***
На самом деле Чхон Мён хотел придушить автора, который поставил тэг мэри сью и расписал Пэк Чхон как типичную представительницу. Он-то всё гадал чего брат и сестра Джин так отличаются и списывал всё на разных матерей, но оказалось, что тот сумасшедший ублюдок, притворяющийся добрячком, что эта кидается на своих младших и бросает им вызов посреди ночи. Нет, он определённо должен воскреснуть и убрать этот чёртов тег. Но даже с новыми открывшимися обстоятельствами, когда он смотрел на Пэк Чхон в свете луны, которую обволакивала та самая божественная аура, он вспоминал, как она закончила в романе. Тоже при свете луны, но отчаявшаяся и одинокая, у которой не осталось ничего. Поэтому он сказал ей: — Ты не ошиблась, выбрав Гору Хуа. — А? Потому что она не падёт. И стоя перед Гым Рёном, который распластался на земле, он слегка обернулся, чтобы увидеть этих детей и Пэк Чхон, которая кричала в первых рядах с блеском в глазах и со слезами на глазах. «Это правильно» Никто не должен проживать такую чёртову жизнь, поэтому он не допустит падения Горы Хуа, нет, он заставит цвести Пэк Чхон и всех детей здесь яркими цветами. Ну, и немного попользуется тем, что знает этот мир. Не зря же он редактировал эти миллион символов, верно?***
Он не выделял никого из детей на Горе Хуа, предоставляя тренировочный ад для каждого. Они должны стать лучшими воинами! Одна мысль, что эти фальшивые монахи из Шаолиня руководят всеми праведными сектами, злит его. Но очень трудно не проявлять порой чуть больше ласки к человеку, чью судьбу ты ненароком прочёл. — Я справилась. Пэк Чхон, шатаясь и вся в крови, стояла перед ним, требуя хоть какой-нибудь реакции. Она победила одного из генералов Мириады Сотни Домов, потратив на это все силы, и Чхон Мён, конечно, оценил, это… — Ещё немного и саго умерла бы, — он нахмурился, недовольно осматривая повреждения. — Но… Не выдержав, Пэк Чхон всё же повалилась на ватных ногах, и Чхон Мён поймал её, недовольно бурча, как дедушка. — Ладно-ладно. Ты хорошо постаралась. Чхон Мён старается сделать так, чтобы этого чуть повышенного внимания никто не замечал. И действительно, все настолько уставшие, что им нет дела до того проявит к кому-то Чхон Мён больше внимания или меньше. Поэтому, когда силуэт героини жестокого романа и его саго накладывались, он проявлял чуть больше ласки, на все вопросы отвечая: — Гора Хуа не падёт. Я не позволю. Орудуя знаниями из книги, которые приходилось вычленять за рядами боли, насилия и отчаяния, он строил план, как Горе Хуа стать одной из самых лучших сект. Что бы ни Чжуннань, ни Шаолинь или кто-либо ещё не смел коснуться его секты и его детей. И у Пэк Чхон будет выбор посвятить себя Горе Хуа и боевым искусствам. Всё было просчитано, пусть и шёл он на грани между падением и вознесением. Абсолютно всё, кроме… — Чхон Мён-а. Обыкновенно главная героиня была самой желанной, имея хорошее лицо и фигурку. Неважно, был ли это роман о боевых искусства или иной. Но и доставалась она либо главному герою, либо оставалась одна. Но прямо сейчас, в тонком халатике, пропитавшимся влагой горячего источника, она прижималась грудью к своему саджилю. В романе чувствительная к прикосновениям кожа бёдер под водой льнула к чужой обнажённой плоти. А точёное лицо с приоткрытыми мягкими губами тянулось вперёд. — Саго, — пробормотал Чхон Мён в растерянности, когда тело безвольно обмякло. То ли от выпитого спиртного, то ли от перегрева. Учитывая то, какую жизнь прожила Пэк Чхон, сталкиваясь с мужчинами, Чхон Мён был бы рад, если бы она осталась одна. Приведи она кого-то другого, он сначала спустил бы три шкуры и провёл кучу проверок, абсолютно не веря в удачу этой женщины. Но появилась небольшая проблема. Что, если выбор пал на него?..***
