Аттентат

       Липовый мёд - прозрачный, янтарного-светло-желтого, а иногда зеленовато-серого цвета. У него прекрасный аромат, густой насыщенный вкус.               Манхэттенский уголовный суд, также известный как суд Южного Округа штата Нью-Йорк, был одним из самых уважаемых в стране. Драко Малфой вошел в этот старинный дворец правосудия без пяти девять, то есть практически впритык заседанию, но мужчина не ускорял шаг. Он двигался с привычной для себя скоростью, выделяясь как среди суетящихся помощников других защитников, так и среди сонных секретарей, пытающихся проснуться с помощью кофе. Скорпион нажал на кнопку вызова лифта и ни разу не бросил взволнованный взгляд на часы как человек, который опаздывал.        Нет, он знал, что будет вовремя. Появляться ровно за пару минут до заседания было его постоянной тактикой, никак не следствием ночи, проведенной с младшей юристкой. Драко Малфой был достаточно дисциплинирован, чтобы хороший секс мог сбить его с толку. Он чувствовал время и умел то идеально рассчитывать. Поэтому не нервничал по этому поводу.        К тому же появление практически перед стартом избавляло его от лишней суеты с клиентами – они или их родственники всегда имели глупую привычку досаждать вопросами. Этого Скорпион не любил. Как и своих клиентов, собственно, тоже, если честно. Но их дела – такие противозаконные – всегда были очень интересны для адвоката его уровня. Чаще – интересней людей, которые их совершали. Интересней и дороже.       Войдя в лифт, мужчина косо усмехнулся.       О Синьоре нельзя было сказать, что она скучнее четырех убийств, в которых её сегодня собирались обвинить. Эта женщина была глубже всех маньяков, с коими Драко, любопытства ради, подражая профайлерам, встречался в тюрьмах, где они отбывали пожизненное. Не потому, что он хотел браться за их бесполезные дела ради условно-досрочного, скорее это была привычка юности. Изучать. Проникать в мысли. А потом по дороге домой в своем частном самолете развлекаться, придумывая линию защиты.        Рей была, правда, куда более любопытным экземпляром. Она не впускала его в свою голову и была опаснее того преступления, под которое её подводили. Драко забавляло, что эта женщина убивала – и ради этой женщины убивали, сжигали и уничтожили целые Империи – но обвинение она получила в том, чего не совершала. Закон был не только суров, но и… ироничен, что и говорить.       Скорпион уже нажал кнопку пятого этажа, как услышал цокот каблуков – кто-то отчаянно хотел не опоздать, потому торопился к лифту. Мужчина придержал дверь и в кабинку со «спасибо огромное» влетела порывом ветра женщина на пару лет младше Драко. В песочного цвета костюме и белой рубашке, она словно бросала вызов дождливому июньскому началу недели.        У нее в руках не было кофе. Лишь папка довольно внушительного вида.        - Не за что, - забавляясь, ответил Скорпион, изучая вошедшую. Её короткие темные, как поздний мед, волосы не растрепались ни от погоды, ни от бега. Прядка к прядке, они лежали, создавая строгую прическу, полную, как вся женщина, строгих линий.        Он отстраненно подумал, что песочный отлично оттеняет её оливковую кожу.        Женщина отреагировала на его голос. Вскинула голову. На Драко смотрели темные глаза цвета макадамии. Скорпион чуть прищурился, будто впервые изучая это лицо, которое также являлось образцом выразительности: её скулы были острыми, губы четко вычерченными, брови имели резкую, точную форму. Все это вместе с требовательным взглядом да застегнутым на все пуговицы костюмом делало эту красоту какой-то жесткой и суровой. Стервозной. Высокомерной. Холодной.        Но все же, это была красота. Просто отточенная множеством судебных заседаний, в которых наличие мягкости приравнивалось к поражению. Драко знал об этом. Что профессия оставляет на всех след. Они входили впервые в суд невинными, а превращались в скорпионов да… пчел.        - Проклятие, понедельник не мог стать еще хуже, - женщина почти восхитилась тем, как этот чертов день, едва начавшись, уже успел её поиметь. В виде сломавшейся кофемашины, застрявшего каблука в решетке, пробок, а теперь… теперь вот это.        - Всегда рад не обмануть ожидания, госпожа прокурор, - вежливо и достаточно сухо – в контраст её неподдельному презрению – отреагировал Драко, наконец, нажимая, кнопку лифта.        Да. Это была она. Федеральный окружной прокурор города. Самый молодой, самый принципиальный, самый неподкупный. Гермиона Грейнджер.        Женщина, которая не проигрывала. Напротив него. Мужчины, который всегда выигрывал. Забавная выходила арифметика. Убийственная для одного из них.        - В этом здании пять лифтов…. – женщина сокрушительно вздохнула. Она всегда держала себя в руках. Всегда. Позволяла себе эмоции, лишь если судьба сталкивала её с такими прохвостами наедине. Advocatus diaboli. Особи, которых презирали все, кто клялся защищать закон.        - Видимо, это судьба. – иронично отреагировал Драко. Его обрадовало, что она в дурном настроении. Прокурор, теряющий хладнокровие, был уже побежден для Скорпиона.        Гермиона, тем временем, посмотрела на панель с кнопками, ведь даже та была приятней стоящего рядом… человека. Увидев, что горит цифра пять, она нахмурилась. Адвокат не спросил, на какой ей этаж, а значит, знал её маршрут. Её…и свой?        - Что ты делаешь в суде в такую рань? – Почти вежливо поинтересовалась она, надеясь, что все – лишь совпадение. Только этого всего ей не хватало.        - У меня заседание по выбору меры пресечения моей подзащитной, - Драко вежливость не изображал, но Гермиона задалась вопросом, как ему удаться насмехаться, не меняя интонации. Возможно, дело было в напускной смиренности? Ее таким не обмануть, это он суд мог дурачить своими трюками. – У судьи Макгонагалл.        Он подтвердил её худшие опасение. Гермионе захотелось грязно выругаться.        Но она лишь расправила плечи.        - Связался с Ренами? Ниже падать уже некуда.        - Ошибаетесь, госпожа прокурор. Люцифер, упав с неба, обрел свою вершину. С какой стороны истории смотреть, - Драко подчеркнуто общался с ней на Вы. Как адвокат, не мог позволить себе другой формы. А сам про себя пытался вспомнить, когда эта женщина последний раз с ним разговаривала напрямую.        Обычно их коммуникация состояла из встреч в лифтах. Но зачастую те были переполнены и он мог поймать на себе лишь её тяжелый, уничтожающий взгляд. И то не всегда. А сейчас они были вдвоем. И разговаривали. Он и забыл, каково это – отвечать на её нападение. Ему стало любопытно, как госпожа прокурор мысленно называла его – ублюдок или как-то в стиле «вот этот». Наверное, последнее. Это ведь он обучил её, что худшая форма жестокости – обезличивание.        - Рада, что у тебя такой философский настрой с утра. Думаю, судья Макгонагалл оценит такую линию защиты, - Гермионе казалось, что лифт никогда не полз еще с такой скоростью. – Ходатайство о санкции было подписано другим адвокатом. Не из твоей…. конторы. Его подал мистер Блетчли. Играешься подставными фирмами, Драко?        У него внутри что-то перевернулось. Так вот как это было. Она звала его по имени. Это был хороший прием. Сбивающий с толку. Что ж, он тоже таким владел, потому да, подал ходатайство от имени своего подставного юриста.        Ему нужно было, чтобы Гермиона Грейнджер не знала, кто будет её противником. Это ведь должно было вывести её на эмоции и немного расшатать. Тактика работала. До этой секунды. До «Драко».        «Вот этот» было бы куда безопасней.        Он уже и не помнил, как его имя звучит из её уст. Даже когда те не в розовой помаде.        Как выстрел в висок. Как ожог на коже. Как удар тупым предметом по затылку.        Больно.        Драко захотелось тряхнуть головой, чтобы скинуть с себя это ощущение, паутиной облепившее его душу. Он теперь сам смотрел на медленно меняющиеся цифры. Хотел выйти. И подышать чем-то, кроме её духов. Таких насыщенных.        - Если ты думаешь, что сможешь добиться отвода меня, как прокурора, потому что знаешь…        - Оставьте это, госпожа прокурор, - Драко поморщился. Да, мужчина прекрасно знал способ подать ходатайство об отводе, но лучше законов Скорпион понимал кое-что в этой женщине, - это дело – пик Вашей карьеры. Уж Вы-то позаботились, дабы такие мелочи не всплыли. Уверен. Вы тоже умеете мухлевать.        Она поморщила свой чуть задранный нос.        Скорпион отвернулся, маскируя улыбку. Подумал, что первые жаркие дни лета – до сегодняшнего понедельника – уже успели сделать это с ней. Рассыпать медовой пыльцой веснушки по крыльям носа и щекам. Наверное, она жутко злилась, не в силах затереть их по утрам, ведь они портили строгость её образа.        Он никогда не выбирал любовниц с веснушками.        - Что бы ты не задумал, ты не сможешь вытащить её под залог. Никак.        - Посмотрим, - Драко не стал спорить. Сохранял силы до заседания. В этом была его мощь. Не хорохориться, а просто делать свое дело.        Ответ вызвал насмешливое пофыркивание.        Лифт, наконец, остановился и двери распахнулись. Драко сделал вежливый жест, пропуская женщину перед собой. Его взгляд ничего не выражал. Но между ними зазвенело напряжение. Оба были готовы к бою.        Покинув кабинку, Скорпион увидел Пэнси. Та, сонная и растрепанная, пыталась подавить зевок.        - Ты опоздала, - строго сказал он, направляясь к залу заседаний. Знал, что девушка должна была быть в суде к восьми и знал, что опоздала. – И у тебя помятый вид.        - Тяжелая ночь, - усмехнулась юристка и ответ заставил Драко на секунду остановиться.        - Милочка, то, что я тебя трахаю, не дает тебе никаких привилегий здесь. Им всем плевать, какая у тебя ночь. Ты должна, раз представляешь мою фирму, не опаздывать и выглядеть безупречно. Услышала?        Он никогда не повторял дважды.        Юристке осталось только подавленно кивнуть.        - У меня тоже была бурная ночь, но ни один из этих людей не должен знать, что происходит. Секс, свадьба, трагедия, похмелье, рождение ребенка. В суде ты должна быть безупречна. Чистый лист тяжелее читать, - и пожав плечами, он подошел к мистеру Соло, пожимая тому руку.        Пэнси бросила на него быстрый взгляд. Вот уж точно, кто выглядел так, что не придерешься – собранные волосы без выбивающихся прядей, сосредоточенный взгляд, безупречно сидящий черный костюм и идеально выглаженная рубашка такого же цвета. В суде мистер Малфой никогда не позволял себе ни капли небрежности или не приведи господь джинсов.        Единственной дерзостью с его стороны, показывающей некое превосходство Драко над другими дорогими адвокатами, был цвет его рубашки. Юристы по негласному правилу носили белую, он же предпочитал черную. Всегда черную. По коже девушки поползли ледяные мурашки. Она вспомнила, что самый опасный в мире скорпион - Андроктонус, кажется - был черным. И от его яда люди погибали.        Драко, тем временем, обменялся с капо взглядами, полными взаимного понимания, хоть слова не прозвучали, кроме сухих “доброе утро, мистер Соло” - “мистер Малфой, приветствую”. Но даже в этих фразах было так много. Капо будто желал подчеркнуть, что добрым утром станет через час. Не меньше. По меркам Скорпиона, им нужно было не более тридцати минут.        Слушание по выбору меры пресечения для Синьоры, как и большинство подобных, было закрытым, потому в зале заседания было всего несколько человек - судья Макгонагалл, секретарь, записывающий все происходящее, окружной прокурор с непроницаемым лицом, хоть все шло не по её сценарию - Драко знал, что она бы желала допустить сегодня прессу. Для людей её должности подобные дела выигрывались и за счет общественного резонанса да порицания в том числе, но Скорпион тут был непреклонен, и потому ни один журналист не был допущен. Хоть мужчина понимал: на выходе будут толпиться фотографы. Иначе не бывало.        Также, кроме самого адвоката и Пэнси, еще присутствовал капо, его приближенные люди и малышка Кьяра, на которую Драко возгалал свои надежды. Но главным действующим лицом была Рей. Её ввели в зал последней и Скорпион, нарушая правила заседания, поднялся. Это же сделал Кайло Рен и все мужчины Семьи.        Судья стукнула молотком.        - Простите, Ваша Честь, но в зале леди. Джентльменам положено подняться, это законы общества, - ответил он. У него была для каждого подзащитного своя тактика. Не ради каждой женщины Скорпион поднимался, когда был в суде. Иногда он поступал подобным образом с какой-то главой коллегии присяжных, например.        Но Синьора была Личностью, потому Драко знал, как превознести её.        Женщина занята свое место, как и положено, рядом с ним. И все мужчины сели. Драко быстро оценил Рей. В скромном черном платье и распущенными волосами, она была олицетворением невинности. Благодаря советам адвоката, Синьора выглядела настолько изнеможенной, будто провела в камере не ночь, а минимум десять лет. У нее даже взгляд был уставшим. Играла она свою роль превосходно.        На секунду - как и было задумано - она обернулась, чтобы бросить быстрый взгляд на свою дочь. Когда Рей снова посмотрела на судью, её глаза были наполнены слезами. Не раскаяния, нет. Это были слезы матери, которая тосковала за своим детям. Драко едва заметно кивнул. Она вела себя, как по нотам. Неудивительно, что ей удалось задурить голову своему капо настолько, что он на ней женился. Вживаться в образ эта женщина умела. И вдруг Скорпиону, пока судья говорила стандартные вещи, стало любопытно.        