Сын идеала

Вступление Наступил следующий день. Как и говорила Хошиномия, этот день выделялся строго для общения с родителями учеников. Однако, родительский день в этой школе будет проводиться всего один раз в учебном году. Это означало, что у учеников Кедо Икусей был всего единственный шанс, чтобы поделиться своими историями, событиями и настроением с родителями. Пройдет год и несомненно ученики захотят рассказать еще больше историй, чем могли сообщить ранее. Так же и родители могли понять, как свое чадо чувствует себя в особой школе, ведь связь с внешним миром в ней стоит под вечным запретом. Так же Хошиномия сообщила мне, что один из членов семьи Аянокоджи дал свое согласие на посещение школы, однако кто именно это был для меня осталось загадкой. Но очень скоро, я наконец узнаю это. Утром школа прислала нам расписание родительского дня. Оно было создано с целью не создавать большой толпы в её стенах, ведь практически к каждому ученику прибавлялся и родитель, а это занимало дополнительное пространство. Поэтому, школа пошла на следующие меры: Ученики 1, 2, и 3 годов обучения, будут общаться со своими родителями на соответствующих этажах. Длительность сеанса не более 30 минут. Для разговора будет выделено множество кабинетов небольшого размера, чтобы встреча оставалась комфортной как для ученика, так и для родителя. В школу может войти только один из родителей, чтобы не создавать искусственную толпу и не занимать лишнее пространство в стенах и кабинетах школы. На этом, повестка от школы заканчивалась. Если так посудить, то на одном этаже учится порядком около 160 учеников. Однако, если учитывать что есть исключенные ученики, или те, к кому родители не смогли явиться по тем или иным причинам, то их количество должно быть намного меньше. Отсюда и вытекает занятость кабинетов, а так же время на аудиенцию. За пол часа можно поговорить о многом, так что подобное ограничение меня вполне устраивало. Я не стал ничего придумывать, поэтому просто одел свою рубаку и для придачи серьезного вида, добавил галстук без пиджака. Все таки еще жарко и школа в такие дни разрешает не носить пиджаки. — Странно… Внутри меня было странное чувство. Будто волнение и предвкушение перемешалось между собой. Я глубоко вздохнул и избавился от непонятных эмоции. Теперь я был полностью готов. Открыв дверь, я покинул свою комнату и отправился в сторону школы. Часть 1 От лица Кирюин Юмико Я была одной из первых, кто покинул общежитие, чтобы встретиться со своим родителем. Бросив взгляд на главные ворота школы, я заметила множество стоящих автобусов, которые говорили о том, что именно школа занялась транспортировкой людей. На входе же самой школы стояли учителя и проверяли входящих внутрь родителей и учеников. Они подсказывали им в какую сторону нужно идти и какой кабинет закреплен за ними. — Кирюин Юмико 1-С. — произнесла я. За распределением первого этажа отвечала Чабашира Сае, руководитель класса А. — Хорошо. Кабинет 12, тебя уже ждут. — ответила Чабашира. Я кивнула и отправилась вперед. Мимо меня проходили и другие, незнакомые мне родители учеников Кедо Икусей. Однако, учеников здесь было совсем не много, ведь школа только сейчас разрешила учащимся начинать посещение. Как только я вошла, то тут же принялась искать 12 кабинет. Я хорошо помнила где он находится, ведь этот кабинет располагался недалеко от спортивного зала. И когда я встала перед 12 кабинетом, то на секунду замешкалась. — Кирюин-сан, пожалуйста поторопись. Ты ведь здесь не одна. — упрекнул меня Машима. Он следил за тем, чтобы ученики и родители посещали нужные для них кабинеты, а так же следил за временем. По плану школы, первый поток учеников должен начать встречу в 9:30 утра, но сейчас было уже 9:31, так что хоть и на минуту, но я явно задерживала установленный порядок школы. Я извинилась перед Машимой-сенсеем