Торговцы прозрачным жемчугом

Встречаться с кем-то, кого все вокруг называют твоим родственником, не хотелось. Изображать любопытство, кланяться уважительно... Ладно ребенок. Вероятно, он слишком мал, чтобы сейчас осознать, кем именно является Шень. Но ему объяснят. Если не сейчас, то через годик или два. А вот дядя... (И лучше Шень умолчит о том, что этот новоявленный родич может оказаться таким же, как и Лю Цинге – узколобым идиотом с головой, в которую только ест. Отец Бога Войны, как никак) И потом – если Фэн Сяоци должен был стать Лордом, но погиб, то право наследования титула должен был унаследовать единственный официально выживший старший из Фэн. Так что Фэн Мэйчи вдвое не обрадуется этому Шеню. Мало того, что племянник – постельная шлюха, так еще и чем-то там претендует на главенство. Ладно, ладно, Шень согласен на встречу. Все равно «родичи» окопались в дальнем павильоне. Он просто... Ну, просто будет вести себя безукоризненно вежливо, получит в лицо чаем от «дядюшки», принесет несколько насквозь фальшивых извинений за то, что «опорочил» честь семьи своей «профессией», после чего откланяется и «уползет греть простыни и отсасывать». На этом официальную встречу можно будет завершить и в будущем просто не пересекаться с такой родней. Остается надеяться, что Госпожа Феникс, которая будет при всем этом присутствовать, поймет, что весь замысел был провальным, и больше попыток «счастливого воссоединения» не будет. ...Наверное, Му Цинфан, узнав о их родстве, среагирует чуть мягче. (Котенок так неприкрыто расстраивался, когда хотел взять его за руку когда-то, а Шень отстранялся) В любом случае, Шень был согласен получить чаем в лицо, но вот пускать отца Цинге к Госпоже – категорически нет. ...Фэн Мэйчи выглядел братом-близнецом Цинге, а не его отцом. Истинный возраст выдавала лишь обширная седина, да тонкие ладони с хрупкими изящными запястьями. (Соблазнить своими руками Госпожу решил?) Шень Цзю первым вцепился в чайник, наполняя пиалы. Обойдется! За своего Феникса Шень ему глаза выцарапает! Мальчонка же по-прежнему висел на шее у целителя, и не смотря на мягкие уговоры, наградил что Мэйчи, что самого Шеня лишь мимолетным незаинтересованным взглядом, после чего снова спрятал лицо в чужом ханьфу. – Смотри же, Креветочка, это брат твоей бабушки, а это твой дядя. – Заворковал Лорд Вольф, но не добился ровным счетом ничего. Отсутствие реакции целителя не разозлило. Наверное, к счастью. Шень честно не представлял, что ему нужно было делать, если бы его... Племянника (племянника же, да?) решили бы выпороть за непослушание или наградить подзатыльником. ...С ребенком что-то было не так. – Все в порядке. – Лорд Вольф прижался щекой к маленькой пушистой макушке. – Они тебя у меня не заберут. Видишь, я с тобой? ...Сяо Цзю, видишь, ты со мной? Фэн Мэйчи смотрел на ребенка. Это было... Странно. Шень привык, что у Цинге лицо выражало либо злость, либо раздражение. Эмоциональный диапазон у его отца был куда шире, и тот будто даже не понимал, что по его лицу можно было читать ход мыслей. Расстройство-печаль-грусть-потеря-надежда-горе. А еще Фэн Мэйчи не мог усидеть на месте. Он безостановочно то покачивался, то шевелил руками, принимаясь разминать пальцы, вертел головой, пытался сесть поудобнее... Словом, вел себя невероятно порывисто и нервно, будто ему под одежду засыпали горсть муравьев. А потом новоявленный «дядя» уставился на Шеня. Заморгал часто, вцепился пальцами в свою пиалу с чаем. – Ты похож не на брата. На его невесту. – Голос его тоже был похож на голос Цинге. Только речь текла плавно, и не обрубалась короткими фразами, будто взмахи мечом. – Я должен тебя помнить, так как навещал их в то время. Только... Не помню. Мне друг сказал, что когда ты маленьким был, кряхтел и пузыри пускал... Наверное, это не те воспоминания, которые приятно слышать. На лице Мэйчи проскочило с десяток