Самый лучший в мире зельевар, или дружба это магия!

Однажды Амброзиус Флюм, хозяин любимого всеми учениками Хогвартса магазина «Сладкое королевство», разбирал очередной подвоз товара, увидел прелюбопытную коробку. Интересным там была не форма, вполне обычная, а содержание: в коробке было загадочное существо, похожее на маленького нелепого человечка с огромным носом и ушами. Увидев Флюма, оно вначале широко раскрыло глаза, видимо испугавшись, а потом улыбнулось.       «Как будто младенец какой-то», — сперва растерянно подумал продавец, вспомнив своих детей, когда они были маленькими, — «а может, я просто слишком задолбался на работе, и мне все это кажется?». Видимо, последнюю фразу он произнес вслух, потому что человечек оказался вполне реален и пробормотал что-то вроде «долба, долби, добби…»       — Что ты сказал? — спросил у него Флюм.       —Добби! — с радостной улыбкой ответило существо.       — Тебя зовут Добби?!       — Добби! — еще громче произнесло оно.       — Так, ладно, и что же с тобой делать? Насколько я знаю, тут есть только один человек, который разбирается в разных странных зверюшках, попробую отнести тебя ему.       Через короткое время Амброзиус передал Добби любителю экзотических существ, которым оказался, конечно же, Рубеус Хагрид. Тот очень обрадовался новому экспонату и сразу же попытался накормить его одним из старых кексов. Данная затея была обречена не неудачу, так как у существа почти не было зубов, и он не смог бы надкусить даже свежий Хагридов кекс. Поэтому заботливый лесник накрошил ему кусочек тыквы и таким образом, по крайней мере временно, проблема еды была решена. Некоторое время Добби жил у Хагрида и, постепенно освоив английский язык, рассказал ему страшную правду о рабском труде его соплеменников в школе темных волшебников Дурмстранг. Добби чудом смог сбежать оттуда, забравшись в какую-то коробку, предназначенную для почтовой отправки, и наконец добрался в ней до Хогсмида. «Ничего себе», — подумал добрый великан, — «никогда бы не поверил, что у нас в славном английском Хогвартсе было бы возможно такое. Директор никогда не допустил бы рабского труда!»              Тем временем в ожидании скорого начала учебного года и, соответственно, встречи с новой порцией юных гениев, местный учитель зелий Северус Снейп переживал очередной приступ депрессии. И неожиданно ему в голову пришла мысль: а что, если он сам виноват в своем одиночестве, и что стоит попробовать быть более доброжелательным и приветливым. Сразу после этого зельевар взял несколько кусочков пергамента и, сам не веря тому, что делает, написал на них: «Молодой зельевар хочет завести себе друзей», и расклеил их по нескольким уголкам замка.       Большинство преподавателей, увидев эти объявления, сначала протирали глаза, подумав, что им показалось. Но потом они узнали знакомый почерк коллеги и решили, что если своенравный коллега решил измениться, то и слава Мерлину! Одна только профессор МакГонагалл, издавна не любившая декана-конкурента, что-то недовольно пробурчала.        В первую же неделю учебы первокурсница Гермиона Грейнджер заметила эти объявления. Пережив первый урок с профессором Снейпом, она тоже была в шоке и не поверила сначала, что это он их написал. Тем не менее, тоже чувствуя определенное одиночество, так как большинство однокурсников считали ее зазнайкой, она решила, а почему бы, собственно, и нет? Вдруг два «ботаника» смогут найти общий язык? Прихватив для надежности случайно найденного около школы бесхозного щенка, девочка собралась с силами и, подойдя к кабинету грозного декана Слизерина, осторожно постучала. — Кто там? – раздался резкий голос. — Ппрофессор Снейп, извините, тут мы пришли по объвлению… Вскоре дверь открылась и Северус с изумлением увидел девочку с щенком. — Ааа, эээ… кажется, я Вас уже где-то видел. — Да, профессор, я Гермиона Грейнджер, первый курс Гриффиндора. А это… это Тобик. Кстати, у Вас не найдется ли для него молочка? — Молочка? Впрочем да, конечно. Снейп достал бутылку и налил немного в блюдце. Щенок с аппетитом стал пить и профессор стал с умилением смотреть на