Военная хроника маленькой девочки: Новый порядок

Лежу на кровати в четырёх стенах, книжку читаю, единственное, что доступно из развлечений. Будто опять после ранений восстанавливаюсь, но нет, я цела, бодра и даже здорова. А нахожусь я сейчас не в госпитале, а в выделенной мне комнате. И было бы всё это даже хорошо, если бы не тот факт, что я под домашним арестом. Штурм деревни прошёл быстро и точно. Хоть мы и отказались от воздушного нападения, так как с воздуха обзору мешали деревья, и в итоге выбрали наземный штурм, но маги в количестве батальона это страшное оружие на любой поверхности, так что особых проблем не возникло. Для курсантов это был первый бой, первый раз им приходилось стрелять в людей, что заставляло их колебаться при выстреле. И тут даже сработала не моральная установка по типу "Не убий", всё же постоянные психологические проверки, тренировки и прочие насилования над мозгом от целого штата психологов, лишают курсантов таких морально-этических слабостей. Тут дело скорей в самом факте первого боя, где нельзя сдерживаться и существует реальная возможность умереть. Курсанты были напряжены, но продолжали стрелять. За пятнадцать минут боя, сходящимися ударами с разных сторон, мы полностью подавили и уничтожили всё сопротивление врага. Нам не удалось взять их врасплох, ибо труп и пропажа пленницы всё же навели их на мысли о готовящейся облаве, но это лишь отсрочило их конец на несколько минут. Из двух сотен дезертиров в живых осталось чуть больше десятка, произошедшее с Катей повлияло на остальных курсантов и пощады врагам не давали. Лишь своим приказом я спасла от расправы оставшихся в живых, хоть мне и хотелось прибить их самой, но пленные всё же были нужны, так хотя бы к нам меньше вопросов будет. По прилёту в Новосибирск, мы сдали пленных в ближайший отдел милиции, где на нас смотрели с охреневшие от этого вида милиционеры. Катю же быстро сдали на руки врачам госпитале, в котором раньше лежала и я. Во время перелёта мы соорудили ей самодельные носилки для большего удобства, но сам перелёт был очень труден в таком то состоянии. Теперь, восстановится ли Катя, целиком зависело от врачей. После возвращения в академию и доклада, меня оставил на разговор директор. Иван Фёдорович смотрел на меня нечитаемым взглядом. — Старший лейтенант Суворова, вам есть что сказать? — спокойно, но от того не легче, произнес полковник. Таким голосом наверное Бог встречал Гитлера на распределении душ, и я аж прониклась такой атмосферой. — Товарищ полковник, я всё понимаю, я вообще не этого ожидала от практики. Но практика ведь на то и практика, что должна подготовить к неожиданным ситуациям? — Сказала я, пытаясь успокоить даже не директора, а саму себя. — Неожиданная ситуация?! У одного курсанта травмы средней тяжести, а остальные курсанты приняли участие в полноценной боевой операции, даже не согласованной с командованием! — Слегка повысив голос произнес полковник. Вообще Иван Фёдорович из тех людей, которые спокойны в любой ситуации, но тут, как говорится, ситуация к другому и не располагает. — Я согласна с вами товарищ полковник, тогда я действительно была под влиянием эмоций, но всё же считаю, что мы всё правильно сделали. Если бы мы оставили их в покое, то эти гады запросто бы поменяли свою дислокацию и продолжили бы кошмарить близлежащие селения, и ищи их потом по лесам. — Ведь действительно, как мне удалось узнать, эти гады не первый год проводили рейды на ближайшие поселения и их всё не могли отловить, слишком опасливыми они оказались — Да пойми ты Настя, — перешёл полковник на менее формальную форму общения, — правильно, не правильно — это дело третье если не четвёртое, сам факт, что у тебя оказался пострадавший курсант, достаточно для разбирательств. А то, что ты отдала приказ выходящий за пределы твоих возможностей как инструктора и подвергла опасности фактически гражданские лица, вообще тянет на трибунал, — затянувшись сигаретой закончил полковник. Мда, перспектива не радужная, хоть я этого примерно и ожидала. И как выкручиваться я не знаю. Вскоре после разговора с Иваном Фёдоровичем, за мной пришли люди, и люди пришли не абы какие, а из ФСБ. Федеральная Служба Безопасности — некоторые