эмоций. Попробуй бы такое повторить Цинге – слег бы с искажением ци. (Русалочья принцесска умел изображать три стадии злости) Губы у Фэн Мэйчи затряслись. – Она ведь с нами росла. Твоя мама. Она так пела, и на цине играла... Веера расписывала. А мой брат за ней как на веревочке ходил, никого кроме и не видел. Я ее помню совсем маленькой ведь. Мне шесть было, когда она из леса вышла. Маленькая-маленькая, в одном нижнем ханьфу, вся бледная... Ее отец Наложником был, и сбежал вместе с ней. Только он совсем слабый был, и в лесу замерз, а Сенли к нам вышла... Она за отца твоего держалась, и они вместе росли, и, и... Отец Лю Цинге совершенно по-детски шмыгнул носом, и вдруг заплакал. Принялся неловко вытирать слезы рукавами своего ханьфу, да только опрокинул блюдце с курумом. Лорд Дядя мягко приобнял Мэйчи, позволил уткнуться себе в новое, вырвиглазно зеленое ханьфу. – Я думал, думал, что прошло так мало времени... Что мой птенчик маленький, и я вернусь домой, где мне помогут. А они, они... Я опоздал, а они всех убили. И столько времени прошло. И мой птенчик большой, и Сяоци я не помню, а сестра? Где она, почему с ее внуком так обращались? Зачем это было нужно делать с моей семьей? Неужели я во всем виноват?! Я просто хотел научиться летать на мече, а из-за меня все погибли... ...А ведь и правда. Каждую зиму, когда Цинге выступал и неизменно побеждал, кто-то вспоминал о заклинателе предыдущего поколения и вздыхал, что тот обзавелся лишь одним ребенком, и в свет не выходил уже пару десятилетий. ...В итоге Фэн Мэйчи вылил чай сам на себя, сбив локтем свою пиалу. Шень же услышал достаточно. Честно говоря, о своей матери он думал... Наверное, в глубоком детстве, прячась на конюшне в стоге сена и глядя на недавно окотившуюся кошку. Жизнь на улице не располагала к философским размышлениям. Мысли о матушке были абстрактными. Была. Родила и выбросила. ...Любила ли? Или у нее уже было семеро по лавкам, или она была бедной рабыней и хозяин приказал избавиться? (Сяоци) Если на миг, на один короткий миг представить, согласиться, поверить, что Шень Цзю действительно Фэн Сяоци... У того ребенка были любящие родители. Они были бы против того, чтобы их сын бегал по улицам и просил милостыню. Чтобы их сына дрессировали на постельного раба. Маленький Фэн Сяоци кушал бы каждый день, спал в мягкой постели и ходил бы по улицам Столицы, держась за ладони родителей. (Как те маленькие важные карапузы, которых видел сяо Цзю, сидя в очередной грязной подворотне) Фэн Сяоци вырос бы Наследником. Получил бы статус Лорда. Завел бы себе Супругов. У Фэн Сяоци был бы маленький кузен с веснушками. И с другим именем, не Му Цинфан. У Лорда Фэн был бы племянник Креветочка. ...Шень Цзю уставился в свое зеркало, которое установил у окна. Прикоснулся кончиками пальцев к щеке. Значит, он похож на маму. Она пела и играла на цине. Расписывала веера. А, получается, дедушка Шеня с ее стороны был беглым Наложником, что погиб в лесу. А отец ходил за матушкой по пятам, будто на веревочке... Пела. Играла на цине. Расписывала веера. Три крошечных неважных штриха. Бесконечно огромная разница с той пустотой, что была прежде на месте этого знания. ...Даже если это неправда, и он никакой не Фэн Сяоци, Шень будет представлять, что его настоящая матушка тоже пела, играла на цине и расписывала веера. И он похож на нее лицом. Госпожа держала зонтик и выглядела довольной. – Так как я совсем не понимаю смысла в вашей литературе, будет лучше, если библиотеку заполнять будешь ты. – Проговорила она с легкой радостью. Шень привычно подставил под поцелуй висок, легко подстроился под медленный шаг, пряча собственные эмоции под ресницами. Нет-нет, он с трепетом примет любой подарок Госпожи. Абсолютно любой! ...