****
Гарольд, всё это время сидевший на стуле, поставив правую ногу на краюшек деревянной поверхности и, уперев колено о железный стол, рассматривает потолок допросной, а именно большие камеры, транслирующие всё происходящее в комнатном пространстве в специальном кабинете с множеством мониторов – расположенные как с одно угла, так и с противоположного. Обводя взглядом двоих молодых рядовых – явно неразговорчивых и слишком серьёзных – он переводит свой взор на стальную дверь, открывающуюся с характерным звуком и пропускающую внутрь следственной комнаты офицера, готовящего вести допрос. Встретивший взгляды с парой карих глаз и осознав, чей сын перед ним сидит, мистер Стайлс тут же меняет гнев на милость, улыбаясь уголками губ. — Прости, дорогой, что заставил тебя так долго ждать, – монотонным голосом произносит мужчина, делая несколько шагов в сторону юноши. — Ты, наверное, голоден, вы же все после выпускного – уставшие, не спавшие. Принесите, пожалуйста, юноше что-нибудь пожевать и выпить, – обращаясь и вводя в заблуждение своих подопечных, продолжает офицер, занимая место на соседнем стуле. — Какое кофе тебе принести? — Не нужно со мной играть в мир, дружбу, жвачку, мистер, – сводя брови к переносице и переводя взгляд в противоположную сторону, отвечает Гарри. — На меня это не действует, – улыбнувшись уголками губ и сменив прежний тон голоса на более серьёзный, продолжает он, облокачиваясь на согнутые в локте руки, поставленные на стол. — Я буду говорить только в присутствии своего адвоката. — Зачем тебе адвокат, если тебе нечего скрывать, Гарольд? – удивленно спрашивает мужчина, разводя руками в разные стороны. — Тебя же здесь никто не обвиняет, мы просто собираем показания, чтобы помочь твоему другу и оправдать его, разве не этого ты хочешь? — Я видел, как вы помогаете: сначала скручиваете его в три погибели, сковываете наручниками, а потом сажаете в свой бобик. Хорошая помощь, – издав явственный смешок, проговаривает Озборн, скрещивая руки на груди. — Мы как-то отошли от темы разговора. Вы вообще знаете, кто мой отец? Выдержав строгий взгляд молодого человека, мистер Стайлс откидывается на спинку стула и перенимает поведение юноши – улыбаясь уголками губ, он начинает неспешно постукивать подушечками пальцев по столу, подбирая нужные слова. — Знаем, уже пообщались с ним несколькими минутами ранее, – озвучивает причину своей задержки офицер, начав неторопливо листать свой блокнот с разными вопросами и заметками. — Так вот мистер Озборн доходчиво объяснил нам, что при малейшем отклонении, сопротивлении, непристойном поведении, отправлять тебя в обезьянник и с ним по вопросам, касающихся тебя, больше не связываться, – парирует мужчина, заметив, как брюнет теряет самообладание, сжимая фаланги пальцев в кулак и стискивает челюсть. — Шутки кончились, наступила суровая реальность – никто помогать тебе не будет. Черты лица Гарольда искажаются гримасой, брови сводятся к переносице и, прожигая суровым взглядом мужчину, лоб юноши пересекают две глубокие вертикальные морщины. Молодой человек продолжает молчать, но заходившие на скулах желваки говорят многозначительней любых сказанных слов. — Либо мы сотрудничаем, либо я буду вынужден выполнить просьбу твоего влиятельно отца, ведь отказывать ему – себе дороже, сам понимаешь, – вновь говорит мистер Стайлс, пожимая плечами и едва заметно улыбаясь. Осознание приходит почти сразу: сейчас наличие уважаемых в кругах родственных связей – не играет никакой роли. Норман просто открестился от себя-любимого сынка, как и предупреждал сутками ранее. Он даже и не думал, что отец поступит по-другому – уж слишком много раз малолетний отпрыск подрывал доверие взрослого и влиятельного дяди, чтобы в очередной раз заступаться за него в деликатной ситуации Однако молодой человек понимает, его подобное поведение в данный момент может лишь усугубить положение, в которой он оказался и Гарри – максимально выпрямив спину, поставив правую ногу на пол и гордо приподняв подбородок – садиться по струнке смирно, а адреналин моментально расползается по его телу. — Что именно вас интересует? – грубовато адресует вопрос офицеру молодой человек, скрещивая руки на груди. — Как долго ты общаешься со своим другом с маниакальными отклонениями? – отвечает вопросом на вопрос мужчина, вальяжно развалившись на неудобном стуле. — Это вы сейчас про Питти моего сказали? – улыбнувшись, произносит Гарольд, играя бровями. — Вам как, точную дату, время, место или может описать атмосферу того великолепного дня? — Коротко и по существу, Озборн. — Мы познакомились, когда нам было лет 8, – юноша выдерживает небольшую паузу, а затем продолжает, театрально прикасаясь ладонью к груди. — Получается, что уже 10 лет, плечом к плечу живем. Как быстро летит время. — И как давно ты хранишь его