Перо Цуру

Прошло уже пару дней с того инцидента с Фатуи, но Аякс всё ещё не может понять, почему одно надоедливое существо продолжает его преследовать. И пускай тот старается сильно не показываться на глаза, Чайльд всё равно чувствует чье-то присутствие. Юноша просто надеется, что вскоре они покинут поместье и станет спокойнее, как было раньше. Но, в конце концов, постоянно скрываться не самая лучшая идея, поэтому в один из вечеров преследователь решил показаться. Аякс сидел за столом своей мастерской и старательно корпел над своим мушкетом, когда за спиной послышался шорох. Не отрываясь от занятия, юноша спросил, что тому надо. Даже спустя минуту чужого молчания Тарталья не повернулся и не посмотрел, кто это. Ему и так известно, что за птица залетела к нему. — Я хочу с тобой поговорить, молодой господин. — Ты уже со мной говоришь. Конкретнее. — Чайльд поднес деталь ближе, чтоб рассмотреть ее лучше. Тарталье было абсолютно всё равно, что собирается сказать этот павлин. Сейчас в приоритете улучшить своё оружие. — Это касается только меня и тебя. Дилюк об этом не знает, поэтому не трогай его, прошу. — Кто такой Дилюк? — Аякс по-прежнему не поворачивался. — Ты не помнишь? Это мой друг. Он сова. — Немного подумав, он решил уточнить: — А я Кейа. — Мне всё равно кто вы. Говори, зачем преследовал меня. — Так ты заметил... — Уныло вздохнул павлин. — Ладно, раз уж я уже пришел, пора бы перестать оттягивать этот момент. Моё полное имя - Кейа Альберих и я являюсь сыном одного из учёных, кто непосредственно участвовал в эксперименте по взращиванию порчи бездны. Аякс, мой отец был помощником главного врача, а я был свидетелем того, как ребенку демона и человека вживляют живой яд. Мы были теми, кто сделал из тебя монстра. — Ага. — Безразлично отозвался рыжий юноша, продолжая возиться с мушкетом. Такая реакция была непонятна павлину. — Почему ты не злишься? Я думал, ты попытаешься меня убить... — О, я очень зол, — Усмехнулся Аякс, когда механизм со щелчком наконец-то стал на место. — Но прежде чем застрелить тебя, я дождусь, пока ты не расскажешь всю историю. Было бы не очень разумно избавиться от прямого источника информации. — Эксперимент проходил успешно. Подопытный номер одиннадцать, в отличие от остальных, неплохо принял инородное тело, показывая хорошие результаты, такие как сильная ненависть ко всему живому, агрессия и беспощадность. За четыре года тобою была уничтожена не одна игрушка. Представь, что будет, когда ты станешь старше. — Я знаю. — Аякс это все уже прочитал в том журнале. — И я знаю... — Тихо пробубнил Кейа, вздыхая: — Впервые ты вырвал перья своей матери, когда только начал ходить. Ещё через два года выкинул в окно её любимую заколку, которой она собирала свои волосы. Несмотря на это женщина оберегала тебя. И продолжила бы, если бы не умерла от... — Павлин запнулся, не зная, какое слово подобрать: — Болезни. Я и сам был ещё слишком мал, поэтому ничего практически не понимал. Мне больше нечего сказать по этому поводу. — Ты закончил? — Рыжий юноша убрал инструменты. — В общем, да. — Замечательно. В таком случае... — Аякс поднялся со стула и, подхватив мушкет, направил его на Кейю, который вмиг побледнел, падая на колени. — Последнее желание? — Не трогай Дилюка. Он не знает. — Судорожно вздохнув, павлин зажмурился, ожидая выстрела. Чайльд издал смешок, оглаживая пальцами курок: —Все думаешь о своей совушке, да? Чем же он так выслужился перед такой крысой как ты? Кейа молчал. — Теперь ничего не скажешь? Как думаешь, что будет, если он узнает, кто ты такой? Если узнает, что сидел в одной камере с человеком, чей отец занимался опытами над людьми? Вот потеха. Почему бы не пойти и не поделиться с ним этим? — Не нужно, пожалуйста... — Альберих закусил губу, побледнев ещё сильнее. — О, второе последнее желание? Выбирай, павлин: пощадить сову или сохранить твою тайну? Что тебе важнее? Живой, но разочаровавшийся друг или мёртвый, но не сведущий о твоём положении. Так что? Разве тебе не должно быть всё