и вошла внутрь. Передо мной открылся весьма небольшой кабинет площадью не более 10 метров. По центру стоял стол, а по двум его краям располагались кресла. Одно из них уже было занято знакомой для меня фигурой. — О, вот и ты малявка. — Я же говорила что уже взрослая. — упрекнула я. Но я знала, что все это было лишь ее любимой шуткой. — Ну давай, рассказывай. Времени у нас не много, так что постарайся без романтических историй. — заявила мама. — Я и не собиралась рассказывать ничего подобного. — Вот как? А я все же надеялась что ты посплетничаешь со мной. — хихикая произнесла женщина в деловом костюме. Я села за кресло, но одумавшись, встала и обняла свою мать. — Ну ну, я тебя хоть и растила с любовь, но не для того, чтобы ты скучала по мне всю жизнь. — Может и так, но я правда очень скучала. За это время столько всего произошло, ты даже не представляешь! — прижавшись сильнее заявила я. Да, действительно произошло очень много событий. И только ей я могла доверить все, что хотела сказать. Мама ответила мне таким же теплым объятием как раньше, а после поправила свои длинные серебряные волосы и сложила ногу на ногу. Я же села за стол и пострела на неё. — Вижу ты много чего пережила. И даже за столь короткий срок претерпела изменения. Ну так, как учеба, хах? После этого, я изложила ей все что произошло со мной в этой школе. Экзамены, тесты, учеба, обычные школьные дни. Я была рада поделиться ими с ней, но и оставались те вещи, которые я никак не могла сказать. Мама бы очень расстроилась, если бы я сообщила ей о том, что пыталась взять под контроль собственного одноклассника, ради достижения класса А. И что начала встречаться с парнем, к которому не испытывала никаких чувств, ради безопасности и контроля над классом. Многие вещи я оставила в строне и говорила только то, что бы она хотела слышать. — Вот как. Слышала у вас фестиваль был, как все прошло? В мои годы там всегда было весело, пусть меня и не сильно интересовали сражения классов. — Было весьма…напряженно. — произнесла я. Пытаясь ответить еще хоть что то, я вдруг поговорила её вопрос в своей голове и услышала интересную деталь. — Погоди, у меня тоже есть одноклассник, который никак не заинтересован в битве классов. — Да ну? А я думала что одна такая была. — Но разве нормально так думать? Ведь поступая в эту школу, ты должна была понимать, что сражения обязательно будут, ведь здесь выбирают лучших и лучших. — заявила я. Мама переставила ноги, чтобы возобновить кровоток. — Понимала. Но даже если так, тебе ничто не мешает стоять в стороне, верно? Пускай все сами друг другу глотки грызут, за этим ведь было очень интересно наблюдать. — ответила женщина. Интересно наблюдать? — Так ты сказала, что у тебя есть одноклассник с такими же мыслями? Расскажешь мне про него? — Да нечего рассказывать. Ходит хмурый, иногда может посмеяться, но чаще всего его эмоций мне не понять. На удивление у него есть друзья и даже с лидером класса неплохо ладит. — ответила я. Остальные факты я хотела оставить в стороне. — Если он ладит с лидером, значит польза от него есть. Может ты просто этого не замечала? — Ну, возможно и есть. Когда я разговариваю с ним, то будто бы общаюсь с человеком, который готов ответить на все вопросы этого мира, но он сознательно отмалчивается, поэтому мне сложно его понять. Глаза матери блеснули алым цветом. Мне всегда нравилась её внешность и именно поэтому, я решилась стать её точной копией. Изначально у меня были короткие темные волосы, но позже я их отрастила и осветляла различными красками. Сегодня утром я заметила, как темные корни снова начали пробиваться, так что думаю вскоре придется идти на новую покраску. — Интересный у тебя одноклассник, Юмико. Думаешь он и будет таким до конца обучения? — Не знаю. Возможно он и останется таким. — ответила я. Аянокоджи…он всегда поступал так, как