Неаполь – считай что знаковый город Италии. Настоящее сердце если не страны, то ее некоторой части, качающее кровь в остальные уголки. Город всегда принимает приезжих с распростертыми объятиями, живет ради туристов и на их же деньгах выживает. Но это в сезоны экскурсий, шума и веселья, курортных романов и погружения в атмосферу... Непонятно, где тут атмосфера. Те, кто живут здесь постоянно, знают, что с наступлением темноты, да и даже при свете дня это место превращается в опустившуюся дыру.
Темные и грязные дворы, да даже с виду обычные улицы, порой даже оживлённые, где не ходят туристы. Здесь порядки строят преступные группировки, и обычные люди предпочитают не обращать на это внимания – всем дорога своя шкура и жизни родных. Да, это не столица страны, а куда хуже – столица мафии и наркоторговли. Мужчины, старики, женщины и, самое ужасное, дети – огромное их количество готово перерезать глотку первому встречному за очередную дозу или хотя бы деньги на нее. Женщины и девочки всех возрастов готовы платить своими телами. Разврат, нищета, болезни, растущие в этих условиях малыши и доживающие век попрошайки, полное отсутствие прав, когда тебя не принимают за человека. Да ты и сам себя таким не считаешь. Самое страшное – не мнение других. Это разочароваться в себе, перестать бороться. Потому что уже скоро ты даже не вспомнишь, влиянию чего так отчаянно сопротивлялся еще вчера. Да и зачем, если каждый день может и должен стать твоим последним?
Леоне Аббакио был из таких. Совершенно потерявший веру в людей. Уже не человек, а существо. Часть склизкой и противной массы, что как ужасная плесень покрывала переулки неблагополучных районов. Сколько сейчас времени, сколько дней он не был в нормальном доме, не спал даже на подобии кровати? В конце концов, какой сейчас год? Он либо забыл это все, либо скорее глубоко наплевал. Действительно, какой смысл в этом дерьме, если вся жизнь одна сплошная насмешка над тобой?
Вроде еще недавно все было нормально. Хотя, "недавно" – тоже понятие растяжимое. Это было полгода назад или уже успел смениться весь природный цикл? Столько лет подозрительно затянувшейся жизни потрачено впустую, и долго еще они будут продолжать утекать в никуда. Детская мечта быть сильным и добрым полицейским выросла в прекрасную работу, счастливую жизнь и хорошую зарплату. А потом все завертелось, события накладывались одно на другое, как падающие осенью листья, через слишком короткое время превращающиеся в темную кашу на асфальте.
"Ты должен был бороться со злом, а не примкнуть к нему". Звучало бы забавно, но не сейчас. Сейчас вообще ничто не забавно.
Хотя, судьбе похоже весело, и она не упускает возможности плюнуть в душу. Плюется она похоже ничем менее едким чем кислота. На следующий же день после того, как Леоне выгнали с работы, в пасмурный день вместе с порывом ветра ему в лицо прилетела отсыревшая газета. Вначале он просто хотел выкинуть ее, но взгляд волей-неволей зацепился за статью на первой полосе. Там красовалось ни что иное, как его фотография давностью в год. И броский заголовок специально для заскучавших обывателей:
"Полиция Неаполя погрязла во взятках". Блять, да ни для кого это не новость, зато его увольнение и смерть товарища, который ни в чем не виноват, будут оплетать слухами ещё месяцы. Чертовы газетные писаки, да чтоб у них всех.. Им и пожелать нечего, самим наверняка не очень живется. Нужно наскрести новостей и не сказать ничего лишнего о влиятельных людях, которые вылезают откуда только можно. Хотя, что думать. Лист бумаги, как будто он виноват в своем существовании, полетел на грязный асфальт и превратился в кучку мокрой целлюлозы с химией. Покрытие городских дорог разлагает все, будь то бумага, листья или чужие судьбы.
