Я хочу быть солнечным лучом в твоих волосах
Я хочу быть солнечным лучом в твоих волосах.
Я хочу быть пеплом твоей тлеющей сигареты.
Я хочу быть перстнями на твоих руках,
Что на тонкие пальцы надеты.
Хочешь, псом бездомным для тебя буду,
Чтоб бежать за тобою вслед,
Если запах кожи твоей забуду –
Пусть закроет мне снег твой след.
Хочешь, каплей буду дождя,
Что коснется твоей нежной кожи?
Я хочу целовать, любя,
Обнимая до нервной дрожи.
Хочешь, буду ветром степным
Разгонять все твои тревоги?
Ты мне стал бесконечно родным...
Если хочешь — умру на пороге,
Раз ты не захочешь идти,
Где сойдутся наши дороги.
Надев кроссовки, Олег прокричал вглубь квартиры: — Саш, я пошел! Открывая дверь, он услышал сзади: — Олеж! Ты ничего не забыл? Олег машинально похлопал себя по карманам: — Ключи взял, телефон тоже. — Олеж! — Олег повернулся на звук своего имени и посмотрел на Сашу. От одного взгляда на сапфировые глаза, глядящие из-под челки, по телу Олега прошла волна нежной истомы, напоминая о страсти минувшей ночи. Она снова проснулась, сладко потянулась и стала расправлять свои змеиные кольца. Это сразу отозвалось сладкой болью в низу живота Олега. Старший брат стоял, прислонившись плечом к стене прихожей, скрестив руки на груди. Олег пошел на встречу к любимому. Не дойдя пары шагов, он почувствовал покалывание в подушечках пальцев; почувствовал, что его тянет как магнитом. Так было всегда. Это было волшебно. Это было магически. Это было здорово. Но самое главное, что это было взаимно. Саша непроизвольно рванулся на встречу и обнял младшего брата. Даже простые объятья вызывали у обоих целую гамму чувств. Здесь было и спокойствие, и чувство защищенности, нежность и трепет, а самое главное — всепоглощающая любовь. Так было всегда. Всегда. Когда новорожденного Олега принесли домой из роддома, и Саша впервые увидел его, он ощутил магическое воздействие. Древнее, как сама Вселенная. Старший брат понял в тот же миг, кому он отдаст всю свою любовь и нежность. А тот, кому это все предназначалось, смешно морщил лоб, готовясь закричать, сучил крохотными ручками и ножками и глядел на старшего брата. И это был вовсе не младенческий расфокусированный взгляд, а вполне осознанный — как будто тоже все понимал. Так Александр стал для Олега мамой, папой, старшим братом и другом. Александр-мама знал, как успокоить Олега, когда тому снились кошмары. Когда младший просыпался ото страшного сна и лез под одеяло к старшему, Саша прижимал к себе маленькое тельце, подтыкал со всех сторон одеяло, гладил по волосам и шептал на ушко: «Не бойся! Я с тобой!». Александр-папа учил Олега всем мужским премудростям: вести себя благородно с девчонками, давать отпор хулиганам и уметь отстаивать свое мнение в споре. Александр-брат спасал от гнева родителей, лечил разбитые коленки, научил готовить яичницу и другие холостяцкие блюда, помогал с уроками, рассказывал, как вести себя на школьной дискотеке и на первом свидании. Александр-друг тоже всегда был рядом. Если вставал выбор: гулять с друзьями или братом, то выбор чаще всего делался в пользу Олежки. В любую погоду они крепко брались за руки и шли по городу, разговаривая обо всем на свете. Старший учил младшего стихам и песням и, самое главное, сказкам. В этих волшебных историях всегда было два главных героя: два брата-принца, два брата-богатыря и два брата-волшебника. В этих наивных детских сказках они сражались бок о бок с драконами, колдунами, лесной нечистью и, конечно, всегда выходили победителями, потому что иначе и быть не могло. Когда Саша вырос и стал использовать свой дар медиума, Олег на этом поприще еще только делал первые шаги. Именно тогда их любимой сказкой стала их мечта. Закрывшись ото всех в комнате, Саша рассказывал шепотом Олегу, как они уедут в другой город, снимут там жилье и будут вместе до конца своей жизни. Старший брат не хотел ни с кем делить младшего. Когда встречались с родственниками, все умилялись, глядя на маленького Олега, какой он красивый, какие у него красивые глазки. Каждый хотел его погладить по непослушным вихрам. В такие моменты Саша начинал страшно ревновать, он еще тогда понимал, что жуткий собственник. Никогда и ни с кем он не хотел делить свое личное счастье, своего брата. В такие моменты его голубые глаза, всегда мягкие и добрые, превращались в холодное морозное небо. Чтобы не выдать свои чувства, он внешне казался спокойным и уравновешенным, но его поза — скрещенные на груди руки и плечо, опершееся на стену, — выдавали в нем скрытую угрозу. Да, он был вежлив, но от его молчаливого присутствия и холодного взгляда всем хотелось поскорее избавиться. Поэтому выдав положенные по этикету комментарии, родственники старались побыстрее ретироваться. Олег же с детства был полон такого артистизма, что ему не составляло никакого труда изображать перед взрослыми, то что они хотели увидеть. — Хорошо