Перо Цуру

Моракс сидел в своей комнате, не желая никого видеть. Всю свою жизнь он пытался понять, почему чувствует такое опустошение, однако стоило разгадать эту загадку, тут же пожалел об этом. Точнее нет, не так. Рекс Ляпис не жалел. Рекс Ляпис разочаровался. Но не в правде, которая так резко свалилась на его плечи, а в себе. Ведь вместо того, чтоб самостоятельно справиться со своими эмоциями, дракон упросил Гуй Чжун поставить печать на его чувства. Так было легче. Магия богини была настолько мощной, что сохранилась даже во второй жизни, поэтому пережить отношение родителей, их смерть и последующую войну было гораздо проще. Но даже в таком случае Моракс всегда чувствовал, что от чего-то бежит, словно трус. Осиал успокаивал его, что все придет в своё время, но разве нормально, что даже в своем паршивом детстве дракон жил в сером, ничего не выражающем мире? Но закаты над синим морем всегда его вдохновляли... Строя поместье, Моракс руководствовался видом, который может предложить природа. Лучше жить в отдаленном от города месте, где сердце приятно екает, чем в роскошном замке, где мир мёртв. Моракс устал от этой мертвечины. Надоело ощущать себя товарищем усопших. Но и правда оказалась не такой, как хотелось изначально. Чайльд... Аякс... Бездна исказила его воспоминания, и теперь он думает, что его ненавидели. Нужно поговорить с ним, всё объяснить, но сначала необходимо самому прийти в себя. Голову будто разъедает магия Аждахи. Рекс Ляпис прилёг, закрывая глаза. *** Нин Гуан некоторое время молча смотрела на Аякса, прежде чем тяжело вздохнуть. Особо не церемонясь, девушка прошла в комнату, присаживаясь на край кровати. Уделив внимание интерьеру, она отметила, что у парня определенно есть вкус, но не дождавшись, пока тот отойдет от шока, сама окликнула его. Только тогда Чайльд, вздрогнув, прикрыл дверь, враждебно уставившись на незваного гостя. Нин Гуан этот взгляд лишь рассмешил. — Ты всегда смотрел на меня именно такими глазами. — Начала она, нисколько не расстроившись чужой ненависти: — Словно я украла у тебя важную вещь. Немного подумав, девушка вздохнула: — Хотя, полагаю, так и было на самом деле. Если смотреть на ситуацию с твоей стороны, я забрала всё, что должно было принадлежать тебе: семью, внимание, Моракса... — Имя последнего Нин Гуан произнесла чуть тише. — Гуй Чжун. — Холодно произнес юноша. — Чайльд Тарталья. — Без капли злости позвала та. — Я не он. Я Аякс. Нин Гуан, услышав это, коротко рассмеялась, закинув ногу на ногу: — Ты пытаешься бежать от своего прошлого, но прошлое уже настигло тебя, дорогой мальчик. Как бы не старался изменить мир вокруг, всё будет зря, пока ты не примешь себя. Вот я... Будучи богиней, никогда бы не подумала, что когда-нибудь буду заносчивой и противной девочкой-подростком. Прямо жуть. Но такова моя судьба, с которой полностью смирилась. — Да нормально, — угрюмо улыбнулся Чайльд: — Я тоже не подарок. Живя вторую жизнь, я так и не смог стать лучшей версией себя. — Отнюдь. — Гуй Чжун смотрела на юношу. Было непонятно, о чем она думает на самом деле, поскольку за весь их разговор выражение ее лица особо не менялось, кроме редких моментов: — Я помню, каким ты был. В конце концов, я наблюдала за тобой несколько лет. Мальчик-хаос, неспособный даже на простую коммуникацию. Вечно пустое лицо и такие же мертвые синие глаза. Но при этом всем ты всегда выглядел так, будто что-то искал. Мне так и не удалось узнать, что именно. Однажды я рассказала Мораксу о тебе. Когда ещё ходила туда, в подземную тюрьму. Так этот гаденыш только тогда обратил на меня своё внимание. Сей кусок камня слышал меня, знал, кто я, но при всем этом целый год игнорировал меня! — Под конец Нин Гуан выглядела крайне