—————
Хонджун влюбился в Сонхва с его первого случайного появления в поместье. Милый юноша в испачканном ханбоке растерянно пытался связать хотя бы пару слов. Он выглядел как ангел, спустившийся с небес: блоснежные волосы выглядели словно первый снег, а два черных омута казалось, могут прочитать тебя как открытую книгу. Про таких как он говорят "божий одуванчик", чистый и невинный, как слеза младенца. Хонджун хотел его испортить.Его скромная улыбка и неловкие фразы заставляли мозг останавливать работу. Чёрт бы побрал тот момент, когда он приказал оставить его у себя. Графу было больно слышать о том, в каких условиях живёт парень. Ему должно быть всё равно тогда какого чертасердце так сильно сжимается? . Джун знал, что сделает ему больно своими чувствами, что он явно не тот, кто ему нужен, поэтому прикладывал все усилия, чтобы оттолкнуть парня посильней. Если бы он знал, что этим делает только хуже, то не позволил бы себе таких слов. Он лучше отрежет себе язык, чем скажет эти ужасные вещи ещё раз.—————
Сонхва считался самым красивым мужчиной в их поселении. Девушки косо на него поглядывали, шептались за углом и распускали слухи, что тот продал душу дьяволу, взамен на красоту. Но ему было откровенно плевать на зависть, его волновало кое-что другое, точнее кое-кто другой. Ким Хонджун стал его маленьким миром, зависимостью. Когда он заблудился в лесу и охрана притащила его в столь страшное место, то он знатно испугался. Люди говорили, что граф Ким беспощаден и страшен, убивает всех без разбора, но почему-то Хва не верил. От чего-то ему казалось, что эти сказки были бредом сивой кабылы, и граф этот ничуть не жестокий. Знал бы он, как ошибался и был прав одновременно.—————
Время шло, они жили вместе, старались не пересекаться, но иногда — Чужие губы на тонкой шее ощущались слишком хорошо, красные отметины на бледной коже выгляделислишком превликательно, сильные руки, сжимающи до синяков на талии лежали слишком правильно. Целовать Сонхва было до одури приятно, его губы были как будто из бархата. Если бы он мог, то целовал бы их целую вечность. Нежные касания хотелось запомнить навсегда, была бы возможность. Если Сонхва ангел, то Хонджун — дьявол искуситель. Из бессонных ночей было слишком много, но посчитать, сколько раз они просыпались вместе можно было по пальцам. Джун никогда не говорил ему слова любви. Лишь шептал ему комплименты и иногда баловал подарками, не говоря ни слова. Но любовь..—————
Время шло, а Сонхва не выдерживал. Нет, он не жаловался, просто, устал жить. Слишком много страданий ему принесла жизнь. Он сильный, правда, но все со временем даёт трещнну. Вот и он тоже дал. Как бы сильно он не любил своего графа, но желание ощутить свободу было выше.—————
Хонджун бежал так быстро, как только мог. Стёр ноги в кровь, молился всем богам, хоть и был атеистом. Бежал, молил,но не успел. Хрупкое тело в светлом ханбоке теперь было свободно. Темное пятно пачкало одежду около живота, но ему было плевать. Он прижимал его как можно сильнее и плакал. Плакал так сильно, что уже сорвал голос. Он так и не сказал ему, что любит. А он любил. Любил сильнее всего на этом грёбаном свете. Он был его лучиком солнца в этом тусклом и мрачном мире. Теперь его лучик счастлив. А он нет. Без него он не сможет. Окровавленные руки трясутся. Он держит кинжал у горла. — Я люблю тебя больше жизни, Пак Сонхва. Любовь убивает, правда? У всех она своя, кого-то сладкая, как шоколад, у кого-то настолько горькая, как горчица, но их любовь с привкусом крови.