Nursemaid-stepdad

      Солнечный золотистый свет освещает кухню, где, пританцовывая, готовит завтрак высокий омега с обильным количеством чернильных рисунков на руках, особенно на левой, большим мотыльком на солнечном сплетении, двумя птицами под ключицами и ещё несколькими татуировками на плечах, одна из которых — «g» — посвящена его старшей сестре Джемме. Его длинные волосы собраны в аккуратный пучок розовой резинкой, которую ему пару лет назад подарила Трейси, восьмилетняя девочка, которую он нянчил всё прошлое лето.       Она серьёзно болела, поэтому уже год не училась в школе, а родители не могли присматривать за ней, поэтому наняли его по совету Энн — его мамы. Это было отличное лето, потому что в итоге она поправилась. Он до сих пор иногда видится с Трейси, когда приезжает в Холмс Чапел, домой, потому что её родители — близкие друзья семьи. Они порой собираются все вместе на барбекю.       Гарри Эдвард Стайлс никогда не был тем подростком, который ненавидел детей, даже наоборот, он любил проводить с ними время и учить их чему-то новому. Он пару-тройку раз нянчился с годовалыми детьми, это был удивительный незабываемый опыт: поразительно становиться свидетелем первых шагов или того, как ребёнок впервые сам ест ложкой. Гарри никогда не сомневался, что у него будут свои собственные дети, но у него не особенно хорошо получалось заводить отношения с альфами. Так что он действительно задумался над тем, что няней быть куда проще, чем пытаться зачать своего собственного ребёнка с воздухом.       Он выкладывает последний сырник на свою тарелку поливает их кленовым сиропом и проверяет, не закипел ли чайник. Сделав себе чай, Гарри садится за свой небольшой стол и включает серию «Чужестранки» на своём ноутбуке, на мгновение взглянув на время и отметив, что у него целых полтора часа до выхода.       Насладившись завтраком и любимым сериалом, он моет посуду и идёт в спальню, чтобы одеться в то, что он приготовил для собеседования ещё вечером: чёрный строгий смокинг с таким же чёрным галстуком и безупречно белую рубашку, идеально выглаженную (он готов поклясться, что на её глажку вчера ушло часа два). Нельзя же заявиться к директору «Golden Liqueur» в худаке и спортивках, верно? Вот и он так подумал.       Гарри переодевается, приводит себя в порядок, укладывает свои волосы так, чтобы они смотрелись хорошо, несколько раз перепроверяет через зеркало, хорошо ли на нём сидит костюм. На несколько секунд он вновь думает о том, что уже мучило его целую неделю с тех пор, как он наткнулся на объявление мистера Томлинсона. «А вдруг я не подхожу им?» — в очередной раз спрашивает себя Гарри. В конце концов о «Golden Liqueur» и о миллиардерах Томлинсонах знает вся Англия, а Гарри — всего лишь Гарри, он далеко не элитная нянька. Да и у него не было опыта общения с детьми старше двенадцати лет, тем более не было опыта общения с детьми богачей. Он боится провалиться, если его всё-таки наймут на должность.       Но затем он смотрит в глаза своему отражению и успокаивает себя:       — Дети любят меня, всё будет в порядке.       Возможно, если бы он рассказал маме или сестре о своей попытке наняться в семью Томлинсон, они бы поддержали его, они бы лучше справились с тем, чтобы успокоить его. Вздохнув, Гарри берёт телефон и ключи, вновь окидывая себя взглядом через зеркало. Когда он выходит из квартиры, его сердце бьётся так, словно у него агорафобия, словно ещё немного, и он вот-вот погибнет. Но после поездки на автобусе, когда он спускается в метро, остаётся лишь небольшое волнение.       Всего через двадцать минут он добирается до центра Лондона, быстро достигая высотного здания, где ему предстоит встретиться со своим возможным будущим боссом. Его пропускают через турникеты сразу, как он называет своё полное имя, один из охранников провожает его до лифта и называет Гарри этаж, на который он должен подняться, затем уходя. У него ужасно потеют руки, а пиджак и галстук, кажется, сели размера на три, пока он ехал, потому что ему становится нечем дышать. Почти на каждом этаже в лифт то заходят, то выходят из него, поэтому каждый раз Гарри проверяет время на телефоне. 8:51. 8:52. 8:54. В 8:55 лифт останавливается на нужном ему этаже, и Гарри с облегчением выходит из него, вдыхая полной грудью и окидывая просторное светлое помещение взглядом. Здесь много цветов, на стенах висят красивые современные картины, у панорамных окон стоят кожаные кресла и диваны тёмного цвета, на стеклянных кофейных столиках лежат журналы… Проходя чуть дальше, он видит большой светлый стол, за которым сидит молодая медововолосая девушка, что-то печатающая на ноутбуке. За ней располагается большая тумба с явно новой кофеваркой, очень впечатляющей такой кофеваркой…       — Мистер Стайлс? — вдруг спрашивает секретарша, взметнув на него янтарный взгляд.       — Да, здравствуйте, я пришёл на собеседование к мистеру Томлинсону.       — Конечно, подождите минутку, — она нажимает на кнопку связи со своим боссом и сообщает ему: — Мистер Стайлс приехал, мне пустить его?       Всего через пару секунд, показавшихся Гарри вечностью, из коммуникатора раздаётся высокий чуть прокуренный голос, который Гарри так много раз слышал прежде:       — Да, Лили, спасибо.       — Проходите. Вам сделать чай или кофе?       — Я бы не отказался от простой воды… холодной, если можно, — взволнованно отвечает Гарри, стараясь как можно незаметнее вытереть руки о свой пиджак.       Он готов расплавиться от волнения, когда заходит в большой хорошо обустроенный кабинет мистера Томлинсона, восседающего за большим дорогим столом на кожаном чёрном компьютерном кресле. Его волосы немного взъерошены, но он старается исправить это, делая только хуже, ухоженная щетина придаёт ему шарма и некоторой статусности что ли. Глаза у него ясно-голубые, успокаивающие, добрые… Луи Томлинсон поднимается со своего места и обходит стол, пока Гарри на негнущихся ногах подходит к нему.       — Здравствуйте, мистер Стайлс, — по-доброму улыбнувшись ему, приветствует альфа, чей голос вживую звучит просто… по-особенному, звучит так успокаивающе и поддерживающе, что Гарри становится чуть легче дышать, когда он отвечает неловкое «Драсьте».       Они пожимают друг другу руки, и Луи предлагает Гарри сесть в одно из удобных кресел, поэтому он послушно аккуратно садится, даже не зная, что должен сказать. Или нужно молчать, пока не спросят?.. Боже, это его первое собеседование на работу!       — Меня заинтересовало Ваше резюме, — признаётся Луи, беря папку со стола и открывая её. — Особенно то, что, как я понял, должно быть рекомендациями…       Гарри взволнованно сглатывает накопившуюся от волнения во рту слюну, вопросительно глядя на мистера Томлинсона. Он не подавал никаких писем с рекомендациями. Но, когда мистер Томлинсон достаёт из папки один из детских рисунков, Гарри неловко смеётся, прежде чем объяснить:       — Это рисунки тех, с кем я раньше нянчился. Это рисунок Трейси. Просто я подумал, что правильнее будет поделиться впечатлениями детей, а не их родителей, с которыми я меньше всего имел дело. Не все из тех, с кем я сидел умели писать, так что я решил поделиться рисунками, которые мне дарили… Возможно, это было лишним, простите…       Ну вот, начал за здравие, кончил за упокой. Но мистер Томлинсон, кажется, очень внимательно его слушающий всё это время, отзывается задумчивым «Хмм», а затем убирает рисунок на место, закрывает папку, откладывает её на стол и присаживается на его край как раз, когда в кабинет заходит Лили с кофе для своего босса и высоким стеклянным стаканом воды для гостя.       — Вода? Почему вы не захотели попросить чая или кофе? — удивляется мистер Томлинсон, наблюдая за тем, как секретарша ставит напитки на кофейный столик.       — Просто мне нужно было немного освежиться, только и всего… — неловко отвечает Гарри.       Когда Лили уходит, Луи вновь смотрит на кандидата в няньки для своих детей. За последние дни собеседований, он понял, что нужно спрашивать в первую очередь, поэтому решил начать.       — Сегодня мои дети-подростки разбили окно во время своей очередной ссоры, — судя по его лицу, он всё ещё не остыл после этой ситуации, поэтому Гарри даже не знает, стоит ли ему сказать, как ему жаль, но затем мистер Томлинсон спрашивает: — Что бы Вы сделали, мистер Стайлс?       — Если бы дети разбили окно в доме? — растерянно переспрашивает Гарри, и тот кивает ему. — Что ж… Думаю, мне бы пришлось убедиться в том, что никто не пострадал, и наказать их обоих.       — Как наказать?       — Ну, я думаю, что можно было бы… заставить их устроить генеральную уборку по всему дому, чтобы они поняли, какой это труд — содержать его.       Внимательный взгляд мистера Томлинсона сменяется удивлённым, он усмехается.       — Интересное предложение. А что бы Вы сделали, если бы, скажем, дети закатили бы вечеринку в пятницу после школы?       — Я бы помог им в этом, — честно говорит Гарри, ещё больше поражая Луи.       — Помогли бы? Я имел в виду, если бы они решили сделать это без ведома своих родителей!       — Да, помог бы. Но прежде, чем сделать это, я бы всё-таки предупредил Вас. То есть родителей. Я бы предупредил родителей, что дети намерены устроить вечеринку… Они бы всё равно устроили её. Уж лучше пусть они развлекаются дома, где я, как их няня, могу присмотреть за ними, чем если они сбегут куда-нибудь и мне или Вам придётся волноваться и искать их повсюду.       — Хорошо… — задумчиво произносит Луи. — У Вас есть вредные привычки, мистер Стайлс?       — Нет, я не пью, не курю и не употребляю. Вы можете звать меня просто Гарри на самом деле.       — Хорошо. Гарри, у тебя есть дети?       «Ну, началось…» — с некоторым разочарованием думает омега, опуская взгляд, чтобы не показывать перемены настроения.       — Нет. Не думаю, что я хотел бы быть няней чужих детей, будь у меня свои. Я бы хотел проводить всё своё время с ними. Да, я бы хотел когда-нибудь завести семью, но пока что… пока что не время для этого.       «Пока что у меня просто нет адекватного альфы, который бы не играл в детство и хотел бы серьёзных отношений», — мысленно исправляется Гарри.       — Я спрашиваю это из интереса ради, а не потому, что это какое-то ограничение для тебя, Гарри. Да и я рассчитывал, что няня будет жить в доме, а с собственным ребёнком это было бы сложнее, верно? Более того, график будет ненормированный, это тоже некомфортно, если у тебя уже есть свои дети. Их бывает не с кем оставить.       — Оу, да. Конечно.       — Почему ты решил прийти? Я писал в объявлении о том, что у меня трое детей, двое из которых подростки. Ты когда-нибудь сидел с подростками?       — Нет, но… На самом деле я не совсем понимаю, зачем подросткам нужна няня, в таком возрасте пора бы гувернёра заводить или репетитора.       — У тебя есть педагогическое образование, ты можешь быть и тем, и другим, и третьим. Ты сам это написал. — Гарри задумчиво смотрит на него, затем кивая. — У тебя есть какие-нибудь хронические заболевания? Расстройства психики?       — Нет, нет, ничего из этого. Ну, может быть, астма, но только во время простуды или ангины… Могу я задать пару вопросов? — Луи разводит руками, как бы говоря этим: «Конечно». — Чем увлекаются Ваши дети? Каждый из них. И есть ли у них общие интересы?       Мистера Томлинсона словно молния поражает, он растерянно смотрит на него так, будто он спросил о чём-то нелегальном, поэтому Гарри поджимает губы. Но затем Луи издаёт немного облегчённое «Ох» и рассказывает ему о своих детях.       Исаак — шестнадцатилетний альфа — любит футбол, играет в школьной команде, является её капитаном, обожает играть в приставку и читать приключенческие экшен книги, любит комиксы.       Оливия — пятнадцатилетняя омега — молодая инфлюенсерша с полутора миллионами подписчиков в Инстаграме, она следит за своим питанием, в школе руководит чирлидершами, ходит в студию танцев, часто посещает фитнес-залы и СПА-салоны, интересуется модой и косметикой.       Хлоя — почти семилетняя омега — любит диснеевские мультфильмы, танцует и играет в футбол, любит рисовать и слушать истории.       — Итак, тебя интересует оплата? — спрашивает Луи, когда заканчивает рассказывать ему о детях. — Я думал, что ты спросишь об этом в первую очередь.       — Да, но мне нужно понять, с какими детьми мне предстоит работать… Думаю, я мог бы найти с ними общий язык.       — На самом деле это может быть достаточно трудно. Мы с моей женой закончили бракоразводный процесс три месяца назад, в феврале, он длился два с половиной года. И за всё то время я поменял семнадцать нянь.       — Семна…?! — ошарашенно посмотрев на него, переспрашивает Гарри, но даже не может толком произнести эту невероятную цифру. — Почему?       — Мои дети ополчились на меня. Они не любят, когда кто-то пытается контролировать их, запрещает им что-то делать или наоборот заставляет их. Если с Хлоей бывает трудновато только из-за её активности, то с Исааком и Оливией трудно из-за их взросления и столкновений двух характеров. Это только на первый взгляд может показаться, что эти двое ненавидят друг друга, но если у них появляется общий враг, то они объединяются до тех пор, пока не устранят его.       — Я как-то сидел с семилетним ребёнком, который явно насмотрелся всех частей фильма «Один дома». После того, как я съехал вниз по лестнице, наступив на скейтборд, я стал внимательнее относиться к пакостливым детям. Думаю, я выдержу их атаки.       — 200 фунтов стерлингов в час. Тебя устроит?       Глаза Гарри едва не выкатываются из орбит, когда он слышит сумму. Меньше, чем за трое суток он может получить среднюю месячную заработную плату в Великобритании!       — Ещё как устроит!       — Хорошо, первую неделю буду платить каждый вечер, потом раз в неделю. Оставь свой адрес у Лили, в субботу в 7:00 за тобой приедет водитель.