хотел и добивался своих целей. Любое его действие оставляло неотвратимые последствия для нашего класса. Вряд ли когда то настанет момент, чтобы он вдруг резко и неожиданно начал работать на благо класса, отбросив свои собственные идеалы. — Можно мне узнать его имя? — Имя? К чему тебе оно? — Просто любопытствую. Его имя всё равно ничего ей не даст, так что я спокойно назвала его: — Аянокоджи Киничи. После этого имени, лицо матери нисколько не изменилось. — Ты что, разочарована? — Нет нет, просто он напомнил мне кое кого, думала мы знакомы, но похоже я ошиблась. — ответила женщина снова сменив положение ног. Знакомы? Глядя на Аянокоджи, я даже не задумывалась о том, какие у него могут быть родители и чем они занимаются в своей жизни. Если это обычные неудачники, то моя мать вряд бы была с ними знакома. Но ведь, сам Аянокоджи является большой тайной даже для меня, я никогда не могла понять, какую цель он преследует находясь в этой школе. Может ему достались хорошие гены, но это еще не могло сказать о том, кем являются его родители. — О таймер скоро закончится. — продемонстрировала свой телефон женщина. — Вам разрешили пронести телефоны в школу? — с удивлением спросила я. — Конечно. Что тут такого? Все равно мой телефон не может уловить здешнюю связь. Это означало, что школьный интернет и телефонные сети действительно сильно отличались от обычных. — Ладно, я хотела бы задержаться тут по дольше, но время уже вышло. А ведь когда то я мечтала навсегда остаться в этой школе. — заявила мама. — Правда? Неужели тебе настолько в ней нравилось? — А тебе разве нет? В кабинет постучал Машима и попросил поторапливаться. Мама встала с кресла и пошла к выходу. — Прости снежок, но мне пора. Я кивнула и тоже встала. — Ах да, парень о котором ты говорила. Кажется Аянокоджи-кун, да? — А что с ним не так? — Ничего, просто из твоих слов я поняла что он мыслит немного иначе, чем остальные. Ты уж оберегай его, иначе потеряешь и никогда не узнаешь, какой он на самом деле. — произнесла женщина, после чего покинула кабинет. Оберегать? Его? Не совсем понимаю к чему это было сказано. Но мама никогда не ошибалась в людях и учила меня тому же. Возможно, я действительно должна по лучше узнать этого парня. Пусть я и не могу заставить работать его на благо класса, но должна хотя бы постараться понять его. Это единственное, что было в моих силах. — Время вышло, освободи пожалуйста кабинет. — вновь обратился Машима. Я извинилась и покинула небольшой кабинет, который всего на пару мгновений стал для меня новым домом. Жаль, что мы поговорили совсем немного, мама… Часть 2 От лица Рьюена Акайо Я сидел в небольшом кабинете и ждал отца. Мне сообщили о том, что он задержится, но время уже не стояло на месте, так что с каждой минутой длинна нашего будущего разговора уменьшалась. И спустя 2 минуты, взрослый мужчина вошел в комнату. Я тут же встал и поприветствовал его. — Ну ну, чего ты такой официальный? — Ну…я…подумал что мы давно не виделись и… Когда я разговариваю с ним, то мой голос постепенно теряет свою силу. Все из-за того, что я ощущаю свою слабость перед ним. — Ладно. Я же тут нахожусь чтобы обсудить с тобой школу, верно? Ну, что расскажешь? Я долго думал о том, как мне начать разговор с ним. — Я…я стал лидером своего класса и неплохо справляюсь. Одноклассники мне доверяют, ведь я подкрепляю слова делом, как ты и учил меня. — И это все? — М… Я знал что это его не сильно впечатлит. — За все это время, ты всего лишь смог стать лидером класса? А что насчет остальных? Ты показал им свою силу или играешь в добрячка как все слабаки? — Пока не было нужны демонстрировать силу. Я справляюсь и без нее. Ведь отец сам учил меня, что в силе нет толка, если тебя могут победить не применяя ее. — Я знаю, что ты хорошо запоминал мои слова. Однако, если ты и дальше будешь мямлей то далеко не