равно? Ты же всё равно умрёшь. Так почему бы вам вместе не отправиться в ад? — Он не заслуживает этого. — А я? — Улыбнулся Аякс, но синие глаза остались пусты: — Я заслуживаю? Тот только рождённый ребенок заслуживал? Вы испортили ему жизнь и даже не извинились. — Прости... — Кейа закрыл глаза, сжимая кулаки: — Я виноват. — Что мне твои извинения сейчас? Они нужны были не мне. — Чайльд вцепился в мушкет, вливая в него магию. Наблюдая за трясущимся павлином, Аякс не чувствовал ничего. Новые, более сильные браслеты определенно хорошо ему служат. Жаль, что нельзя оставить их навсегда. Что ж, это хотя бы было забавно. Раздался звук выстрела, а после тишина. Молодой господин хмыкнул, опуская оружие. Посмотрев на Кейю, который ещё не до конца осознал, что остался жив, рыжий юноша сел за стол, возвращаясь к своему занятию. Нужно ещё кое-что добавить и мушкет будет идеальным. — Почему...? — Заикаясь спросил Альберих. — Я просто блефовал. — Параллельно делая короткие записи ответил Аякс: — Всё, что ты мне рассказал, я уже знал из журнала, а догадаться, что ты связан с Фатуи вообще не сложно. Никогда не слышал, чтоб обычного раба впускали в секретную комнату. К тому же, не думаю, что тот неизвестный мужчина совершенно случайно оказался рядом, а потом, так же чисто случайно, решил напасть на вас, точнее на тебя, а не на меня - того, кто собирался его убить. На месте этого человека я бы сосредоточил свою ненависть на убийце, а не на трясущейся от страха индейке. Ты ведь знал его, да? Поэтому и прятался сначала за совой. Кейа замер, слушая это всё. И только через время разразился истерическим смехом, держась за живот. Аякс никак не реагировал на чужие хрипы и задушенные смешки. Ему всё равно на тех, кто является предателем: — Причина, по которой ты ещё жив заключается в том, что я изначально тебе не доверял. — Закончил он, не желая больше продолжать этот разговор, однако у Альбериха на это были другие планы. Немного успокоившись, павлин наконец выглядел более собранным: — А ты изменился. Стал более сообразительным и внимательным, но с тем и более жестоким. Что ж, думаю, я всё же должен это сказать. Прости меня, — Кейа улыбнулся, не вставая с колен: — Чайльд Тарталья. Аякс замер, не веря своим ушам. Как? В этой жизни никто не должен знать этого имени. Получается... Медленно повернув голову, синие глаза подозрительно разглядывали павлина. — Твой взгляд изменился. — Альберих всё же решил подняться, чтоб чувствовать себя увереннее: — Больше не такой безразличный. — Откуда ты... — Откуда я знаю это имя? — Перебил павлин, наигранно изображая контроль над ситуацией: — Ты ведь не единственный, кто вернулся, Чайльд. И, раз уж мы заговорили на эту тему, скажу, что кроме нас с тобой есть ещё несколько существ. Однако сомневаюсь, что они осознают это. — Что это значит? — Тарталья вцепился в мушкет, не отрывая взгляда от Кейи: — Объясни. — А ты думаешь, что всё так просто? Что ты однажды открыл глаза и понял, что вернулся в прошлое? А до этого тогда что? Дай догадаюсь, раз история изменилась лет девять назад, где-то в тот период ты и вспомнил. Однако ты не вернулся в определенный возраст, молодой господин, ты заново родился и пережил всё это дерьмо. — Быть того не может... — Растерянно пробубнил Аякс. — Как думаешь, сколько раз ты так рождался? — Между делом кинул Альберих, отряхивая руки. — Что?! — Что? — Не коси под дурака, говори! — Но Кейа молчал. Раздражённо закатив глаза, Чайльд вернулся к своему занятию, не желая унижаться своими мольбами. Осиал учил его быть гордым человеком. Павлин улыбнулся, смотря на этого упрямого ребёнка. И правда, так сильно изменился. Может, оно и к лучшему. Может, ему и вправду будет лучше узнать. Но уже не от него, он обычный демон, удачно попавшийся под крыло цуру. — Отправляйся в семейный особняк, Чайльд. Там, в саду, рядом со ставком откопай шкатулку. В ней лежит то, что ответит на большинство твоих вопросов. Аякс посмеялся, повернувшись к Альбериху: — Куда вернуться? На руины? Там ничего