возмущенной. — Целый год? — Удивился Аякс: — Так долго? — Ну, да? Разве возможно расколоть эту скалу быстрее? — Закатила глаза Гуй Чжун. Однако кое-что вспомнила: — Подожди. А сколько тебе времени понадобилось? — Если честно, я не помню. Что-то около двух месяцев. Может, меньше. — Серьезно? — Девушка была крайне удивлена: — Эта змеюка так быстро признала тебя? Завидую. Чайльду было крайне неловко, что Моракс принял его быстрее, чем свою возлюбленную. На короткий миг синие глаза расширились, а сам он понял, что отобрал у Гуй Чжун возможность вновь сблизиться с богом. Они же были... Парой. В прошлой жизни все только и делали, что щебетали о своих лордах. Как нехорошо получилось... Всё должно было быть по-другому, но мысль о том, что Рекс Ляпис оставит его и выберет Нин Гуан больно царапала желудок. Тарталья этого не хочет. Тарталья боится, что сравнив его с Гуй Чжун, Моракс поймёт, что юноша для него бесполезен. Нет могущественной магии, он не очень умный, не хитрый, не сильный, ведёт себя словно ребёнок... Есть ли хоть что-то хорошее? Бездна шепчет, что нет. Бездна на ухо мурчит, словно довольная кошка, что дракон не выбирает недостойных существ. Все её слова перекрывали любое проявление привязанности к Аяксу со стороны Рекс Ляписа. Будто этого не было. Будто он сам это всё придумал, чтоб не сойти с ума. Но теперь Чайльд чувствует, что всё же может потерять рассудок. Всё это слишком тяжело для такого искалеченного слабого человека. — Знаешь, — Негромко заговорила девушка, видя чужие метания: — Ты не виноват в том, что с тобой происходит. И все это понимают. В том числе и Моракс. Бездна так сильно влияет на тебя... Ты не угрюмый и не скучный парень, но порча заставляет тебя так думать. Она диктует свои условия, и, дабы выжить, тебе остаётся лишь принять тяжёлую ношу на свои плечи. Если бы знал другую жизнь без заразы, ты бы меня понял. Но на данный момент, всё, о чем можешь думать – это насколько ты плох. Гуй Чжун смотрела на притихшего Аякса. Ее взгляд немного изменился, стал теплее, будто перед ней не просто убийца, а старый друг, сбившийся с тропы, ведущей к счастью и покою: — Моракс понял, насколько ты драгоценный, ещё когда я впервые рассказала ему о тебе. Этот дракон всегда был равнодушным существом, которого невозможно было чем-то заинтересовать, однако истории про мальчика с синими глазами и рыжими кучеряшками всегда увлекали его. Он так хотел познакомиться с тобой... Но это было чем-то нереальным, особенно учитывая наши с тобой обстоятельства. — Какие ещё обстоятельства? — Чайльд глотнул, но его горло пересохло из-за нервозности. Нин Гуан со всей серьезностью смотрела на юношу перед собой: — Не только ты жертва эксперимента, дорогой мальчик. Я тоже была подопытным кроликом того проклятого демона и семьи Тарталья. И, пусть моя боль не сравнится с той болью, которую перенес ты, видеть перед собой мерзкие фигуры людей было чем-то невыносимым. До тех пор, пока не вспомнила, кем была раньше, я завидовала тебе, Чайльд, что у тебя есть силы бороться со злобой. Однако осознав весь масштаб происходящего, я пришла в ужас. Ты никогда не мирился со своей судьбой. Ты был просто не способен на это. Ты не жил, а существовал, смотря на мир глазами бездны. А бездна ненавидит всё живое, соответственно, и ты никогда не видел красоты окружающей среды. Я рассказала об этом Мораксу, и он пришёл в ярость, чуть ли не разрушая всё вокруг. Мне с трудом удалось отговорить его от этой затеи. С тех пор Рекс Ляпис больше не отвечал мне, замкнувшись в своем сознании. Он искренне беспокоился о рыжеволосом мальчике с самыми красивыми синими глазами... А также оплакивал его, надеясь, что никто не увидит те одинокие слезы, скатывающиеся по