем сообщении, но он это проигнорировал. Оба ни на что не надеялись. Да и вряд ли сегодняшний день будет уместно заканчивать сексом. Они просто будут вместе. — Кажись, нужна кровать побольше. — Ты хотел сказать, что тебе нужна кровать побольше? — улыбнулся Арсений, садясь на край кровати. — Ты такой высокий… — Правда? А я и не заметил, — съязвил Антон. — Я хотел сказать, что мне нравится, — добавил Арс, и Антон тут же переменился в лице. — Иди сюда, — парень жестом похлопал по кровати, забираясь на неё с ногами, прямо в одежде и ложась на бок. Антон снова безмолвно подчинился и лёг напротив него, вновь утонув в голубых глазах. — Мне до сих пор кажется, что это сон, — перешёл на шёпот Арсений. — Кажется, сейчас моргну, и ты просто растворишься. — Та же фигня. Но я здесь, Арс, и никуда не уйду. Хотя меня до сих пор подёргивает от того, что мы в доме твоих родителей, и за спиной у нас несколько часов общения с ними. Нет, я очень рад был их увидеть, но не ожидал такого приёма. Я на твоё расположение-то надеяться не могу, думал, что всё тебе расскажу, получу в нос и всё, а тут сразу такое! — телефон вновь завибрировал, и в кромешной тишине это было слышно всем. — Тебя кто-то потерял? — предположил Арс. — Сто процентов девчонки, беспокоятся о том, как я тут. — Так и знал, что вы в сговоре. — Ещё как! Если бы не они, я бы, наверное, и не решился к тебе больше подойти, или это произошло бы очень не скоро, — вздохнул Шаст. — Одна мне даже расклад сделала. — Пф-ф, ха-ха-ха! — залился Арс, утыкаясь лицом в подушку, чтобы заглушить свой ор. — Вот ты ржёшь, а сбылось, походу, — естественно, Антон тоже заулыбался, сдерживая смех. — Я теперь во всей этой теме шарю. Забавно, что раньше я тусовался исключительно в пацанских компаниях, а теперь мне кроме двух этих девчонок, которые то и дело нервы мои на стойкость проверяют, никто не нужен. Тебе тоже придётся с ними подружиться, ибо они неотъемлемая часть меня. — Хе-хе, я не против, они милые. Я заметил, как они тебя опекают. Алина вроде упоминала, что владелец кофейни подобрал вас всех? Что она имела ввиду? Антон на несколько секунд задумался. — Мы с девчонками… пережили не лучшие деньки. Оксану выгнали из дома сразу же, как ей исполнилось восемнадцать, и оборвали все связи. Она была из многодетной семьи, где родаки рожали, чтобы пособия получать, а как только отпрыски взрослели, выставляли их на улицу. Добровольский, владелец кофейни, нашёл её, ночующую на вокзале, и предложил работу. Вскоре она даже умудрилась поступить на заочку и закончить колледж, но осталась работать в кофейне. Алина, самая старшая из нас, переживала разрыв абьюзивных отношений. Урод извёл её до истощения и обирал до нитки. Ей хватило духу сбежать от него, но она была разбита и с испорченным здоровьем. Ходила то к одному психологу, то к другому, пока не нашла себя в фотографии. На «Булгаков» она наткнулась случайно, сказала, что ей понравился интерьер, и она начала фотографировать там всё вокруг. Это заметил Добровольский и предложил поработать на него в качестве фотографа, чтобы отснять новое меню. Потом всё как-то закрутилось, и он предложил ей должность администратора и вести соцсети, ибо сам в этом жуткий профан. Так она там и осталась. Помню, что когда тоже начал работать, это уёбок, Игорь, выследил её по соцсетям и явился в кофейню. Начал права качать, будто она его вещь. Я тогда так разозлился, что от его морды ничего не осталось. — Да, это ты умеешь. Ты молодец, что заступился за девушку, — нарушил рассказ Арсений и продолжил внимательно слушать. Сегодня