нет, павлин. Где мне искать? — При желании, молодой господин, всё можно найти. Но предупреждаю: то, что ты узнаешь, может повергнуть тебя в шок. Поэтому хорошо подумай, прежде чем открывать её. — Кто ты такой? Кейа закрыл глаза, дружелюбно улыбаясь: — Кейа Альберих. Первый и единственный сын демона, принявшего сторону людей. — Когда ты вспомнил прошлую жизнь? — С самого начала, когда только увидел тебя маленького. — Почему ты позволил им это сделать со мной...? — Аякс закусил губу: — Ты же видел и знал, что будет потом. Почему не изменил это? Чужая улыбка заметно померкла: — Потому что я трус, молодой господин. В прошлой жизни не было ни дня, чтоб я не жалел о том, что с тобой сотворили, хотел вернуться назад, чтоб всё исправить, однако когда мое желание исполнилось, понял, что я всего лишь жалкий ребенок. Кто послушает птенца? Я испугался и просто наблюдал, как из тебя в очередной раз создают монстра. А потом ты сбежал из особняка, и эксперимент пришлось закрыть. Из-за этого моего отца, как ближайшего помощника ученого убили, а меня отдали Фатуи в качестве товара. Однако это не страшно. Прошло почти десять лет с того момента, и для павлина вроде меня это всего лишь как год для человека. Зато я познакомился с Дилюком, который показал другое мировоззрение. У меня появилась цель в жизни, но это все не отменяет моей вины. Мне правда жаль, но я рад, что адепты воспитывают тебя. Ты вырос достойным господином, знающим себе цену. Стойким и властным. Эта тема всегда была неприятна Чайльду. Ему всё равно, что о нем говорят другие существа за его спиной, но когда обращаются прямо, это выводит из себя. Поднявшись со стула, юноша подошёл к павлину: — Что мне твоя жалость? Что мне твоя история? Рад, что меня воспитывают адепты? Ты серьезно? Это всё, что ты можешь сказать? Думаешь, это только их заслуга? Думаешь, достаточно окружить заботой и все пережитое вмиг испарится? Ты прав, они дали мне то, что помогло мне встать на ноги, одарили всевозможными подарками, что теперь простые жители считают меня зажравшейся псиной, но ты хоть раз задумывался, чего мне стоило стать тем, кем я являюсь сегодня? Смотря на избалованного меня, думал, сколько раз я ломал конечности, пытаясь достать лучшие драгоценные камни, только чтоб не чувствовать себя обязанным отдать что-то взамен? Как подавлял неуверенность, когда мне делали самые обычные комплименты? Ты правда думаешь, что это легко? Что отказаться от той чертовой жизни, преследующей меня во снах – как раз утопиться? Моё мышление разрушалось так же, как ломались руки и ноги, когда летел со скалы, чтоб принять банальные базовые вещи для человека. И я правда ненавижу, когда люди судят меня, не зная правды. Но я знаю правду и мне этого достаточно. Больше никто не нужен. Я сам себя спасу. — Тарталья стушевался, садясь обратно за стол и прикрывая лицо рукой. Опять сорвался. — Полегчало? — Прозвучало весьма бодро со стороны демона. И услышав чужое мычание в знак согласия, он решил поделиться, что думает по этому поводу: — Молодой господин, я знаю тебя ещё с прошлой жизни и прекрасно вижу, как сильно ты вырос и повзрослел. Но позволь мне сказать одну вещь: ты пытаешься защитить своё сердце за каменной стеной, чтоб больше никто не смог ранить его, но пройдет время, и ты сам не заметишь, как эта самая стена начнет душить тебя. Как пустое чувство одиночества будет преследовать, даже находясь среди родных людей. И всё потому что ты не можешь им довериться. — Не лезь мне в душу, павлин. Мы не настолько близки, чтоб вести подобные беседы. Я тебя никогда не пойму, но... — Аякс смущённо нахмурился, отвернувшись к мушкету: — Не предавай свою сову. Не допусти такую ошибку. Если мне всё равно на тебя, он не простит. — Спасибо, молодой господин. — Облегчённо вздохнул Кейа. — Надеюсь, что бы не решил, ты сделаешь правильный для себя выбор. — Ты разве не пойдешь со мной? — Боюсь, я не смогу пойти в место, наполненное сплошным негативом. Прости. — Ты так и останешься трусом, если не будешь что-либо делать, чтоб