учишься? И Олег сразу на глазах менялся и приобретал вид добросовестного ученика. Спина прямая, интеллигентный взгляд. — Наверное, от девчонок нет отбоя? Здесь его взгляд менялся на плутовской и ехидная улыбочка растягивала губы. — Родителей то слушаешься? — Конечно! — и опять менялась поза, взгляд становился теплым и нежным. Если сравнивать двух братьев, то это были две разные стихии, «лед и пламя», как бы избито это не звучало. Казалось бы, разница в возрасте, темперамент, но это еще больше сближало братьев. Они дополняли друг друга, да так ловко и ненавязчиво, что все удивлялись. Когда Олег был совсем маленьким и программа минимум общения с родственниками заканчивалась, он бежал к Саше, залезал к тому на коленки, обнимал своими маленькими ручками. Будучи подростком, Олег поступал проще: проходя мимо Саши, он закатывал глаза, тем самым показывая, как ему это все надоело. Стоит заметить, что и Олег был не меньшим ревнивцем. Еще в детстве он понял, что старший брат все ему прощает и пользовался этим. Стоило маленькому Олегу пустить слезу, как Саша напрочь забывал свои нравоучения по поводу двоек брата или поведения. Если младшему попадало от родителей, то старший всегда его защищал. Так Саша выработал терпение и жесткий самоконтроль. Единственное было недоступно Олегу: брат не подпускал к своим магическим инструментам и книгам, потому что оберегал его. Неизвестно, что начудит младший по незнанию. Да и мать очень просила не портить жизнь Олегу; считала, что в семье хватит и двух медиумов. Мол, младший еще слишком юн. Но как раз, то что запрещали, того и хотелось больше всего. Олег вообще очень быстро загорался на что-то новое, но также быстро терял интерес. В данном случае желание научиться было таким сильным, что он уговорил Сашу учить его тайком от родителей. Но Саша был тверд в своем отказе, лишь пообещал вернуться к этому вопросу, когда Олег станет старше. Олег вырос и превратился в настоящего красавца: брюнет, зелёные глаза, от девчонок не было отбоя. Челка, падающая на глаза, так и манила, чтобы до нее дотронуться. Но это не позволялось никому, кроме старшего брата. А у Александра это вошло в привычку. Каждый раз, проходя мимо, он ерошил младшему волосы. Он знал, как это нравится Олегу и даже использовал это, когда злился на брата: Олег лез мириться и утыкался лбом в Сашино плечо, а старший делал вид, что не понимает, что хочет от него младший. Олег всегда был очень тактильным, любил объятия с самого детства. Ему всегда казалось мало. Казалось мало родительского внимания, а, особенно, внимания Саши. Александр был уже взрослым, ходил на учебу и на работу. Вместе с друзьями сочинял музыку и записывал клипы. И хотя у Олега была своя отдельная от Саши жизнь (учеба, друзья и подруги), он всегда ревновала Сашу к тому времени, что он провел вдали от него. Ревновал так, что в глазах становилось темно, и воздуха не хватало для следующего вдоха. Ничего не помогало отвлечься, хотя Саша пытался с ним разговаривать на эту тему. Облегчение наступало лишь когда Саша возвращался домой, и Олег обнимал его. Обнимал так крепко, что Саше казалось, что еще чуть крепче и у него сломаются ребра. Но Саша терпел и гладил Олега по волосам. Только после этого Олега немного отпускало, но ненадолго, а только до следующего Сашиной ухода. И тогда Саша сделал для Олега оберег. Подарил и сказал, что даже когда они порознь, этот амулет всегда будет давать младшему чувство защищенности и ощущение незримого присутствия старшего брата. Когда Саша засобирался в Москву, чтоб принять участие в битве, Олег обрадовался: наконец-то мечте братьев будет суждено сбыться. Но тут разгорелся скандал, обо всем узнала мать и запретила Олегу уезжать; кричала, что она против и что она отвечает за младшего сына. Мол, нечего таскать подростка неизвестно куда, школа не окончена и где жить они будут в этой Москве. Ее аргументы били наотмашь и рушили карточный домик мечты, казавшийся братьям непобедимой крепостью. Саша пытался возражать, но все было напрасно. Олег же, не дослушав перебранки, сбежал на улицу. Нашел его Саша только через час. Олег сидел на скамейке, замерзший и заплаканный. И только Саша хотел его обнять, как он спросил: –Уговорил мать? — Нет. Олег с силой ударил по скамейке — Блять! Ну почему? — и зарыдал уже в голос. Саша прижал его к себе, и стал качать, словно, маленького. Стал рассказывать, что уезжает совсем ненадолго, что будет звонить и писать каждый день, а также будет приезжать, как только появится возможность. По началу Олег всхлипывал и все спрашивал: «Обещаешь?», а потом совсем затих, вытер заплаканные глаза и посмотрел на брата. Зеленые глаза младшего пристально всматривались в голубые старшего, и откуда-то Олегу пришло осознание того, что как раньше уже не будет никогда. Он остается здесь один и когда братья снова встретятся — неизвестно. Со