уедешь. Ведь насколько я помню, ты поступил в класс В, а сейчас сидишь в С. — Но это временно. Мой класс уже стал наступать на пятки классу В и вскоре мы вернем свое место. Отец хитро улыбнулся. Я не совсем понял его реакцию. — Что то не так? — спросил я. — Именно, Акайо. Я вижу блеск в твоих глазах. Это значит, что до этого ты еще не разу не испытал горечи поражения. За все обучение здесь, я действительно не принимал близко к сердцу свои промахи, но промахиваться еще сильнее не собирался. Неужели так плохо то, что в моих глазах есть блеск надежды и решимости? — Хочешь сказать, я должен испытать горечь поражения? — Именно. Мне неинтересны твои успехи. Мне важно знать твои поражения и услышать четкий вывод исходя из них. Ты ничему не научишься, если всегда будешь на плаву не попадая в шторм. — заявил отец. Мне нечего было ему ответить. Я понимал что он отчасти прав и поражения — это один из главных моментов дающих бесценный опыт. И все же, разве услышав о моих поражениях он бы обрадовался? — Не расскажешь, что это у тебя на руке? — А? Я посмотрел на свою левую руку. На ней был небольшой браслет, который мне подарила Кирюин на день рождения. Ни то чтобы мне не нравились различные аксессуары или украшения, просто до этого я никогда не носил ничего подобного. Но так как это был подарок от Кирюин, я не мог отказаться. — Мне его подарили. — Кто? — Друг. — Да ну? Отец резко встал и схватил меня за левую руку. — Лапшу мне на уши не вешай. Друзья такую хрень не дарят. Я вырвал свою руку обратно. — Что ты делаешь? — с недоумением спросил я. — Как видишь, твое лицо еще целое, так что ничего. Как мило с его стороны. — Какая разница кто мне его подарил? — Очень большая. И судя по твоей реакции, подарок был сделан весьма близким человеком. А на ум мне приходят только девушки. — … — Значит я был прав. Слушай, Акайо, слушай очень внимательно. — нагнувшись вперед заявил мужчина. Когда он так делает, мне становится не по себе. — Девушки не являются плохими созданиями по своей натуре. Однако, они могут затуманить твой разум и отвлечь от действительности. Перед тобой всегда будет выбор, уделить время себе или ей. Конечно, любовь требует жертв, но только тогда, когда она необходима. — Да что ты знаешь о любви и чувствах других? Ты всегда был амбициозен и не смотрел на других. Даже мама от тебя уш… Я не успел договорить, так как в мою грудную клетку ударился стол. Мое тело тут же слетело с кресла. — Что у вас тут происходит? — заглянув в кабинет спросила Чабашира. — Малой дурачился и упал со стула. Не берите в голову, учитель. — произнес отец. — Это правда? Под страшным взглядом отца я кивнул и вернулся на свое место. Чабашира закрыла дверь и мы снова остались наедине. — Не лезь туда, откуда потом не вылезешь. Моя жизнь это моя жизнь, она проходит незаметно для тебя. Или думаешь если твой отец работает тренером, то он полный неудачник? — Нет я…я не думал об этом. Просто…мы никогда не говорили на эту тему. — тяжело дышав произнес я. Я никогда не знал свою мать, но чувствовал, что у меня есть к ней большая связь. — Говорить об этом бессмысленно. То что я тебе расскажу, ничего не изменит. — заявил отец. — Неужели совсем ничего? Отец вздохнул и посмотрел куда-то в сторону. — Я пережил эту ошибку и ты тоже должен её пережить. К тому же, пока ты не готов это услышать. От раздражения я инстинктивно сжал свои кулаки. Он всегда отмалчивался, никогда не говорил о маме. — Разве я не имею права знать? — Имеешь, как и все люди, у тебя есть право на множество вещей. Но так как я твой отец, то часть того что я могу тебе рассказать, остается на моем рассмотрении. Вот значит как. После этих слов, отец встал с кресла. — Ты куда, время же еще есть?! — Пока нам больше не о чем говорить. Запомни одно, Акайо, победитель — это всего лишь тот, кто совершил неудачу и попробовал снова. Завершив