Сколько он себя помнит, он всегда был лишь блеклой тенью своего брата. Сколько бы не было приложено усилий и стараний, сколько бы не было бессонных ночей, когда он тренировался до потери сознания, сколько бы он не учился и читал книжек. Этого всегда было мало. Ничтожно мало для того, чтобы превзойти своего идеального брата хоть в чем-то. Мадам Юй бесилась от холодного отношения своего супруга к их родному сыну. Она из кожи вон лезла, чтобы получить любую похвалу от Цзян Фэнмяня для А-Чэна. Чтобы понять, что супруг не забыл о том, что у них есть родной сын. Но он не был достоин даже теплого взгляда, не то что слова гордости и похвалы. Зато был везде лучший и любимый Вэй Усянь, который получал от главы все, что только он захочет. Который получил всю благосклонность и любовь Цзян Фэнмяня. Даже то, что Вэй Ин постоянно находит неприятности как для себя, так и для всего ордена, никак не влияет на предрасположение к нему Цзян Фэнмяня. Зато любой маленький промах Цзян Чэна был сразу замечен. Мадам Юй могла лишь редко незаметно кидать на своего сына грустный взгляд. Она делала все возможное, чтобы на него было обращено внимание отца. Женщина понимала, какую большую роль для А-Чэна играет отец, но больше ничего поделать не могла. Все внимание мужчины было обращено к неродному сыну от некогда любимой женщины.
Юй Цзиюань приняла то, что никогда не будет любимой этим человеком, но не могла принять того, что и ее А-Чэн начинает относиться к этой же категории нелюбимых. Она пришла с утешениями к сыну лишь однажды, когда Цзян Фэнмянь сказал, что Цзян Чэн не понимает девиза ордена Юнмен Цзян. Зато Вэй Ин понимает. Тогда мальчик просто не выдержал и разрыдался у себя в комнате. Мадам Юй пришла и сидела на кровати сына, крепко его обнимая. Тогда Ваньинь и понял всю боль своей матушки, ведь она тоже пустила редкую слезу. Теперь он уже не видел очень смелую непоколебимую женщину со стальным стержнем. Она такая же нежная, заботливая и любящая своих детей мать, но любящая своей любовью. Если с Янли было проще, потому что она была девочкой, то с А-Чэном все вышло худо. Она сильно любит своего сына и пытается своими силами и заслугами Ваньиня заслужить любовь и от Цзян Фэнмяня. Она просидела в покоях сына до рассвета, все время прижимая его к своей груди. Проснувшись по утру, Цзян Чэн встретился с нежным взглядом со своей матушкой, который через некоторое время снова стал стальным, и направился вместе с ней на тренировку.
Его сильно раздражал Вэй Ин. Он ведет себя как ни в чем не бывало. Он как-будто вообще не замечает того, что творится у него под носом. Не замечает ни подавленного настроения шиди, ни отчужденности со стороны Цзян Фэнмяня по отношению к своему сыну. Он всегда ходит со своей улыбочкой и игривым настроением, которое бесит еще больше. Бесит его легкомысленное отношение к жизни. Бесит то, что он считает их лучшими друзьями, самыми преданными братьями. "Два героя Юнмэна". Вот только Цзян Чэн в это не верил. Он знал, что они из "разных миров".
Он четко понимал одну вещь: ему никогда не стать таким человеком, которого выберут.
Цзян Чэн замечает изменения и в своей сестре, когда Вэй Усянь появляется впервые. Девушка постоянно ходит за Вэй Ином, постоянно жалеет его, постоянно гладит его по голове и называет А-Сянем. Ваньинь соврет, если скажет, что с ним сестра не общается и не называет его А-Чэном. Нет, это беспрекословно было, реже, но было. Вот только почти все их разговоры были об А-Сяне, о его самочувствии, настроении, его достижениях и успехах. И Мадам Юй тоже это видела, но с этим уже точно не могла ничего поделать. Однажды, когда Вэй Ин снова накосячил, Янли быстро схватила руку разъяренной женщины в просьбе успокоиться, чтобы Усянь не попал под горячую руку. Зато когда Мадам Юй срывалась на Цзян Чэне, или его опять отчитывал отец, Янли и Усянь стояли в стороне, и никто не вмешивался.