секрет? – вновь задаёт вопрос офицер, чёркая ручкой в своем блокноте названную цифру. — Около двух лет, наверное, – сухо отвечает брюнет, переводя взгляд в противоположную сторону. — Не знаю, не считал. — Может ты знаешь что-то о делах, в которых был замешен твой Питти? – выдержав паузу в несколько секунд, интересуется мужчина, сопоставляя сказанные юношей слова с рассказами их общих одноклассников, опрошенных его коллегой. — Возможно, в каких-то моментах ты был его соучастником? — Питер никогда не посвящает других в свои паучьи дела, – кидает Гарри, сводя брови к переносице. — Ещё вопросы? — Пока нет, – заключает мистер Стайлс с улыбкой на губах, а затем поднимается со своего места и направляется в сторону выхода. — Но, если появятся, я обязательно вернусь к нашей милой беседе.****
Разведя тройку по трём разным допросным комнатам, Мэйсон проходит вглубь камеры, усаживаясь на стул под пристальным контролем двух сержантов, перегородивших вход и выход своими костлявыми спинами. От бетонных стен веет холодом, а небольшое квадратное помещение пахнет сыростью, плесенью и чем-то ещё сладко-противным, отчего девушка недовольно морщиться, поправляя на своих плечах чёрный пиджак молодого человека и подпирает щеку согнутой в локте ладонью. — Не люблю заставлять милых девушек ждать, но ваши дружочки-пирожочки всё рассказывали и рассказывали о ваших жизнях, поэтому пришлось задержаться, – начинает офицер Стайлс, переступая дверной порог и направляясь к железному столу. — Как ты познакомилась с Человеком пауком? — Спас нас как-то с сестрой от злых и нехороших дядек, которые изнуряли нас голодом, оставляли спать на холодном полу и задавали глупые вопросы, – саркастически отвечает Алекса, сводя брови к переносице. — Прям как вы. События тех дней отзываются неприятной дрожью по когда-то расслабленному телу, ладони, сжимающие плотную ткань верхней части чёрного костюма, мгновенно становятся влажными, грудную клетку сложно сжимает стальное кольцо, а давящий горло горький комок отходит куда-то глубже, позволяя перевести дыхание. — Уже наслышан о ваших жизненных трудностях, – произносит офицер, фиксируя сказанные слова в блокнот и, подняв взгляд на девушку, продолжает. — В любом возрасте лишиться родителей – это большая утрата, а если ты ещё и ребенок, то настоящая трагедия. Как ты всё это перенесла? — Вы пришли сюда, чтобы узнать, как протекают мои будни? – интересуется Лекс как можно более спокойным голосом, но нотки раздражённости выдают её состояние. — Плачу ли я по нему – нет, скорблю ли я – ответ такой же. Райан был ужасным отцом и человеком, – констатирует факт блондинка, прожигая взглядом своего собеседника. — Еще вопросы, мистер? Уловив отголоски уже знакомой надменности, мужчина анализирует поведение юноши, с которым разговаривал некоторыми минутами ранее и, сложив 2+2, наклоняет голову вбок, постукивая и отбивая ритм колпачком от ручки по поверхности стола. — Дай угадаю, возлюбленная Озборна? – интересуется мистер Стайлс, а его губы трогает усмешка. — Не в настоящем времени, – коротко отвечает Алекса, откидываясь на спинку стула. — Бывшая. — Оно и видно откуда такой гонор, – подмечает он, прокручивая чёрную ручку меж пальцев. — Как же так получилось, что вы с сестрой попали в компанию «молчаливого Паркера и весельчака-плохиша Гарри»? — Мы были новенькими, учились в одном классе, – произносит Мэйсон, пожав плечами. — В общем частенько покуривали за школой – так и подружились. — Ты приняла сторону Человека паука только потому, что он твой друг? – вновь задаёт интересующих его вопрос мужчина, потирая ладони. — Или он тебя об этом попросил? — Я приняла самую адекватную сторону и позицию и то, что мы общаемся – здесь ни при чём, – повысив привычный тон голоса, восклицает девушка, смотря прямо в глаза офицеру. — А вы обвиняете человека, который все эти годы спасал жителей вашего города и мухи не обидел, но вы все решили поверить незнакомцу, повесив на первого убийство, которое он не совершал! — Я бы больше поверил в то, что он твой друг и поэтому ты его так активно защищаешь, – незаинтересованно выдаёт офицер, неодобрительно покачивая головой из стороны в сторону. — Более веский аргумент, чем тот, который вы все притянули за уши. В небольшой комнатушке воцаряется молчание и взгляды всех присутствующих обращаются к мистеру Стайлсу, заполняющему свои лёгкие кислородом. Продолжай смотреть на главного и анализируя заданные им вопросы, Мэйсон едва заметно покачивает головой в разные стороны, поняв, что подобными вопросами, мужчина сортирует опрошенных людей на заинтересованных лиц и простых наблюдателей. — Ну, если вопросов больше нет, то я могу быть свободна? – скрестив руки на груди и решив воздержаться от комментариев, проговаривает Лекс. — Как только так сразу, Алекса, – улыбнувшись, заключает офицер, поднимаясь со своего стула и, огибая стол, продолжает. — Но сейчас тебе всё же придется посидеть здесь под чётким руководством моих людей.****
