Дружная преторианская стая

«Клин» Карреры, отряд специальных сил Протектората, состоял из отборных бойцов, проверенных временем и десятками войн. Их верность не подлежала сомнению, их боевые навыки невозможно было переоценить. Слава о них неслась по всем обитаемым мирам, и если на разрешение какого-нибудь военного конфликта направляли «Клин», каждый знал: они быстро всё закончат. Специальное вооружение, специальные оболочки. Об их генных модификациях официально не распространялись, но по углам шептали, что они полуволки: быстрые, кровожадные, не знающие пощады и способные выследить любого преступника по одному только запаху. Преувеличивали, конечно. Волчьих генов в их оболочках была лишь малая толика, но слухи эти хорошо работали на репутацию, так что их поддерживали. Да, ребят из «Клина» объединяло то, что они между собой называли «стайностью»: они всегда работали слаженно, буквально чувствовали друг друга, действовали без оглядки, зная, что товарищ будет именно там, где он должен быть. Они были быстрее обычных солдат, отлично чувствовали себя в бою, их оболочки регенерировали в кратчайшие сроки и вообще были трудноубиваемы. Ну а уж если кого и ранили, то каждый чувствовал его боль, как собственную. Но вместе со всеми преимуществами клиновских оболочек, был и небольшой недостаток: они совершенно не могли спать поодиночке. В казарме предполагалось четыре койки, по одной на каждого, но бойцы «Клина» перед каждым отбоем стаскивали матрасы на пол в общее лежбище. Любимый полковник спал в отдельном помещении, за стеной. С одной стороны, от этого было немного тоскливо. Но с другой — в его присутствии они не смогли бы делать то, что иногда делали после отбоя. Бату, лоснящийся чернокожий замкомандира, следуя инстинктам бета-самца, всегда ложился ближе ко входу. Остальные укладывались по настроению — а сегодня настроение было самое то. Морган подкатилась к нему со спины, ласково прикусила за ухо и запустила руку ему в форменные трусы. Его агрегат был самым большим в отряде, без должной подготовки его так просто в себя не примешь — это знал каждый, особенно Финч. Финч тем временем был занят с Симон. Ей нравилось, как он работал языком у неё между ног, и их межличностное взаимодействие начиналось обычно с этого. Он вылизывал её яростно, до боли в клиторе, а она сдавленно рычала, прикусывая губы — Каррера спал через стенку, нельзя, чтобы он услышал. Слаженность бойцов «Клина» проявлялась во всем: в своих женщин они вошли одновременно. Те, чтобы не стонать в голос, сцепились между собой в неистовом поцелуе. Ровно четыре с половиной минуты спустя поменяли позу. Теперь девчонки были сверху. Стройные, сильные оболочки, крепкие тренированные мышцы у всех четверых. Никаких лишних волос на теле — изначально предполагалось, что это вопрос гигиены. Но у этого генетического решения обнаружились и другие приятные преимущества: Симон было чрезвычайно удобно вылизывать попку Финча, пока сзади её лихими размашистыми движениями сношал Бату. Тяжёлое пыхтение, причмокивания, шлепки объёмной мошонки замкомандира о промежность сначала Симон, а потом Финча разносились по всей казарме, и каждый из бойцов «Клина» очень, очень старался не шуметь. Если Каррера узнает, им всем несдобровать. Наконец, сцепились все вместе: Морган, лёжа на спине, Симон — сверху на её лице, Финч трахает Морган, пока его трахает Бату. Обычно от переизбытка восторга, единения и доверия, в этой сцепке они дружно кончали. Сегодня тоже. Потому что от слаженности и доверия членов команды друг другу зависят их жизни.

***

Каррера тоскливо сидел за стеной, подпирая голову рукой, и со страдальчески сведёнными бровями мысленно проклинал тот день, когда ему пришла гениальная мысль внедрить в будущие оболочки своего отряда ген волка. Когда за стеной затихли и, надо надеяться, уснули, он тяжко вздохнул и отметил в календаре день овуляции Морган. Следующий свальный грех ожидался через неделю.