Путь Тая

Тайлер разминался. Честно сказать, парень разминался постоянно. В тот момент он бегал в старом многоквартирном доме, давно пустом, затерявшемся среди замков Граффити: под ногами – лестничный марш, за спиной – друзья, а в груди – безграничная юношеская сила, которую трудно описать словами. Дреды песочного цвета собраны тугой резинкой, дабы не мешать движению, в глазах – огонь. Он чувствует себя по-настоящему неистовым. Рядом, справа, бежал другой паренек – темноволосый, годом младше, – стараясь не отстать, но при этом подталкивая. А слева мчалась со всех ног собака породы Бернский зенненхунд по кличке Аксель. Для подобных тренировок требовался ключ, и они платили знакомому, Рику-ворчуну, который устраивал им проход в здание. Десятка за гигантскую бетонную коробку с насыщенным прошлым. Приемлимо. Бегут. – Ты несчастный слабак, – говорит Кевин Тайлеру под локоть. Пыхтя по лестнице, он подскакивает и смеется. Улыбка, как будто не успев уцепиться за уголок подвижной мимики юноши, слетает с лица; он подхватывает ее налету и сжимает в кулак, словно боясь потерять среди груд мусора и обрыков чьего-то, чужого прошлого. В такие минуты Кевин общается с Тайлером набором испытанных и проверенных годами незлобных братских оскорблений. – Ты ноль, – говорит он. – Типичный придурок. С каждым разом он все больше входит в азарт и продолжает: – Хлюпик, а не пацан. Прям тошно смотреть на позор, который ты называешь «бегом». А скоро наблюдается и другая традиция. Младшенький Джои, любитель животных, теряет кед. – Блин, Джои, кажется, я тебе говорил завязывать шнурки как следует. Давай, Тай, не смеши меня, не филонь. Как насчет чуток активнее пошевелить ногами? Они поднялись до седьмого этажа, где Тайлер свалил Джои в сторону и поймал в захват говоруна справа. Они грохнулись на облезший, покрытый вековой пылью пол, Тай – почти улыбаясь, двое других – смеясь, и все – утирая пот. После короткой борьбы Тайлер поймал шею Кевина в зажим. Поднял его на ноги и провез разок вокруг себя. – Тебе срочно надо в душ, чувак. Кевин в своем репертуаре. В команде часто говорили: чтобы прикончить Кевина, надо дважды укокошить его язык. – Воняешь – кошмар что такое. Тай чувствовал жилу в руке, выворачивавшей больно умную шею Кевина. Решив вмешаться, Джои запрыгнул на них с разбегу, и все трое опять оказались на полу: руки, ноги, мальчишки и лестничная клетка. Вокруг скакала собака: хвост трубой, грудь вперед. Черная, цвета воронова крыла, шерсть переливалась в слабых лучах света, бьющих из окна. Аксель лаяла, но свалка продолжалась. Измотанные, они лежали на спинах; окно на верхней площадке лестницы, мутный свет и распираемые дыханием ребра. Воздух был густой и тяжелый. Тоннами, грудами ложились выдохи. Кевин жадно хватал его ртом, но его язык оставался верен себе: – Джои, мелкий засранец. Тот глянул на него и улыбнулся. – Мне кажется, ты мне только что жизнь спас, чувак. – Спасибо. – Да не, тебе спасибо. Кевин мотнул головой на Тая, который уже приподнялся на локте. Вторую руку он держал в кармане. – Вообще не понимаю, зачем мы терпим этого психа. – Я тоже. Но они понимали. Полежав на спине, они еще трижды взбегали наверх, и Аксель на бегу подобрала потерянный кед. – Слышь, Джои. – Ну? – Следующий раз завязывай крепче, понял? – Конечно, Кевин. – Двойным узлом – или я тебя пополам перережу. – Ладно, Кевин. Внизу Кевин хлопнул его по плечу – и они взбежали по лестнице и спустились в лифте. (В чьем-то понимании мухлеж, но на самом деле намного труднее: сокращает время отдыха). Завершив последний подъем, Кевин, Джои и собака опять поехали вниз, но Тайлер спустился пешком. Вышли, направились к велосипедам. Кевин сунул руку в карман. Полная горсть монет. – Тайлер, держи, встречаемся там. Двое ребят едут, третий бежит. Кевин находу крикнул брату в спину: – Эй, Тай! Он ускорился. Не оборачивается, но слышит каждое слово. Каждый раз – все та же песня. – Купи ромашек, если успеешь, ее любимые, помнишь? Как будто он не знает. Велосипеды удаляются, окончательно скрывшись за поворотом. – Да смотри торгуйся! Тайлер ускоряет бег. Начинает подъем на холм. За каким дьяволом Тайлер Вессель так тренировался? В шесть тридцать, с тюльпанами у ног, он перегнулся через кладбищенскую стену: тихое, уютное место. Таю там нравилось. Он глядел на солнце, пасшееся между небоскребами. Города. Этот город. Там, внизу, машины сбивались в стада. Сменяли друг друга огни светофоров. – Прошу прощения? Никакой реакции. Он крепче ухватился за ограду. – Молодой человек? Оглянувшись, он увидел старушку, которая указывала на него, посасывая губы. Должно быть, вкусные. – Вы не против? У нее был размытый взгляд, на ней были поношенное платье и чулки. Казалось, зной ей нипочем. – Можно попросить у вас один цветочек? Тайлер заглянул в глубокую морщину, длинную борозду над ее глазами. Протянул тюльпан. – Благодарю, благодарю, молодой человек. Для моего Уильяма. Тайлер кивнул и следом за ней прошел в кладбищенские ворота: двинулся вдоль могил. Добравшись до нужной, он присел на колено, потом постоял, сложил на груди руки и посмотрел на предзакатное солнце. Он не мог бы сказать, сколько времени прошло, прежде чем по бокам возникли Кевин и Джои, а у памятника – высунувшая язык Аксель. Ребята стояли, ссутулившись, но не обмякнув, и держали руки в карманах. Если бы у собаки были карманы, не сомневаюсь, она тоже сунула бы туда лапы. Все их внимание было сосредоточено на могильной плите и увядавших на глазах цветах, которые положили перед ней. – Ромашек нет? Тайлер отвел глаза. Кевин пожал плечами. Тайлер снял кофту, провел ее по посеревшему от времени камню; рукав стал черным: грязные губы города. Трое мальчишек в майках и потрепанных шортах. Все трое сжали зубы. Кевин подмигнул Джои. – Молодчина, Тайлер, а теперь пора в путь, а? Неохота опоздать на главное событие. Джои с собакой двинулись первыми, как всегда. Затем Тайлер. Догнав их, Кевин заметил: – На нормальном кладбище и соседи норм. Что и говорить, гнать пургу он мог бесконечно. А Тайлер? Тай – всегдашний тихоня, улыбака – только обернулся напоследок и еще раз бросил взгляд на залитое солнцем поле статуй, крестов и могильных плит.