***
Стоит погрузится в сон, как меняется всё вокруг. Белое полотно. Ничего нет. Тишина давит на уши. Такое происходит каждый раз, когда Фурина попадает в своё сознание. После того как её прокляли, она перестала видеть сны. С того момента прошло 500 лет. Единственное, что есть в белом пространстве – зеркало с трещинами и побитой рамкой из драгоценностей. Каждый раз Фурина появляется перед ним и видит не себя. Хотелось бы ей вообще никого не видеть, но в отражении находится её вторая «я». Точнее не так... Отражение и есть главное «я», в то время как Фурина всего лишь часть целого. «Отражение» стоит спиной к девушке и тихонько напевает красивую мелодию. Её белые одеяния слегка развивались от пританцовываний, и цепочка на ноге звенела. Фурина лишь смотрела за ней какое-то время. В её глазах образ «отражения» всегда слишком спокоен, из-за чего она не знает, нужно ли вообще повиноваться ей? — Ах, прекрасный был день, Фурина, — эхом раздался нежный голос. Фокалорс с улыбкой на лице развернулась и посмотрела в заплаканные глаза своей марионетки, — Ты хорошо справляешься. Я знала, что ты подойдёшь на эту роль. — У-угу... — выдавила из себя Фурина, смотря на неё пустые глазами; былой блеск пропал, а синева перестала светиться энтузиазмом. Своё мнение она оставила при себе. Никто не должен знать, что она чувствует на самом деле.***
— Заседание объявляется закрытым, — ударил тростью Нёвиллет, вынеся приговор обвиняемому, которого уводят жандармы. — Хм-хм, победа вновь оказалась на моей стороне! К сожалению, такая победа оказалась слишком слабой для великого Гидро Архонта. В следующий раз, я не буду участвовать в столь простых заседаниях, — гордо кивала Фурина, расхваливая себя народу. —***
— Ах, прекрасный день. Ты вновь справилась, — мягко говорила Фокалорс. — С-спасибо... Сколько ещё мне нужно отыгрывать роль Архонта?.. Почему это.. так.. больно...***
— Месье Нёвиллет, принеси мне мой любимый десерт! — Госпожа Фурина, разве эти десерты Вы не хотели оставить на потом? Вы уже съели норму. Думаю, стоит отложить их на потом. — Эээ, как же так? — Фурина обиженно подпёрла кулаком щёку, — Разве нельзя позволить великой Богине Справедливости съесть её любимое пирожное? Эх, с одной стороны ты прав, — вставая с дивана и направляясь на выход, — а с другой... — Фурина? — повернулся к ней Нёвиллет. — Хм, ничего такого, — лишь спустя пару секунд она ответила своим привычным гордым тоном. Можно было заметить, что лицо Фурины поменялось. — Тебя что-то беспокоит? Зеркало продолжило разбиваться. — Э? С чего вдруг ты спросил? Конечно же меня ничего не беспокоит! — поставив руки на пояс, — Дело вновь завершено, никакой угрозы не происходит. Мне не о чем беспокоиться! Если бы я о чем-то переживала, я бы давно обо всем рассказала, но такого не было, значит, меня ничего не беспокоит. А теперь, я откланиваюсь. После заседания мне хочется хорошенько отдохнуть. «Молчи, Фурина»***
— Хм-хм, прекрасный день. Прекрасная речь. — Пожалуйста... Уйди...***
Каждый треск стекла с каждым разом становился всё крупней и крупней. Куски зеркала начали вылетать, и образ «отражения» начал исчезать. Уснуть становилось всё трудней, а комок в горле даже не думал уходить. Фурина вновь рыдает в своей ныне не комфортной комнате. Следы от слёз скрывать тяжелей, чем ожидалось, а скрывать сами слёзы начинает казаться невозможным. — Помогите... Кто-нибудь... Помогите...***
500 лет страданий. Они не собирались кончаться. Играть роль Божества для простой смертной очень тяжело, в то время как само Божество сидит и ждёт своего часа. —