Этот город вообще безжалостен и вечно голоден. Словно древний языческий бог, требующий постоянных жертвоприношений. Обожествленное зло, ночной ужас, который оплел невидимой сетью с виду счастливый город и никогда не отпустит. Растекся по всем дорогам и пустил патрули безразличия и отвращения гулять где вздумается. Аббакио понял всю отвратительность места, где живет, лёжа на все том же холодном асфальте. Оказывается, место действительно отражает обитателей. Минут сорок назад его избила компания человек из десяти. За что? У него в руках просто была наполовину выпитая бутылка с дешевым пойлом. Им она видимо понадобилась. Леоне было глубоко плевать на боль физическую, даже не сопротивлялся когда его били. Унижен, оскорблен, подавлен? Для него эти чувства существовали там, далеко. Там же, где остались наивные мечты. Что притупляло ощущения тела? Составляющая чувств, которых не было вовсе, или в большей части алкоголь, может все вместе, в может что-то еще – он не знал. Из разбитого, но слава богу не сломанного носа текла кровь. Смешивалась со струями дождя, сопровождавшего каждый отвратительный момент его жизни, и стекала на асфальт. Почему дождь вдруг стал таким соленым, и что льется из глаз? Плевать. Интересно, сможет ли эта кровь утолить жажду человеческого порождения, бетонного лабиринта, где теряются и не находятся души?
Интересно, сломана ли сегодня хотя бы одна кость? Пожалуй, нет, по крайней мере так говорят отголоски чувств. Синяки на ребрах останутся. Руки и ноги давно боли не чувствуют. Закалены в таких стычках, когда было ещё не плевать на то, кто выйдет из них победителем. Кровь с лица смоет вода с неба. Жаль это не кислотный дождь, какой бывает в промышленных городах. Вот бы он стал в сто раз концентрированней, падал бы с неба как благословение. Пусть разъедает дома, людей и все что они нажили, пусть капает на кожу, шипит и оставляет сквозные раны. Что могло бы быть лучше, чем лежать и слушать конец света, конец этого гадкого города, чувствовать запах плавящегося под тобой ненавистного асфальта. Это он не дает городу превратиться в заброшенный сад, порасти мхом и травой. Аббакио ненавидел асфальт, но его уничтожение было лишь мечтой. Очень глупой и какой-то болезненной, словно мозг отказывался работать в нормальном направлении. На деле оставалось просто с трудом подняться, почувствовать, насколько грязен и жалок, передернуться от отвращения, прикоснувшись к отросшим почти до плеч белокурым волосам.. Кто-то давно говорил, что они красивые. Но сейчас это олицетворение души. Той, что пережила слишком много для своих лет. Человек, считай седой с рождения.
Интересно, остались ли еще где-то деньги? Должна быть горсть мелочи, когда-то давно спрятанная в один из карманов поношеного плаща. Леоне брел по улице к ближайшему магазину, где его знали в лицо, и смотрел вниз. С молодости сутулая спина, да и общая постоянная подавленность не оставляли желания смотреть вперед иди вверх. Лицо наполовину скрывали волосы, но из-за них все же виднелся мир. Асфальт, асфальт, ненавистный асфальт, крошками впивающийся в любую незащищенную при падении часть тела, наждачка, стирающая со временем ботинки. А вот и участок из чего-то другого. Давно потрескавшаяся и выцветшая плитка, которая мокрой выглядит еще хуже. Она сигнализирует об одном, как ориентир: Аббакио почти на месте. Стоит поднять голову, и он видит освещенную витрину небольшого магазина. Здесь ему продадут выпивку в любое время. Раньше жалели и делали скидки, считали видимо что это временно, но теперь, когда мужчина ходит сюда постоянно, только одна старенькая продавщица может смилостивиться. Да, это милостыня. От жалости. Тебя считают жалким, и от этого воротит, но ты уже настолько опустился, что готов принять все. Если хочешь выжить или хотя бы прожить последние месяцы не в крайней нищете, не брезгуй ничем. Закон каменных джунглей.
Полная женщина занимала добрую половину пространства за прилавком. Как только звякнул колокольчик над дверью, что всегда бесил Леоне, она обернулась. Узнала, старушка, ещё бы не узнать. Настолько плохо выглядящего человека даже не вглядываясь просто почувствуешь на эмоциональном уровне. На стандартный вопрос о том, что угодно, она получила хриплое
"Как обычно". Звучало презрительно и как-то не вписывалось в обстановку, но кому какая разница? Больше ничего не спрашивая, она достала с полки.. Да это вином назвать сложно. Смесь, обжигающая желудок, который уже на утро вывернется наизнанку не один раз. Передав бутылку, не касаясь рук клиента – даже ей в глубине души противно – получила горстку монет на прилавке. Леоне не пересчитывал. Он знал, что больше все равно нет.. Хранить излишки не стоит – кто-нибудь отберет, и у тебя даже не будет желания мешать ему. А если не хватает – тут ничего не попишешь. Просто быстрее свалить.