Ему никогда не стать таким человеком, которого выберут.
Все еще больше пошло по одному месту, когда выяснился вторичный пол Усяня и Ваньиня. В тот день Цзян Чэн просто потерял дар речи от услышанного. Ваньинь, Усянь и Янли шли на обед в главный зал, где их уже ждали взрослые.
- А-Ин, Цзян Чэн, - уже сидя на своем месте, Цзян Чэн стиснул руки в кулаки на коленях, что никто не заметил. - Сегодня мы узнаем ваш вторичный пол. Сейчас главный лекарь занесет документы.
Повисла небольшая пауза, которую прервал Вэй Ин, весело разговаривающий с Цзян Фэнмянем и дергая Ваньиня, что последнему не нравилось. Юй Цзиюань старалась не обращать внимания и спокойно продолжала трапезу. Янли лишь мягко улыбалась, смотря на Усяня, и иногда прикрывалась рукавом ханьфу, когда слегка смеялась. Спустя ещё какое-то время зашел главный лекарь. Он поклонился и отдал записи главе ордена. Все затаили дыхание. Цзян Чэн не сомневался в том, что он альфа. Он должен был быть альфой, ведь он наследует трон, а омегам у власти не место. Если он окажется бетой, то придется долго оспаривать его право на наследование и не факт, что получится. Все смотрели на Цзян Фэнмяня, ожидая его слов. С каждым прочитанным словом его лицо становилось мрачным, а под конец просветлело, и он нежно улыбнулся.
- Могу поздравить тебя, А-Сянь. Ты - альфа.
Цзян Чэн смотрел на отца, ожидая его слов и о нем, но Фэнмянь больше не продолжал, снова разговаривая с Усянем. Юй Цзиюань отобрала из рук супруга листы, пробегаясь по ним небрежным взглядом, пока не наткнулась на то, что искала. Ее лицо помрачнело, и она разорвала листы. Она была в ярости.
- Я требую повторной проверки! Это наглая ошибка! Которую допустили твои наглые подопечные! - она уже зло смотрела на супруга.
- Моя госпожа, не может быть ошибки. Цзян Чэн - омега. От повторной проверки ничего не изменится.
Как гром среди ясного неба. Он растерянно смотрит на матушку, которая до сих пор ругается с отцом. Еще больше его повергли в шок слова, сказанные отцом.
- Я не позволю какой-то омеге править орденом! - Фэнмянь тоже не выдержал и с громким стуком поставил пиалу с чаем, раздраженно прикрывая глаза, когда ссора пошла о будущем ордена.
Это заставило Мадам Юй захлебываться воздухом. Казалось, она разъярилась еще сильнее.
- Что значит какой-то омеге?! Это твой родной сын! Пойми ты уже!
- Моя госпожа!
- Матушка, - Цзян Чэн сидел с опущенной головой.
- А-Чэн... - Мадам Юй растеряна впервые в жизни.
- Благодарю за обед, - Ваньинь встает, кланяется и идет к выходу из залы.
- Цзян Чэн...
- Заткнись, Вэй Усянь, - он прошипел это сквозь зубы.
После ухода Ваньиня Цзян Фэнмянь успокаивается.
- Ну что ж, А-Сянь, давай продолжим. Еще раз тебя поздравляю.
На этот раз Вэй Ин смотрит на дядю Цзян с непониманием и неуверенно благодарит в ответ.
Юй Цзиюань громко кладет палочки на столик, резко поднимается и молча удаляется.
- А-Сянь, я тоже тебя поздравляю, - сестра нежно улыбается, приподняв пиалу.