фразу, отец покинул кабинет. И это все? Мои ожидания от этого разговора провалились сквозь землю. Он никогда не мог слушать, лишь учил и требовал. И сейчас тоже самое…он совершенно не изменился. — Черт! — ударив по столу крикнул я. Никакой поддержки, сочувствия, веры, ничего из этого я так и не смог услышать. Но все же, он пришел в этот день, чтобы увидеть меня, узнать как мои дела, я не должен это обесценивать. Я посмотрел на браслет, подаренный Кирюин, и задумался. «Что такое…любовь?» Часть 3 От лица Такахаши Орачи — Я удивлен, что ты решила прийти, мама. — сходу заявил я. — А как же иначе Орачи? Ты говоришь немного странно… Вчерашний день для меня был самым худшим днем в моей жизни. Я узнал, каким бывает предательство близкого человека, которое ты никак не мог ожидать. Мое доверие было предано, так же как и надежды на то, что я встречу человека, который всегда будет рядом со мной. — Разве в этом есть что то странное? Вы с папой с каждым годом становились все дальше и дальше от меня, вот я и подумал, приедет ли кто то из вас в школу или нет. — Орачи…я понимаю что мы немного…стали дальше от тебя. Но это не значит, что теперь мы чужие люди. Я и твой папа по прежнему будем твоими самыми близкими людьми. — Это ложь! Не надо кормить меня своими обещаниями! В конце концов, вы умрете и кто тогда будет со мной? — вскричал я. Даже мама не ожидала от меня подобного, поэтому я заметил, как сильно её напугал. — У тебя что то случилось? Сынок, ты сам на себя не похож. Моя мама…она по прежнему была единственным человеком, с кем я могу разделить хоть что то ценное для меня. — Ты…ты права, я очень расстроен тем, что произошло со мной… — Что же с тобой произошло? Я больше не мог сдерживаться. Я не спал всю ночь, крутя в голове одно и тоже. Слова Аянокоджи бились в моей голове словно колокола, ведь они были чистой правдой. Я не обижался на него за то, что он все сказал мне прямо, не став увиливать или стараться смягчить правду. Накамура…действительно была для меня никем. Нет, это я был для неё никем и никогда не стану чем то большим! — Мама… Я все ей рассказал. О Накамуре, о фестивале и о том, что случилось со мной. Мои слезы капали на стол и образовывали лужу. Каждое слово только сильнее усиливало поток слез, а мое сердце разрывалось на части. Забывшись в своих мыслях я не заметил, как меня окутали теплые объятия матери. — Орачи, прости меня. — За что ты извиняешься? Ты здесь совершено не причем. Мама взяла меня за лицо обеими руками и посмотрела мне прямо в глаза. — Я многое упустила, занимаясь своим делом, и совсем не заметила, как ты вырос. Да, мне следовало уделять тебе больше времени и возможно ты бы смог лучше разбираться в людях. — О чем ты? Думаешь если бы ты была рядом, я бы не допустил такой ошибки? Мама покачала головой. — Ошибаются все и даже те, кто уже ошибся. Но если человек наступает на одни и те же грабли, он никогда не изменит свою судьбу. В моих силах есть лишь возможность выслушать тебя и дать совет. Мне так плохо и грустно. Кажется моё доверие к людям навсегда будет потеряно. — Орачи, не вини себя и не вини других. Наше общество — это сложный механизм, который иногда может ломаться или ржаветь. Однако, в силах каждого человека есть возможность контролировать это. — Контролировать? Но как? Я совсем не понимаю… Впервые в жизни, я увидел серьезный взгляд своей матери. — Предательство — это одно из самых ужасных вещей, которые могут случиться с человеком. И если тебя предали, то в твоем сердце останется большая трещина. В таком случае, чтобы заделать её, ты должен снова встретиться с тем человеком, который оставил тебе рану на сердце. — спокойным голосом произнесла женщина. — Это невозможно, я не хочу её видеть! — Иного пути нет. Как я и сказала, в силах каждого человека есть возможность следить за этим хрупким механизмом. И если в