Steel(?) in Meat Bring the Action

Мало того, что этот мегаполис подземный и все всё равно носят кислородные маски для выживания. Мало того, что здесь хватает преступности, когда не требуется объяснения, о таком ли будущем мечтал человек, либо всё типичная жажда жить за счёт других, обворовывая или разминая кости. Так ещё и нередко происходят странные вещи, когда у совета и так голова от всего идёт кругом. Нет, НЛО сюда не прилетало, пусть такое ощущение, что кто ещё мог сбросить радиацию под землю. Ну, или никому не мешает снова можно точить зуб на агентов с других колоний, что подбрасывают вирус, и дальше продолжать верить всяким байкам с новостей, раз людям уже давно не до правды. — Мы поначалу были согласны с нашим призванием, Буаку. И ещё напомню, что ты не убеждал нас выйти за рамки вложенной в нас программы… сам такой же. И если что, нам и так не были бы нужны твои… — А теперь вы потрудитесь-ка напомнить, как вы определили, что я искусственный человек? Да, внутри плоти и крови, это отличная маскировка… пока твоё лицо не засветится во всевозможных досье уголовных дел. Естественный или искусственный — какая разница, ловить, и все дела. Что ж, бывает так, что некоторые особо отличающиеся становятся не по зубами операм, раз они всё ещё не могут их поймать. Но однажды беготня прекратится, пусть она может казаться вечной — как правило, полиция не имеет права уставать и терять след, а злодеи могут выдохнуться и выбиться из сил. Правда, не до тех пор, когда им удается сбегать в укрытия, вероятно, «зализывать раны» и готовить к очередной удар. Вот и дошло до того, что «роботы» продолжают быть умнее людей — хотя насчёт искусственно созданных жизненных форм, которых по поведению и речи не отличить от человека, в такое верится больше. — Один раз спалил себя — и всё, голубчик, твои яйца схватили, ещё не поймав и не упрятав, так то! Это надо уметь действовать с тени… как этот мутный тип, то есть его голограмма, что нам поручает с оплатой вперёд. Не совсем сходилось с тем, что выдавали из своего окрашенного красной помадой рта близняшки, когда стоит привлекать к себе меньше внимания… а смысл, если они давно на слуху и объявления об их розыске который год висят в участках в ряду особо опасных преступников? И ведь не особо их заботила обратная сторона такой славы, что их из-под земли достанут, чтобы выкурить и поймать — с таким рвением лучше бы занимались своей личной жизнью. Но эти сестры Пумы могут сказать такое в лице женатым или замужем за работой круглые сутки — а сами-то что? Не вербовали мужчину в свою компанию, и причина в одном члене на их двоих — последнее, для чего они бы это сделали, и сами нормально вдвоём наводили шороху. — А для того, чтоб так было и дальше, нам надо меньше проябываться. И знаете как, дурьи девочки, нет? Меньше привлекать к себе внимания, но мы же любим шоу на дорогах устраивать, не так ли! — Буаку, дорогуша, всё равно мы одни из самых известных преступников в Ньюпорте, которым танковой полиции ещё не удавалось скрутить. И до нас хватало плохишей, но как только правительство дало добро на пользование танками… чтобы они по городу, по всем его шоссе рассекали… Вот только последнее время до принятия Буаку в свои руководители двум кошачьим девушкам надоело однообразие и хаотичность — будто всё это исчезло, стоило ему полюбовно, без шантажа и сделок пригреть этих пумочек в свои руки. Они, конечно, нередко несли и творили чушь, но в огонь с водой лезть обучены. Сколько бы явление танковой полиции не казалось тупой шуткой или самой неадекватной вещью, что допустили власти для проекта новых уровней защиты населения — это не прикол. Особенно, когда разрушений танки доставляют больше, чем те, кого управляющие мохинами пытаются словить. Надо ли говорить об их неповоротливости, стоит врезаться во что-нибудь и застрять, раз погоня превращается не в езду по правилам, а полный замес… когда Пумы уже успели упорхнуть и, дойдя но убежища, начинать сверкать ножками в сапожках перед своим сообщником. У коего в задачи не входит только руководить «кошечками», сидя на жопе где-то с другой точки и не выбирая выражения, если что идёт не так. Да и получать развлечения от них тоже, раз они втроем умеют расставлять дела и отдых от них по местам. А уж как проводят время вместе, если сестры от Буаку ни на шаг не отходят… были только рады творить приватное шоу перед тем, кто их ценит. А не каждому заплатившему мудаку, у которого хватало