Элизабет

1 Элизабет рисует акварелью. Этой краски у неё просто горы. Множество оттенков в прозрачных ванночках – кюветах. И почти всего одна кисть. И один карандаш. Зато очень хорошие. Элизабет рисует на любом клочке бумаги и всегда удачно. Элизабет даже может не делать серьёзных набросков и, уж тем более, что-то стирать резинкой. Это просто не нужно. Образы так прочно стоят у нее перед глазами, что перенести их на бумагу проще простого. А иногда отделаться от них так трудно, что приходится вскакивать ночью и рисовать, рисовать, рисовать… Мокрые свежие рисунки разложены вокруг, сидящей на полу, Элизабет. Туманные дали на пейзажах незаметно затягивают её хрупкую фигурку в свои объятья. Глаза на портретах, множество сотен глаз, внимательных и влажных, от невысохшей краски, неотрывно следят за каждым её движением. Элизабет не хватает красок надолго. И коллекцию приходится пополнять время от времени. Дедушка Элизабет очень любит её и потому краски у неё не переводятся. Дома уже не ропщут на бесконечное рисование девочки. Слишком уж красивы и таинственны её рисунки. Глаз не отвести иной раз. Да и ребёнок всегда занят… Но тётя Элизабет женщина суровая и строгая. Ей кажется, что рисовать день-деньской - сплошное безделье. Юная художница много раз думала о том, что ворчание, похоже, занятие тоже не особенно относящееся к достойному труду. Но кто спросит её? Элизабет обычно молчит. У неё нет времени на разговоры. Ей столько всего нужно нарисовать… Больше всего Элизабет любит рисовать портреты. В дедушкином письменном столе их уже скопился изрядный ворох. Неизвестные люди прежних времён, а то и совсем сказочные персонажи, с нездешней красотой и величием лиц. Незнакомые краски в их облике и неземные черты в их лицах - всё заставляет думать снова и снова о том, где видела всё это сама Элизабет… Элизабет часто молчит. А может быть говорит редко. … Там, под звёздным небом, в ночной тиши и темноте она рисует, сидя на траве, свои чудесные портреты. Уже давно выпала роса и лёгкое платьице промокло на ней. Так недолго заболеть! Но Элизабет некогда заметить этого. Ей очень многое некогда видеть и замечать. Бывало, она не могла дочитать книгу из-за тех призрачных образов в своём воображении, что могли и среди ночи потревожить её сон. И если такое вдруг случалось, Элизабет, прихватив ящик с красками, шла под звёздное небо, на луг, рисовать до тех самых пор, пока в каждом уголке сознания не останется и обрывка волшебных видений. Всё будет выпущено в реальность. Воплощено в красках. Только тогда можно заснуть с чистой совестью. Чтобы во сне всё нарисованное ожило и завихрилось в фантастических сюжетах. У Элизабет есть своя собственная тайна. Никто не знает о ней, кроме неё самой. А если бы кто-то и узнал – не поверил бы. Элизабет не нужен свет, чтобы видеть. Ни электрический, ни солнечный. Она отлично может видеть и во тьме. Но если бы на небе не сияли своим тихим светом звёзды, она бы не нарисовала и малого. Ведь и звёзды, и луна имеют свою особенную, магическую, силу. И эта сила помогает творить настоящие чудеса. 2 Последнее время Элизабет так мало использует свои акварельные краски, что дома все лишь диву даются. Ведь рисунков, вышедших из-под её руки, не становится меньше. Напротив. Их всё больше и больше. И их красочность будоражит ум… Элизабет не место в этом сером мире, где нельзя летать без крыльев, дышать под водой и менять облик по собственному желанию. Для обычных людей этот мир, пожалуй, не так уж и плох. Но если хоть раз увидишь волшебный мир Элизабет, всё что угодно покажется тусклым. А Элизабет слишком прозрачна и легка для этой тяжёлой, прочной реальности. Так и чудится, что вот подует ветер, и её унесёт вместе с ним, словно Дороти в фургончике. Куда-то далеко за горизонт скучных событий. Элизабет знает, где-то совсем рядом в скором времени должна открыться дверь. Образуется щель между мирами и Элизабет проскользнёт в неё. Нет смысла развешивать по стенам комнаты рисунки Элизабет. Глаза людей с её портретов глядят слишком живо, слишком проникновенно. Они проникают в самую душу. Тревожат нерассказанными историями. Все рисунки заперты в письменном столе дедушки. Тётя