Нервно постукивая длинными ноготками по поверхности стола, Викки переводит взгляд на вошедшего в комнатное пространство дознавателя. — Ты, наверное, уже истосковалась, ведь ты последняя в мом списке на сегодня, – усмехнувшись, проговаривает офицер, поправляя собранную ткань своего пиджака. — Финальная, скажем так. — Я вас слушаю, – коротко отвечает Робинсон. — Я изучил полученную информацию из школы, полистал твоё досье – ты способная и умная девочка, – продолжает мистер Стайлс, медленно листая документы в папке. — Тогда зачем ты связываешь свою жизнь с убийцей? — Наверное, потому что он никого не убивал? – отвечает вопросом на вопрос Ви, откидываясь на спинку стула. Девушка – как и друзья – верит Питеру и знает, что он никогда бы не поступил так, как преподносят новостные паблики, обезумевшие люди и следователь в том числе. — Ты состояла в отношениях с Человеком пауком? – достаточно грубо спрашивает детектив. — Я состояла в отношениях с Питером, – бросает девушка, отводя взгляд в противоположную сторону. — Другие ребята сказали, что у него была достаточно скверная репутация и с ним общался только Гарри, – вновь интересуется мистер Стайлс, незаметно анализируя поведение каждого из присутствующих. — Как же так получилось, что вы начали тесно общаться? Может он тебя завербовал, шантажировал, применял грубую силу, чтобы ты была с ним? — Я встречалась с ним, потому что хотела этого, – резко выдаёт брюнетка, улыбаясь уголками губ от нелепицы этого довода. — Это было взаимно – никакого подвоха, вербации и уж тем более насилия. — До меня тут дошли слухи, что когда-то давно он спас вас от похищения, – просматривая один из кипы документов листок, мужчина весело щурит глаза и продолжает. — Может у тебя развился стокгольмский синдром, только наоборот? Когда жертва влюбляется не в похитителя, а в своего спасителя. — Не знаю, мне тогда было 16 лет, – пожав плечами, отвечает Викки. — Возможно стоит провериться, а то давно у врачей не была, – парирует она, придвигаясь ближе. — Может вы будете задавать вопросы, относящиеся к делу и тому, что произошло, а не о наших с ним личных отношениях? — Когда вы расстались, ты слишком быстро его возненавидела: оскорбляла, унижала, говоря, что он испортил тебе жизнь – у меня даже есть пару роликов ваших ссор, предоставленные одноклассникам, – дознаватель показывает девушке фрагмент видеоролика с участием настоящей Ви Робинсон и Питером, которые активно выясняли свои отношения на виду у всех. — Он тебя обидел? Может быть, сделал что-то непристойное? Робинсон прячет взгляд в пол и сглатывает тягучую слюну – учащенное сердце колоситься с такой скоростью, что кажется словно сейчас оно выпрыгнет из груди от волнения. Сейчас она не может отвечать за действия дочери Ирэн, хотя понимает, что отмалчиваться в данной ситуации – тоже не занимательная затея. — А это уже вас не касается, как и при каких обстоятельствах мы расставались, – бросает Ви, слегка нахмурив лоб, а брови её ползут вверх. — Повторюсь, к делу это не относится, но я понимаю к чему вы клоните и мой ответ нет – он меня и пальцем не тронул. У нас были здоровые, адекватные отношения, если вы ещё не поняли. — Благодарю за содействие, – заключает офицер Стайлс, жестом указывая в сторону опрошенной девушки своим рядовым и направляется в сторону выхода. Рядовые подходят к девушке, заставляя её встать, и пока один из них открывает массивную дверь, второй сержант провожает Робинсон в комнату ожидания, в котором её уже встречают остальные друзья. — Вам всем задавали вопросы, касающиеся отношений с Питером? – задаёт вопрос Викки, скрещивая руки на груди. — Да и все вопросы не касаются дела, – поддерживает Алекса, переводя взгляд на Гарри. — Потому что вы все – заинтересованные лица и ваши ответы абсолютно идентичные, – раздаётся мужской голос за спинами тройки – иронический и слегка уставший – и они оборачиваются. В поле их зрения попадается мужчина в строгом костюме серого цвета, а белая накрахмаленная рубашка и коричневый галстук облегают грудь и широкие плечи. Густые брови и большие карие глаза – спрятанные под оправой чёрных очков с затемненными стёклами – небольшой прямой нос, четко очерченные скулы. Его тонкие губы трогает снисходительной улыбка – такое чувство, что этот мужчина знает все то, что обсуждают друзья Питера с офицером – а пальцы правой руки перебирают рукоять длинной черной трости. — А вы кто, дядя? – интересуется Гарри, сводя брови к переносице и образуя две глубокие вертикальные морщинки. — Мэттью Мёрдок – адвокат вашего друга, – представляется мистер Мёрдок, кивнув своим новым собеседникам. — Мисс Паркер позвонила мне почти сразу, когда вся эта