него. «Да что это творится со мной?» — подумал он. — Эмм, мисс Грейнджер, а почему Вы, собственно, ко мне пришли? — Понимаете, профессор, мне попалось Ваше объявление. Я тут совсем новенькая, и пока общение с ребятами не очень складывается. А Вам, как я чувствую, тоже не очень хочется общаться с другими учителями. Вот я и подумала, что, может быть, мы сможем лучше понять друг друга? Мне, кстати, очень интересен Ваш предмет, может быть, Вы сможете давать дополнительные уроки, особенно по темам… — Мм, Гермиона, я, конечно, не рассчитывал, что ко мне придет кто-то учеников, тем более с первого курса. Но, наверное, мы действительно сможем подружиться. Кстати, у Вас там, наверно, в гриффиндорском общежитии слишком шумно? Вдруг песику будет неуютно. Так что, я тут подумал… — Профессор, Вы, наверно, хотели оставить его у себя? Я тоже подумала, что это будет к лучшему. А я буду Вас иногда навещать? — Да, прекрасно, мисс. Попрощавшись с Теперь-Не-Самым-Страшным-Профессором, Гермиона вприпрыжку добежала до своего общежития. Разумеется, она не собиралась ничего рассказывать однокурсникам о завязавшемся знакомстве. Но думая о том, что теперь одному профессору и щенку будет менее одиноко, она каждый раз слегка улыбалась. Через несколько дней Добби, уже вполне осмелевший и освоившийся, бродил по Хогвартсу и наткнулся на уже знакомое на объявление. «Я ведь тут совсем один, не считая Хагрида. Но он целый день бродит по лесу или выращивает тыквы, видимо больше ему не до меня», — подумал он. В отличии от Гермионы, Добби ничего ранее не знал про Снейпа, поэтому без всякой опаски постучался в его покои. Зельевар уставился на него еще с бóльшим удивлением, чем ранее на Гермиону. — А я, это, Добби, пришел, значится, по объявлению. — Да кто же ты такой? — сдерживая смех, спросила девочка, незадолго до этого пришедшая к Снейпу. — Таких, как я, называют домовые эльфы, или просто домовики. — Так, я что-то припоминаю, мне Люциус еще давно рассказывал. Вроде бы таких, как ты, держат в Дурмстранге? — спросил Снейп. — Извините, а кто такой Люциус? — в свою очередь спросила гриффиндорка. — Да это папаша Драко, твоего однокурсника. — Да, Добби был в Дурмстранге, там с ним очень, очень плохо обращались! — от нахлынувших воспоминаний у эльфа навернулись слезы на глаза. — Да что они там позволяют себе?! — возмущенно воскликнула девочка. — Да если бы у нас тут такое было, да я бы всем за это голову оторвала, хоть директору! — Видите ли, Гермиона, нравы в магическом мире бывают совсем разные. К сожалению, многие маги спокойно относятся к такой вещи, ка рабство. — Ну ничего, вот я вырасту и посвящу себя освобождению эльфов и всех подобных существ! — Но Вы же, кажется, решили всерьез заняться зельеварением? — Да, простите, профессор, я просто имела в виду, что никогда не смогу оставить это просто так. Так они стали дружить втроем, в основном общаясь только в кабинете Снейпа, чтобы не стать причиной кривотолков. Но еще более удивительным происшествием был новый визит: это была сама профессор МакГонагалл! Стремительно ворвавшись в кабинет, она сперва цепким взглядом оглядела обстановку и остальных присутствующих. Затем подошла к Северусу и, еще внимательнее осмотрев его, достала объявление и спросила:       — Профессор, это Вы писали?       — Ну, допустим, да…       — Это хорошо! Хорошо, что Вы такой… черный.       — Но почему?       — Очень просто. Допустим, мы хотим лишить баллов какой-нибудь факультет. Вы тихонько становитесь в темном коридоре. Студент случайно натыкается на Вас и наступает на мантию. Вы в полном праве говорите: «С Вас минус пять баллов». Это же здорово!       — Нет, не здорово! — резко и одновременно ответили Снейп и Грейнджер.       — И даже очень глупо! — добавил Добби.       — Ну погодите… тогда я объявляю войну! — рявкнула озлобленная старушка и, хлопнув дверью, покинула кабинет.       Вся компания была в шоке, все же это явно противоречило известной репутации деканши. Особенно в шоке была Гермиона, она могла только надеяться, что та не будет срывать на ней злобу, как на своей студентке.       