Стагнация
11 ноября 2023 г. в 20:26
На высоте семнадцатиэтажного дома не слышно ничего, кроме тягучего монотонного ветра. Там, внизу на улицах, две девушки ведут свою ежедневную борьбу с нескончаемыми волнами никем не управляемых роботов. Они уже не боятся смерти, как это было в самом начале, — борьба превратилась в рутину. На протяжении этого месяца время от времени он наблюдал за ними, но ничего не менялось. Каждое их движение было не то чтобы предсказуемым, а просто набором стереотипных паттернов. Таким образом они ничего не изменят в этом городе. Где-то дальше по улице несколько человек выносили из заброшенного магазина припасы. Это нельзя было назвать грабежом — экономика в своём прошлом виде исчезла, вернув бартерные отношения. Было бы смешно, если кто-то волновался о деньгах в этом постапокалиптическом мире.
Одиноко стоявшему на крыше человеку окончательно надоел этот вид, и он перевёл взгляд на небо — точно такое же неизменно облачное; такое же скучное, как и мир под ним.
Негромко, сливаясь со звуками ветра, скрипнула пожарная дверь на крыше. Желания разворачиваться, чтобы посмотреть на того, кто пришел к нему, не было.
— Камукура... Изуру?
Вкрадчивый голос окликнул его. Этого было достаточно, чтобы узнать, что это Нагито Комаеда. Не получив никакой реакции в ответ, он прошел к мужчине ближе, сохраняя дистанцию. Пусть на него и не смотрят, парень дежурно улыбнулся и приветственно помахал рукой.
— Давно не виделись, Камукура. Пусть мы оба всё это время были в одном городе, кажется, в последний раз мы виделись... — задумавшись, парень приложил согнутую левую руку к подбородку, — Полгода назад?
— Какое у тебя ко мне дело?
Холодным безразличным тоном он сразу прервал его. Слушать его долгие подводки никогда не было интересно. Раз уж другой Осколок Отчаяния нашел его — значит от него чего-то хотят. Однако Нагито промолчал. Даже не видя его лица, можно понять, что его неискренняя дружелюбная улыбка исчезла.
— Никакого. Я хотел просто поговорить с кем-нибудь. И ты единственный с «нашей стороны», кто тоже застрял в этом городе.
Это было правдой — у этого островного города уже месяц как взорваны все мосты, а новых вертолётов Основания Будущего, которые можно было бы угнать, не было. Простыми способами — уйти отсюда они не могли. Пока Нагито не звучит как восторженный поклонник, Изуру мог потерпеть разговор с ним.
— Не ожидай, что я буду поддерживать диалог.
— Да, конечно. Я не против быть твоим фоновым шумом.
Нагито был более чем доволен таким вариантом. Он подошел к забору крыши, положив руки на него, оглядываясь на происходящее где-то там далеко на улице. Звуки почти не доходили наверх, а подробно что‑то рассмотреть он не мог. Его зрение немного ухудшилось, но недостаточно, чтобы задуматься о приобретении очков. В конце концов, Нагито и не нужно было видеть, чтобы понимать, что там происходит.
— Ты же тоже находишь такой пейзаж... Удручающим? — его интонация изменилась, в каждое слово он вкладывал больше воздуха, — Я всей душой надеялся, что что-то крупное произойдёт после такого финала, но, в конце концов, всё как‑то пусто. «Абсолютного Отчаяния» больше нет, но достойной надежды так и не появилось. Всё, что осталось — унылое выживание обыкновенных людей и ничем не вдохновлённый вандализм. Действия ни тех, ни других не несут надежды или отчаяния.
Изуру совершенно не был заинтересован в том, чтобы поддерживать философскую дискуссию с Нагито. Но он не мог не отметить, что его модель мышления изменилась. Возможно, даже такой одержимый человек может сказать что-то новое. Так что пусть продолжает говорить, это по крайней мере не раздражало.
— Макото Наеги для тебя не «достойная надежда»?
— Не совсем. — неожиданно однозначно уверенный ответ, — Я верил в него, когда он победил Эношиму, но после этого... Разве теперь он не просто пешка Основания Будущего? Как-то слабо для того, чтобы называть его «Абсолютной Надеждой». Он вдохновил мир, но это слишком быстро прошло. И его сестра, на которую я делал ставку, что она могла бы разрушить моё мировоззрение... В каком-то смысле она сделала это, но в итоге повторила то же самое, что и её брат. Она остановилась. И это снова серая концовка без конкретного ответа. Я не чувствую, что тут есть «победитель».
Камукура глухо усмехнулся с этого ответа. Для Осколка Отчаяния было слишком иронично говорить о том, что он всё это время ждал победы противника. Нагито же, выдержав паузу, чтобы вдохнуть, продолжил свой почти-монолог.
— Я никогда не скрывал, что не хотел победы идей Джунко. С тем, как быстро она разрушила мир, я ждал, что появится всесокрушающая надежда, и с такой же скоростью уничтожит нас всех. Чтобы после того, как всё плохое мира выйдет наружу, надежда бы выжгла это всё, оставив однозначно хорошее. Но вышло не так... — с тоской, он практически прошептал следующие слова, — Я был не прав. Мир не чёрно‑белый, а скорее чёрно-серый. Это разочаровывает.
— И что же, получается, ты хочешь сказать, что весь хаос, разрушения, страдания и боль, причинённые миру, были зря?