шумиха поднялась. — Ну и какие прогнозы? – спрашивает Ви, наблюдая за мужчиной. — Весьма скверные, но шанс есть, – выдержав паузу, отвечает адвокат, наклонив голову вбок. Смотря на подруг – которые встревоженные услышанным вердиктом прикусывают свои губы и запускают пальцы в спутанные волосы, начав активно массировать затылок – молодой человек переводит взгляд на кафельную плитку, поняв, что о подобных вещах следует вещать с глазу на глаз без участия впечатлительных и тревожных девушек. Сказка кончилась, началась суровая реальность. — А вы курите? – интересуется Гарри, машинально достав из кармана пачку сигарет. — Иногда, – коротко отвечает Мэтт, поворачивая голову в сторону голоса юноши. — В зависимости от компании. — Тогда пойдемте, – проговаривает брюнет, делая несколько шагов в сторону мужчины и аккуратно опуская руку на его плечо, слегка понижет свой голос почти до шепота. — Перекурим один вопросик. Оказавшись на солнечной улице, Озборн в компании адвоката отходят к специальной зоне, предназначенной для курения, они останавливаются недалеко от полицейских – активно смолящих свои сигареты, о чём-то разговаривая, и выпускающих изо рта облако сизого дыма. Облокотившись на железную решётку, Гарри достает из почти законченной пачки две сигареты – протягивая одну почётному адвокату, а вторую зажимает губами. Юноша протягивает зажигалку к губам мужчины, поджигая пергамент, и второй выпускает клубок дыма в противоположную сторону; проделав такую же махинацию со своим пергаментом, брюнет делает глубокую затяжку, наполняя свои легкие сероватым табачным дымом. — Давайте начистоту, – начинает разговор Гарольд, небрежно стряхивая пепел со своей тлеющей папиросы. — Что нам нужно сделать, чтобы его отпустили? – он эмоционально вскидывает руками, становясь прямо напротив своего оппонента. — Бабки, связи? Всё есть. — В первую очередь вам нужно, чтобы ваш друг остепенился и перестал агрегировать на отдел правоохранительных органов, – выдержав паузу и зажав фильтр сигареты между зубами, проговаривает Мэттью. — Хотя в его ситуации это вполне ожидаемо, но нужно сбавить обороты, ведь таким образом он сам роет себе яму. — Что-то ещё? — Вот моя визитка, – адвокат достаёт из внутреннего кармана своего пиджака визитную карточку со своим контактным телефоном и передаёт её юноше, который изумлённо вскинув бровями, ожидает объяснений. — Почему я обращаюсь именно к вам – потому что мисс Паркер не в самом удачном расположении духа, а Питер уж тем более, – поясняет и отвечает на немой вопрос Гарри мужчина, быстро потушив сигарету о мусорное ведро. — Позвоните мне после обеда, договоримся о встрече. Зажав фильтр в губах, Гарри протягивает открытую ладонь адвокату, который крепко пожав руку молодому человеку, направляется к такси, стоявшему возле входа в полицейский участок. Выругавшись, Озборн наклоняется вперёд и с силой тушит тлеющую сигарету о железный бачок, направляясь в сторону отделения. — Значит так девочки, мои красивые и прекрасные, расклад следующий, – привлекает внимание сидевших на металлических стульях девушек Гарри, отчего они поднимаются со своих мест и делают несколько шагов ему навстречу. — Я вам сейчас вызываю такси, и вы едете к себе домой, отсыпаетесь, купаетесь, кушаете, а я дожидаюсь Питера и довожу его до дома. — Нет, Гарри, мы пойдем с вами, – протестует Робинсон, удивлённо округлив глаза. — Мы не можем его оставить. — Нет, Ви, вам там делать нечего, – произносит молодой человек, переводя взгляд с одной подруги на другу. — А видеть – уж тем более, сейчас не время для ваших женских ручонок, здесь нужно крепкое мужское плечо, – наблюдая за тем, как девушки приоткрывают рты, чтобы возразить, он перебивает их и продолжает. — Возражения и недовольные лица не принимаются. Викки томно выдыхает часть углекислого газа из легких, ощущая, как с каждой секундой нарастает их ощущение безысходности, и нервно запускает пальцы в длинные волосы, начав легонько оттягивать их у корней, чтобы привести мысли в порядок. Алекса, переводя взгляд с обеспокоенной подруги на Гарри, делает шаг в его сторону и аккуратно прикасается его руки своей ладонью. — Держи нас в курсе всего, пожалуйста, – проговаривает Мэйсон, прикусив внутреннюю часть щеки. — Я сразу же отпишусь, обещаю, – отвечает Озборн, накрывая холодную кисть девушки своей тёплой ладонью. — А ты напиши мне, когда вы доедите до дома. Утвердительно кивнув юноше в знак согласия, Лекс подходит к Ви и осторожно, приобняв её за плечи, привлекает к себе, начав прямолинейное движение в сторону грузового лифта – который доставляет утомлённых девушек на первый этаж. Гарольд аккуратно открывает дверь вызванного для подруг такси и наблюдает за тем, как автомобиль сворачивает на главную дорогу, направляясь к дому Робинсон. В салоне повисает молчание – даже музыка