Капитуляция

      Люмин не позволяла себя любить. Не в этом мире, разлучённая с братом, когда опасность дышит в шею, а за каждым поворотом — новая проблема. Особенно это касалось Чайлда. «То, что ты называешь любовью — всего лишь интерес, желание узнать что-то новое, развлечься». Он всегда улыбался в ответ. «Ты можешь думать, что угодно, девчуля, но не тебе называть то, что я чувствую».       Люмин не позволяла себе любить Тарталью. Запрещала слишком внимательно смотреть. Запоминать все детали, скользить взглядом по рыжим волосам, которых хочется касаться. Худые цепкие пальцы с сеткой шрамов от следов прошлых сражений — вершина айсберга. Большинство ран скрыты под одеждой, спрятаны за лихой улыбкой — там, где им положено быть. Люмин знала не понаслышке — скрыть свои трагедии гораздо безопаснее и для себя и для других. Шрамы отвлекали. Но вот глаза — бездонные синие глаза, как холодная пучина океана. Люмин боялась вглядываться слишком долго — бездна смотрела в ответ.       Она старалась не стоять слишком близко. Её реакции были слишком очевидны, слишком предсказуемы. Дыхание учащалось. Кровь разгонялась быстрее, как в схватке. Лицо предательски горело огнём. И хоть Аякс ничем не выдавал своего знания, Люмин была в ужасе от мысли, что он понимает. Понимает, как ей бы хотелось прикоснуться к его прохладному лицу, прижаться к тонким ухмыляющимся губам. Заткнуть очередную остроту или привычный флирт. Поставить на место. Победить, как в спарринге. Ей было жаль, что в отношениях всё не так просто, как на поле боя. Неизвестность убивала.       Чайлд же, в свою очередь, словно бы совсем не стеснялся своего расположения. Заслонял от незнакомцев, невзначай касался руки. Открыто смотрел в глаза с таким выражением, как будто видел нечто, на что мог глядеть часами. Так смотрят на море. На огонь камина. Но Тарталья сравнивал её со звёздами. И никакая отстранённость Люмин не мешала ему любоваться. Верить и загадывать желание, не требуя в то же время от ночного небосвода ничего про «здесь и сейчас».       Аякс был Предвестником, убийцей, жаждающим сражений вечным воином. А ещё он был терпеливым, верным и очень, опасно красивым.       Особенно сейчас, под этим ярким ночным небом Фонтейна. Люмин не позволяла себя любить. Но на один миг, одно почти сновидение — она готова пойти на уступки.