сталью в голосе Олег сказал: — Уезжай! И чем скорее, тем лучше! — Саша даже обалдел от такого. — Олеж…ну ты чего? — Уезжай!!! — Олег смотрел на старшего, такого родного и любимого брата, смотрел таким взрослым взглядом, как будто и не был 15-летним подростком. Так смотрят люди внезапно осознавшие, что детство закончилось и во взрослой жизни не сбываются все мечты, которые когда-то казались самыми заветными. Последние два дня до отъезда, Олег ни с кем не разговаривал, только смотрел тоскливыми глазами на уже собранный чемодан, как смотрят неизлечимо больные собаки, когда хозяин везет их в ветеринарную клинику на усыпление. В последнюю ночь он забрался к Саше под одеяло, прижался до хруста в чужих костях и затих. Вновь, как в детстве, старший шептал младшему: «Не бойся, я с тобой!», а потом всю ночь рассказывал ему сказки; рассказывал монотонно, как мантру читал. Олег слушал, но у этих сказок был горьковато-гнилостный привкус. Сказки эти были вязкими как патока, затягивали в себя, как в паутину. Когда Саше показалось, что Олег уснул, он хотел немножко подвинуться, потому что затекло все тело, но только он пошевелился, Олег вцепился в него мертвой хваткой. Саша решил оставить все как есть. На вокзал Олег не пошел, он убежал из квартиры и не отвечал на звонки. Саша до последнего ждал, выглядывал из окна вагона и увидел младшего брата в последний момент, когда поезд начал набирать ход. Олег прятался за зданием вокзала и размазывал злые и горящие слезы по щекам. Саша звонил Олегу каждый день, рассказывал, что видел, где был и с кем познакомился. Интересовался, как дела у его любимого брата. Олег изнывал от одиночества, от ревности, от глухой не проходящей тоски. Никто не ерошил ему волосы, никто не встречал его дома родными объятьями, никто не спасал от родительского гнева. Олег сначала пытался, честно пытался общаться с братом по телефону, как будто ничего не случилось, но не смог. И как-то раз попросил Сашу не звонить ему больше. — Олеж, почему? — А нахрена? Старший еще делал попытки дозвониться до младшего, но тот не брал трубку. Саша звонил только родителям и в конце разговора неизменно передавал привет брату. Мать каждый раз передавала приветы Олегу, но он в ответ лишь еще больше замыкался в себе. Именно тогда он закурил. Не потому что хотел ослушаться родителей, а потому что едкий дым выгонял из головы ненужные, надоевшие мысли. В комнате он давно не убирался: а зачем, если рухнула вся жизнь?! В один из вечеров, когда Олег накурился до тошноты, он увидел у себя в комнате лисицу. Лисица была худющая, грязная, со свалявшейся шерстью. Одно ухо у нее было наполовину кем-то обгрызено. Хвост волочился сзади нее грязной мочалкой. — Ты кто? — спросил Олег. — Твоя ревность — ответила лиса. Она смотрела на Олега зелеными голодными глазами и плотоядно улыбалась — А еще я принесла тебе на своих грязных лапах твои обиды — лисица встряхнулась, и с ее лап разлетелись серые комья злости и обид, которые оседали по всей комнате, как пепел. Глядя на это, Олег смог только сказать: «Охуеть!». Пальцы сами потянулись к сигарете, едкий дым заполнил легкие, голову и комнату. Лисе нравился табачный запах, она сидела не шелохнувшись, водила носом и щурила свои зеленые яркие глаза от дыма. Потом она и вовсе легла, как будто собираясь остаться здесь навсегда. Олег привык к лисице и даже стал с ней разговаривать, рассказывал все; она слушала всегда внимательно, склонив голову с обгрызенным ухом. В это же время, младший Шепс стал сам обучаться магии. Когда матери не было дома, он брал ее книгу, читал и пробовал провести некие ритуалы. Заклинания он никогда не заучивал, составлял свои и понемножку у него стало получаться. По началу бывали и промахи: мать один раз придя с работы, застала целую квартиру мертвых душ. Они ходили за ее сыном и что-то все время требовали. Пришлось ей проводить ритуал, чего она очень не любила. Отругала его и сказала тогда в первый раз, что, если Олег такой неумеха, так не стоит браться. И если бы он был, как его брат Саша, таким же талантливым, он бы не натворил глупостей. Это ранило Олега до глубины души. Ему и так в последнее время не доставляла радости Сашина быстро растущая популярность, да еще его посмели попрекнуть и сравнить с предателем-братом. А Олег был стойко уверен, что брат его предал, предал без зазрения совести. Обещал забрать — обманул. Обещал учить — обманул. Обещал быть всегда вместе — обманул. Ну и кто он после этого? ПРЕДАТЕЛЬ!!! А еще каждую неделю родители смотрели по телевизору битву и всегда нахваливали своего Сашеньку. Ах, он какой молодец! Какой талант! С большим трудом Олег как-то переносил все это, хотя каждый раз он был готов завыть от отчаяния. А уж когда стали появляться слухи о Сашиной так называемой дружбе с Мэрилин, Олег понял, что дальнейшее его сопротивление полностью бесполезно. Он проиграл. Брат