из старой магнитолы не разряжает обстановку – царит тягостная атмосфера, а воздух нагревается до такой степени, что становится трудно дышать. Охваченные нарастающей тревогой, подруги не желают нарушать затянувшуюся паузу, погружаясь в свои мысли и воспоминания этой ночи, думая только об одном – что происходит и что с этим делать. Дорога до дома не занимает много времени и девушки – как приведения – скрываются за массивной дверью подъезда, а ещё через несколько минут оказываются внутри небольшой однушки. Быстро скинув с себя старые кроссовки Мэй, оставленные для худших времен в квартире своего племянника – и надетые девочками перед их дружным отправлением в полицейский участок – Викки подходит к чайнику и одним быстрым движением включает его, подготавливая кружки и два пакетика успокаивающего чая с ромашкой, а Алекса усаживается на стул, крепко обняв колени руками, склонив на них гудящую голову. — Что это сейчас вообще было? – интересуется Мэйсон, привлекая внимание подруги. — Это сон? Шутка? – продолжает она, отчаянно жестикулируя и повышая голос. — Пранк? Где скрытые камеры?! — Я вот просто знаешь, чего никак не пойму, – говорит Робинсон, размешивая рафинированный сахар сначала в одной кружке, а потом и в другой. — Это мы с тобой такие фортовые или вселенная над нами стебётся? – девушка быстро пересекает комнатное пространство и ставит чашки на стол, садясь на соседний стул от подруги под её пронзительным взглядом. — Нет, с этим всем нужно что-то делать… Питера нужно спасать, оправдывать, отсиживаться нельзя! Девушки задумчиво берут в руки кружки с тонизирующим чаем и, повертев их в руках, подносят к губам, начав медленными глотками его пить. Сейчас ситуация явно выходила из-под контроля, а осознание того, что именно произошло на вечеринке, заставляло подруг томно вздохнуть, окунаясь в события прошлой ночи и их сегодняшнего утра, проведенного в виде допроса с циничным офицером. — Он так трепетно хранил эту тайну, как зеницу ока, чтобы у него была нормальная жизнь и его не судили по поступкам Человека-паука, – продолжает Робинсон, встретившись взглядом с Лекс. — Отдельная личность, понимаешь? — Питер – это последний человек, который заслуживает всего того, что сейчас происходит, – понизив голос, добавляет Мэйсон, покачивая головой из стороны в сторону. — Любой из нас, но только не он… — Они спрашивают у нас, как мы, блять, начали общаться и почему решили примкнуть к его стороне, словно наши показания имеют к этому делу хоть какое-то отношение! – повысив голос произносит Викки, вновь зарываясь руками в волосы и опуская взгляд в пол. Секрет, который так бережно хранил и оберегал Паркер – раскрыт, репутация и доверие у людей подорваны, сейчас же юноша находится в полицейском участке, где его неизвестно сколько по времени будут докучать вопросами и требовать описать подробности убийства, которое он не совершал. В глазах всего мира Человек-паук стал главным злодеем – и это только начало катастрофы, повлекшей за собой её большую череду неприятностей. — Мы должны ему помочь, Лекс, просто обязаны, хотя как сделать это – неизвестно… Уперев руки в колени, Викки прячет лицо в ладонях, теряясь в догадках, что такого можно сделать, чтобы помочь Питеру и хоть как-то облегчить ему жизнь. Не проронив ни слова, блондинка придвигается ближе, заключая брюнетку в объятия и упираясь подбородком в её плечо, томно вздыхает. — Надеюсь Гарри знает, что делает, – заключает Алекса, начав ласково поглаживать спину подруги и оставляет быстрый поцелуй в макушку тёмных волос, пахнущих еле уловимым ароматом ванили.****
Гарри, который сидит в зале ожидания, уперевшись локтями в согнутые колени и проводящий ладонями по коротким волосам, дожидается Питера, которого не отпускают из камеры, где оживленно ведётся допрос, а большие настенные часы переваливают за 9 часов вечера. Парень чувствует прилив усталости, а из-за того, что он не спит добрые сутки, глаза то и дело время от времени слипаются. Тяжёлая дверь со скрипом открывается, а из неё выходит Паркер, потирая свои запястья, которые то и дело, что ноют от пережима металлической стали наручников. Вид у него не из лучших – чёрные мешки под глазами, пустой взгляд и разбитое моральное состояние. — Мне нужно тебе рассказывать о том, что нельзя делать, когда ты находишься под следствием? – спрашивает мистер Стайлс, когда Питер подписывает бумаги о невыезде из штата. — Расскажите это своим подчиненным, а то они плывут на задержании, – сухо отвечает Паркер, а после проходит мимо, надеясь быстрее покинуть это место. Встретившись взглядом с другом, Гарри встаёт со своего места, после чего они оба кивают – без слов понимая друг друга – и выходят из участка. Прямо у ворот мальчиков встречает Мэй на своей старенькой машинке, сидя за водительским сидением. В салоне царит