исправить это. — Я знаю, правда знаю, но... — Альберих подошёл к выходу: — Сейчас я не могу. — Уходи. — Коротко приказал рыжий юноша, не поднимая головы. Только через минуту он добавил: — Спасибо, что рассказал. Кейа искренне улыбнулся, выходя из мастерской: — Прощай, Чайльд Тарталья. Надеюсь, в следующей жизни мы будем друзьями. — Я Аякс. — Тихо прозвучало в ответ и растворилось в воздухе, оставшись неуслышанным. *** Той же ночью, дождавшись, когда все лягут спать, Чайльд покинул поместье, собираясь отправиться туда, где провел часть своего детства. Пробираясь через знакомые кусты, юноша сомневался, стоит ли вообще возвращаться в особняк, но желание узнать правду заставляло двигаться вперёд, оставив позади нерешительность. Он найдет ту шкатулку и раскроет тайну, которую хранила его мать. Тарталья сжал перо в кармане, убеждаясь, что оно на месте, и, выпрямившись, ушёл с территории адептов. — Сомневаюсь, что в такое время торговцы ещё работают. — Однако то, чего юноша не ожидал, так это встретить Моракса, стоящего недалеко от главной дороги. — Куда ты направляешься на ночь глядя? Аякс опустил глаза, боясь сказать хоть слово. Что если ему запретят идти? Тем не менее от него ждут ответа. — Я иду в особняк, где раньше жили Тартальи. Мне нужно кое-что найти. Рекс Ляпис некоторое время смотрел на юношу, обдумывая, стоит ли отпускать того в место, приносящее лишь боль. Но в конечном итоге тяжело вздохнул: — Хорошо. — Чайльд не верил своим ушам. Ему разрешили? — Ты можешь идти. А я пойду с тобой. — Что? Но зачем тебе это? — Тарталья выглядел растерянным, смотря на дракона. — Аякс, ты идёшь туда, где тебе было плохо. Я не хочу, чтоб в этот момент ты оставался один, поэтому собираюсь пойти с тобой. Юноша слабо улыбнулся, благодаря бога за это. И дальше в путь отправились двое. Уже светало, когда они подходили к бывшей территории Лорда Тартальи. И чем дальше, тем более нервным становился Аякс. Он не знает, чем именно были вызваны эти эмоции, поскольку ощущает это больше инстинктивно, но спокойнее от этого не становилось. Моракс, кажется, заметил, как притих юноша, погружаясь в свои тревожные мысли, поэтому попытался отвлечь его разными историями. — Скажи, ты по-прежнему не хочешь, чтоб она закончила ту работу? В этот раз получилось очень даже неплохо. — Между делом спросил бог. — Не хочу. — Холодно ответил Чайльд: — Я уже много раз говорил, что мне не нравятся мои глаза, так зачем продолжаете настаивать и приглашать художников? — А когда-то ты рассказывал, что любишь их, так как они напоминают тебе о матери... — Грустно улыбнулся дракон, смотря только вперёд. — Именно поэтому и не нравятся. Я не разрешу им дописать мой портрет. Даже если это важно. Мысль о том, что где-то висит законченная картина с его изображением вгоняет Аякса в страх. Стараясь лишний раз не смотреть в зеркало, боясь столкнуться с осуждающим взглядом синих глаз, юноша поставил условие, что если адепты хотят запечатлеть его на холсте, они не должны прорисовывать его лицо. И, несмотря на возмущение многих, они согласились, следя за тем, чтоб молодой господин остался доволен. Однако был случай, когда картина была тайно завершена. Художник гордился своим творением, поскольку это было поистине шедевром, но довольно скоро гнев камня и воды настигли его, наказывая мужчину по всей строгости. А его кропотливая работа была уничтожена. Аякс своими руками бросил ее в огонь, следя за тем, чтоб чертово произведение искусства полностью сгорело. После этого Чайльд отказывался пускать кого-либо, чтоб написать памятный портрет, но адепты не оставляли надежды, приглашая самых лучших и надёжных художников. Тарталья не понимает, зачем это нужно, так как это совершенно не важно, но через два года всё же решился позволить одной девушке зайти в его комнату с коробкой красок. Но условие всё то же: портрет без глаз. Глаза – это зеркало души. У Аякса глаза пусты. Так же, как и душа. Он боится, что однажды увидит собственную мать в отражении, разочаровавшуюся в