нашел ему замену по всем фронтам. А когда родители стали повторять: «Может и поженятся?», имея в виду его брата и эстонскую ведьму, Олег закрылся у себя в комнате на 2 дня. Лежал и глядел в потолок. «По-же-нят-ся» — повторял он горячими сухими губами. Какое мерзкое слово! Похоже на болотную гадюку, которая ползет и изгибает свое тело при каждом слоге этого пакостного слова. И гадюка не замедлила появиться. Она вползла тихо, под покровом ночи. Олег видел, как она ползла по кровати прямо на него. Змея заползла к нему под футболку и улеглась прямо Олегу на грудь. В ворот футболки он увидел ее глаза: немигающие, черные, без зрачка. Она была холодная. По началу ее прохлада приятно остужала кожу и даже разболевшееся сердце. И лишь потом Олег понял, что она не охлаждает, а замораживает. Так происходило каждую ночь, чему Шепс был даже рад. Его израненное сердце потихоньку покрывалось ледяной коркой и переставало кровоточить хоть на время. Гадюка и лисица вроде даже подружились, хотя больше сохраняли нейтралитет. Лиса жила под кроватью и приходила послушать сумбурные рассказы Олега, а гадюка облюбовала для себя горшок с засохшим цветком на подоконнике. Олег их так и называл: «мой бестиарий». Он четко понимал, что лисица-ревность и гадюка-безответная любовь существуют лишь в призрачном мире его иллюзий. Также он понимал, что грань этих двух миров, настоящего и призрачного, ничтожно мала и он давно уже балансировал на этой границе. Один неосторожный шаг, и он сам станет иллюзией. И, если от своих бестий он еще как-то мог отвлечься, то куда же было девать сны, которые он еще не научился контролировать и программировать. Эти сны приходили как тропические ливни: внезапно и накрывали с головой. Некуда было деться от этого. И воздух после дождя становился вязким, влажным и жарким, таким же, как губы Саши, которые целовали взасос губы Олега. Во сне, который граничил с реальностью, старший брат возбуждал младшего нежно, долго, горячо, возбуждал губами, руками, языком и грязными непристойностями, которые шептал на ушко. Оглаживал чуткими, невесомыми пальцами молодое и разгоряченное тело Олега, который скулил от предвкушения, скулил и просил о том, чтобы продлить подольше это наслаждение. Просыпался Олег на смятых простынях, пропитанных его же потом; просыпался и ненавидел миг пробуждения, потому что реальность била хлесткой плеткой, показывая, что это лишь сон. А так хотелось, чтобы Саша лежал рядом. Но рядом на кровати была только лиса, которая жадно нюхала воздух, пропахший мускусом и похотью. Вероятно, он ей нравился, потому что она терлась мордой о простыни, скрученные жгутом от жарких Олеговых метаний. Когда это произошло, что Олег полюбил Сашу не только как брата? Точного ответа у младшего Шепса не было. Он просто любил и сходил с ума от того, что не может ни с кем поделиться. Он не считал это чем-то позорным или аморальным, для него это был естественный переход от одной стадии любви в другую. Олег только тяготился тем, что может быть отвергнут. В ночь перед Сашиным отъездом, лежа в объятиях брата, Олег чувствовал, как начинает возбуждаться, как его эрегированный член утыкался Саше в бедро. Он не знал заметил ли это брат, а если и заметил, не потому ли он хотел отодвинуться. Может ему было противно, хотя Олег предпочитал так не думать. Он вообще ограждал свою первую любовь от грязных мыслей. Да, была у него девушка, его одноклассница и он даже переспал с ней, но ничего сверхъестественного не почувствовал, да приятно, но не более того. После этого, он стал не то чтобы ее избегать, просто сократил общение. А она все жалась к нему при встрече, заглядывала в глаза и спрашивала любит ли он ее. Он просто кивал в ответ, не хотел врать ни ей, ни самому себе. Олег уже давно все для себя решил, придумал себе целую теорию, которая на его взгляд все объясняла. Все это было до смешного просто. С самого детства у него с братом была особенная связь и не просто отношения: старший и младший брат. Наверное, так было задумано где-то в самом мироздании, кто-то это решил за них и нет у них другого пути. Крутилось бесконечное колесо сансары и в какой-то момент дало сбой, на какую-то микросекунду шестеренки этого колеса замкнулись чуть-чуть не туда, и это предрекло их дальнейшую судьбу. Они же всегда друг друга чувствовали на расстоянии, всегда были близки духовно, так от чего бы им не стать ещё ближе, просто одним целым. Это чувство, зародившееся в душе и сердце Олега, было таким естественным, как смена времен года. Все это Олег рассказывал своему бестиарию. Они слушали его внимательно, боясь пропустить хоть слово из этого сумбурного бреда, порожденного фантазией Олега. Они подыгрывали ему, кивали в нужные моменты. Когда Олег слишком яростно начинал им что-то доказывать, лиса начинала фыркать и тявкать, а гадюка злобно шипела. И глядя в их злые и