А Синьора - это её натура, сущность или все же роль? Какова эта женщина наедине с собой? Так ли безумна, как о ней говорили? Или это был образ, который был нужен, чтобы жестокий капо ощущал её своей половиной? Драко помнил, что с ним она вела себя по-другому. Но разница в том, что тогда у Рей не было столько власти. Сейчас это был совершенно иной человек.        Когда речь взяла Гермиона Грейнджер, Драко принял очень заинтересованный вид, хоть дословно знал, что будет в её обвинении. Но он не делал ошибок, присущим другим напыщенным адвокатам, которые демонстративно закатывали глаза и скучающе смотрели в потолок. Главной отличительной чертой Скорпиона было уважение. Подобно адмиралам прошлого, он научился уважать и восхищаться своими соперниками. Ведь если недооценивать врага - то рано или поздно это сулило падение.        Как мужчина и предполагал, окружной прокурор говорила об убийстве первой степени, но никакого намека на нарушения RICO не было. Хитрая и умная Гермиона делала вид, будто все они здесь ради почивших четырех мерзавцев и Драко лишь кивал. Будто он позволял прокурору продолжать.        В своем блокноте, он даже черканул - А-1*, будто только узнал суть обвинения. Забавно, как всего за тремя символами - буквой, цифрой и тире крылся срок от двадцати до сорока лет. Но ни Драко, ни Синьору это не волновало, они оба понимали, что сегодняшняя ночь в тюрьме для нее единственная.        Что слегка удивило Скорпиона, это то, что Гермиона Грейнджер говорила о том, что один из родственников убитых заявлял о пропаже своего супруга некоторых ценных вещей. Драко едва заметно вскинул бровь. Он понимал, куда клонил прокурор: пр законам их штата, для вынесения смертного приговора обвиняемый должен совершить в дополнение к убийству что-то еще: изнасилование, ограбление, похищение человека. Поэтому факт кражи мог бы перевести дело из категории убийства при отягчающих обстоятельствах в категорию тяжкого убийства, но… зачем. Ведь в любом случае, у Рей уже было А-1 да и с 1984 года в Нью-Йорке была запрещена - снова - смертная казнь. На памяти Драко, с начала 60-тых никого не казнили, даже когда вето не было.        Скорее всего, так Гермиона Грейнджер хотела показать, насколько она серьезна.        Драко опустил руку и предупреждающе сжал кисть Синьоры. Он видел, как лицо женщины меняется, приобретая некое презрительное выражение. Быть может, такова и была цель прокурора. Снять маску невинности с Рей.        Опомнившись, Синьора лишь округлила глаза, выражая недоумение. Это Драко больше устроило и он ослабил хватку. В эту секунду Скорпион физически ощущал взгляд капо между лопаток. Здесь и сейчас advocatus diaboli нарушал другие законы и прикасался к той, которую нельзя было трогать.        “Ладно, госпожа прокурор, давайте играть по-крупному”, - мысленно позволил Гермионе Драко. Он уже сейчас видел, как дело из А-1 перевести в другую категорию. У него в рукаве всегда был план с оправданной самообороной, но Скорпион даже не спросил у Синьоры, можно ли так действовать, ведь понимал, что нет. Она не позволит ему выставить её историю на всеобщее обозрение, не позволит рассказать в суде о групповом изнасиловании в пятнадцать. К тому же их линия обороны будет строиться на полном отрицании убийств.        Гермиона Грейнджер закончила тем, что такое тяжелое преступление не совместимо с залогом. Слово должен был взять Драко, но мужчина немного тянул. Был еще человек - человечек - чей голос обязаны были услышать. И как по часам, словно повинуясь ему, девочка на руках у отца заплакала. Так горько и громко, что у половины присутствующих разбились бы сердца, если бы они были.        - Вы позволите, Ваша Честь? - Тихо спросила Рей. Её глаза, казалось, стали еще больше. Лишь после того, как судья Макгонагал сказала “да”, Синьора протянула дрожащие руки - как натурально - и Кайло нехотя вложил ребенка в них. На лице его застыло бесстрастное выражение. Он понял, что будет происходить дальше и ничего хорошего для Драко это не сулило.        Но тот был безмятежен. Стоя, держал свою театральную паузу, пока Рей, освобождая часть себя от платья, стала кормить свое дитя. Кайло сжал кулаки. Сейчас, сгорбившись и прижав к себе дочь, она уже не играла. В такие минуты его Синьора была уязвимее некуда и чертов адвокат выставлял это в качестве аргумента. Смертельный ход. Для него.        - Госпожа окружной прокурор абсолютно права, - неожиданно сказал Скорпион. Он не расхаживал по залу. Обычно такая адвокатская суета всех отвлекала. Нет. Мужчина сделал лишь шаг в сторону. Его тень упала на Рей. Пэнси даже удивилась, что та была человеческой, сейчас ей всюду мерещился хвост Скорпиона. - Я поддерживаю, что преступления категории А-1 не подлежат выходу под залог. Но поскольку в нашей стране все еще существует презумпция невиновности, то обвинение против моей подзащитной нужно еще доказать. А значит, я не вижу никаких обстоятельств, запрещающей ей, матери ребенка, которому нет даже года, выйти под залог. При аресте она не сопротивлялась. Потому я считаю, что это требование - слишком жестоко. Кто разлучит мать и дитя, которое еще не может без нее существовать физически? Такое даже закон Божий не поймет.        Тут Гермиона Грейнджер не выдержала и фыркнула. Advocatus diaboli и Actus Dei. Его цинизм не имел границ. Таких, как он, псы господни уже бы сожгли на костре, но в их эпоху то, что делал Драко, было… юриспруденцией.        - Женщина, рожающая ребенка, терпит боль, потому что пришло ее время; но когда у нее рождается ребенок, она забывает муки от радости, что ребенок родился в мире, - тем временем, Скорпион, как бы усугубляя момент, спокойно процитировал Евангелие от Иоанна.        - Протестую, Ваша Честь! - это уже было слишком. Гермиона от злости вспыхнула. Он играл так низко, так подло, так… умно. И в её протесте, как у многих других, была слабость. Ведь Драко умел уважать своих соперников, а те его в ответ могли лишь презирать.        - Неужели женщина должна терпеть еще и муку разлуки с ребенком? К тому же, согласно законам штата, жизнь этой девочки будет подвержена смертельной опасности, если их разлучить. Мы говорим сейчас не об убийстве первой степени. Его предстоит расследовать. Мы говорим о рисках, которым готовы подвергнуть младенца.        