денег не только совать купюры за их трусики, пока они крутились возле шеста. — Некоторые безьяйцевые, зато все в татухах и кольцах, даже без боя сдавались, чтобы их наркотические лаборатории остались целы и эти гусеницы не сравняли помещения с землёй. А смысл, если этой рай улик и вещ-доков для полицаев, лучше уж уничтожать свои детища перед тем, как эта ебля с экспертизой начнется. — Да хрен с вами, Пумы, понятно всё. Я удивлен, что вы вообще осознали, что сами тихо совсем не умеете, поэтому я с вами. Не отрицаю, что вы делали всё специально, чтобы на вас смотрели и… вами скорее восхищались, или вас боялись. Тащить себя взад-вперед, конечно, успокаивает, но и нервирует в таком же объеме. На организацию Буаку вышел — на тех, кто называет себя Гринписом из будущего и кто создал его, как посла обращения радиации в небытие. Ещё и капсулы с мочой здорового человека им поручили найти за большую плату — у кого-то свои сокровища, и всякое может быть дороже денег. Ну да пусть, заказ сделан, можно и в портальные башни проникать для перемещения в пространстве. — Тут, конечно, и мой проёб в том, что вхожу во вкус и не остановишь, тем более ультрастальными шипами для шин, пусть они у нас хоть из прочной резины будут, хоть стальные. Ему надоела эта примитивная цикличность, что делается уже на автомате и доводит до нервного тика, поэтому он уселся, оценив все ситуации и скорее больше ожидая девушек-кошечек возле себя по бокам. А они, похоже, ещё пока торопились пояснять, чтобы он, как их хозяин, лучше понял или вспомнил, что они в нём нашли. Анна Пума и Уни Пума были созданы, грубо говоря, секс-куклами, которых по идее фиктивно оградили дистанцией, чтобы ничего не выходило за пределы сцены в стрип-баре, где они проработали за вложенное в них призвание предостаточно. Пока разбойничали, думали о былых временах не во всем плохо. Все же согласившись, что будут танцевать и трахаться только с тем одним зрителем, кто не будет считать их кусками мяса, которые обязаны делать всё из-за программы. — А насчёт того, как мы поняли, почему ты ненастоящий… а это важно? Если уж тебя создали в капсуле, но организм у тебя людской… женщине будет важно что-то ещё кроме того, что у тебя мускулы есть на руках, пресс нормальный и член рабочий? Одна, старшая, прильнула справа от хозяина, что участвует вместе с ними, никуда не сбегая, когда дело дрянь — только если захватит их с собой вместе. И, как только Анна уселась на край кресла, поглаживая Буаку за плечи кошачьими накрашенными пальцами, забираясь ими после ему за верх футболки, младшая Уни быстро перестала это «терпеть». Вовсе решила резко переключить чужое внимание на себя, усаживаясь на мужчину с больно мутным для него самого происхождением и судьбой. Близко к его паху своим, чтобы они касались друг друга, пока кому-либо из их двоих не надоест играть в гляделки и они не начнут спускать друг с друга брюки — его обычные или её кожаные. — Проказница, блядь, с кем я связался… с куклами любви, чего уж говорить, но вы хотя бы послушные и инициативу на себя берете. Нет уж, сколько я с вами вместе в одной команде, Пумы, других напарников и представить себе не могу. Анна могла шутя что-либо возразить, чтобы её добычу на уже наступившие три часа ночи не отбирали. Но с интересом стала смотреть на сестру, пока та подходя, расправляла в стороны светлые волосы в странной диковатой, но подходящей им обоим причёске, чтобы им было свободнее без укладки. После того, как теперь вьющиеся вокруг мужика сестрёнки, любящие временами поиграть друг с другом раздетые, снова обдурили танковую полицию так, чтоб они чувствовали, будто над ними надругались — самое время девушкам сходить с ума по волосам, на которые сыпался строительный песок со стальной пылью. Но было не слишком-то до этого в поздний час — теперь точно нет, раз Буаку начал распускать руки, схватив одну за талию, и другой, что на него уселась, гладил ягодицы с основанием хвоста. — Ой как мило с твоей стороны, дорогой! Только я не договорила — всё просто, искусственные люди могут всего лишь по запаху почуять другого искусственного, вот и всё. Нам даже не пришлось напрягать свои датчики и сенсу, чтобы понять, что ты за крендель. Ещё так беспалевно сел на ВИП-кресло и, покуривая, наблюдал, как ловко мы тогда промежностями на публику сверкали. — А то… но, пиздец, нанимать, то есть брать под свой присмотр, в свою банду стриптизерш… Ну прямо заметно, что с мозгами, однако.