давящее молчание, никто не рискует начать что-то говорить, потому что обсуждать дальнейший план действия – сейчас не самая удачная идея. Всем нужно переварить сегодняшний день. Питер устремляет взор на стеклянное отражение, когда автомобиль плавно маневрирует между главных улиц, которые украшены сегодняшними новостями. На билбордах вновь проигрывается запись, множество плакатов размещены по стенам с лицом Питера, к которому все ненавистники пририсовывают инородные предметы, подчёркивая свои старания нецензурными словами, выведенными черной линией маркера. Кто-то митингует с макетами, бросаясь на зевак, пока другие крутят пальцем у виска, явно негодуя от концерта и всей шумихи. Паучок, чьи глаза высыхают от долгого времени, уставившись в одну точку, отворачивается, опуская глаза на сжимающиеся кулаки. Последние недели и так погасили его моральное состояние, а сейчас казалось, что его пытались сломать, как хрустальную куколку, оторвав голову – если уже не сломали. Подъехав к знакомой улице, припарковав машину, пассажиры выходят из неё, закрывая двери. Паркер медленно выстраивает траекторию пути, шагая к своему подъезду. Зайдя в квартиру, в которой царит аромат жареной курочки из духовки, парень минует половину пространства, сразу же отправляясь в ванную комнату. Юноша облокачивается о керамическую раковину, поднимает голову, натыкаясь на своё отражение, в глазах которых читается, лишенный каких-либо эмоций, взгляд. Хочется не видеть себя в таком состоянии и разбить на маленькие осколки паршивое стекло, с такой силой, что из костяшек хлынет кровь, но он сдерживает себя и просто освежает лицо холодной водой. Выйдя из закрытой на дверной замок комнаты, парень сразу же попадает в гостиную, совмещенную с кухней, где уже накрыт стол, а за ним сидит Мэй и Гарри. Паркер плюхается на свободный стул, пока тётя начинает наполнять пустую тарелку едой. В горле застревает кость, и Питер водит вилкой по фарфору, создавая неприятный скрежет, режущий барабанные перепонки. Мэй слишком больно наблюдать за состоянием племянника — таким разбитым его ещё никто не видел. Она осознаёт, что поднимать тему раскрытия в данный промежуток времени – не самая лучшая затея, но и сидеть в кромешной тишине невыход – пока вся затянутая обстановка давит на виски. — Расскажите, как прошёл ваш выпускной вечер? – начинает женщина, но тут же понимает, что этот же день – ни что иное, как настоящая катастрофа и разлом жизни мальчишки. — Нормально, – сухо отвечает Питер, продолжая смотреть на зажаренную курицу, от которой подташнивает, но не из-за того, что она как-то не так приготовлена. — Завершение отличное, собираюсь пометить день в календаре. — Как вам домик, в который вы поехали? – снова переводит тему Мэй. — Нам присылали фотографии объекта – выглядел шикарно. — Да, наши многоуважаемые спонсоры в этот раз особенно постарались, – дополняет Гарри, сглатывая тягучую слюну, бегая взглядом то от женщины, то к другу. — Зря старались, – не оставляет без внимания Паркер, подняв взгляд на оппонентов. — Финальная драка разгромила всю гостиную, они долго будут отмывать кровь от стен. — Напитки, закуски? Мы сами занимались организацией вашей посиделки, всего хватило? — Да, – усмехается паучок, медленно, но, верно, закипая изнутри. — Было даже в избытке, ведь на нас же этот алкоголь и выплёскивали. — Питер… – выдыхает Мэй, решаясь поднять тяжёлую тему разговора, а осознание, что её план провален приходит почти сразу, но она не успевает озвучить желаемое. Паркер громко опускает руку на стол, а после проводит локтевой частью по деревянной поверхности, снося свою тарелку и еще несколько, где находятся разные салаты. Посуда разбивается о стену на мелкие осколки, а налитое лицо кровью юноши, в глаза которого читается злоба и ненависть ко всему происходящему, лишь пугает Мэй. — Что, Питер?! – взрывается парень, с грохотом вставая с места, что стул опрокидывается назад. — Хватит делать вид, что ничего не произошло и всё в порядке, когда это нихрена не так! Паучок в последний раз оглядывает присутствующих, а после разворачивается на носках и пытается как можно быстрее скрыться в своей комнате. Между Озборном и Мэй затягивается молчание, когда они смотрят вслед разъярённого парня. Мисс Паркер зарывает лицо в ладонях, не зная, что лично ей делать дальше, и как она может повлиять на всё происходящее в хорошем ключе. — Что я делаю не так, чёрт возьми!? – спрашивает сама у себя женщина, когда тяжёлый ком в горле подкрадывается всё выше. — Я не хотела поднимать эту тему, я понимаю, как ему тяжело, но это не повод относиться ко мне так, я такого не заслуживаю. — Я не думаю, что разговаривать сейчас с ним – это самая лучшая идея, – подытоживает Гарольд, аккуратно кладя ладонь на её плечо. Из спальни юноши доносятся громкие звуки, а именно чётко