ироничные глаза, Олег понимал, что все его теории полное фуфло. И сам он фуфло, барахло, забытое братом при переезде. И что бы глупенький маленький Олежка не придумал, ничто не вернет ему Александра. Что он может предложить своему красавцу брату, чья популярность и известность росла в геометрической прогрессии? Себя, как друга? Нахрена? Себя, как брата? Нахрена? Себя как любовника? Нахрена? Нахрена это все Саше, если он легко променял все это на собственную известность и Мэрилин? Дни складывались в недели, недели в месяцы — бесконечные месяцы ожидания. Слепая ярость сменилась глухой тоской. Так человек, потерпевший кораблекрушение, и оказавшийся на необитаемом острове ждет и ждет, ведь ничего больше не остается. И неизвестно, какой корабль подойдет к твоим берегам, пиратский или вполне мирный. Жизнь или, скорее, существование Олега была похожа на отрывной календарь. День прошел и листок календаря летит в помойку. Олег проснулся в субботу с хорошим настроением. Он знал, что дома один, мать уехала за город. По дороге из ванной он закурил и пошел на кухню поставить чайник. Вдруг он услышал поворот ключа в входной двери. –Блять! — неужели мать вернулась. Сейчас начнется лекция о вреде курения. Она умела долго, нудно и со вкусом воспитывать. Услышав шаги в коридоре, он развернулся и стал демонстративно пускать кольца табачного дыма. Увидев старшего брата в проеме кухни, он от неожиданности поперхнулся и закашлял. — Привет! — сказал Саша. Олег молчал, только вовсю разглядывал брата. Такое любимое и родное лицо. Александр выглядел усталым, глаза теперь почему-то цвета синего моря, ввалились. Темные круги под глазами, а также морщинки и опущенные уголки губ казались Олегу такими милыми, что хотелось их зацеловать. А от чего он устал? Мэрилин затрахала до смерти? Олег, вспомнив все свои обиды, насупился, рот скривила горькая усмешка. — Ну привет… — прохрипел он и не узнал своего голоса. Саша знал, что Олег обижен. Знал, что надо было приехать раньше. Единственное, чего Саша не знал — что ему делать с собственными чувствами. Да, конечно, он уехал на битву, выиграл ее — это была правдивая и официальная версия. А была еще одна причина, тайна за семью печатями, которую нельзя было выдать даже под пытками. Да и пытки не были бы спасением. Старший Шепс был давно и безнадежно влюблен в своего брата. Благодаря своей выдержке и огромному самоконтролю, Саша ничем не выдал свои чувства. Более того он себя ненавидел, ругал самыми грязными словами, корил и изводил. В отличие от своего младшего брата он считал все это неправильным. Однако, как бы он себя не обзывал, со своим желанием обладать Олегом ничего не мог поделать. — Обнимемся? — спросил старший младшего и раскинул руки. Олег стоял не шелохнувшись. «Да, дела еще хуже, чем я себя представлял» — подумал Саша. Руки от отчаяния опустились сами собой. Решив дать им обоим передышку, Саша уточнил: — А где мама? — Уехала за город, будет вечером. Но если бы она знала, что приедет ее гордость, точно бы осталась. — А я? — спросил Александр, медленно приближаясь к Олегу — Что «я»? — не понял Олег. — А я тоже твоя гордость? — старший не отводил взгляда от младшего. Он приближался к нему шаг за шагом, все ближе и ближе. Так подкрадываются к диким зверятам, боясь их спугнуть. — Нет! — ответил младший Шепс и выпустил дым прямо в лицо старшему брату. Саша даже не сморщился, продолжая подходить еще ближе. Взгляд Олега заметался от страха, бежать некуда, спасения нет, он тонул в синих глазах брата. И только Александр хотел прикоснуться к волосам Олега, как тогда в детстве, как дверь комнаты распахнулась и из нее выбежала лисица-ревность. Она встала между братьями и принялась сердито тявкать на Александра, стуча сильно своим хвостом по полу. Не замедлила появиться и болотная гадюка. Она встала на хвост и зашипела, показывая целый мешочек яда в своей пасти. Личный бестиарий Олега встал на его защиту. — Может, Олежа, ты уберешь свой личный зоопарк? — спросил Саша у брата стальным от злости голосом. Таким голосом обычно спрашивают: «А не откусить ли тебе голову?». — Нет! — ответил Олег и с благодарностью оглянулся на своих бестий-закадычных друзей, которые пережили вместе с ним эти тяжелые времена. Старший брат посмотрел на защитников и рыкнул на них. Лисица и гадюка в ужасе отпрянули. Александр произнес короткое заклинание и щелкнул пальцами: бестии тут же растворились в воздухе. Олег не ожидал такого, хотя, чего еще ждать от победителя «Битвы экстрасенсов»?! Ему было очень жаль своих иллюзорных друзей и досадно, что брат так лихо с ними расправился. Олег был зол и со всей силы влепил Александру пощечину. И тут же сам испугался гнева старшего брата. От удара Александр чуть оступился, глаза его сузились от злости, и он схватил младшего за руки и притянул к себе. — Олеж! — позвал он замогильным голосом. Таким