он явно только слушатель. — А сам как попал к ним? — Ну-у, — вот тут Антон сглотнул и начал бегать глазами по лицу Арсения, явно подбирая слова. — Я же говорил, что бросил учёбу, соответственно, лишился общаги, и мне срочно нужно было найти работу, чтобы хотя бы комнату снять. — Кстати, а чего учёбу-то бросил? — непринуждённо продолжил расспрос Арс. И тут же пожалел об этом, ведь Антон будто застыл и, кажется, перестал дышать. В глазах напротив мелькнуло знакомое Арсению чувство — боль. Боль, которую прячут и стараются не показывать, но Арсений нашёл. Раскрыл и заставил вытащить наружу. — Антон? — Я… я бросил… — замямлил парень. — Я бросил, потому что моей мамы не стало. — Господи, Антон, — Арс даже немного подскочил от шока. — Антон, прости, я не знал. Что случилось? — Ей всегда приходилось работать сутки напролёт ради меня. С моими «успехами» в школе, я бы никогда на бюджет не поступил, даже имея спортивные достижения, поэтому она платила за мою учёбу в универе. Я старался подрабатывать удалённо, чтобы хоть как-то облегчить ей жизнь, однако на постоянную работу пойти не мог из-за учебного графика. Я взялся за ум, честно, прям старался и даже хорошистом стал. Мне больше не хотелось расстраивать мать, но её здоровье оказалось слишком слабым к этому моменту… — Тош… — У неё были проблемы с сердцем, которые она от меня умело скрывала, а от переутомления ей становилось хуже и хуже с каждым месяцем, — не выдержав, Антон всхлипнул и тут же почувствовал тёплую ладонь на своей щеке. — Инсульт. Она умерла дома в одиночестве. О её смерти узнали только спустя пару дней, потому что забеспокоились на работе. Я в это время сессию сдавал и звонил редко… я… даже не попрощался… — Арсений, не раздумывая, притянул парня к себя, заставляя уткнуться в свою грудь, и обхватил покрепче руками. Антон дрожал и еле сдерживался, вцепившись в чужую кофту, крепко сжимая пальцы. — Это из-за меня… это из-за меня её не стало… Если бы я не был таким ебанатом и нытиком, она бы была жива! — Не говори так, ты тут не причём. Слышишь? Ты ни в чём не виноват, — успокаивал его Арсений, целуя в макушку. — Здесь нет твоей вины. Никто не любил её так же сильно, как ты. — И чем это всё закончилось? Арсений начал чувствовать, как его кофта медленно намокает в районе груди. — Мало того, я ещё и квартиру нашу проебал, потому что придурок наивный! — чувство вины начало мешаться со злостью. — Мой папаша объявился сразу же, как узнал о смерти матери. Всё её имущество было переписано на меня сразу же, как мне восемнадцать исполнилось, но этот мудак заставил меня переписать всё на него! Мне было пиздец как плохо, я постоянно пил, только чтобы не мириться с её смертью, и эта сволочь этим воспользовалась. Навешал мне хуйни на уши, в доброго папашу начал играть, мол, хочет отношения возобновить, и вместе со стопкой палёной водки я подписал документы, которые он мне подсунул. А как только все права на квартиру и имущество были переданы ему, он сразу же вышвырнул меня, хлопая дверью. Я даже понять ничего не успел. Помню только… помню только, как слонялся несколько дней по Воронежу в какой-то прострации. Без понятия вообще, как духу хватило обратно в Питер умотать… — Мне очень жаль, Антон, — только и мог сказать Попов, продолжая прижимать бедного парня к себя и поглаживать по широкой спине, которая нервно вздрагивала от каждого всхлипа. — Мне очень-очень жаль… Спустя минуту Антон продолжил, чуть успокоившись. — Я доучился семестр, но понимал, что оплатить учёбу не смогу, поэтому забрал документы. Бюджета не было, а перевестись