Поле полное одуванчиков

Ах да, эти первые тёплые дни долгожданной весны. Можно было спрятать свои зимние куртки в шкафы до очередного снега. Люди по улицам весело гуляли без верхней одежды, пока дети уже бежали в ларьки за сладким мороженым. Такие тёплые дни не могли не радовать Дактора. Он наблюдал со стороны за всеми улыбками в городе, иногда даже завидуя. Его ботан всё ещё работал, не покладая рук, поэтому не уделял своему возлюбленному должного внимания. Это был так забавно, ревновать его к собственной работе. Мэд был уверен, что Разболтайло скорее всего даже не заметил потепления на этой неделе. Но совсем скоро в голову Дактора пришёл коварнейший, как и он сам, план, который бы помог ему вернуть должное внимания своего одуванчика. *** — Так куда мы идём? — недоумевая, спрашивает блондин. Он и сам не понял, как согласился на этих выходных отвлечься от работы и прогуляться по городу с Мэдом. Дактор же игриво улыбается, держа своего возлюбленного за руку, как часто любил делать, гуляя с ним. Его руки всегда были такими нежными, но холодными, поэтому зелёноглазый любил согревать его ладонь своей. На улице города уже вечероло. Мэд выбрал удачное для романтического ужина время. Буквально пару минут и они вдвоём смогут насладиться красивым закатом, также держась за руки. — Я же говорил, что мы идём на пикник, — непринуждённо отвечает петух, не сбиваясь со своего маршрута. Он не мог сказать, где именно будет проходить их ужин, дабы не испортить сюрприз. Винт тяжело вздыхает, понимая, что не добьётся ответа от Мэда, поэтому лишь переводит взгляд на корзинку, которую держал у себя в другой руке. Он вспоминает, что сегодня и не поел толком, а из корзинки пахло вкусными бутербродами, пирожными и, конечно же, маффинами. Мэдисон умел уговаривать. Дактору всегда нравились домашние маффины больше, чем покупные. Ему было в два раза вкуснее поедать такую сладость, понимая, что она сделана его одуванчиком с любовью и нежностью. Спустя несколько минут они останавливаются где-то на окраине города. Людей вокруг практически не было. Скорее всего в это время все сидят по домам в кругу семьи или гуляют в парках в центре города, но никак не на окраине. — Пришли! — победно улыбается Мэдисон, пока с его фиолетовыми волосами играет ветер. Винт всё это время смотрел себе под ноги и летал в своих мыслях. Всё думал о том, как же ему поскорее закончить работу, как бы выпить немного кофе и поесть, а потом и вовсе наконец лечь поспать так, чтобы не болеа и спина, ласково обнимая своего возлюбленного под боком. Разболтайло поднимает свой взгляд. Его голубые глаза слепит яркое солнышко, которое медленно уходило в закат. Он щурится, выставив ладонь вперёд и прикрывая свои глаза тенью от неё. Но после он ахает, с удивлением распахнув свои глаза пошире. Перед ним открывается красивейший пейзаж на поле полное жёлтых одуванчиков и на красивый нежно-розовый закат. Дактор с умилением наблюдает за учёным и за его большими, блестящими глазками. Они нравились ему куда больше, чем уставшие и злые с тёмными синяками из-за недосыпа. — Красиво, да? — улыбка Мэда становится всё шире, пока он наблюдал за реакцией своего одуванчика. Теперь главное не потерять его в поле таких собратьев, как и он. Но Дактор сразу понимает, что не потеряет. Из всех одуванчиков Винт был самым ярким, самым желанный и милым. — Очень, — продолжая любоваться красивым пейзажем, отвечает Разболтайло, чуть приоткрыв клюв. За всеми бумажками и документами он совсем забыл о том, как же может быть красиво на природе рядом со своим возлюбленным. Мэд рад, что его сюрприз более чем удался. Он забирает из рук Винта корзинку и аккуратно спускает её с горки вниз, будто игрушечную машинку. Съехала она хорошо, так что еда оставалась в целости и сохранности. Тоже самое Мэд планирует сделать и с Разболтайло, так как нормального спуска ввиде ступенек к этому полю не было. Это ведь было заброшенное и забытое поле, на котором однажды дети беззаботно раздували одуванчики. Теперь ими было забито абсолютно всё. Винт ловит на себе хитрый взгляд Дактора, но не понимает, что он задумал. — А лестницы тут нет? — спрашивает Винт, но уже было слишком поздно. Радостный Мэд накидывается на него с крепкими объятиями и прижимает ближе к себе, после чего кубарем скатывается с горки следом за корзинкой с едой. Разболтайло ругался, находясь у него в руках, пытался высвободиться из крепкой хватки, но Дактор лишь заливался смехом. Трава весной была такой мягкой, чего можно было бояться? Они успешно приземлились около корзинки. Дактор продолжал обнимать Винта, который лежал сверху него. — Идиот, отпусти меня! — злиться Винт, всё ещё барахтаясь в руках зелёноглазого. Лёжа на траве, Мэд лишь хихикает, после чего отпускает