слышится, как что-то падает, наверное, это мебель, а в придачу ко всему отражаются крики. Мэй подрывается со своего места, но Гарри перехватывает её запястье, останавливая её попытку. — Не нужно, – машет головой Озборн, чётко осознавая, что пускать женщину к раздосадованному Паркеру – задумка явно не из лучших. — Я сам. Гарольд грустно выдыхает часть углекислого газа из лёгких, после чего открывает дверь, натыкаясь на то, что он в своей жизни ещё никогда не лицезрел: Питер, чувствуя в себе прилив злости, гнева и боли, бьёт кулаками по бетонным стенам, оставляя в них вмятины и дыры, от чего краска сыпется на пол, поднимая в воздух новые клубки пыли. Следом идёт письменный стол, который он переворачивает, а все принадлежности летят в том же направлении; Паркер оживленно дышит, чтобы успокоиться и не зайти слишком далеко, но все попытки обречены на провал, потому что останавливаться он не собирается. Все те чувства и эмоции, которые он в себе подавляет, рушатся прямо сейчас. Желание разнести всю эту комнату и не сорваться на окружающих – превыше всего, пока он не слышит голос друга. — Питер… – аккуратно произносит Гарри, делая шаг вперёд, находясь в нескрываемом потрясении. Таким озлобленным и сломанным он его ещё не видел. Никогда не видел. — Гарри, съеби нахуй отсюда, если не хочешь попасть под горячую руку! – сквозь зубы процеживает паучок, не оборачиваясь на него. — Нет, дружок, не так быстро, – чуть усмехнувшись отвечает Озборн, не собираясь сдаваться. — Я тебя всю жизнь бросаю в трудные моменты, но сейчас я тебя не оставлю одного. Услышав эти слова, Питер поворачивается в сторону друга со стеклянным взглядом. Если честно, то Гарри не следовало это говорить, потому что все моменты, когда он бросал его – в не самые приятные моменты жизни – вспыхивали перед глазами, застилая пеленой здравый разум. Питер не контролирует себя, он не собирается сдерживаться и, поймав зрительный контакт с юношей, заводит правую руку в сторону, попадая кулаком прямо по физиономии Гарри, отчего тот, как в замедленно съемке отлетает в сторону, ударяясь спиной о шкаф, а после падает на пол. — Какого хрена ты корчишь из себя лучшего друга, когда ты им не являешься, Озборн?! Чего ты добиваешься?! – кричит Питер, указывая на него пальцем, когда по телу проходит новая волна агрессии. — Что за ебучая закономерность?! Когда мне нужен кто-то рядом и мне действительно тяжело, то никого из вас и в помине нет, потому что у всех свои проблемы, а когда я, сука, единственный раз в своей жизни хочу побыть один, то здесь сразу спасательный отряд выстраивается, – парень зарывается руками в волосы, с силой их оттягивая, дабы успокоиться, но все его попытки привести себя в чувства оборачиваются крахом. — Будь другом и поступи так, как делал всегда — свали отсюда! — Легче стало? – Гарри берёт все свои силы в кулак, поднимаясь на ноги. Сейчас перед его глазами выстраиваются те самые «звёздочки», и он особо не видит чёткой картины, лишь силуэт. — Давай, бей ещё раз, выплесни на мне всё то, что накопилось, я это заслужил. «— Ещё один такой ударчик с его фирменной правой, и я откинусь прямо сейчас», – проносится в мыслях Озборна. Они никогда не дрались, да и в целом Паркер никогда не применял силу на близких людях, даже когда очень хотелось. Питер продолжает смотреть на друга, которому тяжело стоять на ногах, а вскоре и сам отворачивается, ударяя ногой о тумбочку, отчего та ломается на две части. Нервы и злость бьют через край – он оживлённо дышит, пытаясь совладать с самим собой. Такое чувство, что когда в нём было две личности, одну из которых он прятал за маской, то это помогало ему не быть агрессивным в лице Питера Паркера, и всё что накипело выплёскивать в виде Человека-паука. Но сейчас все маски стёрты, и границы дозволенного тоже. Озборн аккуратно подходит сзади друга, когда тот вновь бьет по стенам, оставляя в них огромные вмятины, и заключает его в своеобразные «объятия», таким образом сковывая движения друга, чтобы он не мог совершить то, о чём пожалеет. — Гарри… Отойди от меня, или ты хочешь ещё один фингал?! – прерывистым дыханием предупреждает паучок. Но Гарольд не сдаётся, а только сильнее прижимается к другу, старясь вложить в это действие всю поддержку, которую он только может дать. Паркер выворачивается, ему совершенно не нравятся эти успокаивающие телодвижение, и ему слишком тяжело сдерживать себя, чтобы не кинуть друга на прогиб, но он прекрасно понимает, что этим поступком может сломать ему хребет. Силы со временем угасают, а новый поток боли возвращается, мысли путаются, переплетаясь в гигантский клубок, из-за чего он больше не может больше терпеть всё то, что копится внутри, а из глаза сейчас хлыщут слёзы. Парень обмякает под воздействием Гарри, отчего его ноги подкашиваются, и он теряет равновесие, падая