сыне, который не способен даже сохранить блеск жизни. Портрет с двумя синими омутами – улика. Улика с его слабостью. Его слабость – журавлиные глаза, горящие раздражением. — Она действительно хороша, но прошу, не нужно больше спрашивать касательно лица. — Чувствуя, что может взорваться в любой момент, Чайльд ускорился, направляясь к месту, где раньше был ставок. Потребовалось около трёх часов, прежде чем они наконец нашли нужную вещь. Это могло бы занять меньше времени, если бы Аяксу не приходилось делать перерывы, когда страх волнами накатывал на него, показывая всё больше и больше ужасов, которые ему пришлось пережить, но лучше так, чем сдаться и уйти. Помогало лишь то, что рядом был Моракс, оказывающий поддержку. Юноше не стыдно признаться, что без него он бы не справился. Шкатулка была не очень большой, а резные журавли выполнены настолько искусно, что Чайльду даже стало немного жаль, что их участь – быть закопанными на долгие годы. Но сейчас это уже неважно. Сейчас Аякс хочет узнать секрет, который хранила его мама. И вот, положив руку на крышку, юноша попытался открыть ее, но та не поддалась. Шкатулка запечатана с помощью магического заклинания. И только надпись: "В день, когда истина займет законное место" служила красным флагом для разочарованного Чайльда. Со злостью кинув вещь на землю, Аякс выкрикивал всевозможные ругательства и пинал камни, желая высказать всё, что думает: — Чертов павлин, чёртовы Фатуи, чертова бездна! — Тарталья чуть не упал, когда провалился в небольшую яму: — Горите все в аду! Я вас всех ненавижу! Ненавижу, ненавижу, ненавижу! Какого черта я должен был быть тем, кто вечно страдает?! За что мне это наказание?! — Падая на колени, Чайльд глубоко вздыхает: — Зачем нужно было меня рожать, если ты знала, что со мной собираются сделать, мама? Зачем? Белое перо вылетело из кармана пиджака, приземляясь на рыжую макушку. Аякс пусто усмехнулся, принимая это за ответ. — Тебе было все равно, да, мам? Даже если я стану чудовищем? Если я уже монстр? — Юноша повернул голову в сторону бога, замечая тот самый нахмуренный и холодный янтарь. Он вздрогнул, вспоминая прошлую жизнь: —Не смотри на меня так, Моракс, прошу... Я ненавижу этот твой взгляд. Что угодно, только не он. Рекс Ляпис тут же отвернулся, не желая приносить ещё одну боль. Ему жаль, ему так жаль, что он не знает, как помочь сейчас, когда юноша переживает разочарование в человеке, которого считал самым безопасным и родным. Не найдя лучшего решения, дракон подошёл ближе и присел, заключая Аякса в слабые объятия. Чайльд не стал вырываться, пряча лицо в чужом плече. — Почему они не могут рассказать сразу? Почему я должен мучиться с этими бездновскими загадками и испытаниями, только чтоб узнать крупицу информации? Я просто хочу жить спокойно, будучи уверенным в следующем дне, что ко мне не заявится какой-то морской черт и не вывалит кучу слов про мое прошлое. Я лишь хотел быть счастливым... — Чувствуя лёгкие поглаживания, Тарталья усмехнулся: — Пытаешься меня утешить? Как мило с твоей стороны. Смотри, сам не расплачься. — Прости... — Выдохнул Моракс, снова хмурясь: — Я привык, что испытываю только бездонную пустоту, но глядя на твои метания, и осознавая, что ничем не могу помочь, мне становится так больно в груди... Мне жаль, Аякс, мне так жаль... А Аякс только улыбнулся. Вот оно что. Этот чертов дракон со своими чертовыми глазами. Это все звучит настолько смешно, что Чайльд не понимает, почему всё ещё не смеётся. Он ведь далеко не глупый и уже давно понял, что даже в первой жизни Рекс Ляпис не ненавидел его. А всего лишь жалел. Но Тарталья не знает, что из этого хуже. Может быть и ничего. Зато его видели. И только мысль о прощении обжигает сознание Аякса, не позволяя задумываться об этом дольше, чем хотелось бы. Это невозможно. Никогда. Чайльд не простит своего убийцу. — Прости меня, Аякс, — Рекс Ляпис уткнулся в чужое плечо, выглядя очень уязвимым: — Мне так жаль, что тебе приходится всё это переживать. Никогда не простит. Правда же?