называют их новым НКВД, другие Тайной полицией, а некоторые просто кличут их верными псами режима. Появились они практически сразу после развала республики, как инициатива по борьбе с народниками и другими опасными элементами. Со временем их зона ответственности всё увеличивалась, а влияние ширилось. Сейчас ФСБ стало фактически одним из основных атрибутов Федерации наравне с Армией, Силовиками и Корпорациями, а их влияние расширилось за пределы страны и просочилось в другие осколки России. Сотрудники ФСБ изъяли все мои вещи и привели в свой отдел, где и поселили меня в небольшой комнате. Что странно, никаких обвинений мне не предъявляли и меня не арестовывали, но мне было запрещено покидать комнату, а все мои возмущения были проигнорированы. Вообще не было понятно, почему ко мне пришли именно из ФСБ, я как действующий офицер нахожусь под юрисдикцией армии и что либо решать насчёт меня должен военный трибунал. ФСБ же по идее не имеют на меня полномочия и просто взять и запереть тоже не могут, но имеем, что имеем. Это странное задержание длится уже пару недель. Почти каждый день ко мне приходят разные люди и проводят допросы под видом обычного разговора, повторяют одни и те же вопросы просто разными словами уже который раз. Я в который раз им повторяла: нет — про ОПГ республиканцев я до этого не слышала, нет — никаких контактов с преступниками ни я ни кто-либо ещё из курсантов не имели, да — мы находились на боевой практике и оказались в том месте случайно, и так ещё десятки вопросов. Причем на мои вопросы никто не отвечал, а единственным моим нормальным собеседником за всё время был только психолог, который однажды приходил сделать мой психопортрет, да так и не появлялся больше. Я была в отчаянии, думала уже о побеге, но понимала, что даже если у меня это получится провернуть то это все равно ничего не решит и сделает всё только хуже, поэтому оставалось только ждать. Какие-то подвижки начались к концу третьей недели моего заключения. Во-первых — видимо поняв, что никакой новой информации от меня не добиться, и расхождений в показаниях тоже не будет, меня наконец-то оставили в покое. Во-вторых — ко мне впервые пришёл посетитель, причем не абы кто, а мой бывший командир — Василий Игнатьевич Шилин, весь в форме и с новыми погонами подполковника, он то и рассказал мне про всю ситуацию. По лицу фэбэса, который сопровождал подполковника, я поняла, что не все так гладко в датском королевстве и мне сейчас поведают историю из разряда "охренительных". Майор, верней уже подполковник, меня не разочаровал. Изначально Шилин удивил меня тем, что он стал заместителем командира ВМС, не путать с ВМФ, что при самодостаточности самой структуры и фактическом подчинении только генштабу офигеть как круто. Это быстро навело меня на мысль, что посещение меня такой большой шишки, что-то то должно значить. Закончив хвастаться повышением и беседовать ни о чём, что сильно нервировало сопровождающего, Шилин подошёл к основной мысли. Как оказалось, собранный в кратчайшие сроки трибунал, в котором Шилин не участвовал, уже провёл закрытую сессию по произошедшему, настолько закрытую, что меня на ней не было, но да не суть. Решение той сессии меня порадовало — учитывая мои заслуги во время войны, а так же тот факт, что произошедшее относительно хорошо закончилось ибо пострадал только один курсант, а их головная боль последних лет была уничтожена, меня признали невиновной. Но раз меня оправдали, почему я всё ещё в неволе? Тут вступает в дело одно но, в дело вписались ФСБ. Формально академия и всё прочее находится под юрисдикцией армии, однако это никак не помешало ФСБ плюнуть на армию, задержать меня, начать допрашивать курсантов и даже попробовать задержать директора. Хрен у них чего получилось ибо к тому моменту армейские уже очухались от такой наглости. Как сказал Шилин, до верхушки информация об самоуправстве ФСБ доходило подозрительно долго, но когда дошла начался настоящий цирк, с клоунами, животными и несколькими дирижёрами. ФСБ фактически послали нахрен все возмущения и протесты от армии, они заявили правомерности своих действий и о том, что это армия охренела не слушать таких важных их. Армия же и вправду охренела, от