Это был сокрушительный удар. Драко сыграл на самой нижней ноте достоинства и не сфальшивил. Каким бы ни было обвинение, Рей еще, действительно, была матерью ребенка, который в ней нуждался, потому иного вердикта, кроме как выпустить женщину под залог в два с половинной миллиона долларов - беспрецедентная сумма для А-1 - у судьи просто не было. Скорпион знал об этом. Как и о том, что капо не простит ему выходки. И не удивился, что мужчина, пожимая руку после суда, почти прорычал:        - Ты заплатишь за это, Скорпион.        Драко пожал плечами. Он привык к тому, что люди не в восторге от его методов. Как бы там не было, платить пока должен был лишь мистер Соло. Два с половиной миллиона в казну штата и пятьсот тысяч на его счет, ведь он сделал невозможное и потому взял по тройному тарифу. В конце концов, адвокат, который на кон ставил свою жизнь, имел право быть нескромным.       От него ведь этого и не ждали. Скромности.       Драко знал, что о его жадности ходят легенды, но на самом деле, он просто знал, что торгует индульгенциями и собственной жизнью. Жонглирует ножами, каждый из которых мог его убить. Потому прайс был завышен.        - Тебе сейчас наденут браслет, - поскольку Драко и Рей были очень близко знакомы еще до её «реновского» периода, Скорпион обращался к женщине без формальностей. Она, так и не отпустившая свою дочь, но уже вернувшая платье на место, лишь кивнула. Малфой отошел к офицеру полиции, чтобы подписать необходимые документы, а сам косился на Синьору.        Рей все ещё была очень бледной. И пусть заседание уже закончилось, её рассеянный вид никуда не делся. Скорпион задумался: сколько было реально игры сегодня, а сколько – настоящей Рей, которая сняла броню? Скорпион видел, что тюрьма не напугала прекрасную Синьору, а вот разлука с дочерью, судя по всему, очень. Судя по тому, как у нее аж костяшки пальцев побелели сейчас, когда Рей держала на руках свой Свет.        Кажется, так переводилось то имя с итальянского.        - Пэнси, ты останешься здесь, чтобы получить копию заключения, - распорядился Драко. Ему нужно было еще назначить встречу со своей подзащитной и её мужем. Отдельно. С Кайло Реном у него был еще не подписан основной договор, а с Синьорой у него было еще много работы.        Но Драко решил подождать, пока полицейские закончат с электронным браслетом – Рей готовы были выпустить только под домашний арест. Обычно эта процедура проходила дома, но женщина сказала, что она устала. И хочет побыстрее покончить с формальностями. Скорпион про себя усмехнулся.        Рены были не из тех, кто пускал за свои высокие стены.        И он, хоть ни разу не был в том доме, догадывался, в чем дело. Дом, как место преступления. Полон, как пещера из старых сказок, утерянных сокровищ.        Женщина села на свой стул и вытянула ногу, сбросив туфли. Босая, она сразу стала ниже ростом и беззащитней. Полицейский уже было наклонился, но Кайло Рен, нарушая процедуру, рыкнул:        - Я сам, cazzo, - и почему-то никто не подумал с ним спорить, а он, капо ди тутто капи, присел у ног своей женщины, успокаивающе поглаживая ей лодыжку. В этом простом жесте было столько любви, что, кажется, Синьора аж засияла, наполненная его Силой. - mi dispiace, anima mia (3).        Кайло заглянул в темные, отливающие древним имперским золотом, глаза. Он просил прощения не за браслет, а за то, что ей пришлось опустить свою защиту. И обнажить не столько грудь, сколько шрамы, ведь те, кто сидели за спиной, увидели её спину. Но её секрет был в безопасности, ведь там никого, кроме него и Кардо, не было.        Забрав чертов монитор, Кайло бережно стал надевать браслет, а его женщина улыбалась. Она бы хотела пошутить, что обычно её капо и не такие игрушки на нее надевал, но у нее что-то застряло в горле.        Не от страха. Не даже от тоски по Кьяре, которая спала у нее на руках.        От любви к мужчине, который опустился на колени, чтобы защитить её. Ведь она дергалась до сих пор от прикосновения чужих рук. И капо был как факел, отгоняющий от нее в ночи волчью стаю. Сам же Кайло Рен не видел ничего странного в своем поступке, хоть мир еще был на стороне мужчин.       Ему было плевать. Когда-то на коленях глубокой ночью он вымаливал жизнь этой женщины у подножья рая – в Ватикане и после ему было все равно, что кто о нем мог подумать. О нем и его чувствах к своей женщине. Она была его Мадонной, а где, как не на коленях, отдавать ей дань уважения.        Особенно сейчас. Когда ни единая душа в чертовом зале не сделала этого.        Скорпиона он в счет на брал. Тот сыграл в почтение, когда Рей зашла в зал, но после все уничтожил. Потому ему нужно было это – проявить заботу и внимание к Рей.        Именно сейчас.        - Мне не больно, сердце мое, - негромко сказала женщина, когда Кайло защелкнул браслет и вскинул голову снова. Она погладила его по щеке. - Все в…        - в порядке, да. И ты в безопасности. Вы в безопасности. Обе. – Закивал мужчина. Быстро поцеловал Рей.        - Мы в безопасности, все мы, - привычно поправила Синьора, как бы возвращая Кайло в круг. Он был частью «их», а не фигурой за пределами.        - Все мы, да, - поднявшись, капо подал руку и своей женщине. Обнял её. А сам сверкнул глазами в сторону Скорпиона. Вот уж кто не был в безопасности за этот перформанс – так это он. Ему стоило бы опасаться.        И Драко знал об этом. Знал и даже не вздрогнул. Хоть понимал, что капо не забудет этого момента никогда. Но это, казалось, не заботило Скорпиона. Он наблюдал за сценой с отстраненным любопытством. Какая-то часть его мыслей была занята той басней о судье Джеке Лаве, который в 83 году озвучил идея с браслетами для контроля за подозреваемыми после того, как начитался комиксов о Человеке-Пауке. Там какой-то очередной злодей так следил за главным героем.        Драко до сих пор было любопытно, правда это или нет, но он так и не встретился с судьей. Тряхнув головой, мужчина покинул заседание первым, предварительно назначив встречу Синьоре завтра в особняке Ренов. Времени было немного, но Скорпион понимал, что сначала женщине, как бы она хорошо не держалась, нужно отдохнуть в кругу своей семьи, и лишь потом набираться хладнокровия для обороны. Поэтому он был даже милосерден.        Посмотрев на часы, Скорпион спустился на этаж ниже и вошел в помещение, отведенное для курения. Пара адвокатов, коротающих время до своих заседаний, докурили сигареты раньше, чем Драко дошел до одного из свободных диванов. Он не успел присесть, как дверь за ним тихонько закрылась, погружая мужчину в полное одиночество. Малфой лишь усмехнулся. Таков путь advocatus diaboli. Их ненавидели и боялись. Все завидовали их безграничной власти и заоблачным гонорарам, но от них держались подальше. Во имя репутации.       