на заочку нельзя было. Да и как, если денег даже на неё не было? На оставшиеся деньги я слонялся по задрипанным гостинцам, пока случайно не забрёл в «Булгакова». Продрог как псина, на вид был хуже бомжа или нарика, чай попросил. Так мы с Оксаной и познакомились. Не знаю, почему она меня не испугалась тогда, но выслушала и сказала, что у них ищут нового бариста, со стажем, правда. Но она всё равно направила меня к Добровольскому, вдруг повезёт. Это сейчас я понимаю, что во мне она увидела такого же избитого жизнью человека, и знала, что Добровольский войдёт в положение. — Так и было? — Ага, я наплёл ему всякой херни, мол, уже работал с кофе и всякое такое. Уверен, он сразу меня раскусил и… пожалел просто. Позволил спать на том самом диванчике в техническом помещении и стал лично обучать всему. Веришь или нет, тогда я всё делал на автомате, мне было плевать, что делать. Однако благодаря прошедшему времени и поддержке девчонок с Добровольским я втянулся и нашёл себя в этом деле. Терпеть не могу кофе, но в итоге оно стало моим спасением. — Да уж, дела. — Они стали мне новой семьёй, но… Я всё равно один, понимаешь? Сегодня, увидев твоих родителей, я убедился в этом окончательно. Я очень скучаю по маме и по тому малому, что у нас с ней было. — Прости, что я заставил тебя вновь говорить об этом… — Ты бы всё равно узнал рано или поздно, — чуть отстранился Антон, но его лицо сразу же обхватили ладони Арсения. — Я знаю, что мы не родня тебе, но теперь ты не один, Антон. Теперь мы вместе, и я буду стараться, чтобы ты никогда не чувствовал себя одиноким! Боже, я даже и подумать не мог, что у тебя такое происходит в жизни! — Арс…я такой размазня… — Нет, у тебя просто случилось много плохого в жизни. Но ты со всем справился и продолжаешь жить дальше. Даже меня, барана упёртого, смог приручить заново. Чёрная полоса рано или поздно заканчивается, Тош, и на замену приходит белая. Да, нам ещё нужно многое преодолеть в этих отношениях, но самое главное уже сделано. Как я и сказал, я буду стараться изо всех сил, чтобы ты не чувствовал себя одиноким, и буду любить также до умопомрачения, как раньше. Потому что… ты мне нужен. Сейчас я это понял. Ты мне нужен, как воздух. Звучит ванильно и тупо, но, кажется, моя подростковая любовь, которую можно экранизировать, стало самым лучшим в жизни. Пусть ты и поступил плохо, но я не должен был тебя прогонять и вычёркивать. Это в моём стиле, знаешь, самостоятельно всё решить и уйти в себя, даже не разбираясь. И теперь тебе придётся терпеть такого упрямца, как я! А ещё… — Я тебя люблю, Арс. Арсений мог разглагольствовать ещё долго, но эти заветные три слова заставили его забыть всю пламенную речь. Она ничто по сравнению с ними. Раньше только он говорил Антону эти слова, а сейчас Шастун перенял эту «эстафету». Арсений приблизился к парню и утянул в самый нежный и чувственный поцелуй, на который только был способен. Как же много времени прошло с их последнего поцелуя. Настолько непростительно много, что этот казался до одури сладким. Желанным, но без грамма пошлости. Простые касания губами, которые передавали больше чувств и эмоций, чем что-либо другое. Антон отвечал охотно, зарываясь рукой в арсеньевских волосах. Они так соскучились… Даже если сейчас наступит апокалипсис, их никто друг от друга не оттащит. Потому что в них вновь зажегся тот самый огонёк. Потому что появилась та самая нить, которую невозможно разорвать. Они — появились заново. Данте всё это время смирно сопел возле постели, понимая, что сегодня на ней для него действительно нет места.