холодным щекам. Чайльд закусил губу. Было невероятно трудно поверить, что всё это правда. В конце концов, разве так может быть? Моракс заботился о нем в этой жизни, но в прошлой... — Переломным моментом стал разговор демона-ученого и лорда Тартальи, который я подслушала. Они решили, что ты прожил достаточно, чтоб наконец стать оружием. Это было страшно. Мне было страшно. Я не хотела, чтоб ты лишился души. Ты, скорей всего не помнишь, поскольку порча вычеркивала из твоей памяти всё хорошее, но в свободное время ты любил скрываться от посторонних глаз и наблюдать за цветами. Особенно за Глазурными лилиями. Забавно, что Моракс их тоже очень любил. А также я знала, что у тебя есть целая коллекция камней, которые тебе были дороже, чем собственная жизнь. Все эти воспоминания мне дороги, и лишиться их – всё равно, что лишиться важного человека. Я не могла позволить этому случиться, поэтому побежала к Рекс Ляпису, чтоб просить о помощи, но демон меня заметил и ранил. Этот черт со своими иллюзиями... Это было не только больно, но и страшно... Только я не могла так просто сдаться. Я успела предупредить Моракса об опасности, и тогда он всё же решил выбраться. Чуть ли не разрушив особняк, Рекс Ляпис хотел убить всех на месте, но что-то его остановило. Точнее кто-то. Дракон увидел тебя, мой дорогой мальчик. Я рассказала ему, как стоит поступить в данном случае, и он подписал новый контракт, где лорду Тарталье запрещается ставить опыты на своем младшем сыне в обмен на финансовую поддержку. Изначально Моракс требовал забрать тебя с собой, но под давлением демона твой отец отказался. Мы отступили, желая сперва найти больше информации про бездну. И это было нашей самой огромной ошибкой. Вернувшись в поместье, мы намеревались позвать Аждаху, так как он единственный, кому больше всех известно про порчу, однако шокирующей новостью стало то, что наш старый друг погиб... Не представляю, как Осиал пережил ещё одну потерю. — В прошлой жизни он был довольно грубым. — Чайльд старался комментировать что-то менее шокирующее, чтоб просто не сойти с ума от всей этой истории. — Когда теряешь всех членов семьи, друзей, и смысл своего имени, быть грубым – это самая малость. Тем более, что он просто боялся привязаться к тебе. В этом плане у Осиала всегда были проблемы. Каким бы негодяем он не казался на первый взгляд, на деле более нежной души ты не встретишь нигде. После смерти одного... Существа, рана на его сердце так и не затянулась, отчаянно ища кого-то, кому можно отдать всю накопившуюся заботу. А тут этот водяной узнает о тебе – несчастном мальчике, заражённом бездной. Стараясь не думать о тебе, Осиал выглядел крайне нервным. Хорошо, что в этой жизни вы встретились раньше. Ты узнал, что такое настоящая отцовская любовь, а Осиал обрёл покой. В конце концов, по рассказам Моракса, тогда ты был условно того же возраста, что и... — Нин Гуан прикусила губу, поняв, что болтает лишнее: — В любом случае, не было ни дня, чтоб боги и адепты не думали о том, как вытащить тебя. Жаль только, что был лишь один способ подарить тебе свободу. Когда всё стало слишком плохо, нам пришлось запереть тебя. Мы не были уверены, что поступаем правильно, но когда узнали про перо твоей матери, все сомнения тут же отпали. Будь ты ребенком, рождённым исключительно человеком, это не сработало бы, но в твоём теле течет кровь Цуру. Мы смогли бы очистить скверну, прицепившуюся к тебе. Перо стало бы нашей поддержкой. — Но... Как же так ... — Аякс, боясь потерять равновесие, облокотился о шкаф, находившийся недалеко от него: — Я же прекрасно помню, что говорили мне люди, что говорил мне... Моракс. Он же проклял меня... Как я могу поверить, что хоть когда-то был дорог ему? Сама