Извечный вопрос для человека, оставшегося без жилья – где переночевать. Первое время он мог платить за съёмную квартиру, но просрочив арендную плату на несколько месяцев вылетел за порог. Просто, даже без вещей, которых у него по факту и не было. Снимать новое жилье было нереально. Но сейчас Аббакио знал, где заночует. У него есть знакомое место. Подвал одного из домов. Там сыро, грязно и воняет кошачьей мочой. Зато есть одна теплая труба, и туда редко кто ходит. Но даже там придётся сидеть на чертовом асфальте. Грязный, кажется больше чем на улице. Тут же и спать, на этом же месте и выпить. Очнулся мужчина лишь когда перевернул стеклянную бутылку вертикально, стараясь поймать хоть каплю алкоголя, оставшуюся на донышке. Ничего. Совсем. Это была последняя, но уже завтра захочется еще. Надо было хотя бы запомнить момент.. Хотя, какой к черту момент? Зачем эта глупая мысль? Таких моментов были сотни, и каждый запоминать нет смысла. Нет смысла в настоящем и том, что произошло недавно. Каждый день однотипен. Ночью бездумно шататься по улице с бутылкой и стрелять сигаретки у шарахающихся прохожих, днем отсиживаться, как животное. Мир черно-белый, и нет смысла смотреть, как солнце портит картину своими тусклыми и безрадостными лучами. Над этим местом словно серый фильтр. Он не пропустит тепла. Или Аббакио просто разучился его чувствовать? Но толку размышлять. Все просто плохо. Звучит как пессимизм ради пессимизма, но мужчина не задумывался о том, что и как правильно должно звучать. Звучать не должно ничего. Пусть люди, эти безжалостные и погрязшие в грязи создания, вымрут. Пусть не будет голосов, шума машин, выстрелов и стука сердец. Пусть и его собственное сердцебиение остановится. Тишина накроет мир, и он забудет о людях, залечивая шрамы от их существования. Болезнь затянулась. Кто болен? Люди или весь наш мир, сознание ли порождает ужасы или они никуда не денутся и после? Мысли уносили все дальше, и Леоне заснул. Лихорадочным, некрепким сном впервые за три дня. Он может не просыпаться ближайшие часов семь. Последняя мысль, проскочившая в мозгу:
"А лучше бы не проснулся вовсе."
Да, Аббакио мечтает не проснуться. Чтобы его как-нибудь переехала машина, убили в подворотне, застрелили в качестве самообороны от угрозы, которой он только выглядел, отправили на тот свет обломком бутылки от алкоголя, да что угодно. Только не наложить на себя руки. Странные люди существа. У них нет смысла бороться, но это иступленное желание жить не смотря ни на что доводит до еще большего отчаяния. Вроде, что сложного: сделать шаг с крыши. Интересно даже, как это: лететь несколько секунд. О чем бы подумаешь, что почувствуешь. Оправдаются ли надежды, что после смерти не чертово перерождение, а темнота, тишина и забвение? Но в самый последний момент чья-то невидимая рука оттолкнет от края, ты отшатнешься и, не удержавшись, упадешь назад, на ржавый жестяной пол. Чья рука отталкивает? Ангелы, сущности, что? Их ведь не существует.
***
Леоне пришлось усомниться в своем мнении. Ангелы существовали, и они теперь были более осязаемы чем те, что спасали его жизнь. В тот день мужчине удалось разжиться пачкой сигарет. Он сидел и курил под дождем, от которого скрывал крохотный козырек. Сигарета точно сама подставлялась под промозглый ветер, желая быстрее истлеть. Узкие стены переулка давили, заставляли чувствовать себя загнанным зверем, но разве это не обычное состояние? Все люди в ловушке. Долга, семьи, обязательств, зависимостей и потребностей. Один большой загон зоопарка, и кто-то смотрит на нас, развлекается и подкидывает новые проблемы. Вдруг что-то на другой стороне улицы привлекло его внимание. Светлое, но не источающее лучи. Дожили. Это типа разновидность света в конце тоннеля? Интересно получилось. Что, смерть и сигаретку докурить не даст?
Это что-то приближалось. Или кто-то. Аббакио было глубоко плевать. Он даже не поднял головы, просто продолжал смотреть вроде вниз, а вроде в никуда. Сейчас его ударят, пройдут мимо, что будет? Вариантов до смешного мало. Вдруг взгляд зацепился за что-то в поле зрения. Темные ботинки, до того чистые, что выглядели в окружении как нарисованные неумелым художником уже после завершения картины. Над ними виднелись края белоснежных брюк с темным узором. Откуда такой чистюля только выполз?