взбунтовавшегося петуха из своих объятий, дабы сильно не клюнул. Разболтайло зло фыркает, отряхиваясь и поправляя очки. Он отчитывает Дактора за такую проделку, но тот не слушает его. Лишь молча наблюдает за его растрепанными волосы. — Хах, ты всегда такой милый, когда злишься, — перебивает его Мэдисон, наблюдая за смущением Разболтайло. Он замолкает, ничего не сказав, но покрывается лёгким румянцем. Невозмутивый и нежный взгляд Дактора всегда заставлял его впасть в ступор и забыть то, чем именно он был недоволен. Его зелёные глаза казались хитрыми и хищными, но одновременно такими милыми и привлекательными. Разболтайло молча встаёт, берёт корзинку и направляется к одинокому высокому деревцу на этой полянке. Мэд следует за ним, чтобы помочь разобрать еду. Нет, Винт точно не обиделся, Дактор знал, что он просто смущён. Так забавно. Столько встречаются, а всё равно смущается от обычного комплимента, как на первом свидании. Петухи стелят на траву под деревом красно-белый плед и накрывают себе ужин. Мэдисон аккуратно открывает судочек с бутербродами и перекладывает их на тарелку. Он чувствовал запах ещё не остывшего кусочка мяса под ароматным листиком зелени с помидорами. Но пока он пускал слюнки, Разболтайло уже всё накрыл. Теперь их плед стал напоминать скатерть-самобранку из детских сказок. Тут тебе и маффины, бутерброд, блинчики под клиновым сиропом, которые не успели доесть на завтрак, свежие фрукты с ягодами, варёная кукурузка и картошка фри и бекон, купленные по дороге вместе с бутылкой яблочного сока. Восхитительно. Что может быть лучше вкусной еды на природе в компании своего любимого человека? Мэд заботливо разливает сок в бумажные стаканчики и протягивает один из них Разболтайло. Винт ещё утром просил его купить обычные бумажные стаканчики без каких-либо рисунков, но Дактор не удержался. Именно поэтому он сидит и хихикает, попипая свежий и сладкий сок из стаканчика с изображением Молнии Маквина, пока Винт недовольно смотрит на рисунок с Рапунцель на своём стаканчике. Хотя чем-то они действительно были похожи. Например, Мэд бы точно не рискнул упрекать Винта на кухне, когда у него в руках была сковородка. — Ах, и всё же тут даже тише, чем в городе, правда? — вздыхает Дактор, сделав несколько глотков. С этим Винт не мог не согласится, он был крайне благодарен, что Мэд сумел вытащить его хотя бы в этот выходной, чтобы провести такой шикарный вечер вместе. Солнце было видно только наполовину, небо насыщалось густыми красками и медленно темнело, показывая свои ночные прелести ввиде крошечных, но ярких звёзд. Ветер трепетно убаюкивал в колыбели траву вместе с жёлтыми одуванчиками. Не хватало только романтических огней от свечей и подходящей музыки. — Правда, — кивает Разболтайло, наслаждаясь чистым воздухом. Он берёт два свежих бутерброда и заботливо передаёт один в руки Мэдка. Эти бутерброды Дактор сделал сам с любовью в обмен на сладенькие маффины, приготовленные Винтом. Мэд берёт из рук одуванчика еду и наблюдает, как Винт с удовольствием начинает уплетать его стрепню. Было неимоверно приятно осознавать, что он мог радовать его такими мелочами ввиде каких-то бутербродов. — Приятного аппетита, — улыбается Дактор. Он догадывается, что Винт снова забыл поесть, но не упрекает его в этом. Хотел ещё немного насладиться его довольным выражением лица, не желая портить настроение. Главное, чтобы сейчас хорошо покушал. — Спасибо, — с набитым ртом отвечает блондин. Нужно отдать должное, бутерброды у Дактора получались знатные. Пожалуй, это блюдо он умел готовить лучше всего. Он быстро съел уже больше половины и вытер свой клюв от крошек, прежде чем услышать, что они здесь не одни. — Гав! — послышался лай собаки где-то неподалёку. Винт оборачивается и видит, как к ним с горки подбегает молодая собака средних размеров со светлой золотистой шерстью. Разболтайло вздрагивает от неожиданности и поджимает под себя ноги, смотря на бездомную псину. Дактор уже было хотел подорваться с места, чтобы заступиться за Винта, но блондин лишь улыбнулся, скармливая собаке остатки бутерброда. Та была приятно удивлена, что так просто получилось раздобыть себе еды. Она садиться рядом с Винтом, доедая его ужин. — Ты посмотри только, какая она милашка, Мэд! — улыбка Винта становится всё шире. Он подсаживается ближе к собачке и поглаживает её мягкую шерсть. Слишком уж чистая и мягкая для бездомной, но поводка на ней не было. Возможно, сбежала недавно из приюта. Разболтайло тихо хихикает, видя, как задёргало ногой и завиляло хвостом животное. С удовольствием доев бутерброд, она ложится животом вверх, наслаждаясь почёсыванием петуха. — Вообще-то я на кухне старался не для собаки, а для тебя, — недовольно фыркает Дактор, видя, что всё