мысль казалась сумасшедшей. Гуй Чжун – возлюбленная Рекс Ляписа, утверждает, что этот самый Рекс Ляпис волновался о каком-то рыжем птенце. Бред какой. Но как же хотелось, чтоб это было правдой... Нин Гуан же выглядела сбитой с толку: — Проклял? Когда? Брови Чайльда дернулись. Кажется, теперь он испытывает сомнения. И Моракс, и Гуй Чжун выглядели так, будто слова, произнесенные драконом были лишь шуткой: — "Ты, звереныш, перешёл все возможные грани, как человеческого мира, так и демонического. И нет тебе нигде покоя, нет шанса на успокоение. Никому не нужен мусор, от которого отказались даже собственные родители." — Слова лились словно дождевые воды, смешавшиеся с дорожной пылью. Даже спустя столько лет ему больно вспоминать их. Глаза Нин Гуан расширились. Дрожащей рукой она прикрыла рот, чуть ли не выдавливая из себя: "О, Боже мой..." — Это всё неправда, Моракс бы никогда... Он так любил тебя, он этого не говорил, ты слышишь? — А что тогда это было? — Усмехнулся Чайльд, однако смешно ему ни капли не было. Он боялся: — Что он сказал? Неужели благословил на следующую жизнь? Это звучало так издевательски, но в чужом голосе девушка уловила слабую надежду, что дракон действительно не проклинал его. Глубоко вздохнув, она закрыла глаза, вспоминая тот день и ту сцену: — "Ты – дитя как человеческого мира, так и демонического. И нет тебе нигде покоя, нет шанса на успокоение. По сему пускай смерть станет твоей периной, а ее напутствие – колыбельной для уставшей души". — Гуй Чжун догадывалась, что стало причиной этого недоразумения. В больной голове смешались все крики и оскорбления жителей города, а также слова самого Моракса. Нет ничего удивительного, что Чайльд соединил их все в одну картину. Им нужно было вывести юношу на негативные эмоции, чтоб бездна показалась, и можно было запечатать ее Нефритовым коршуном, но меньше всего они хотели, чтоб Аякс думал, что боги и адепты ненавидят его. Это так ужасно... Услышать перед смертью такое проклятье... Как этот мальчик жил с мыслями о собственной ненужности? Если бы адепты не обожали его, Гуй Чжун бы их хорошенько стукнула. Тарталья опустил голову. Несмотря на молчаливость, в его голове проносилось слишком много мыслей, из-за чего было невыносимо шумно. Самое худшее, что слова Нин Гуан звучат слишком правдиво. Живя с Мораксом столько лет, Аякс задавался вопросом, как мог этот дракон сказать такие злые слова? Теперь же всё стало на место. Но юноша не знал, радует ли его это на самом деле. Все эти годы он жил иллюзией, что все хотят навредить, что все врут ему. А на деле единственный, кто всё время обманывал – его собственные мысли и память. Даже бездна пользовалась этими ошибочными воспоминаниями, вскрывая старые раны, но именно Чайльд был тем, кто придумал всё это. Именно Чайльд был злодеем, мучившим всех своим недоверием и враждебностью. — После твоей смерти Моракс перенес тебя в лучшую комнату, и ещё долгое время стоял на коленях перед тобой, молясь и вымаливая прощения. Однажды мне довелось увидеть, как он целует твои руки, сдерживая слёзы. После этого мир словно замер, и мы оказались здесь. — Он делал... Что? — Отвлёкся Аякс, мельком глянув на свои ладони. Нин Гуан раздражённо закатила глаза: — Как Моракс однажды мне объяснил, таким образом он проявляет любовь. Я тебе отвечаю, эта ящерица точно подсмотрела, как один влюбленный болван обожает свою вторую половинку и целует ей руки, а Рекс Ляпис только и рад повторить. — Как может бог делать такое для обычного человека вроде меня? — Пробубнил Тарталья. Он чувствовал, что его голова вот-вот взорвется. Ему было так плохо от всего услышанного... — Не знаю. В любом случае я рассказала тебе практически всё. — Спасибо. — Аякс вздохнул: — Позволь мне теперь побыть одному. Гуй Чжун кивнула, поднимаясь. И, проходя мимо юноши, она шепнула ему на ухо: — У тебя, дорогой мальчик, всё на лице написано. Мы с Мораксом не любили друг друга, поэтому перестань винить себя за то, что всё испортил. У нас были фиктивные отношения для простого развлечения. Поэтому не зарывай голову в песок. После чего дверь со скрипом закрылась. Тарталья хохотнул, проведя ладонью по лицу. Его мир слишком резко перевернулся, от чего он чувствовал головокружение. Пошатываясь, юноша побрёл к кровати, дабы попытаться отдохнуть, но внимание привлек звон колокольчика. Откуда здесь колокольчик? Посмотрев в сторону, Аякс увидел дневник матери, с которого наконец пропал замок. Рассмеявшись, он наконец понял, что имела в виду та надпись, украшающая обложку. Столько лет... Прошло так много времени, прежде чем мама захотела рассказать ему всё. Но слова того павлина не покидали больную голову. Жить как прежде не получится. Но разве Гуй Чжун уже не рассказала всё? Разве может быть что-то хуже, чем холодная правда, вылитая на него? Взяв в руки блокнот, Чайльд открыл его, приступая к тексту не сразу. Что-то ему подсказывало, что ничем хорошим это не закончится, и стоило бы сперва разобраться с тем, что он уже узнал, но бездна подтолкнула его к действию, предупреждая, что потом такой возможности может не быть. " Аяксу, который уже узнал правду о своей несправедливой судьбе. Так уж сложилось, что мне не повезло попасться на глаза одному аристократу во время танца на озере. Соблазнившись лишь одним этим видом, человеческий мужчина расставил множество преград, дабы свободная птица не сумела улететь. Будучи грациозным журавлём, не державшим в своих крыльях даже самого лёгкого оружия, я была поймана и осквернена на всё том же озере близ города Ветров. Желая после этого покинуть это место, ранее свободный от мирских нужд Цуру обнаружил, что более не способен летать так же легко, как в прошлом. На мои плечи накинули иллюзорные цепи, ограничивая любое передвижение. Забрав и сделав меня служанкой, чтоб держать всегда поблизости, человеческий мужчина не раз навещал мою удушающую комнатушку, даже если дверь всегда была закрыта для него. Он не знал слова "нет", как и не беспокоился о собственной жене, с подрастающими птенцами человеческого вида. Хуже этого было узнать, что в моем теле что-то растет и развивается. Тогда-то мной и заинтересовался демон, преследующий беременных женщин, дабы украсть их ребенка. Аякс, мой родной Аякс, как бы не сложилась твоя жизнь, избегай доброго доктора со злыми глазами. Этот демон труслив, но коварен. Сколько раз я с тобой сбегала, но была поймана обратно... Он всегда знал, где я, всегда ловил в свои сети галлюцинаций, граничащих с реальностью. И так же быстро демон мог исцелить любую рану, кроме сердечной. Я видела твое появление на свет одиннадцать раз. И девятью из них владел добрый доктор. Своими силами мама пыталась избавиться от порчи, отравляющей всё живое, но все разы оказывались провальными, когда своими крыльями хоронила собственного сына. Дракон, обожавший рыжую жемчужину, девушка, пахнущая как пыль дорог, по которым я когда-то следовала, и истинный адепт, владеющий силой Солнца – это те, кто всегда пытался помочь тебе, Аякс. И, проживая твое десятое рождение, я поняла, что таким образом ничего не добьюсь. С болью в сердце мама оставила своего новорожденного птенца и убежала, под покровом ночи, дабы найти особенную женщину, способную мне помочь. Дав ей некоторые указания и второй способ избавиться от бездны, который узнала в девятой жизни благодаря одному существу, я нашла бога Солнца, бога войны, который единственный способен избавиться от демона, охотящегося на