голосом, что у Олега мурашки пробежали от макушки до пяток. Олег начал вырываться, но его стиснули еще крепче. Александр приблизил свое лицо к лицу брата вплотную, и Олег погиб в сапфировых глазах. Потом он опустил взгляд и взглянул на Сашины губы, которые застыли в усмешке. Сколько раз Олег видел во сне эти губы, сколько раз целовал их, а сейчас они так близко, что удержаться невозможно, чтобы не прижаться к ним в жарком поцелуе. Собрав всю свою решимость, Олег поцеловал брата. Поцелуй был легок, как касание бабочки, как теплый летний ветерок. Олег был готов провалиться в преисподнюю от собственной решимости и от стыда и уже собрался отстраниться, когда сильная рука брата легла ему на затылок и притянула поближе. Сашин поцелуй не был таким робким. Он был страстным, влажным и охренительно приятным. Языком Саша пробежался по нижней губе брата, слегка прикусил и разжал чужие зубы; пробежался по небу и снова облизал нижнюю губу. В ответ Олег слабо застонал. Саша немного отстранился и посмотрел на брата, ожидая чего угодно, но только не стона наслаждения. Олег опомнился первым, вывернулся из рук брата и слегка охрипшим голосом спросил: — Что это, блять, такое сейчас было? Ты бросил меня почти на 2 года, не звонил и не писал, целовал свою ведьму, а теперь явился и целуешь меня совсем не по-братски… На что ты надеешься??? — Прости — тихо сказал Александр. Это так обескуражило Олега, что он замолчал. Саша склонил голову и на глаза ему упала непокорная челка, которую захотелось погладить и пропустить сквозь пальцы. — Я знаю, что виноват. Но как я мог сказать тебе о своих чувствах? Это же ненормально. Но я люблю тебя уже давно. А теперь можешь меня ударить, обругать, выгнать — я все пойму. Олег молчал. Молчал и смотрел на пол, на стены, на закипающий чайник, смотрел куда угодно, только не на брата. Он не мог поверить в реальность происходящего, ведь столько мечтал сам сказать Саше о своей любви, а тут такое. Безмерное счастье и радость окутало Олега. Старший брат по-своему интерпретировал молчание брата. — Прости ещё раз, — развернулся и пошел из кухни вон. Хотелось бежать от стыда и обманутых надежд, но каждый шаг давался с трудом. — Тебе чай или кофе? — спокойно спросил Олег. Саша замер, медленно развернулся и увидел загадочную улыбку на лице брата. Надежда, которая догорала маленьким угольком в куче пепла, загорелась с новой силой. — Чай — ответил он брату. Чай остывал в кружках на столе, а братья сидели друг напротив друга и молчали. Надо было так много сказать, но каждый занял выжидающую позицию. Олег прикурил сигарету, но Саша отобрал ее и сам затянулся. — Знаешь… — начал старший, — уж не знаю, что ты тут думал, но мне было тяжелее, чем тебе раз в 100. Каждый день съемки я тратил столько сил и энергии, а еще невозможно скучал без тебя. Ты меня наказывал молчанием: не писал и не звонил, и каждое твое переживание я чувствовал, как свое. А Мэри просто хороший друг. Когда узнали, что мы общаемся, руководство канала предложило нам «пиар-роман». Олег отпил из чашки и спросил: — Так что же, ты к ней ничего не чувствуешь? — Нет! — А она к тебе? — Возможно, да — ответил Саша, слегка задумавшись. — Ну что, мир? — спросил старший брат. Но Олег не хотел так просто сдаваться –Ты уничтожил мою лисицу, а она мне была другом! Саша лишь усмехнулся. — Никого я не уничтожал, просто напугал. И вообще теперь ей есть с кем дружить. — С кем? — не понял младший. — С моей гиеной-ревностью. — Так что же получается? — Олег посмотрел в синие глаза брата — ты любишь меня? — Очень! Только я не знаю, что мне с этим делать… — Ох уж мне эти взрослые! Ничего-то не знают — сказал Олег и уселся к брату на колени лицом к лицу. — Поцелуй меня еще раз — попросил он. Сашу не надо было просить дважды. Он легонько провел костяшками по скуле брата, нежно погладил линию подбородка и аккуратно поцеловал в губы. Поцелуй был таким манящим, глубоким и многообещающим. Олег полностью в нем растворился, а Саша продолжал целовать так, что все мысли из головы выветрились, а приятное тепло разливалось по всему телу. Воздуха для вздоха давно уже не хватало, да и не надо, пусть легкие разорвутся от нехватки кислорода. Остановившись на секунду, они замерли, глядя друг другу в глаза. Сапфировые и серо-зеленые смотрели и не могли наглядеться. Олег осмелел и прижался к брату всем телом, наклонился и опаляя дыханием Сашино ухо, прошептал: — Я так долго этого ждал. Где же ты был? Потом лизнул мочку уха и слегка ее прикусил. Саша вздрогнул всем телом от желания, которое пронзило его, словно молния. Он сцепил руки за спиной брата и притянул его еще ближе, хотя казалось, что ближе уже невозможно. Почувствовал, как возбужден его младший брат. Уткнулся ему в плечо и вдыхал его запах. От Олега пахло гелем для душа, терпким одеколоном, родным человеком, а самое главное — от него пахло желанием. Этот