Пэк Чхон жила в кошмаре, который не имел конца. Когда от отчаяния она повесилась, чтобы наконец оборвать эту чёртову жизнь, всё началось с начала. Она проснулась ещё шестнадцатилетней девочкой в ту ночь, когда ушла на Гору Хуа. Её руки были маленькими и грубыми от тренировок, у неё всё ещё были длинные волосы по пояс. Это всё походило на чудесный сон, на второй шанс, и она разрыдалась, благодаря судьбу за возможность всё исправить. Она прикладывала больше сил, она пользовалась теми знаниями, что имела. Но вновь потерпела неудачу. В этот раз после падения Горы Хуа, после замужества, она оставалась дома, но всё равно её ядро вырезали монахи Шаолиня, а она сама была выкрадена в дом торговой гильдии и была в роли не жены, а любовницы. И когда жена, которой стали уделять меньше внимания, проткнула её ножом, Пэк Чхон вновь открыла глаза в своём шестнадцатилетнем теле. Казалось, что судьба издевалась над ней. Это был не второй, тертий, десятый шанс начать всё с начала. Это была Судьба. Ей предназначено всегда сталкиваться с тремя мужчинами и иметь с ними роковые отношения. Неважно, останется ли она навсегда в Чжуннань — её выкрадут. Пойдёт ли в Тибетские Горы или Северное Море — её найдут. Один раз она пыталась покончить с собой ещё до встречи с ними, но не смогла, её спасли. После того как перепробовала всё, Пэк Чхон, открыв глаза, просто отказалась что-либо делать. Это было бессмысленно. Когда Гым Рён застал её в кровати, он увидел лишь младшую сестру, которая ради привлечения внимания решила морить себя голодом. И он высказал свои мысли: — Жалкая попытка, Дон Рён. Она лишь перевела на него взгляд пустых глаз. Это и правда была жалка попытка сбежать от Судьбы. В итоге она смирилась. Из раза в раз она просто делала то, что скажет ей Судьба. Она должна видеть упадок Горы Хуа? Хорошо. Стать женой брата? Хорошо. Отдать своё ядро Шаолиню? Хорошо. Быть использованной сыном купца и получать жалость? Хорошо. Она просто делала всё на автомате. Если она провалится, то всё начнётся с начала. Если она отыграет идеально, всё начнётся с начала. Она проходила через этого так много раз и каждый раз всё было таким одинаковым, что она свыклась. Но потом краем глаза она заметила, что в этот раз всё было иначе. За соседним столом сидел ребёнок, уплетая алкоголь и мясо. Это была такая странная картина, что она не могла понять — как не заметила раньше? Взяв стул, она подошла к нему, чувствуя, как бьётся сердце. «Почему я волнуюсь?» Она перестала волноваться, зная всё на перёд. Но прямо сейчас она была в предвкушении, будто произойдёт чудо и её мучениям придёт конец. И она не ошиблась. Когда этот ребёнок — Чхон Мён — победил её брата, когда он сделал то, чего Пэк Чхон не добилась за все прожитые жизни, когда он подарил ей надежду, она расплакалась по-настоящему. «Я хочу жить» Жить, как ученик Горы Хуа, свободной. Жить как Пэк Чхон. Но живя в зависимости от трёх мужчин на протяжении стольких жизней, она не заметила как впала в зависимость и от Чхон Мёна. Видя и понимая, что будущее Горы Хуа балансирует и сохраняет этот баланс, благодаря одному человеку, Пэк Чхон содрогалась от ужаса каждый раз, когда видела устремлённый в никуда взор, полный тоски по чему-то. Однажды, во второй жизни жена того знатного ублюдка пронзила её ножом, не желая расставаться с любовью мужа, и Пэк Чхон не понимала как можно совершать нечто подобное из-за внимания постороннего человека. Но чувствуя как от страха замирает сердце, она поняла. Даже если весь мир падёт, она не потеряет этого человека. Ни за что. И сидя в горячем источнике, один на один, она вновь увидела полный тоски по чему-то далёкому взгляд, она использовала единственное, что осталось за все эти жизни, и единственное, что ценилось. — Чхон Мён-а, — она склонилась чуть вперёд, зная, как следует прижаться и с какой интонацией произнести чужое имя. Но вместо чего-то знакомого её встретило лишь удивлённое «саго» и… растерянность. В голове, перед тем как отключилась, промелькнула самоуничежающая мысль «это мой саджиль».***