детей несчастных матерей. После этого отдала своё тело бездне, частично запечатывая ее влияние. Но каково было мое удивление, когда знакомая боль в одиннадцатый раз пробрала меня. Пока маленький птенец пытался снова увидеть свет, перед глазами я видела жизнь, которую прожил мой сын, впервые за столько лет развиваясь в одиночестве. Материнское сердце болело за несчастного ребёнка, но голова понимала, что это самый верный вариант – позволить тебе, мой маленький, расти самостоятельно. Я снова сбежала, дабы найти ту женщину и передать ей свои знания. Убедившись, что рядом с надписью о смерти стоит ещё и вариант с жертвой, мама вернулась в душную комнатушку. До определенного возраста ты жил, думая, что твоя матушка влюблена в лорда Тарталью. Это был самый лёгкий путь – убедить тебя и меня, что насилие являлось любовью, а оковы – нежеланием покидать любовника. Пусть мой ребенок хотя бы будет уверен, что появился на свет по решению матери, а не вынужденно. Однажды тайна бы раскрылась, так лучше ты узнаешь это от меня, духа, который лелеял тебя, а не от демона, которому нужна лишь твоя плоть. Решив написать этот дневник, я не сразу заметила, как рядом с тобой крутится сын одного из учёных. В его глазах читалось сожаление, словно он уже знал, что будет. Так и оказалось. Этот мальчик тоже переродился. Тогда, воспользовавшись этой возможностью, я рассказала ему, что моя способность дарует мне шанс исправить прошлое, что я была той, кто одиннадцать раз отматывал историю назад, только чтоб увидеть на лице моего сына счастье. Павлин запомнил, что помимо нас с ним есть ещё два существа, которые скорей всего вернулись в прошлое, но ничего не помнят. Мальчик поведает тебе о дневнике, и, когда придет время, ты всё узнаешь. " Чайльд захлопнул блокнот, хватаясь за голову. Этого не может быть... Этого всего не может быть! Руки дрожали, а дыхание сбилось. Паника волнами накатывала на него, пока не прозвучало решающее: " Я всегда говорила тебе, что ты виновник всех бед. Если бы не ты, никто бы не страдал." *** Время близилось к обеду, когда в поместье раздался взрыв. Переполошившиеся адепты вывели всех слуг, и дожидались богов, появившихся чуть позже. Моракс лихорадочно искал Аякса, но не найдя того, собирался кинуться обратно к зданию. Дракон очень надеялся, что тот в этот момент находился в уцелевшем крыле дома. Однако каково было их удивление, когда из пыли показалось огромное чудовище, напоминавшее тех существ, живших в Бездне. Сглотнув слюну, Рекс Ляпис сделал шаг в сторону, чтоб рассмотреть то лучше. Сердце болезненно сжалось, когда он понял, что перед ними стоял как раз-таки Аякс... Адепты достали своё оружие, кидаясь на монстра, чтоб защитить свою территорию, якши, включая Сяо, также присоединились к битве, желая убить эту тварь. Моракс, увидев это, крикнул, чтоб никто не смел навредить ему, и только тогда все узнали, кто это. — Аякс? — Невольно вырвалось из уст Хранителя Облаков. Она не могла поверить, во что превратился ее ученик. Ситуация в край поменялась, когда наступление перешло в оборону. Нельзя допустить, чтоб юношу ранили, но, с другой стороны, какова вероятность, что теперь это не бездушная бездновская тварь? Не видя в единственном глазу монстра узнавания, адепты склонили головы, оплакивая их Аякса. Того больше не было. Теперь это оружие, способное только на убийство. Моракс тоже это понимал, хотя и не хотел мириться. Отбивая атаки существа, дракон пытался дозваться Чайльда, но всё бесполезно. Так же бесполезно, как теперь искать разгадку для избавления от порчи. Это больше не понадобится. Бездна полностью поглотила сознание юноши. Сжав челюсть, демонический бог приказал якшам отдать Сяо Нефритового коршуна. И, пусть