Тон Изуру стал более серьёзным, он хотя бы немного включился в разговор. Его взгляд даже немного сместился, чтобы посмотреть на своего собеседника сбоку. Нагито же неловко посмеялся и выставил руки вперёд, словно начав оправдываться. Он не ожидал, что Камукура действительно будет его слушать.
— Хах, это слишком цинично говорить кому-то вроде меня? Я согласен, но... Все Осколки Отчаяния пытались придумать себе причину, по которой они продолжали исполнять приказы Абсолютного Отчаяния. Не то чтобы у кого-то из нас был выбор, хотя я не знаю насчёт тебя... В общем-то, это и было моей причиной. Я жил все эти годы, чтобы увидеть наш жалкий проигрыш за весь хаос, что мы принесли. Теперь же... Больше некому отдавать нам приказы, а истинной надежды так и не появилось.
Пустым взглядом Изуру ещё несколько секунд смотрел на Нагито. Он промолчал, размышляя, нужно ли на это отвечать. Комаеда явно проходил через что-то вроде экзистенциального кризиса и не мог найти очевидный ответ на вопрос, почему он чувствует себя настолько отвратительно от такого исхода. Скучающим тоном Камукура всё-таки продекламировал то, о чем его собеседник не мог позволить себе думать.
— Джунко Эношима манипулировала вами, и ни у кого из вас не было выбора кроме как следовать её командам. Но это не является твоей «причиной». Ты хотел быть отли́чным от своих одноклассников. Ты так разочарован из-за того, что хотел сам изменить мир. Я прав?
— Нет-нет, такое жалкое, бесполезное насекомое, как я, не могло позволить себе думать о таком нонсенсе... — его голос пусть и был фальшиво-весёлым, но это самоунижение было лишь защитной реакцией. Поняв, что это бессмысленно, он замолчал, — Хах.
Нагито осознал, что сейчас обманывает только себя. Его собеседник же просто пропустит такие пустые слова мимо ушей. То, что он так долго прятал под комплексом неполноценности, грубо вытащили наружу, словно неработающий внутренний орган из хирургического разреза. Любые эмоции пропали с его лица.
— Твои таланты действительно удивительны, Камукура. Это первый раз, когда мы так говорим, а ты уже видишь меня насквозь. А ведь никто из моих одноклассников меня не понимает, сколько бы я им не объяснял. Это, наверное, талант, связанный с аналитикой? — стандартные фразы для Нагито, но в этот раз в них не было наигранного восхищения, — Признаю. Я хотел изменить мир своими руками. Я хотел сам стать «надеждой», пусть в таком человеке, как я, её не может быть.
Изуру всё ещё не смотрел на своего собеседника. Но уголки его губ, которых не видно за его длинными волосами, немного дернулись вверх. Признать этот вывод — уже хоть какой-то шаг для его собеседника. Похоже, он стал совсем немного интереснее в его глазах после того, как начал менять своё застоявшееся мировоззрение. Только это признание ни капли не помогло Нагито чувствовать себя лучше, он продолжал говорить таким же пустым тоном.
— Сам знаешь, раньше я восхищался тобой. Я был одержим и не скрывал этого. Это было довольно раздражающе для тебя, верно? Чуть позже я был всё так же одержим тобой, но я ненавидел тебя. Я не понимал, почему человек с твоими способностями их не использует. Академия же сделала тебя «Абсолютной Надеждой», но ты ничего не делал. Меня буквально сводило с ума от того, что ты никак не реализовывал потенциал своих талантов. Но... Недавно всё поменялось. Я осознал, что ты не абстракция, а человек.
Камукура впервые развернул лицо на своего собеседника, когда он стал внезапно об этом говорить, не понимая предпосылок к такому душеизлиянию. Но Комаеда лишь слабо улыбнулся, его странная мимика не добавляла ясности.
— Поразительно, но мой интерес к тебе не пропал даже когда я понял это. А я пытался убедить себя, что не может быть ничего хуже отчаянной «Абсолютной Надежды». Я всё ещё чувствую... Что в тебе есть какая-то скрытая под всей этой тоской сила. Что‑то в тебе мне нравится, и это не твои таланты. Странное дело, да?
— И к чему ты это сказал?
Нагито отвёл взгляд в сторону. Не смотря на его растерянную улыбку, было понятно, что внутри него сейчас борются противоречивые эмоции. Найдя слова, он поднял опустошенный взгляд.
— Это прозвучит смешно, но ты на самом деле хороший человек. Я верю, что ты сможешь что-то найти для себя и создать своё собственное будущее. Спасибо, что позволил поговорить с тобой.
Он произнёс это как прощальные слова и действительно направился покидать крышу. От этих слов у Изуру остался какой-то кисло-малиновый вкус на душе. Нагито задел что-то внутри него, и неприятный комок забытых мыслей зашевелился. По какой-то причине он не мог не оставить ему в след прощальных слов.
— До встречи, Комаеда. Можешь прийти поговорить со мной снова.
Уходя, парень удивленно развернулся. От этих слов на его лице появилась какая-то горечь. Но он вновь своим дежурным образом дружелюбно улыбнулся, помахав на прощание рукой. Он уже принял для себя решение.
Металлическая дверь с тихим скрипом закрылась за ним, оставляя вновь всего одного человека на этой крыше. Но он больше не мог вернуться к тому состоянию, в котором был до этого разговора. Давно забытое чувство беспокойства воскресло в Изуру Камукуре.