тебе что то сломалось, в первую очередь нужно вернуться к тому, что привело к этому. Ты должен взять эту шестеренку, внимательно её рассмотреть, узнать почему она неисправна и только потом производить замену. Таким образом, ты найдешь совершенно новую и рабочую деталь. — поведала мама. Я должен узнать, почему Накамура так поступила. Почему предела моё доверие, предала меня… — Кажется…я понял что ты хочешь мне сказать. Мама улыбнулась и стерла с моих щек слезы. — Спасибо, что приехала сегодня и прости, что был груб с тобой. — извинился я. Мама понимающе на меня посмотрела. Её телефон завибрировал, а значит время нашего разговора закончилось. — Я обещаю исправить свою ошибку. — заявила она. — Я тоже. Я исправлю этот механизм как ты и сказала. — решительно заявил я. После моих слов, глаза матери расширились. — М? Что то не так? — Нет, ты прав. Просто…ты так вырос. Я принял эти слова и успокоил свое дыхание. — Буду ждать тебя в следующем году. — с улыбкой заявил я. — Конечно. Я обязательно навещу тебя. Может мне просто показалось, но все это время мама выглядела как-то странно. Наверное работа сильно её утомила, а от поездки в автобусе я бы сам стал сонливым. Однако, этот разговор оказался для меня действительно важным. Я с самого начала ошибался, думая, что кто то сможет понять меня. Нельзя увидеть мир человека, не проникнув в его душу, и не увидев мир его глазами. Но у людей есть их разум, опыт из проб и ошибок. Возможно и из своей ошибки я выявлю нечто большее чем просто опыт. И тогда мне не понадобится человек, который всегда будет рядом со мной. Ведь никто не сможет понять меня лучше, чем я сам. Часть 4 От лица Аянокоджи Киничи Я зашел в школу с небольшой группой учеников. Кто то из них сразу же встречался с родителем, а кто то сидел в ожидании как я. Машима-сенсей сообщил мне номер кабинета и я незамедлительно туда отправился, однако не обнаружил никого внутри. — Не переживай, у тебя еще есть время на ожидание. — сообщил Машима. Я кивнул и принялся ждать. Если отец опаздывает, то у него наверняка есть причина, ведь он весьма занятой человек. Однако, если бы он был настолько занят, то вряд ли бы попытался приехать в школу. От чего вывод о том, кто должен войти в эту комнату напрашивался сам собой. И стоило мне подумать об этом, как в кабинет вошла женщина. Её длинные темные волосы разнесли по кабинету дивный запах духов. Она как и всегда, придерживалась делового стиля одежды, но иногда могла позволить себе и нечто более простое. — Привет, Киничи. — сев за кресло произнесла мать. Моя мать, некогда была Хорикитой Сузуне. Теперь же от её дивной фамилии ничего не осталось. Она как и я, носит проклятую фамилию моего отца, что сильно меня раздражало. — Отец не решился приехать, верно? — Ты же знаешь, ему сейчас не легко. Впереди его ждут выборы на должность премьер министра. Я усмехнулся. — Зачем ему это? Тут и дураку понятно, на какую должность он действительно метит. От премьер министра до императора рукой подать. Стоит чуть дольше побыть у круглого стола и он не оставит никому шансов. Но по какой причине он стремится занять верхушку власти я не знал, возможно отец делает это, просто потому что может. — Киничи, я приехала сюда вовсе не для того, чтобы обсуждать твоего отца. Лучше расскажи, как твои успехи в школе, научился чему нибудь? — спросила мать. — Знаешь, если честно, я ожидал куда меньшего от этой школы. После этих слов, мать посмотрела на меня с подозрением. — О чем ты? — Я ведь в этой школе не просто так, верно? Ты весьма настояла на том, чтобы я поступил сюда. И вот я по прежнему здесь, разве это не говорит о том, что мне здесь нравится? — спросил я. — Верно, ты прав. Я ведь говорила, что в этой школе ты сможешь лучше узнать себя. От такого наивного заявления меня начало тошнить. — Я всегда знал какой я. Школа здесь мне нисколько не