тот вряд-ли ещё был способен полностью управлять строптивым оружием, никто так не подходил на роль воина, как этот орёл. Стоило увидеть знакомое копьё, как тварь громко заверещала и кинулась бежать, игнорируя любые увечья от сломанных предметов и деревьев. Адепты бежали за ним, стараясь не отставать. Нельзя позволить, чтоб Аякс навредил кому-то из прохожих. Однако, вопреки ожиданиям, существо не стало сворачивать к городу. Оно направлялось к морю. Остановившись на берегу, тварь развернулась, и так же громко вопила, не позволяя никому даже близко подойти к ней. Моракс закусил губу и выхватил у Сяо Нефритового коршуна. Игнорируя ожоги, которые оставляло оружие, дракон медленно направлялся к Чайльду. Его руки тряслись, он не хотел и боялся снова лишать Аякса жизни, но чтоб в будущем тот мог переродиться, это было необходимым решением. Рекс Ляпис не сразу почувствовал, как чья-то бледная рука легла ему на плечо, тем самым останавливая его. Обернувшись, демонический бог увидел Осиала, еле стоявшего на ногах. Чертыхнувшись, он поддержал водяного, чтоб он не свалился на землю. Кашлянув, тот наконец заговорил: — Не делай этого, Моракс. Ты собираешься убить Аякса, а не Бездну внутри него. — Что ты имеешь в виду? — Брови дракона дрогнули. Он никогда не сомневался в словах своего друга. — Я... Так долго жил с ребёнком. — Поджал губы Осиал: — И прекрасно знаю, как дети реагируют в разных ситуациях. Кивнув в сторону притихшего монстра, мужчина продолжил: — Он боится. Ему так страшно. Это по-прежнему наш Журавлик. Бездна бы не запомнила, что море является самым безопасным местом для нее, а вот Аякс помнит. Поэтому и пришел сюда. — Что же нам тогда делать? — Вмешался Творец Гор, подойдя ближе. Водяной некоторое время молчал, обдумывая план. — Моя сила полностью противоположна Бездне. Я окружу Журавлика живой водой, а вы тем временем найдите перо его матери. — Но... Зачем перо? — Спросил кто-то из адептов. — Есть у меня одна мысль. — Размыто ответил он, подходя чуть ближе к бездновской твари. — Ты уверен, что справишься? В конце концов ни один ромарин так и не расцвёл. — Засомневался Моракс, смотря на друга. — Не знаю. Но я больше не могу сидеть сложа руки, видя, что происходит с Аяксом. Он нуждается в моей силе, он отчаянно ищет ее. Я не хочу оставлять всё, как есть. — С этими словами Осиал поднял руку, используя магию. Морская вода поднялась, и, поменяв цвет с зелёной, на небесно-голубую, окружила существо бездны, не давая тому выбраться. Облокотившись на Бай Чжу, водяной приказал всем остальным немедленно организовать поиски пера. Но не успел он договорить предложение, как тварь с громким ревом прорвалась сквозь живую ловушку, игнорируя жжение на своей броне. Гуй Чжун использовала песок, чтоб замедлить Чайльда, но и это не помогло, какой бы сильной не была девушка. Они могли победить существо, могли убить его, но зная, что это всё ещё Аякс, не хотели даже малость навредить ему. Двинувшись в сторону Моракса, который даже не собирался уворачиваться, тварь протянула когтистую руку, чтоб избавиться от того, кто когда-то уничтожил Бездну. Но прежде чем пролилась кровь, вперёд пролетело перо, принимая на себя весь удар, а заодно и исполняя последнюю часть договора. "Тело было... Теперь и душа... Они мои." С этими словами черные миазмы оставили юношу, цепляясь за некогда белоснежное перо, отравляя то своими когтями. Аякс упал на песок, но не давая себе и секунды на осознание, кинулся к перу, медленно рассыпающемуся на мелкие частицы, напоминающие пепел. Бережно обняв его, Чайльд впервые за всю свою жизнь в полной мере почувствовал удушье от печали: — Мама... Мама? Ты снова оставишь меня? — Он смеялся, вспоминая, как то же самое говорил