Когда Пэк Чхон вновь открыла глаза, то увидела лишь удаляющийся силуэт. Даже сквозь пелену сна, она сразу поняла кто это и в испуге схватила за руку. Хриплый и тихий спросонья голос пробормотал: — Не уходи. Чхон Мён вздохнул и посмотрел на вцепившуюся мёртвой хваткой руку. Нет, что с его саго сегодня происходит? Сев на кровать, он хотел потрепать её по волосам, чтобы успокоить, но вспомнив случай на источниках, отдёрнул руку. — Саго, ты перегрелась, тебе нужно отдохнуть, — и пригрозил. — Хочешь отлынивать завтра на тренировке? Но Пэк Чхон ничего не ответила на это, продолжая крепко держать руку и смотреть. На её лице была отражена внутренняя борьба и, всё ещё её не решив, она спросила: — Ты… Чхон Мён-а, ты же не собираешься уходить? Ты же не оставишь Гору Хуа? Она знала, что это звучало жалко. Будто на нём одном всё держится — пусть это и так. Но ей необходимо, чтобы этот человек произнёс, что он останется, что ей не придётся вновь проходить этот бесконечный круг, связанная отношениями с тремя мужчинами. Но этот человек всегда всё делал как хотел. — Когда Гора Хуа станет самой сильной, разве что-то изменится при потере одного человека? Чхон Мён не знал, что его ждёт. Он неожиданно перенёсся в этот мир, и просто принял его за реальность. Ему полюбился вид слив и дети, живущие здесь, но мог ли он знать, что его ждёт потом? И чтобы Пэк Чхон не сошла с ума, если он вдруг исчезнет, когда выполнит свой долг, он решил заранее подготовить её, а затем и всех детей. Но реакция оказалась несколько более эмоциональной, чем он ожидал. — Ты не можешь! Утянув на кровать, Пэк Чхон нависла над ним, тяжело дыша после испуга и резкого крика. Чхон Мён ничего не делал, не зная, какая последует реакция. Когда дыхание выровнялось, Пэк Чхон закусила губу, принимая решение. — Ты говорил, что я красива, — ткань тонкого халата легко соскользнула, обнажая плечо, а затем грудь. — Так что… если это тело будет твоим, ты не уйдёшь? В душе всё ещё шли внутренние метания между теми прожитыми жизнями, где одна эта фраза могла решить многое, и этой, где Чхон Мён был её саджилем, а она саго. Она стыдила себя за принятое решение и в то же время убеждала, что это единственный вариант, потому что иного она не знает. Когда тёплые руки коснулись её плеч, она зажмурила глаза, чтобы не вспоминать, что это её саджиль. Просто есть то, что она должна сделать, только и всего. Это ничем не отличается от прошлого… — Дон Рён не нужно этого делать. А? Тёплые руки натянули ткань обратно и прижали к себе. Это не была какая-то крепкая хватка, нацеленная на то, чтобы она не сбежала, нет, её руки в любой момент могли оттолкнуть, но она замерла, продолжая слушать. — Я буду оставаться здесь столько, сколько понадобится. Поэтому тебе не нужно этого делать. «Как меня может привлекать тело сестры?» «Твоё ядро послужит хорошую службу. Для тебя же… к сожалению, ты не развила бы и половину его потенциала» «Твои ручки стали такими нежными после всех потраченных на тебя дорогих масел. Обнимешь меня ими?» «Дон Рён не нужно этого делать» Не нужно… — Ну и кто заставил нашу Дон Рён так думать, а? — Чхон Мён чувствовал, как чужое тело дрожит от рыданий в его объятиях. — Я… это был сон. Она ни за что не расскажет об этой позорной жизни до. Она не знала как её младшие будут смотреть на неё, если узнают и поверят в этот бесконечный круг перерождений, если и вовсе не сочтут сумасшедшей и достойной жалости. Поэтому она говорила, говорила так, будто этого никогда не было, просто дурной сон. Чхон Мён не знал, что могло так сильно изменить ту героиню из начала, которая ещё не ведала о своей предначертанной судьбе. И слыша знакомые слова, он лишь ещё больше злился, обещая, что не допустит падения Горы Хуа и дальнейшего жалкого существования Пэк Чхон. Вместо слов жалости, он лишь говорил: — Я никуда не уйду. И этого было более чем достаточно.