Элизабет боится, что однажды они могут оттуда вырваться и заполонить весь дом. Вот тогда уж от нарисованных Элизабет глаз некуда будет скрыться! Восьмилетний кузен Элизабет заикается. Она думает, что молчание – лучшее средство от заикания. Кузен так не думает и обиженно скрипит качелями в саду. Зато ему нравятся рисунки Элизабет. Когда он видит их, его язык внезапно перестаёт заплетаться, дыхание выравнивается и он радостно щебечет, не прерывая словесный поток внезапными остановками. Это очень радует Элизабет, и она рисует ещё больше обычного, чтобы удивить своего кузена. Когда Элизабет сидит в саду и рисует, над её головой шелестят ветки яблонь. Они отбрасывают на листки бумаги причудливые тени, и от их колыхания чудится, будто лица на рисунках движутся, меняются в едва уловимой мимике. Элизабет всегда улыбается этому. Лица на рисунках отвечают ей тем же. Элизабет часто рисует одно и то же лицо. Таинственный чёрноволосый человек с фиолетовыми глазами. Она знает - росту в нём десять футов, фигура его пугает в ночной темени, но лицо совсем как у ребёнка. Бесхитростная улыбка и те же удивлённые чистые глаза. Вместе с тем, наполненные удивительным покоем. Их сверкающая глубина затягивает на самое дно. Но дна в них нет – они бездонны. Как всякие глаза потусторонних существ. Как лабиринт, который по первой кажется колодцем или туннелем. Как начало пути, что вьётся широкой дорожкой в солнечном лесу и постепенно уходит в сумрачные дебри неизведанного и таинственного. На другую сторону реальности. И что же там, на той стороне?.. Элизабет замолкает на четыре дня. Элизабет почти не ест. Но не чувствует себя слабой или больной. Ей легче день ото дня. Она уже почти как пушинка. И скоро-скоро налетит тот самый ветер перемен, что унесёт её в многоцветные дали собственных фантазий. Никто не замечает перемен в Элизабет. Да они и не так значительны, чтобы броситься в глаза. В доме тихо тикают запылённые часы. Тонкая золочёная стрелка скользит к четырём пополудни. Дедушка в своём кабинете дремлет за толстенной книгой. За стеной, сидя в качалке, вяжет шерстяные носки тётя. Нет в целом свете дома, спокойнее дома Элизабет. 3 Элизабет снится сон. Под сияньем Сириуса, осыпанные звёздной пылью, к ней на луг приходят люди с её рисунков. Вместе с ними и человек с фиолетовыми глазами в изумрудно-зелёном плаще. Он не сводит взгляда с Элизабет. Всё слишком очевидно, чтобы пытаться обмануть себя. Это дверь. Это приглашение. Настойчивое и доверительное. Вот теперь протянута та рука, которая увлечёт её в прекрасный мир фантазий и грёз. Вот и некуда деться Элизабет от сияющих глаз. Слишком долго она ждала, когда они раскроются. Слишком долго они спали, в ожидании её прихода. Теперь их взгляды скрещены. И там, где они соединились, родилась новая звезда. Усевшись на траве вокруг Элизабет, люди с её рисунков все разом рисуют портрет с неё самой. Тысячи зарисовок, цветных и чёрно-белых, где Элизабет в разных позах и образах. Сотни неуловимых оттенков её существа. Им суждено слиться в одно целое. Яркое бумажное, как летучий змей в облаках. Умеющее летать, парить над обыденностью и не падать, потому что не живое. Но нет-нет, конечно, Элизабет не умрёт никогда! Потому что… никогда не жила по-настоящему. То, чего не существует, не может исчезнуть. Если чётко не обозначать своего присутствия в реальном мире, не соприкасаться с материей и не оставлять следов – в конце концов, кто докажет, что ты был на самом деле? Что ты не картинка в старой книге, что не слух, пущенный между знакомыми?.. Утром, на высохшей траве, не останется ничего, кроме невыразимо прекрасного портрета на белоснежном листке. Портрета Элизабет. От девочки с красками больше не останется ровным счётом ничего. Хотя дедушка и тётя будут долго искать след её рисунков по всему дому. Но не найдут и намёка на их присутствие. И всё же… Всё же почему до сих пор в их доме, так навязчиво всем кажется, что Элизабет никуда не пропала, а продолжает незримо сосуществовать с ними всеми? Где-то за гранью, на другом уровне, совсем рядом… И всё-таки самостоятельно, в своём прекрасном туманном мире. Таком инаком, разноцветном и… Пахнущем акварелью. Лето 2010