Но вот книги были особенно приятным даром. Да и сама возможность выбрать на свой вкус... Ладно, допустим, в книжном он немного увлекся. Но это потому что Феникс совсем не понимала важность денег, и просто выложила мешочек с деньгами на прилавок, сказав, чтобы ее Наложник сам выбирал все необходимое. А продавец, пересчитав монеты, несчастно признался, что на эту сумму можно полностью выкупить все издания в его магазинчике, и еще останется сдача. Так что Шеню было позволено еще и заказать несколько изданий, которых сейчас не было в наличии. ...А потом они зашли в лавочку всяких старинных вещиц, и там в углу стоял старый цинь Учителя. Цинь, который сменил множество поколений Вторых Супругов, и должен был там и оставаться. Рядом лежал в знакомом футляре веер. По одной истрепавшейся кисточке Шень опознал одно из тех сокровищ, которые продал несколько лет назад, чтобы получить деньги на ремонт ученических общежитий. ...Просить сразу о двух подарках сразу после того, как в книжной лавке было оставлено больше тысячи золотых, Шень не посмел. Госпожа же заинтересовалась чайным набором из синей глины – не совсем старым, но ужасно безвкусным и аляповатым. ...А по возвращении домой оказалось, что в павильонах мельтешат слуги и в спешке готовятся к... К свадьбе. – Не к моей точно. – Мгновенно отозвалась Госпожа. Задумалась на миг, – к Дядиной. Это, выходит, второй Лорд-нищеброд из тех, что присосался к деньгам его Госпожи, решил буквально за неделю обзавестись целым выводком Супругов? А кто очередной Супруг? ...Лю Цинге?! Ну да, определенно Седьмой Супруг устал пребывать в своей роли, и благодаря семье попытался выбить себе местечко получше. (Лучше бы Лорд Дядя выцепил Цинфана) ...Мысль была неприятной. Шень помнил, что делал с Котенком Третий Супруг. Помнил чужое золотое ядро, покрытое сеточкой тончайших трещин. Не в положении постельной шлюхи переживать о чужой судьбе. ...Но Му Цинфан ведь брат Шеня? Двоюродный, но, вроде как, родственник. А захочет ли вообще Госпожа влезать в личные дела другой семьи? Наверное, Шень сумел забраться ей достаточно глубоко под кожу, потому что его посчитали достаточно надежным, чтобы раскрыть детали за чаепитием. (И вовсе он не нервничал, глядя на суетящихся слуг!) Фениксы желали разобраться в истории семьи Фэн. ...И вообще, не странно ли, что три брата, не знающие о собственном родстве, оказались Супругами одного Лорда? (Странно. Предположим, совпадение) ...Честно говоря, Шень ожидал, что ему скажут отправляться к себе. Но личные слуги (которых было позволено выбрать лично ему!) помогли облачиться в дорогой многослойный наряд, собрали волосы, закололи заколками с подвесками в виде стрижей, и даже нанесли праздничный макияж. А Госпожа всю церемонию не отходила. Но Шень все равно держался за ее ладонь – расслабляться было нельзя. ...Лю Цинге он сперва не узнал. Белый как снег, с толстым слоем белил и румян, Бог Войны едва шел. Да и три поклона совершил лишь с помощью слуг. Кажется, он вообще был не в себе. Ну, а в самый ответственный момент русалочья принцесса перевернул на своего свежеиспеченного Первого Супруга и Господина чай. (Не то, чтобы это было ожидаемо, но Шень прежде считал, что хотя бы с координацией движений Цинге был в ладах) Не смотря на происшедшее, Лорд Дядя с абсолютно нечитаемым лицом отобрал почти пустую пиалу, показательно опрокинул в рот последние капли, и склонился к теперь уже своему Третьему Супругу, по-видимому, успокаивая его. ...И нет, Шень не сравнивал свой праздничный наряд с чужим. Глава Лю наверняка организовала своему единственному внуку и огромное приданое, и дорогое платье. Чего только вышивка на широких рукавах стоила! ...Только перед сном, совершенно случайно потрогав в шкафу собственное платье, Шень озадаченно нахмурился. Пусть он и раб, но его костюм, кажется... ...Кажется, был все-таки лучше? Золотая вязь вышивки была не только на рукавах, но и на спине. Плечах. Поясе. Даже сапожках. (И заколки. Шеневы заколки казались более... Изящными?) Нет?