перед собственной смертью. Жизнь так несправедлива. Повернувшись к адептам, молча наблюдавшим за разворачивающейся картиной, Аякс сжал рубашку у груди, борясь с эмоциями, охватившими его. Браслетов больше не было. Как не было больше голоса Бездны. Юноша не слышал её. Она исчезла. Осиал тихо прошептал, не способный сказать громче: — "Чистая жертва". Не вынужденная, а желанная. Мать так сильно любила своего ребёнка, что нашла способ забрать на себя порчу, тем самым лишившись права на перерождение, но приобретя для сына свободу. Занятно, что в их случае любовь не должна была быть романтической. Моракс был готов пожертвовать собой, когда ожидал удара, но не думал, что сумел бы сделать всё правильно, несмотря на искренние чувства. Он любил Чайльда во всех своих жизнях, когда не знал и не помнил его, но разве сравнится его любовь с материнской? Даже если Аякс часто сомневался, даже если ненавидел всех вокруг, лгал, убивал, боялся, валялся в грязи, не способный на малейшее движение... Единственный, кто всё это видел и продолжал волноваться о нем – была мама. Единственный, кто оставался с ним от начала и до конца – мама. И Осиал тоже это понимает. В конце концов, разве настоящий родитель не сделает ради счастья своего ребёнка всё возможное и невозможное? Подойдя ближе к Аяксу, он протянул тому какой-то предмет: — Перед тем, как прийти сюда, я пробрался в разбитую часть поместья, надеясь найти там что-то, что может помочь. Думаю, этот блокнот важен для тебя. Синие глаза неверяще расширились, осторожно принимая дневник. Он так и не успел прочитать последние страницы. Глубоко вдохнув, юноша открыл конец, тут же заливаясь смехом. Никто из стоящих там, так и не понял, от чего Аякс так сильно смеётся, и только спустя целых три минуты он наконец начал успокаиваться. Его мама такая шутница. Размашистым почерком вверху было выведен текст: " Цуру являются духами искусства, и, когда им удаётся найти достойную работу, они даруют автору своё перо. Моя ситуация немного отличается, но, как своему величайшему произведению искусства, я дарую тебе самое белоснежное перо, мой дорогой Аякс. Это артефакт, в котором заключены мои душа и сознание, дабы однажды завершить договор с Бездной. Придёт день, и оно тоже покинет тебя, но не печалься. Мама всегда будет любить и гордиться тобой." Снизу же была прикреплена фотография молодой и красивой девушки с синими глазами. — Спасибо... — Прошептал Чайльд, спрятав блокнот в волшебный мешочек. Потом снова посмотрел на стоящих в стороне адептов и богов. Неожиданно для всех, первое, что они от него услышали, были извинения: — Простите меня, пожалуйста. Я был таким неблагодарным. Выдохнув с облегчением, все тут же кинулись обнимать юношу. Они хотели окружить его ещё с самого начала, но каждый из них помнил о контракте, заключённом с Мораксом. Как же теперь хорошо знать, что больше нет необходимости сдерживаться. Рекс Ляпис слегка всех подвинул, прижимая Аякса к себе. Дракон был так рад, что всё наконец закончилось. Только когда все немного успокоились, Хранитель Облаков подала голос: — Теперь, когда мы все вновь помирились, давайте поговорим о том, насколько организованным был наш мальчик во время побега. Он так хорошо подготовился! Мы столько времени потратили на его поиски, но всё равно не смогли найти ни одной зацепки. Это мой лучший ученик! Все закатили глаза, но почти сразу же рассмеялись. Аякс тоже смеялся. И, в этот раз, искренне от всей души. Кажется, все его старания не были напрасными, и теперь он чувствует себя чуточку лучше. Возможно, когда Тарталья обговорит с Мораксом их отношения, и они вместе начнут строить что-то новое, юноша с полной уверенностью сможет сказать, что по-настоящему счастлив.