Ботинки шли, как и их обладатель, на которого Леоне все также не имел желания смотреть. Подошвы тихо и ритмично постукивали, как будто симфонии дождя этой улице было мало. Наверняка сейчас пройдёт мимо. Однако вот ноги остановились. Рядом с ним, слегка сбоку. Этот человек наступил в лужу, и что, даже не отойдет? И что ему надо? Аббакио вдруг почувствовал, как от дождя его закрыло что-то кроме убогого козырька, который торчал из стены непонятно зачем. Раньше на ноги все также попадали капли, а сейчас нет. Мужчина в недоумении поднял голову. Почему-то первым делом глаза зацепились за зонт. Чужой темно-синий зонт, теперь закрывавший от стихии двух человек. Это показалось странным и подозрительным, хотя для других было бы лишь добротой. Леоне по характеру больше похож на одичавшую собаку, получившую за свою преданность пинок под ребра и вольную голодную жизнь. Он не может принять доброту просто так. После глаза скользнули на лицо человека.
Такого он раньше не видел.. Это был мужчина, еще довольно молодой. Или только выглядел так на фоне раньше времени постаревшего Леоне? Густые темные волосы пострижены под каре, и ложились вокруг лица идеально, словно это была выточенная из совершенного материала статуэтка. Смуглая кожа. Губы, уголки которых слегка приподняты. Но это не насмешка, не жалость, а тихая печаль. А после.. Глаза. Таких не найдешь. Не голубые, не чёрные, а синие. Вот совсем синие. Как небо поздним вечером, как бездонное озеро. И в них понимание. Смотря в них и ты понимаешь: ты знал этого человека уже давно. Он приходил тебе в добрых снах, смотрел со страниц детских книг о любви, доброте, благородстве и счастье. От удивления Леоне выпустил из пальцев почти догоревшую сигарету, которая с шипением погасла в луже. Кто это? Ангел, существование которых еще вчера он так ожесточённо отрицал? И он минуту назад ступал, да и сейчас стоит на ужасном асфальте. На том, где ходил Аббакио. Нет, это место его недостойно. Что он вообще тут делает? Этот прогнивший мир не мог породить и не имеет права содержать в себе такую красоту.
Парень попросил закурить. Не женственным и нежным, но бархатистым и несколько мягким для мужчины голосом. Аббакио не мог отказать. Такой прелестный, и курит.. Хотя, видно что не на постоянной основе. Чуть не закашлялся при затяжке. Либо сигареты хреновые, либо это лишь повод заговорить. Скорее всего первое.
Как оказалось, второй вариант. Разговор завязался быстро. Из него Леоне мало что мог припомнить, как назло именно в тот момент организм вспомнил, что как бы получил недавно дозу алкоголя. Буччелати, как он представился, говорил о мафии, той самой, что продает людям наркотики и заведует товарооборотом в Неаполе и половине страны, о том, что слышал об истории Леоне, что-то про то, что не надо хорошим людям вот так прозябать на улице, что предоставит жилье и работу.. Достаточно много сообщил, но говорил коротко. Причём так, словно не смертью торговать приглашал, а в волонтерскую организацию вербовал. Леоне согласился как во сне. Где в конце концов умирать, есть ли разница? В перестрелке или гнить заживо тут? Все также держа зонт над ними, Бруно поддержал Аббакио, когда тот неуверенно поднялся. От прикосновения по телу мужчины пробежали мурашки. Буччелати первый человек, который не выказывал отвращения при касании, не спешил убирать руку. Теперь он точно пойдет за ним хоть куда. Жертвовать жизнью ради такого ангела звучит лучше, чем спиться и начать разлагаться в очередном подвале.
Бруно привел его прямо к себе домой. Его, грязного грешника, и сразу в небесный храм? Леоне впервые за несколько месяцев стало стыдно за свой внешний вид. Однако вот парню было видимо все равно. Нет, ну не могут люди настолько сочиться добродетелью. Или могут?
Дом был правда хорош. Пусть для Аббакио прекрасным показалось бы сейчас любое более-менее чистое и по возможности теплое помещение, но тут была и энергетика. Видимо антикварная мебель, повидавшая и запомнившая не одно поколение, и каждый уголок большой квартиры не выглядел нежилым. Во всем были мелкие детали, что не можешь осознать, но которые придают уют. И среди всего этого.. Алкоголик с улицы. Кто он по большому счету? Говоря без бессмысленных прикрас, грязный бомж без гроша в кармане. И что теперь?