на колени и продолжая рыдать. Они одновременно опускаются на пол, продолжая находиться в таком положении последующие минуты, и в последний миг на Паркера обваливаются все события сегодняшнего дня, а больные воспоминания врезаются прямо в сердце, что ему приходится ещё сильнее напрячь туловище, которое уже буквально готово биться в конвульсиях. — Скажи мне, я сплю? – прерывает молчание паучок, сильно зажмуривая веки. — Просто скажи мне, что всё это сон и не по-настоящему… Я вас прошу, сделайте так, чтобы я очнулся, я не могу это вынести. Гарри искренне не знает, что ему делать. Какие слова поддержки можно выразить, да и вообще нужны ли они? Озборн лишь сильнее обнимает своего друга, пытаясь перетянуть эту боль на себя, чтобы разделить её. — Это конец, Гарри, ты понимаешь? Что происходило весь этот день? Что это за допрос, почему меня обвиняют в том, что я не делал и абсолютно все факты и оправдания оборачиваются против меня? За что вам это наказание, и вы проходите тоже самое, хотя не причастны ни к чему. Парень всерьёз не может воспринимать всё то, через что ему приходится проходить. Это всё похоже на его самый страшный кошмар, который ему даже не мог присниться. Грудную клетку сковывает настолько сильно, что ему тяжело дышать, и он уже задыхается от слёз и нарастающего отчаяния. — За что я это заслужил, что я, блять, сделал этому грёбанному Квентину, и он решил сломать мою жизнь? Я ему даже не был врагом, я к нему не имею никакого отношения, потому что он хотел насолить Старку, ответь мне, каким я здесь боком? – голос скрывается на крик, а ладони тянутся к волосам, начиная с силой их потягивать у корней. — Меня ребёнок испугался… Меня, сука, испугался маленький мальчик, держащий игрушку с Человеком-пауком. Я помню его взгляд – он испытывал страх и ужас, смотря на меня! Я теперь монстр в глазах всех окружающих, в особенности детей. И это самый сильный удар, который ему только могли нанести. Он не являлся тем человеком, которому необходимо, чтобы люди им восхищались, холили и лелеяли – ему всегда было наплевать на мнение окружающих, но дети видели в нём пример: они могли набираться храбрости, а также совершать маленькие делишки, помогая пожилым людям, ровняясь на своего кумира. А сейчас они просто его бояться, увидев в своём герое настоящего злодея. — На сегодняшний день только вы на моей стороне, все остальные маются каким-то идиотизмом, развешивая плакаты с моим именем и лицом, повесив на меня то, чего я не делал, пока я все эти года только и занимался тем, что помогал людям! — Пит, я прошу тебя, успокойся… – собирается с мыслями Гарри, решив сгладить все те углы, о которых ему заверяет юноша. — Всё будет хорошо, у меня есть отец, у тебе есть Старк. Они точно помогут, потому что знают тебя и их слова имеют вес в этом мире. Мы тебя оправдаем и докажем, что это не ты злодей, а тот, что уже в могиле. — Гарри, да очнись ты наконец! – снова взрывается Паркер, размахивая руками, оборачиваясь на друга. — Никому это не нужно, никто не захочет мараться о дело про человека с такой репутацией, как у меня. Я убийца – убил народного героя, так ещё и все знают, как выглядит Паук. На меня сегодня еще решили повесить дело двухлетней давности с паромом, когда я, наоборот, спасал, а не стрелял из этого оружия, которое в следствии распилило корабль на две части, – комичность всей ситуации бьёт через край, что совладать с собой становится всё труднее. — Что это за абсурд?! Озборн прекрасно осознаёт, что в его словах есть доля правды, но они все должны хотя бы попытаться сделать всё возможное ради него, как он делает всегда для близких ему людей. — Можешь принести воды? – спрашивает паучок, шмыгая носом, параллельно перемещаясь на кровать – единственный атрибут комнаты, который остался целым. — Конечно, одна нога здесь – другая там, – Гарри беспрекословно собирается исполнить просьбу и быстрым шагом направляется к двери. Всё то время, что у мальчиков была душещипательная беседа, Мэй стояла возле деревянного покрытия, через себя пропуская всю боль, которую испытывал её племянник. — Как он? – первым же делом выдаёт мисс Паркер, когда Гарольд выходит из спальни, надеясь услышать подробности о его состоянии. — Плохо, – устало отвечает Озборн, подходя к столешнице, наливая воду в стакан, а после оборачивается к женщине, на которой нет лица. — Но валерьянка ему сейчас точно поможет. Кивнув на идею юноши, Мэй достаёт коробок с аптечкой, ища нужный бутылёк, а когда заветная стекляшка находится в её ладони, то она выливает добрую порцию в стакан – чтобы наверняка. Гарри перемешивает изготовленную смесь, а следом движется в сторону комнаты, находя в ней друга, который уже крепко спит. Парень проходит внутрь, берёт мягкий плед, скатившейся на пол, и укрывает его. День сегодня и вправду слишком насыщенный.