Драко давно уже было все равно. Знал, что его грех в том, что он – лучше других. Во много раз лучше. Потому достал портсигар, желая на пять минут остановить время. Из внутреннего кармана пиджака мужчина извлек зажигалку фиолетового цвета с бензиновым отливом. С виду она была очень старой, поскольку солнце безжалостно отразило на ней сотню царапин, оставленных временем. Откинув крышку, Малфой несколько раз нажал на кнопку, но ничего не происходило. Он выругался. Чертова безделушка, когда-то давно опередившая время, снова не работала.       Беда с этими вещичками из прошлого. В ней опять что-то к чертям перегорело. А ведь пятнадцать лет назад эта зажигалка казалась волшебной, ведь в ней не было огня и работала она без бензина или газа. Прикуривать нужно было от спирального элемента накалывания, нажав на сенсор, выполненный в виде отпечатка пальца. Для человека, у которого в машине в то время напрочь отсутствовал прикуриватель, это была любимая безделушка.        Но время было жестоко. Она все чаще перегорала, но Драко никак не мог выбросить её. Потому, чертыхнувшись, спрятал зажигалку назад и достал коробок спичек. Те всегда работали без сбоев. Со времен неандертальцев. Связь поколений, что и говорить.        Закурив, Драко чуть откинул голову назад. Глубокий вдох и такой же выдох после трех секунд задержанного дыхания. Почти медитативное упражнение. Наслаждение. Драко любил получать от всего наслаждение. Потому курил после заседания, как после секса – с полной отдачей. Пропуская дым через всего себя. Празднуя свою маленькую победу, хоть поздравительных телеграмм не было.       Когда дверь скрипнула, он еще не успел достигнуть дзена. В мыслях мужчина все еще проигрывал сцену, свидетелем которой стал. Капо, который опускается на колени, но не повержен. Многие увидели бы в этом силу женщины, но Драко наблюдал только мощь мужчины, знающего, что его власть настолько безгранична, что он мог позволить себе такую, казалось бы, слабость публично.        Выдержит ли его могущество испытание RICO так, как ведьмы проходили обряд очищения водой? Утонет ли капо со своей колдуньей и их драгоценным потомством? Скорпиону было бы любопытно взглянуть, но он знал, что в таком случае и сам не жилец, потому, скорее всего, место в первом ряду на увлекательное зрелище отменялось.       Если ведьма капо утонет, ему придется вытолкать ее из воды, чтобы та прослыла невиновной.       Скорпион усмехнулся. Средневековые законы нравились ему больше. Там было все куда проще.       Драко слышал стук каблуков, который раздражал, как капля, стучащая по крыше среди ночи, но он не морщился, ведь курилка была общей, потому он старался игнорировать звук. Пока тот не прекратился.        - Знаешь, а ведь это было низко даже для тебя, - услышал Скорпион голос, заставивший его развернуться и уже пожалеть о том, что каблуки могли раздражать. Всегда было хуже то, что следовало за ними. Чаще всего.        Окружной прокурор сидела в кресле напротив. Судя по отсутствию сигарет или зажигалки, женщина вошла не покурить. Она искала именно его. Драко про себя фыркнул. Да какой памятный день. То они не разговаривали годами, то Гермиона Грейнджер, цокая каблуками, не избегала, а инициировала встречу. Сенсация в их масштабах.        Драко окинул её взглядом. Что ж, лучшее подтверждение победы - её низкая оценка его моральных качеств. Все, что обычно не нравилось прокурорам, шло в пользу дела.       - Я все ещё полон сюрпризов, госпожа прокурор, - развел руками Скорпион. Он очень умело, грамотно и осторожно пользовался жестами. Пока люди не контролировали себя и махали порой своими ручищами, как лопастями мельницы, Драко был очень продуман. Это было первое, чему он научил себя, как адвоката.        Контроль над рефлексами и движениями. Все, что суетилось в зале суда, не вызывало доверия. Как, впрочем, и полное отсутствие жестов, ведь создавало впечатление восковой фигуры. Потому адвокат должен был уметь использовать свое тело так же ловко, как любой из профессиональных спортсменов.        Эта привычка оставалась с ним и в жизни за пределами заседаний. Контроль. Абсолютный контроль.        - Как ты это сделал?        - Вы сами все видели, вы же были там. Говорят, - его алые глаза за стеклами очков едва заметно вспыхнули. Как и огонь на кончике сигареты, - я весьма неплохой адвокат, потому судьи верят тому, что я говорю.        Гермиона поморщилась так, будто у нее заболел зуб мудрости. Кто знает, может так оно и было? Драко не был уверен, что посвящен во все тонкости страховки государственных служащих, а на свою скромную зарплату, может, этой женщине стоматолог был не по карману, вот она и носилась с мигренью от зубов?        Хоть, может, прокуроры нормально зарабатывали. По меркам обычных людей. Драко уже давно был слишком оторван от реальности, потому ему все, что стоило меньше двух тысяч долларов за час казалось плохо оплачиваемой работой.        Во всяком случае, костюм на ней был не от Шанель. И не от Скиапарелли.        - Раз ты умен, как говоришь, не притворяйся идиотом, будь любезен. Я знаю судью Макгонагалл шесть лет. Она никогда не пошла бы на смягчение условий из-за библейских небылиц.        - Осторожнее, госпожа прокурор, Бог все слышит. Может и расстроиться. Не стоит его гневить, да? – Драко не сделал ни единого движения. Даже бровью не повел. Не моргнул. Как бы показывая, что воспринимает всерьез сказанное, что было смешно в виду того, кем он был. – Иногда можно знать человека годами, а он все равно может преподнести сюрприз. Разве это было бы ново?        Теперь ничего не дрогнуло и на лице прокурора. Казалось, она проигнорировала все сказанное и повторила. Уже упорнее. Словно в зале суда:        - Я хочу знать правду. Что. Ты. Сделал?        - Правду искать – это Ваша специальность, - Скорпион улыбнулся. Дружелюбно. Знал, что его ответы доводят всех до белого каления. Всех. Без исключения. Потому спокойный вид Гермионы Грейнджер его не обманул. Женщина чуяла, что дело нечисто и хотела знать правду. Что ж, кажется, сегодня был день, когда он до бранча мог выиграть дважды. Редкое везение. – Моя же правда должна быть оплачена.        Он, наконец, докурил. Оперся локтями в колени и сцепил пальцы рук между собой. Его любимая поза. Выжидательная. Глаза Драко слегка сузил. Не делал вид, что был чист, нет. Госпожа прокурор не зря чуяла подвох. На это у него был слабый расчет. Ведь судья Макгонагалл ему больше в этом деле не пригодится, свою роль она отыграла, потому метод мог быть раскрыт. В обмен на информацию. Гермиона Грейнджер владела тем, что было ему нужно для другого дела. И Драко мог удовлетворить её любопытство, если женщина согласится на обмен.        