поспособствовала. Ученики что учатся в ней — сплошные эгоисты. Они соревнуются за то, чтобы стать первыми и заработать для себя лучшее будущее. В любом виде соревнований все стремятся к победе. И чем больше награда за победу, тем извращенней становятся личности, которые пытаются её достичь. А если сравнивать эту школу как одно большое соревнование за лучшее будущее, то представить что будет с этими учениками на 3 году не составляет для меня особой проблемы. — Когда я поступила в эту школу, то тоже считала себя другой. Я гналась за своим братом, твоим дядей Манабу. Но позже я осознала, что должна избрать свой собственный путь и не стараться идти по чужой судьбе. — И что же дало тебе такой толчок к осознанию? Лицо матери на секунду приняло меланхоличный вид. — Я просто отпустила это. Не знаю как сказать, такое весьма трудно объяснить. — А мне кажется ты просто сдалась. — Что? Именно, она просто не смогла превзойти дядю Манабу и по воле своей слабости, нашла для себя оправдание. — Знаешь мам, в этой школе я вижу судьбы разных людей и предугадать что их ждёт в будущем крайне тяжело. Кто то хорошо общается, кто то силён, а кто то умен. Казалось бы, все их судьбы зависят от них самих, но есть одна вещь, которая может все сильно изменить. — О какой вещи ты говоришь? — с подозрением спросила мать. — Я говорю об отчаянии. Каким бы сильным, умным или общительным ты не был, никто не сможет держаться на пике своих сил, если он познает настоящее отчаяние. Иными словами, спортсмен может получить травму и навсегда забыть о спорте. Умного и многообещающего студента, заменит кто то более способный. Всегда будет тот, кто превзойдет тебя в том или ином аспекте. В таком случае, у человека есть два выбора — сражаться дальше или сдаться. Но на самом деле когда человек осознает свою слабость, у него уже не будет так много сил как раньше. С каждым новым поражением он будет все быстрее и быстрее сдаваться, пока наконец не бросит свое дело и не стает куском бесполезной плоти. Это и есть отчаянье. — Но в наших силах есть шанс не допустить этого. Помочь тем кто в этом нуждается и поддержать тех, кто сошел с верного курса. — заявила мать. — Может ты и права, ведь в конце концов, ты смогла найти в себе силы двигаться дальше, пусть и избрав путь, который изначально не предполагала. Но можно ли это назвать победой? Сомневаюсь. — Киничи, судя из твоих слов, я поняла что ты считаешь всех людей вокруг тебя слабыми по сравнению с тобой, но это совершенно не так. Не стоит применять свою силу, чтобы заглушить этим собственную обиду… Собственную…обиду? — Ахахаха, обиду? А на что мне обижаться? На то что я 13 лет провел в Белой комнате, уничтожив всех, кто оказался со мной в одной группе? На то что я пытался всеми силами сделать так, чтобы отец заметил меня? Я нагнулся к матери и посмотрел ей прямо в глаза. — Я доказал свое превосходство и разрушил все планы отца. Каждый ребенок в Белой комнате во время тренировок молил меня о пощаде и клялся покинуть это место, лишь бы я не трогал его. Но я их не слушал и подчинил себе. Когда же дело дошло до критической фазы, я остался один. Я был сильным и именно поэтому имел право поступать так, как хотел. — Киничи, твой отец сказал мне, что в этом месте ты сможешь по настоящему раскрыться. Однако даже я не знала, что твое обучение так сильно затянется. Возможно твой отец увидел в тебе нечто особенное. — Я не виню тебя в том, что ты согласилась на это. А так как мне не было с чем сравнивать, то и переживать по этому поводу я не стал. — поведал я. Родиться и жить в полной темноте или же ярком свете? Пока ты не знаешь как может быть иначе, тебя все будет устраивать. — И все же, я бы хотела чтобы ты был добрее ко всем кто тебя окружает, иначе ты останешься совсем один. — Я всю жизнь был один, так что меня это не сильно пугает. — Ты так похож на