Тут в дверь снова постучали.       Снейп уже устал удивляться, поэтому просто впустил к себе очередного гостя.       — Филч, Аргус Филч. Я так понял, что Вы ищете себе друзей?       — Эээ, да...       — А у меня нет друзей.       Тут Тобик неожиданно подбежал к завхозу и воскликнул:       — Я! Я буду с Вами дружить.       Снейп с трудом сдержал слезы, вспомнив, как Аргус любил свою безвременно ушедшую кошку. «Как же ему было тяжело все это время», — подумал он.       — Спасибо, теперь я буду не один, — сказал сразу просиявший Филч и ушел в компании песика.       — А Вы знаете, сколько у нас в Хогвартсе живет таких же одиноких, как Филч и Тобик? И никто их не жалеет, когда им бывает грустно! — через некоторое время произнес зельевар.       — Я хочу помочь! — заявил Добби.       — И я тоже! А что можно сделать? — ответила Гермиона.       — Я уже придумал! Их надо передружить, — с торжествующим видом заключил профессор.       В результате через несколько дней все обитатели Хогвартса увидели странную картину: грозный профессор зельеварения вместе с первокурсницей и странным ушастым созданием носили кирпичи и строили во дворе какое-то здание. Если бы они спросили о происхождении кирпичей у юного Драко Малфоя, то тот смог бы рассказать, что Снейп сумел уговорить старого товарища, т.е. его отца, сделать небольшое пожертвование, после того, как напомнил ему о старых пожирательских делишках.       Профессор МакГонагалл с негодованием смотрела на сие действо. Что же ей не понравилось? Сложно сказать… Возможно, ей настолько не понравилась смена имиджа конкурента, что она почувствовала угрозу своей репутации как самой «социально ориентированной» деканши. Поэтому она периодически подкидывала на место стройки арбузные корки и дохлых крыс (которых она, конечно, заблаговременно поймала в кошачьем образе). Строительная бригада периодически натыкалась на них, падала и использовала друг на друга палочки, прокачивая заодно целительную магию.       Пресечь козни старой профессорши помог Тобик: заметив, что именно она подкидывает корки, он воинственно залаял и побежал за ней. Минерву спасло только близ стоящее дерево, на которое она вспрыгнула, экстренно обратившись в кошку.              Наконец, по прошествии десяти дней, домик для друзей был готов. Настал торжественный момент открытия.       — А сейчас Добби скажет Вам речь! — торжественно провозгласил Снейп.       — Мы строили, строили и наконец построили! Урра!! — воскликнул Добби.       — А сейчас мы будем записывать всех, кому нужны друзья! — заявил зельевар.       — А зачем записывать? — спросил Филч. — Мы тут все уже подружились, на стройке! Добби нахмурился и спросил: — Так что же это получается? Мы строили, строили, и все напрасно? — И вовсе не напрасно! Мы же их всех подружили! А здесь будет жить Добби, — сказала Гермиона. Тут внезапно открылся портал и на площадку, к изумлению всех, аппарировал высокий безупречно одетый блондин. — Ты-то что тут делаешь, Люциус? — спросил Снейп. — Всех категорически приветствую! Мы тут, кхм, посовещались с Драко, и я решил, что для улучшения моей репутации мне стоит сделать хотя бы раз в жизни что-нибудь доброе. Поэтому, продав излишки своей коллекции фарфора, я договорился с Игорем Каркаровым и выкупил у него всех домовиков из Дурмстранга. Так что, Добби, теперь они все будут на свободе и могут как раз поселиться здесь! С этими словами Малфой подошел к Добби и торжественно поднял его на руки. — Урра! Добби благодарит мистера Малфоя! А теперь, если можно, я спел бы песенку, которую сочинил для моего главного друга, профессора Снейпа: Я был когда-то странной Тварью безымянной, К которой в Дурмстранге Никто не подойдет. Теперь я мистер Добби, Мне каждый школьник При встрече сразу Руку подает. Мне не везло сначала, И даже так бывало: Ко мне на день рожденья Никто не приходил. Теперь я вместе со Снейпом, Он не обыкновенный, Он самый лучший В мире зельевар! На этом этот чудесный день еще не завершился. Последним радостным моментом был тот, когда Северус, вернувшись к себе, обнаружил подсунутую под дверь записку: «Я больше не буду. Минерва».