***
Это был самый худший день из всех, что прожил Цзян Ваньинь. Он был похож на страшный сон, что никак не хочет заканчиваться. И тогда Ваньинь чуть не совершил страшную ошибку, от которой его уберегла матушка, что вытащила его из воды. Они сидели оба холодные от воды и уставшие в любимой беседке Юй Цзиюань. Цзян Чэн рыдал навзрыд, крепко обнимая матушку. Женщина не переставая гладила его по голове и спине, так же крепко обнимая. Слова отца больно ранили. Это был удар под дых. Становилось больно от ненужности.
Они просидели так до самого вечера, когда солнце почти скрылось за горизонт. Цзян Чэн трясся мелкой дрожью. Но внезапно он отстранился от женщины, которая с болью в сердце смотрела на свое чадо. Глаза его стали безумными, губы тронула кривая улыбка.
- Матушка! Давай сбежим! Мы никому здесь не нужны! Давай уйдем, пожалуйста, я так больше не могу... Ты тоже несчастна... - под конец его запал пропал, голос осип от частых рыданий, а глаза вновь стали спокойными, но грустными и уставшими. - Мы не будем здесь жить спокойно, нам не найти здесь счастья. Давай уйдем...
Женщина не знала, что ответить на это. Но она была полностью согласна со словами сына.
- А-Чэн, мой дорогой А-Чэн, мой нежный лотос. Мы не можем просто взять и покинуть это проклятое место, - женщина говорила ласково, вновь поглаживая сына по голове. Они оба понимали, что она говорит не про орден, а про дворец Фэнмяня, где они живут. - Как бы то ни было, у нас с тобой есть обязанности... - Цзян Чэн опустил взгляд. - Я что-нибудь придумаю. Ты обязательно займешь Лотосовый Трон, - Ваньинь лишь кивнул. - Я обязательно что-нибудь придумаю.
Они просидели еще какое-то время, обнимаясь, пока Мадам Юй не отстранилась.
- Я уверена, что завтра же мы заболеем. Пойдем, я прикажу слугам приготовить тебе горячую ванну.
Уже давно царствовала ночь. До покоев Ваньиня они шли в молчании, которое обоим казалось приятным и комфортным. Но эта атмосфера разрушилась, стоило только увидеть человека, сидящего у двери Цзян Чэна. Вэй Усянь. Разговор тот начал с громкого голоса и набрасывания с обнимашками на Цзян Чэна. И того даже не смущало то, что Мадам Юй стоит рядом и недовольным взглядом смотрит на него.
- Цзян Чэн! Слава Небожителям, ты в порядке! Я думал, что ты не придешь...
На этих словах ярость, накопленная за много лет, захотела сейчас вырваться. Цзян Чэн оттолкнул ничего не понимающего Вэй Ина, на его лице отразилась ярость. Вэй Ин немного испугался. Ваньинь уже хотел было высказать Усяню все, что он держал в себе годами. Но в последний момент он сдержался, ведь Усянь не виноват в своей недальновидности и легкомысленности, не виноват и в том, что он просто лучше Ваньиня. Мадам Юй положила руку на плечо сына.
- Вэй Усянь, просто уйди и оставь меня в покое...
- Но...
- Заткнись и проваливай!
Мадам Юй уже дала распоряжения слугам.
- Иди отдохни. Спокойной ночи.
- Доброй ночи, матушка, - Цзян Чэн скрылся за дверьми своих покоев, где уже быстро и незаметно выполняли работу слуги.
- И тебе я советую идти спать, - Мадам Юй посмотрела на Усяня. - Оставь его.
- Но...
- Ты сегодня все слышал. Ему нужен покой.
- Да, Мадам Юй.
***
Цзян Чэн очень устал за этот день, поэтому сразу после горячей ванны уснул. И он даже был рад тому, что ему ничего не приснилось. Но он точно знал одно: настанут времена, когда жизнь в ордене полностью изменится. И он лично приложит к этому руку.
