Золотой ключик

Механизмы заводятся вновь, как только заря пробивается в окна театра. Куклы не спят-надо ли им это вообще, если можно одним стальным ключиком завести каждого на века? В "чуланчике", а точнее в полноценной гримёрной главных актеров, скуки не осталось ни в одном углу помещения-каждый имел и выполнял своё предназначение. Начиная с примерной, да и пожалуй с единственной представительницы женского пола—Арины. Или, как порученно её было называть-неприкосновенной, голубоволосой девчонкой-Мальвиной. Такие "прозвища" давались существам неспроста. Так велел их шеф-сам Карабас. Нужно это было для цели, чтоб те не вспоминали свою жизнь до заключения. Да и такие имена вполне устраивали актёров. У зеркального трюмо место занято двумя фигурами. На удобном, чуть всполошенном пуфике оставалась девушка загадка. А сзади, с ехидной ухмылкой на оловяном лице во всю распологался Буратино-невысокий, светловолосый юноша, который трепетно и с заботой вычесывал каждый локон беззаботной. Конечно, Шеф не исключал факт чьих-то отношений. В пределах разумного, естественно. Паренёк при каждом рывке возвращался на корни, кратко приглаживая пятернёй. В то время, как Шикина, словно послушный кот, подстраивалась под колебания, словно мурча в ответ на какие-то ласкательные, которые в свою очередь неутолимо нашептывал парнишка. Смех двоих заполнял до тошности приторную гладь тишины. Кроме юноши, что скромно бренчал на своём потрёпанном укулеле. Фактически местный бард. Такой же задорностью тот не обладал-белый гримм, мрачные слёзы, намалёванные самостоятельно. Илья эстетически и словно заговорённо, запирал в хватку пылающий алый цветок, что едкими шипами прокалывал подушечки худых, но при этом изящных пальцев. Но сильнее физической неприязни, оставалась эта душевная боль, находящаяся только в сердце бледной куклы-страдалицы. Поправляя пышное жабо, Коряков, хлопая ресницами, всё же воспел новизнные серенады. И, о боже, в этот же момент в гримерную залетает главарь. К удивлению, не один. На этот раз с ним бок о бок шёл помощник, ибо же "правая рука" Семенюка. Ничуть не требующий себя в представлении, как бы выразились неграмотеи: местный шут. А в нашем сленге-Арлекин. Угадать, что за персонаж предстал перед публикой далось с лёгкостью: язвенно бросающийся в глаза костюм, цвета протекающей жидкости в жилах. Ультрамариновые круги, которые так чётко и ровно начерчены на строгих чертах ехидного лица. Правда, не по канону рыженькая чёлочка, что мешающе лезла в неутоляющие, лазурные радужки. И нелепая шапочка с тремя колокольчиками, что свисали по сторонам макушки мужчины. — Итак, минуточку внимания,—командующе выкрикнул Братишкин, заставляя выбраться из мыслей и обратить хоть каплю внимания. — Пора бы вас познакомить с моим заместителем. Представься. — Здарова, я Арлекин, значится. На лице гостя проскачила безумная улыбочка. — Так, я своё дело сделал. Знакомьтесь, удачи Шеф удаляется с помещения. Кажется, опрометчиво новенького оставлять воедино вливаться в коллектив. — Короче, про вас Барабасик мне уже перекинул пару словечек. Сперва тот оглядывает парочку. Нежные, до жути счастливые. В голове проскачила единая мысль-"С ними всё ясно." Внимание Кашина куда более привлёк отстранённо стоящий юноша, что своим бережным тембром распевал серенады. Уж странно, что тот никак толком не отреагировал на представление. С такими возиться рыжеволосому изрядно нравилось, поэтому с минуты на следующую шёл в направлении этого опечаленного мальчишки, дабы разложить, что да как и расставить точки над "и". Юноша заметно напрягся. Конечно, учавствовать в разборках давалось не в первой. Но не со шкафом метр 90, который при желании задавит только одной своей харизмой. — Эй, ты! Пойдём в коридоре переговорим,-подзывает, а Коряков боязно проходит вслед, пока за ними захлопывается хлипкая дверца. — Вам сейчас от меня что-то потребовалось? Я страдательно пишу свои поэмы, разве не заметно? Парнишка выдает правду в смятении. Всё слишком напряжённо. А Кашин не отсупает-лишь надвигается, жалобно наклоняя голову для облегчения диалога. — Пьеро, верно? — Он самый.

Молчание.

— А теперь слушай внимательно, Пьероша. Запомни: меня не стоит избегать, а тем более бояться. Я здесь для твоего же комфорта, зайчик. Данила медленно пикает по выбеленному носику пальцем. А зеленоглазый только смотрит, но вырваться пытается. Какого-то чёрта этот дьявол в человеческом обличии сумел прижать так, что в грудную клетку еле поступает кислород. — Отпустите меня немедленно! А то я.. А то я.. — Заплачешь?-Рыжий скалисто улыбнулся.-Малой, я же уже пояснил. Не рыпайся, и проблем у тебя не возникнет. На лице светловолосого подступали едкие слёзки, которые своей температурой растопили бы целый континент. Так просто Арлекин решил это не оставлять. Перчаткой ювелирно подтирая потёкшую от переживания тушь, опускаясь к красноватому даже через гримм личику, лишь метко провёл той же тканью по щеке. Чёрная полоса отпечаталась тут же. — Ну не плачь ты, Пьерош. Я тебя убивать не собираюсь. Кашин остраняется. А второй походит на запуганного, сжатого уличного щенка, которого неохота оставлять здесь же. Не дожидаясь ответа, помощник уходит прочь. Илья облегчённо выдохнул-всё таки физически обеспечивать себя кислородом тоже стало возможнее. Но что эта за сцена произошла с ним только что-не понял парень совсем. Чувство смущения с ласкательных словечек. К чему они требовались, если те даже дня не знакомы? Ладно, не сегодня. Но звучит как отличный куплет для новых стихов под музыку, не так ли?