наглости, гневные отповеди писались пуще прежнего и даже отправили ноту протеста, которую также наверное выкинули в мусорку. Все в какой-то момент даже забыли и про республиканцев, и про магов, и про одну конкретную маленькую девочку — это теперь был не просто спор за полномочия, это была самая настоящая война. Вообще произошедшее не является целиком моей виной, этот конфликт давно нарастал и рано или поздно всё и так бы взорвалось. Я лишь стала той искрой, которая подожгла и так накалившиеся отношения армии с ФСБ. Формально у армии и ФСБ разные зоны ответственности: армия не лезет в гражданский сектор, а ФСБ не лезет в армейский. Но фэбэсы решили нарушить этот паритет, им не нравилось отсутствие влияния на армию и невозможность давить на армейскую верхушку. Всесибирская Армия — это оторванная от политики страны структура. Главой армии являлся верховный главнокомандующий, должность которого документально закреплена за должностью президента Федерации. Но так как у нас формально демократия, а не военная хунта, фактическим главой армии является министр обороны, в данный момент это Маршал Александр Александрович Новиков. Новиков же имеет очень плохие отношения с главой ФСБ, бывшим начальником НКВД Новосибирска, Григорием Фёдоровичем Горбачем. Горбач был известен как очень суровый человек, который любил фальсификации и не гнушался пытками для выбивания нужных показаний, из-за чего быстро влился и встал во главе новой структуры. Горбача как главу ФСБ поддерживали в основном корпорации, так как он был очень исполнительным, но не очень влиятельным, фактически пешкой олигархата для ликвидации неугодных и прикрытия грязных дел. Так как Горбача поддерживают олигархи, конфликт армии с фсб грозился превратиться в конфликт армии и олигархов, что было не нужно ни тем ни другим. И длилось бы это противостояние сколько угодно бы времени, но неожиданно в конфликт вписалась третья сила. До этих событий я не была популярна среди народа и обо мне практически никто не знал, но данный конфликт привлек интерес к моей персоне у обычных граждан. Образ девочки солдата, которую похитили злые чекисты и теперь морят голодом у себя в подвале, начал массово появляться на обложках многих газет и в эфирах многих независимых СМИ. Фэбэсы было пытались прикрыть лавочку, но не тут то было, запущенный паровоз народного гнева было не остановить. У ФСБ просто не было средств и опыта блокирования такой информационной волны. Буквально за несколько дней информация о девочке солдате пронеслась по всей стране, и где только столько подробностей узнали? Люди начали выходить на улицу, где их уже разгоняли силовики. Тут мой образ тоже стал своеобразной искрой, которая разожгла гнев народа уставшего от беспредела властей. Армия же наоборот получила огромное количество поддержки от народа, что поставило ФСБ в невыгодную позицию. В итоге вся эта свистопляска дошла до самого президента. Несмотря на кажущийся абсолют власти корпораций в Федерации, она всё же не была абсолютной, Покрышкин не был пешкой олигархов. Несмотря на то, что президент поддерживал корпорации, его нельзя было назвать про-олигархическим, это был скорее союз между силовиками и корпорациями. Бывший советский лётчик ас, в армии республики служивший генералом, Покрышкин был прагматиком и сторонником порядка любыми средствами. Но даже такого человека возмутил происходивший беспредел ФСБ. Проведя разбор полётов, Горбачу пригрозили отставкой и даже тюрьмой, а насчёт разбора ситуации ФСБ должно было принять решение армии и закрыть вопрос. Выйдя на свободу, хоть меня так официально вроде и не арестовывали, я оказалась во внимании практически всех. Я по своей натуре была скорее замкнутая, поэтому мне было некомфортно ощущать внимание множества незнакомых людей. Но ничего не поделаешь. Меня поздравляли все кто только может. А я не понимала за что, и лишь надеялась, что про это все поскорей забудут. Такие события несколько выбили из колеи, но мне необходимо было вернуться к так наскучившим за это время тренировкам с группой. Я пропустила почти четыре недели жизни, что необходимо было быстро наверстать, ведь уже скоро будет последний экзамен и принятие присяги новых бойцов Всесибирской армии.