запах не спутаешь ни с чем. И он подействовал на Сашу лучше любого афродизиака. В это время Олег времени даром не терял. Он стянул с брата куртку, которую он так и не снял, запустил руки под чужую футболку и нежно, кончиками пальцев, поглаживал Сашины бока и спину. Он был молод, горяч и нетерпелив. Ему хотелось большего, и он слегка потерся о бедра брата своим возбужденным членом. Он, конечно, представлял себе все это в теории, но опыта у него не было никакого. Однако, это его никак не останавливало. Он хотел все и сразу. — Не торопись, малыш– сказал ему на ушко Саша, — или я тебя повалю прямо на кухонный стол! В ответ на эти слова, младший стал ритмично раскачиваться на бедрах старшего, провоцируя его. — Сам напросился! Саша опрокинул Олега на стол и стал медленно стягивать с него одежду. Сначала футболку, потом брюки, а потом уже и боксеры. Олег не сопротивлялся, даже помогал, приподнимая бедра, чтобы брату было удобнее. Саша внимательно осмотрел открывшееся ему зрелище. Молодое, подкаченное тело брата было таким красивым и желанным, что сдерживаться он больше не мог, хотя старался изо всех сил. Младший хоть и хорохорился, не имел никакого опыта в подобных сексуальных утехах и старший боялся его напугать, обидеть и еще хуже — разочаровать. Саша уперся руками в стол, по обе стороны от Олега. Руки слегка дрожали от напряжения, ведь он пытался себя сдерживать, чтобы не доставить брату никакого дискомфорта. Но от нахлынувшей страсти это становилось все труднее. Старший уткнулся носом младшему куда-то в ключицу, а Олег, почувствовав его напряжение начал гладить по спине, ребрам, ягодицам — везде куда доставали пальцы. Александр в ответ стал целовать своего маленького: начал с шеи и целовал ее так долго, что Олег не прекращал стонать. После целовал и прикусывал кожу на ключицах и на сосках. Олег плавился в его умелых руках и, если бы Саша не поймал его вовремя, так бы и стек со стола, как тягучий мед. Старший осмелел и провел ногтями руки по телу, которое знал до мельчайших подробностей, а что не знал, угадывал интуитивно. Провел ногтями от горла до паха. А после повторил эту дорожку своим горячим языком. — Я и не знал, что будет так! — Охуенно… — прошипел Олег. — Ты слишком много материшься, придется заняться твоим воспитанием — ответил Саша и обхватил губами головку Олегового члена. — Займись! — попросил его младший охрипшим голосом. Александр целовал член своего любимого и рисовал на нем языком узоры, а сам потихоньку готовил Олега к большему. Олегу было настолько сказочно хорошо, что он если и почувствовал чужие пальцы у своего сфинктера, то не удивился, а скорее ждал продолжения. Почувствовав, что младший близок к оргазму, старший слизал с его члена каплю предэкулянта, поднялся на руках и взглянул ему в глаза. Ему понравилось то, что он увидел: припухшие от поцелуев губы, алые отметины засосов на шее и глаза с поволокой. — Если что будет не так, скажи и я остановлюсь — прошептал Саша и натянул презерватив со смазкой. Он ткнулся в Олега совсем чуть-чуть и остановился, хотя ему ох как хотелось войти целиком. — Ты как? — прошептал старший. Олег молчал, только рвано дышал — Олеж… –прошептал старший брат. От такого ласкового и давно забытого обращения Олег совсем расплавился и перестал чувствовать легкое неудобство. Сам подался навстречу брату, позволив тому войти до конца. Саша только этого и ждал, он подтянул брата за бедра поближе к себе, подложил ему под поясницу импровизированный валик из их сброшенной второпях одежды, закинув его ноги себе на плечи. — Олеж, посмотри на меня — попросил Саша. Олег с трудом открыл глаза и облизал пересохшие губы. В этот момент старший резко вышел из младшего. В глазах Олега застыло удивление, рот открылся в немом протесте и в этот миг старший быстро и нежно снова вошел в него на всю длину. — Еще! — попросил Олег, но Саша и так все понял. Он начал двигаться так медленно и так томно, что его брат совсем потерял рассудок от удовольствия; дышал с хрипотцой и как будто через раз. Когда Олег стал думать, что ничего сексуальнее уже быть не может, Саша обхватил его член своими длинными пальцами и ускорит темп. Изменив угол наклона, он четко попадал по простате, от чего Олег еле слышно заскулил от надвигающегося оргазма. Он стал подаваться навстречу выпадам брата, но Саша положил ему ладонь на низ живота, где стянулись в тугой узел все нервные окончания, не давая ему двигаться. Это совсем свело с ума Олега, а Саша продолжал убыстрять темп. Оргазм настиг их обоих одновременно. Словно, лавиной накрыло. Сделав последний выпад, Саша зарычал и упал на грудь Олега. Руки, не выдержав напряжения расползлись по столу. Хоть лежать на жесткой столешнице было очень неудобно, никто из братьев не торопился встать и разомкнуть объятья. Восстановив дыхание, Олег прошептал в ухо брату: — Я знал, что только с тобой