Двое. Игры.

      - Останься.       Олег сидел у койки в палате реанимации и держал Марину за руку. Приборы монотонно попискивали и извещали о том, что женщина жива и дышит. Но Марино сознание было вне этой палаты. Он не знал, что мог для неё сделать, поэтому в полном отчаянье просто сидел рядом, не отпуская её руки. Он всё свободное время проводил с ней и коллеги его лишний раз не беспокоили, хотя от работы его никто не освобождал, и он покидал палату на время операций, но вновь возвращался сюда.       Он сам с лёгкостью шёл на риск ради пациента и не задумывался о последствиях своего решения для себя. В первую очередь был человек, ждущий помощи и испытывающий надежду на спасение. И если в его силах было оказать эту помощь и удовлетворить эту надежду - он не колебался. Но в любовных делах для него всё было не так однозначно. Там всё зависело не только от тебя самого, и он не мог сразу принять решение, испытывая какие-то непонятные сомнения. Там был риск не понять, не принять, ошибиться. И вот когда он, наконец, решился - произошла катастрофа. Он не успел. Не успел сказать женщине, что хочет быть только с ней, что согласен прожить с ней всю жизнь, что хочет, чтобы у них был ребёнок, что любит.       - Останься, – вновь проронил он и добавил: – Я тебя люблю, слышишь, Нарочинская?       Он в отчаянье склонился над Мариной и упёрся лбом в её прохладную руку. На сгибе у ладони пульсировала тонкая вена, и он приник к ней губами, желая вдохнуть в любимую женщину силы. Он боялся, боялся её потерять. Зажмурившись, он что-то шептал ей, желая, что бы его слова проникли сквозь тонкую кожу и разнеслись по венам, достигнув её сердца. Он чувствовал соль на нежной поверхности её запястья, не осознавая, что это его собственные слёзы.       - Прости меня, пожалуйста, – шептал он как молитву свои слова. – Прости... я не должен был… я не успел сказать… я люблю тебя… слышишь…       - Олег, – послышался за спиной жалобный женский голосок.       Брагин оторвался от руки любимой женщины, но не откликнулся. Ему нужно было время, чтобы скрыть свои чувства. Он никогда не хотел, чтобы к нему испытывали жалость, поэтому не показывал на публику своих истинных эмоций и переживаний. Вдохнув в себя всю свою боль, Олег обернулся, на стоящую в дверях женщину.       - Что? – спросил он, увидев Михалёву.       - Мне нужно инъекцию сделать... – промямлила Лена и сделала несколько шагов в направлении Олега, подойдя к койке Нарочинской.       - Давай, – протянул Брагин к медсестре раскрытую ладонь. – Я сам.       - Но... – замялась в нерешительности медсестра, но всё-таки отдала шприц с раствором. – Ладно, держи.       - Ты иди, Лен, иди. Я всё сделаю, я умею.       - Хорошо. Ты зови, если что.       Лена услышала, что он промычал что-то в ответ, наклонившись над койкой Нарочинской. Она не могла никак уйти и оставить Олега. Женщина в нерешительности стояла за мужской спиной.       - Может тебе кофе принести, а то ты тут безвылазно сидишь...? – подала она свой голос, когда Олег вновь сел на стул около койки. – Или лучше чай? У меня есть на травах.       - Нет, спасибо, мне ничего не надо. Ты иди, там наверно нужна твоя помощь, – проговорил Олег, не оборачиваясь.       Лена понимала, что сейчас у неё нет никаких шансов вернуть Олега, но и оставить его в таком состоянии не могла. Она слышала его слова сказанные Нарочинской. Ну почему же именно эта женщина оказалась её соперницей?! Да она красивая, с этим не поспоришь, но жёсткая, иногда жестокая, постоянно спорящая со всеми мужчинами, особенно с Олегом и всегда отстаивающая свою точку зрения. Лена её побаивалась. Она даже Павлову так не боялась, как Нарочинскую. Хорошо, что её сняли. Лена тут же сама себя отдёрнула – плохо так думать о человеке, который лежит в коме.       Она была готова бороться за своего мужчину, но сейчас не самый лучший момент. Олег слишком благородный, чтобы оставить женщину в беде. Поэтому Лена решила чуть отступить, но при этом всегда находиться рядом. В момент отчаянья ему нужно будет дружеское плечо, и она его ему подставит, а там не упустит возможность вернуть его себе. Может и хорошо, что Нарочинская в коме. Её не смущало, что ещё несколько минут назад, она упрекала себя за то, что радовалась неудачам соперницы. Если бы с Нарочинской всё было в порядке, у Лены не было бы шансов. Она мало что могла противопоставить внешней красоте и сексуальности бывшей начальницы. Но теперь у неё есть надежда, нужно было просто ждать. А Лена умела ждать. Она ничего так не умела в жизни как ждать.       Медсестра обдумала всё ещё раз и решила всё-таки принести Олегу кофе. Единственное – она не знала, какой именно напиток он любит. Она могла, конечно, спросить у Куликова, но тот всегда разговаривал с ней с каким-то недовольством, и ей не хотелось лишний раз с ним сталкиваться. И Лена выбрала своим источником информации Нину Дубровскую. Нина была женщиной доброжелательной, к тому же они с Олегом были хорошими приятелями. И уж Дубровская точно знает все его привычки и предпочтения. Лена направилась на пост регистратора.