С гарантией, что, конечно, оба выйдут из курилки так, словно ничего не произошло.        Она не подаст жалобу. Он не отмотает нужное ему дело назад. Каждый распорядится нужной информацией в своих целях, но по принципу «закон не имеет обратной силы». Что сделано до этой минуты, останется уже совершенным.        Так обычно проходили сделки между адвокатами и представителями власти.        По загривку Драко поползли ледяные возбужденные мурашки. Кто бы мог подумать, что и она-то идет на сделки. И с кем, проклятие. С advocatus diaboli. Эта женщина точно знала толк в хорошей игре. Хорошая карта, величественная. Точно, пиковая дама. На которой он вчера поставил крест.        - Хотите знать истину – заплатите, госпожа прокурор.        Он, наконец, улыбнулся так, как улыбался всем. Очень высокомерно.        Но это не произвело на нее впечатления, а вот слова, кажется, женщину заинтересовали. Она даже чуть вскинула бровь, как бы недоверчиво спрашивая: «вот так просто?».        - Без проблем. Такие, как ты, знают только язык платы, - резко ответила Гермиона и Драко кивнул. Такие как он. Женщина была о нем невысокого мнения. Как и все, кто ему проигрывал. А он её опасался, как противника. Потому выиграет.        Женщина поднялась и пересела к нему поближе. Драко уже было открыл рот, чтобы сообщить номер дела на её столе, которое ему было нужно, как Гермиона Грейнджер сыграла по своим правилам. Один рывок и она его поцеловала. Достаточно страстно. Куда более агрессивно, чем Пэнси за всю ночь. Впуская свой язык в его рот, а пальцами забираясь в волосы.        Это, правда, был настоящий поцелуй. На который Скорпион не мог не ответить, потому что не был идиотом. Он всегда брал то, что падало ему в руки, потому если прокурор хотела целоваться – пускай. В голове у него билась мысль, что она о нем более плохого мнения, чем мужчина думал, ведь решила, что он берет оплату натурой, хоть это была не правда. Но даже в этот момент все его рефлексы работали просто отлично, потому поцелуй вышел достаточно жарким. Настолько, что между ними охладел воздух, ведь ничего настоящего, кроме поцелуя, не было. Да и он был реальным лишь по формальным признакам.        Не более.        Но все же целоваться с ней было отличным времяпровождением.        Потому Драко не прерывал обмен информацией. Какая-то часть него искренне наслаждалась происходящим, какая-то была в ужасе от последствий, которые наступят. Но пока поцелуй длился, было можно получать удовольствие от того, как её язык дразнил его. Почти заигрывающе.        - Говори же, - чуть отстранившись, прошептала женщина. Драко открыл глаза. Она свои и не закрывала. Наблюдала за ним. Скорпион не сожалел. Это был стоящий момент.        - Поцелуя будет мало, - покачал головой Малфой, а в следующую секунду получил такую звонкую пощечину, что удивился, как во рту не проступил вкус крови. А может, в нем заговорила старая память? Хоть нет, было все наоборот. Сначала боль, потом – удовольствие. Очередность сменилась.        - В юности за мой поцелуй ты делал, что угодно. - Насмешливо ответила Гермиона.        - Я больше не твой мальчик, Гермиона, - секунда и он показал себя. Забыл и «госпожа прокурор», и «Вы». Дернулся, отстраняясь. Щека горела, отрезвляя. Хоть Драко и не успело унести. Увы. – Вы совершенно не знаете, с кем имеете дело. Я не беру оплату сексом. Потому считаю это, - он протянул руку и коснулся большим пальцем её нижней губы. Ожидал, что она ему и руку откусит, но женщина не пошевелилась, - актом доброй воли. И только в качестве жеста вежливости приподниму завесу тайны. Да. Я заранее знал, что судья Макгонагалл вынесет нужное мне решение. Хороший адвокат тот, который подстрахован, ведь нет гарантий, что слезливые речи о невинных младенцах сработают. На этом, госпожа прокурор, у меня все. Если захотите узнать больше и сыграть по-настоящему – Вы знаете, где меня искать. А на поцелуи меня не купишь.        - В аду тебя искать, где же еще, - фыркнула женщина, провожая уходящего Драко Малфоя длинным, насмешливым взглядом. Её смех звенел в его ушах, даже когда мужчина покинул курилку. – В аду. Надеюсь ты там в вечных муках, ублюдок.        Она ощутила удовлетворение. Должна была чувствовать злость, ведь проиграла санкцию, но пока ведь все шло по её сценарию. Дабы усыпить соперника, стоило проиграть маленькую битву и вознести его самомнение до небес. Чтобы не напрягался дальше, думая, что все сойдет с рук. Он даже не подозревал, что не его какие-то там тайные интриги с судьей Макгонагалл заставили ту принять якобы неудобное решение, нет. Это было делом её договоренности. Она сама решила, что попросит судью об этом.        И Драко, судя по тому, как сопротивлялся, верил в свою победу.        Может он больше и не был её мальчиком – и слава Богам – но все команды по-прежнему выполнял в нужной ей последовательности. Не её мальчик, да, но такой хороший и послушный, если правильно дергать за ниточки. А теперь их, тех ниточек, стало в её цепких, тонких пальцах еще больше. Ведь то, что Драко ушел… о, advocatus diaboli свое не упускал никогда. В его системе координат трахнуть прокурора в курилке было пиком победы над ненавистным ему правосудием, но нет же. Он, притворяясь, что ему это не интересно, ушел.       Гермиона Грейнджер поднялась, подходя к окну. Она знала правду. Драко Малфой сбежал. Сбежал от нее. Потому что хотел от нее большего, чем поцелуй. Но был слаб признаться себе в этом. Он её выделил. Выделил среди всех. Не прикоснувшись и пальцем.        - Послушный мальчик, - повторила госпожа прокурор. Ради такого результата стоило и поцеловать это чудовище. Которое не стало прекрасным принцем, но дало ей против себя оружие. Он все же… да, кажется он все еще… возможно… как там пелось в его любимой некогда песне?        Гермиона тряхнула головой. Это было бы слишком большой удачей. Просто Скорпион в чем-то ещё мог ей уступать и её целью теперь было это усилить. Это было его рефлексом перед ней. Смирение.        - Беги, мальчик, беги. В следующий раз никуда ты от меня не денешься, —прошептала она, глядя с высоты четвертого этажа вниз. Туда, где к толпе журналистов вышел Драко. Весь в черном, он уже успел сменить обычные очки на темные авиаторы и приобрести еще более бесстрастный вид. – Это будет очень интересное дело. Спасибо, что взял его. Так вендетта будет полной.        И поглаживая украшение в виде золотой пчелки, висящей на шее тонкой цепочкой, Гермиона выглядела довольной. В то время, как Драко, забравшийся на заднее сидение своей машины, ощущал себя совсем не как тот, кто заработал полмиллиона до того, как добрая половина Нью-Йорка успела проснуться.        - В офис, - приказал Малфой водителю, а сам уставился в окно. Прикусил губу. Думал о том, что он хорошо поступил. Позволил Гермионе поверить, что ей удалось смутить его каким-то поцелуем, ведь так ей должно было показаться. Обычно ведь он шел до конца. Не был особо морален. Выходит, оправдал ожидания.        Беда людей была в том, что они думали, будто знают о нем хоть что-то, потому ему несложно было играть на их ложных представлениях. Ему сегодня ничего не пришлось сделать, а он даже получил поцелуй. На котором стоило остановиться.        Он опустил глаза на свои руки, вспоминая насмешливые слова, что раньше за её поцелуй он делал все.        «Все тело в шрамах за твои поцелуи. С меня хватило еще тогда. В этот раз все будет по-моему».        Драко ненавидел то прошлое, которое связывало его с госпожей прокурором. Но ему, как и ей, было очевидно, что в нем - его ключ к победе. Беда была лишь в том, что Гермиона Грейнджер, покидая здание суда, сделала тот же вывод.              1 - пометка для убийства первой степени - level 1       2 - Евангелие от Иоанна 16:21       3 – прости меня, душа моя              ***        Драко редко приходил самым первым в офис, потому что обычно у него по утрам были заседания или встречи с клиентами, но уходил он всегда последним. Тот, кого никто не ждал, никуда не спешил, потому заканчивал рабочий день Скорпион уже достаточно поздно. Если бы не он был руководителем своего адвокатского бюро, то уже давно бы подал жалобу на нарушение Закона Вагнера.        Усмехнувшись шутке, advocatus diaboli приказал ехать в казино Кайло Рена. Вечера Драко Малфой предпочитал проводить дома. Изредка он посещал оперу – приличия ради, не более. По пятницам предпочитал ужин – всегда в одиночестве, никаких дел – в каком-то новомодном ресторане. Его дни были разнообразными, а вот вечера – почти все одинаковыми. Дом, спорт, медитация, готовка, сон. Порой секс, если было с кем. Порой – тишина.        Драко устраивал любой из сценариев.        Но не сегодня. После встречи в курилке, он до сих пор ощущал неприятное, ускоренное сердцебиение, словно Гермиона Грейнджер через поцелуй впрыснула в него адреналин. И поскольку дыхательные упражнения не помогли, Скорпион решил разбавить тишину шумом казино. Он сегодня заработал пятьсот тысяч долларов, не считая других, более мелких дел. Почему бы не отыметь Кайло Рена дважды, обыграв в покер его подсадных игроков?        Драко был из тех, кто умел переигрывать казино.        Тем более, он знал, что капо накажет его за перформанс. Потому желал показать, что не боится его. И через полчаса после окончания своего рабочего дня, когда приличные жители Большого Яблока ложились спать, мужчина вышел из своего автомобиля.       Привычно миновав небольшую очередь из желающих попытать удачи, он подошел к входу, но его не пропустили. Скорпион вскинул бровь. Одну. И молча посмотрел на охрану.        - Простите, с сегодняшнего дня нам запрещено обслуживать нацистов, - заявил с полной серьезностью – и очень громко – начальник охраны. Драко сузил глаза. Заявление ему не понравилось. Потому что как бы нафталиново и пафосно то не звучало, а… попадало в цель. Ранило.        Он даже усмехнулся.        Капо был хорош. Безупречно хорош. Он выставил слабость его жены напоказ, Кайло Рен же ударил его в самую слабую камеру сердца. Отвечающую за память.        - Хорошая попытка, парни, но вы же знаете, что ни у вас, ни у вашего босса нет ни малейших оснований впускать меня в казино. Не заставляйте меня включать адвоката, окей? – Драко говорил, лениво растягивая слова, чтобы выиграть время. По правде, в казино ему уже перехотелось, но теперь он обязан был войти. Чтобы показать, что выше этого. Выше старых сплетен, выше памяти крови, выше прошлого, доставившего ему в свое время столько проблем. – Иначе казино лишится лицензии, а Синьора – адвоката. Все понятно?        И не глядя на них, Скорпион спокойно вошел. Он знал, что так будет. Что Кайло Рен приказал не столько не пропустить, сколько задеть. Видит дьявол, у него это неплохо вышло, но для того, чтобы причинить ему реальную боль, нужно было больше, чем просто иголка. Или… шпилька. Кажется, капо и его приближенные – оба сразу – предпочитали шпильки.       Сев за один из покерных столов, Драко удивился, что никто не отшатнулся. Ведь на него все уже бросали взгляды как на прокаженного. Щелкнул пальцами и приказал одной из лапочек принести ему «Олд Фешн» на текиле.        - Patrón Silver, - добавил Скорпион название молодого бренда, которому отдавал предпочтения. И сразу вошел в игру со ставкой в сто тысяч. Просто потому, что ему казалось, что сегодня ему нечего терять. Его гордость была задета. Дважды. Какие-то сто тысяч не имели значения.        Хоть Драко никогда не садился за стол, если не имел намерения выигрывать.        Потому он включился в партию, игнорируя шепотки, которые слышал. Одна фраза могла многое изменить, и теперь все перешептывались между собой, обсуждая снова – как ново, проклятие – прошлое его семьи. Будто мало оно ему доставило неприятностей. А Скорпион делал вид, что ему плевать. Более слабые всегда пинали сильнейших. Утешение было таким себе, но Скорпиону нравилось повторять эту фразу. Он вспоминал, как Nike, не в силах обыграть Adidas в битве за мировое первенство в 80-х, постоянно делали акцент на весьма сомнительном прошлом немцев. На презентации для организаторов Уимблдона Nike провели очень жестокую кампанию: зная, что председатель Всеанглийского теннисного клуба Баззер Хедингем - ветеран Второй Мировой, они напечатали плакаты с аэроснимками Уимблдона после немецких бомбардировок с подписью «С наилучшими пожеланиями от наших друзей с тремя полосками».        Капо поступил так же. Он не испортил ему репутацию. Но напомнил то, что Драко пытался… не скрыть, нет, однако, не выпучивать. Мужчина на секунду опустил глаза. Закончив с делами, он успел переодеться в джинсы и баскетбольные кроссовки. В сочетании с пиджаком и рубашкой смотрелось хорошо.        Важно в его имидже было другое. Скорпион усвоил правило. Как бы ему не нравились Adidas, он всегда покупал Джорданы от Найки. Просто чтобы его не ассоциировали ни с чем немецким. Даже Scorpions он слушал только дома. В своей крепости. Их солист, кстати, мог позволить себе носить кроссовки от Puma, но не Драко Малфой. Ничего, никакого намека на братьев Дасслер (1). Ему и своих родственников-нацистов хватало. Не стоило усиливать ассоциации.        И вот тебе. Нацистам вход воспрещен.        Как… тонко.        А говорили, адвокатами было быть выгодно.        - Ваш напиток, мистер Малфой, - длинноногая рыжеволосая лапочка поставила перед ним небольшую коньячную рюмку с напитком, имеющим насыщенный травяной аромат. Шнапс. – Ой, я кажется, перепутала.        - Верно служишь капо, девочка, - тихо заметил Драко. Очень тихо. Он протянул руку и охватил ледяными пальцами запястье – такое тонкое – лапочки: - а если я куплю тебя на ночь, чем обернется твоя верность?        Его алые глаза загорелись. Лапочка поежилась, понимая, что если Скорпион снимет её, то ей придется несладко. Он причинит ей боль. Мужчины часто делали это с ней. Их унижал капо. Они унижали её. Девушка привыкла. Просто заученно улыбнулась, но кожа покрылась мурашками.        - Если не хочешь под меня ложиться, принеси мне мой «Олд Фешн» и поживее, - внезапно хватка ослабла и лапочка на дрожащих ногах пошла к бару. А Драко глядел ей вслед. Отыгрываться на слабых было не в его стиле. Он играл с равными. С капо. Который сегодня ночью спал со своей женщиной в теплой постели. С женщиной, которую он, advocatus diaboli, освободил, и вся ему благодарность – это унижение.        Взяв свой коктейль – со второго раза лапочка усвоила урок – Драко усмехнулся. Ну и пускай. Он не был наивным мальчиком. Игра стоила свеч. Награда… стоила, да. Он знал, ради чего связался с Ренами. И деньги не имели смысла.        Мужчина покрутил рокс в руке, пока шла игра. Сироп и грейпфрутовый биттер не могли спрятать от него тонкого, сладковато-пряного вкуса текилы, которую изготавливали из лучших сортов голубой агавы. Когда у него спрашивали, отчего такой странный выбор, Драко, если был в настроении, рассказывал о бесконечных плантациях Hacienda Patrón, да о том, как плоды агавы перебивались большими вулканическими камнями, но по правде ему было плевать даже на то, что сок дистиллирован в каких-то премиум медных кубах.        Ему просто нравился логотип компании. Маленькая лаконичная пчелка, украшающая бутылки. Все. Другой логикой, кроме сантиментов, Драко не руководился. Но для окружающих он был просто требовательным ублюдком. Его… устраивало.        Он играл до двух часов ночи и не проиграл ни цента. Однако и удовлетворения не получил. Записав выигрыш на свой счет, чтобы обналичить, как всегда, все деньги аж в конце года - доживет ли? - мужчина покинул казино и отправился домой.        Сегодня Скорпион не готовил. Переодевшись, мужчина поднялся в свой спортивный зал, где посвятил час тренировке. Он сегодня пропустил свое индивидуальное занятие по айкидо, потому заставил себя позаниматься на тренажерах. Тело, как разум, должны было быть в форме. Лишь тогда баланс будет абсолютным. К тому же, Скорпион был приверженцем жесткой дисциплины, которая и давала свободу. Потому, если он не успевал на айкидо, то обязательно тренировался, но по-настоящему разгружал мужчина свой разум перед сном. Когда после душа доставал свои доки саджу и становился на них.        Закрыв глаза и ощущая привычное покалывание в босых ступнях, Драко контролировал дыхание. Он делал это не затем, чтобы избавиться от земных привязанностей, как аскеты прошлого, ведь был слишком материален. Просто так он помогал себе прожить негативные эмоции дня. По крайней мере, Скорпион убедил себя в подобном очень давно. О том, что любая боль рефлекторно ассоциировалась с самыми счастливыми минутами в жизни, он забывал. Верил, что забывал.        Как и пытался с помощью боли забыть о сегодняшних поражениях. Для всего мира, сегодня Скорпион подтвердил свой статус, но ощущал себя проигравшим дважды. В два раза больше, чем обычно. И сейчас он невольно рассуждал, как поражение обернуть на взлет. Не то, что с капо. Второе. Менее приятное.        И решил, что лучший способ - подчиниться до конца. Сделать вид, что она имеет над ним власть. Подыграть девичьему самолюбие. Это сработает, должно сработать.        Закончив со своей острой медитацией, обновленный Драко был готов лечь спать, но сначала он привычно сделал пару шагов в сторону комода. После досок садху ощущения всегда были ярче, как у человека, только что научившегося ходить, и он искренне наслаждался этими соприкосновениями стоп с полом.        Подойдя поближе, поднял снимок, с прошлой ночи лежавший изображением вниз. Сняв очки, потер уставшие глаза. Вспомнил то, что его несколько раз беспокоило за день. Драко Малфой почти не видел на правый глаз с детства, но сегодня несколько раз - на доли секунды - у него мутнело зрение в целом. Это было сигналом, что ему пора в свой график вписать, кажется, нелюбимый визит к офтальмологу.        Но это все будет утром. Сейчас он поднес снимок поближе к глазам, чтобы хоть как-то различить лицо девушки. Для этого ему все равно пришлось сильно щуриться. Но в конце концов, он увидел её. Красивую, юную, в алом платье. Он помнил, еще помнил, как купил ей его. Первое выигранное дело ради того, чтобы прийти с ней в бутик - не на Пятой Авеню, но и не в комиссионку - и попросить выбрать любой наряд на выпускной.        “Любой” - он тогда особо подчеркнул эти слова, как бы говоря, что да, они могут себе это позволить. Кто ж знал, что первая победа станет самым большим провалом.        В любом случае, ему нравилось её здесь видеть, пусть это было и болезненное напоминание о том, кем он стал. Начинать и заканчивать день с этой улыбки. Она была единственной, кто улыбался ему. Скорпион не имел иллюзий. Он знал, что цена его успеха - ненависть, ведь клиенты за снятие обвинений платили собой. Часто Скорпион выворачивал и показывал их слабости. Даже Синьора не избежала этой участи. потому его не просто не любили. Его презирали и ненавидели. И тем дороже ему была эта улыбка. Он купался в ней по несколько минут в день. Ему было приятно быть… любимым кем-то, кроме себя.        Ничего не сказав, Драко поставил снимок на место и лег в постель.        - Все тело в шрамах за твои поцелуи, - повторил он сказанное утром в суде, а потом вздохнул, - но я не сожалею ни об одном. Ни минуты.              1 – вдруг вы не в курсе, то компания Адидас основал Ади Дасслер, а Пума – его брат – Рудольф. Вообще, у братьев была общая компания, но они разругались и каждый пошел своим путем.              *** Привет вам, мои тыковки. Хотела вам сказать спасибо, огромное спасибо, что дали хороший старт этой истории. Мне было приятно видеть как на ней появляються первые лайки, жду, отзывы. Для автора это волнительно. Поскольку я хочу вам простимулировать активней общаться в комментариях и нажимать кнопку "жду продолжение", есть такой вариант: если сегодня будет активно и по отзывам, и по "ждунам", то я в воскресенье дам новую главу и не придеться ждать целую неделю. Вот такая идея. Посмотрим, как она сработает.