Леоне как во сне выполнял указания и вспоминал, как стоило бы себя вести. Оставил в прихожей мокрую обувь, состояния которой он даже не замечал пока не снял, и прошел дальше следом за своим благодетелем. Обыкновенная и сама собой разумеющаяся деталь сейчас казалось самой важной – в доме не было асфальта, приевшегося за долгие недели. Пол застелен коврами, а между ними проглядывался паркет. Пусть он и не знает, к кому пришел домой, может через секунду его труп будет валяться там же под ногами, но все же это была какая-то детская радость.
Бруно показал ванную. Леоне было неловко пользоваться предоставленной возможностью, но и оставаться тут грязным он считал ужасно отвратительным. Хозяин даже нашел какую-то одежду для него. Да, пусть и слегка меньше по размеру, но Бруно готов был отдать ее фактически незнакомцу.
Потом Леоне чуть не уснул в чужой ванне. Пусть он и чувствовал себя улиткой, у которой раздавили панцирь, пусть это и чужая квартира, неловкость никуда не ушла, но теплая вода обволакивала тело, обходила каждую из удивительно как не потерявших форму мышц, наливала конечности свинцом, прокалывая каждую клеточку и отогревая ее. Кто-то невидимый, но уже видимо не ангел, шептал на ухо:
"Ты очень устал. Немного отдохни. Просто прикрой глаза, через пять минут встанешь". Ложь очевидна. Оставалось не поддаваться. Закончить с водным процедурами. Впервые за долгое время вымыть голову. Хм, а волосы ведь и вправду не так плохи, когда к ним не противно прикасаться.
Дальше Аббакио помнил еще меньше. Вышел из ванной в чужой одежде. Вроде как для него нашлась свободная кровать. Как оказалось потом, ее владелец ушел спать на диване. Слишком добрый, черт возьми. Но мужчина был уже не в состоянии думать. Просто забылся сном, удивительно крепким, какой был лишь мечтой последнее время.
Наутро было определённо плохо, но лучше чем раньше. Желудок привычно вывернуло наизнанку, к счастью новоиспеченный работник мафии успел добраться до уборной. Тратить на себя еще и чужие продукты, зная, что организм их не примет, было бессмысленно. Пусть и с жуткого похмелья, зато трезвым, мужчина подтвердил, что согласен работать на семью Пассионе. Оказывается, в мафии люди не настолько мудаки, чтобы пользоваться согласием пьяного. Хотя, если ангел занимает даже не руководящую должность, то тут все вообще странно и при этом ожидаемо. Слишком запутано.
***
Дальше было вступительное испытание, где было тоже довольно "весело". Постепенно набиралась банда, и потянулись годы работы. Хотя "потянулись" это опять не то слово. Это была жизнь. Опасная, непредсказуемая, но не то, что гнить заживо. Он все еще ходил по асфальту, который помнил его прошлое. Однако сейчас Леоне был готов идти по нему и разбивать в крошки. Ночные призраки мрака сами его боялись. Да, странно все вышло после. Но что уже таить, и на личном фронте все завертелось очень быстро. Угадайте, кто снизошёл до простого смертного? Ангел. Буччелати первым признался в своих чувствах к подчиненному. Круговерть дней мчалась все быстрее. Новичок. Миссия связанная с семьей босса. Предательство Семьи, когда Аббакио первым последовал за мятежниками. Смерть, вьющаяся за плечами. Сражения. Неожиданный успех. Смена власти в конце концов. Для мафии теперь другие времена. И все складывается слишком хорошо, и странно что Аббакио дожил до этих несбыточных более спокойных времен. Но да что теперь? Сердце оттаяло спустя годы, и теперь даже в нем поселилась оптимистичная и глупая надежда: дальше все тоже будет хорошо. И через старый асфальт со временем прорастет зеленая трава.
***
Спустя еще несколько лет Леоне стал обладателем домика за городом. Не шикарные виллы, что обычно строят мафиози, соревнуясь между собой. Деревянный двухэтажный коттедж. Уют, тишина, отсутствие городской суеты и любимый Буччелати рядом. Так бы и провести остаток дней. Пусть их также выдергивают из повседневной жизни на задания, пусть те все также опасны, но просыпаясь по утрам и целуя возлюбленного, смотря в окно и видя солнце и луг, а не асфальт и многоэтажки, ты все также веришь в лучшее. И пока люди в состоянии верить, пока им есть с кем делить веру, судьба не оставит их.