мне будет так хорошо, чудесно и волшебно. Это было охуенно! Саша поднял голову и ответил: — Если не перестанешь материться, я повторю все сначала и пощады тебе не будет! На довольном лице младшего брата появилась сексуально озорная улыбка. — Бля-я-я-ять! — прошептал он на распев, наблюдая за реакцией старшего брата. Саша грозно глянул на него из-под челки. — Это просто пиз… — договорить Олег не успел, губы его брата накрыли его собственные нежным поцелуем. Первым со стола встал старший и потянул младшего за руку. — Куда ты меня тащишь? У меня совсем не сил… — спросил Олег. — В душ. Не размыкая рук, братья принимали душ, не размыкая рук убирались на кухне, не размыкая рук готовили яичницу и не размыкая рук упали на диван перед телевизором. Здесь пришлось расцепить пальцы, чтобы поудобнее устроиться в объятиях друг друга. Олег положил свою голову на грудь брата и заснул мгновенно. Проснулся он, когда за окном уже были вечерние сумерки. Проснулся на диване один и испугался, что это прекрасное утро было лишь в его сне. Но тут он услышал голоса на кухне: мамы и брата. Он откинул плед и прямо босиком прошлепал на кухню. Саша, увидев его такого сонного, милого, взъерошенного и любимого, сразу заулыбался. Олег подошел и сел рядом. — Попугайчики-неразлучники! — тут же прокомментировала мать — Мама, — продолжил Саша прерванный разговор, — мы уезжаем послезавтра в Москву. Младшенькому надо учиться и не только в вузе, но и нашему семейному мастерству — у него большой потенциал Олег обалдел от счастья, услышав такие новости. Он конечно мечтал о таком, но не представлял, что все произойдет так скоро. Хотя разве могло быть иначе, особенно после сегодняшнего такого сладкого утра? Младший был согласен на все лишь бы находиться рядом с любимым братом. В Москву так в Москву, но, если бы Саша его позвал в избушку-развалюшку в глухом лесу, он бы и туда поехал с радостью. Если он и раньше не мыслил жизни без брата, то после сегодняшних признаний в любви, вообще не могло и быть по-другому. Мама конечно просила погостить подольше, но Саша уже все решил. Он торопился обратно, ведь у него работа и звал мать в гости, когда та пожелает. На следующий день братья купили билеты на поезд «Самара –Москва». Оставшееся время они потратили на общение с семьей, матери очень хотелось похвастаться перед всеми родственниками своим известным сыном. В остальное время старший и младший гуляли по городу, взявшись за руки, как тогда раньше, как в детстве. Только теперь они не сочиняли сказки, а говорили о своей будущей жизни в столице. Саша интересовался, что Олег умеет уже в мире магии и чему его научить в первую очередь. В маленькой квартирке конечно негде было уединиться, но братья ласкали друг друга взглядами, улыбками и мимолетными прикосновениями, ведь никто не отменял любовные поддразнивания. В день отъезда, Олег покидал свои вещи в рюкзак и был готов. Простившись с родителями, братья прошли в вагон. — Извини — сказал Саша — придется ехать в плацкарте. Олегу было все равно: хоть на крыше, хоть под вагоном в собачьем ящике, только бы рядом с любимым. Попив чаю, Саша отвечал на вопросы брата о квартире, об учебе. Потом устав от бесконечных вопросов младшего, спросил сам: — Может хватит на сегодня? — А можно еще один вопросик? — сказал Олег, — очень важный. — Можно. Тогда Олег наклонился к Сашиному уху и прошептал: — А ты когда-нибудь занимался сексом в поезде? У старшего по спине пробежали мурашки от предвкушения. Взяв Олега за руку, он повел его в тамбур. Там они целовались до одури, до дрожи в коленях, до сумасшествия и вернулись на свои места, когда все уже ложились спать. Лица у обоих были довольные-предовольные, и только алый засос на шее Александра, который невозможно было скрыть, явно намекал, что ответил старший брат младшему на его провокационный вопрос. Приехав домой на такси, братья мечтали о душе и вкусном обеде. Весело стуча хвостами по полу, их выбежали встречать гиена-ревность и лисица-ревность. Они ластились каждая к своему хозяину. Саша провел мини экскурсию по квартире: кухня, ванная, Сашина комната и: — Твоя комната, Олеж. Олег толкнул дверь и замер от удивления. В комнате все было так, как он любил и мечтал. Большая кровать с черным постельным бельем, компьютерный стол с ноутбуком, ночник над кроватью в виде головы дракона и большой шкаф, чтоб наводить в нем беспорядок. Все было продумано до мельчайших подробностей, даже телевизор стоял в нужном ракурсе. — А если бы я не приехал, и мы бы не помирились? — спросил Олег осипшим голосом. Саша саркастически приподнял бровь. — Нет, я серьезно спрашиваю. Если бы я не приехал, чтобы ты делал с этой комнатой? — Сдох бы на ее пороге от одиночества — шепотом ответил Саша. — Прости… — Олег провел тыльной стороной ладони по щеке брата и поцеловал так нежно и так сладко, что горячая кровь побежала по венам.