меня… Если это был комплимент, то я в нем совершенно не нуждался. Наше время начало истекать и до конца разговора остались считанные минуты. Однако лицо матери прямо говорило о том, что она хочет сказать мне что то еще. — Ты сама настояла чтобы я поступил в эту школу. Так что теперь, все кто в ней учатся являются заложниками моей собственной прихоти, моих социальных и психологических экспериментов. Ведь в ней нет дядечки, который может все остановить. — расставив руки в стороны произнес я. Конечно если я буду действовать в рамках правил этой школы. По какой то причине, мать закрыла глаза и тяжело вздохнула. — На тебя действительно тяжело повлиять и вряд ли мои просьбы хоть что то смогут изменить. Но я хочу сказать тебе одно… — И что же? Её фраза весьма заинтересовала меня, так что я принял серьезный вид. — Ты действительно сильный мальчик, но задирать нос я тебе не советую. Я хотел возразить, но мать остановила меня своей рукой: — Прийдет день, Киничи, когда ты встретишь врага, победить которого будешь не в состоянии. И каким бы сильным ты себя не считал, ты не сможешь ничего сделать. Тебя накроет то самое отчаяние, о котором ты совсем недавно говорил. — Если это какое то моральное напутствие чтобы я вел себя лучше, то не стоит тратить силы. — резко заявил я. Но лицо матери оставалось неизменным, значит моя теория оказалась неверна. — Нет, я говорю о реальной угрозе. Так что будь добр не оставайся в тех временах, когда ты был лучшим из лучших. Ведь всегда будет человек, который сможет тебя превзойти. Я резко ударил по столу. От места удара был слышен хруст, а по самому столу разошлись трещины в радиусе 5 сантиметров. — Спасибо за совет, но я сам со всем разберусь. Никто не может быть лучше меня, кроме моего отца. Но даже его я собираюсь превзойти. — Откуда ты знаешь об этой угрозе? Кто тебе рассказал об этом? — спросил я. — Прости, но моё время уже вышло. Так значит она уйдет так и не дав мне ответ? — Киничи, извини если не смогла оправдать твоих ожиданий. Однако твой отец…нет… Аянокоджи Киётака сказал мне, что в следующий раз уже он будет говорить с тобой. После этих слов, мама покинула кабинет. Из коридора донесся звук голосов мамы и Чабаширы. Должно быть они были рады друг друга встретить. Но для меня это было неважно. Спустя минуту, я тоже покинул 13 кабинет и отправился на выход из школы. Из моей головы не выходили слова матери о непобедимом враге. Но разве я когда то давал ей повод усомниться в моих способностях? Выйдя на главную площадь, я заметил как уходящих родителей, так и тех, кто только недавно приехал. Почувствовав мой взгляд, мама обернулась и посмотрела на меня. Она просто молча смотрела на меня, а после улыбнулась и помахала рукой. Я ответил ей тем же, но не смог выдавить из себя такую же улыбку как у неё. — Значит на этом всё и закончилось? Я бы хотел поговорить с ней о чем то большем, но моё сердце тяготило то, что мешало обычному разговору сына и матери. Возможно этот день был создан как раз для того, чтобы родители могли дать совет и направить своих детей словно маяк. И все же, если её совет заключается в том, чтобы я был вынужден измениться… — Прости мама, но я не собираюсь меняться. Кого бы я не встретил, я сделаю так, чтобы взять над ним вверх. И если я изменюсь, смогу ли я и дальше оставаться сильным? Я задал этот вопрос вдаль, надеясь услышать ответ. Но сам прекрасно понимал, что лишь время проведенное в этой школе, будет единственным моментом в моей жизни, который сможет заставить меня думать о нечто большем. Или же я лишь укореню свои догадки и навсегда буду верен себе, чтобы не случилось. Эхом ударились слова отца Нагумо о том, что когда нибудь мои поступки аукнуться мне. Но ни этого ли я добиваюсь? С этими мыслями я вернулся в общежитие, рассматривая фотографию уходящей матери, которую успел снять на свой телефон.