внимание Винта переключилось на псину. Он с завистью смотрит на счастливую собаку, ведь рассчитывал, что после такого замечательного ужина на природе поглаживать будут его. — Ладно тебе, не будь таким занудой. Она же правда очень миленькая! — закатывает глаза Разболтайло. Обычно он не рисковал гладить бездомных собак, или даже подходить к ним, но это бродяга смогла пробудить в нём любовь и желание погладить её. Это была такая милая дворняжка, хотя могла напоминать золотистого ретривера своей блестящей шерстью, цвет которой был почти как у волос одуванчика. Поглаживания были недолгими. Собака учуяла новую еду и встала, уходя из поглаживания петуха. Она неспеша подходит к Дактору, смотря на него круглыми глазами, полными голода. — Чего так смотришь? Нет, это мой бутерброд! — упирается Мэд и поднимает руки с едой вверх, дабы собака точно не добралась до его ужина. Та лишь жалобно скулит, умоляя дать ей ещё немного еды. Её глаза блестят и становятся ещё больше. Дактор закрывает глаза и отворачивается в сторону, не испытывая даже капельки сопереживания животному. — Ну Мэ-э-э-эди-и-и-и, — протягивает под скул собаки Разболтайло. Такого Дактор не смог выдержать и слушать спокойно. Он зло фыркает и нехотя отдаёт собаке в зубы свой нетронутый бутерброд. Та радостно завиляла хвостом и уселась обратно на пригретое местечко на пледе около учёного. — Но свои маффины я ей не дам, — скрестив руки на груди, говорит Дактор с уже явно подпорченным настроением. Мэд не планировал лишних гостей на пикнике, ведь хотел насладиться компанией только своего возлюбленного, чтобы он обратил на него внимание, похвалил его за интересную идею о пикнике, сказал, что любит его, в конце концов. Он убирает тарелку с маффинами обратно в корзину и отодвигает её подальше от животного, чтобы не заляпала такую вкуснятину своими слюнями. — Собакам и нельзя шоколад, глупый, — усмехается Разболтайло, вновь поглаживая и почёсывая дворняжку за ухом. Собака будто как человек улыбается во все белые зубки, взглядом благодаря петухов за их щедрость и заботу. — Даже если бы можно было, я б не отдал, — зло огрызается Дактор, всё ещё наблюдая за удовольствием собаки. Теперь он боялся взять руки любую еду, так как понимал, что собака снова начнёт просить лакомство и позже уже другой кабель будет просить за неё. А он между прочим не ради этого вставал рано утром и бегал по магазинам. — Ну не будь такой злюкой. Иди к нам, — говорит Разболтайло, чувствуя ревность Мэда. Он не умел скрывать свои негативные эмоции, особенно когда ревновал. Учёного порой умиляло его, казалось бы, детская, наивная ревность, но позволить Дактору захлебнуться в ней, чувствовать себя ненужным, Винт не мог. Разболтайло уже ждёт, когда он перестанет дуться и развернётся к ним, но не тут-то было. — Нет, у тебя руки все в этой грязной шерсти, — упирается Мэдисон и отказывается от предложения Винта. Теперь он любуется красочным небом в гордом одиночестве. Солнце уже совсем скрылось из виду. Лишь горизонт был окрашен в ярко-красный цвет, пока всё остальное небо заливалось тёмно-синим оттенком. Уже можно было разглядеть все звёзды и созвездия. Винт вздыхает, после чего достаёт из корзинки антибактериальные салфетки и тщательно протирает ими руки. К этому времени собака уже наелась, но всё равно не отходила от своих новых друзей. Как мало нужно же было этим безобидным созданиям для полной уверенности и преданности к незнакомым петухам. — Я уже протёр, руки чистые как никогда, — отвечает Разболтайло и показывает их Дактору. Мэд разворачивается и окидывает этих двоих строгим взглядом, после чего наконец сдаётся. Он подползает к ним и укладывается поудобнее на колени Разболтайло, пока собака решает пригреться около Мэда под боком. — И всё равно я недоволен! — фыркает он и закатывает глаза. Дворняга словно чувствовала его негатив и старалась подарить ему ту же ласку, что и подарил ей Винт минутой ранее. — Зато я более чем доволен, — тихо говорит Винт и снимает с волос Мэда мешаюшую ему резинку. Разболтайло запускает обе кисти своих рук в его густые фиолетовые волосы, приятно почёсывает пальцами макушку и с любовью перебирает каждый его локон. — Спасибо, что вытащил меня на улицу, — умиляется довольному личику партнёра Разболтайло и продолжает поглаживать его с ещё большей, чем к собаке, любовью. Он наклоняется и целует своего возлюбленного в клюв, но не ожидает, что Дактор обхватит его шею руками, углубляя и задерживая поцелуй. — Не за что… — вполголоса отвечает Дактор, смирно лёжа на коленях у своего одуванчика и отпуская его. Он довольно прикрывает глаза и шире улыбается, прежде чем полностью расслабиться, слегка поглаживая одной рукой мягкую шерсть собаки. — Я люблю тебя. — Я тебя тоже люблю, Мэд.