Утрата идеалов

      — П-простите! А может Комаеде не стоит наливать алкоголь..?       Четверо человек находилсь в небольшой комнате в японском стиле, сидя на татами вокруг низкого столика. Разливая по небольшим бокалам высокоградусный напиток, Пекояма остановилась от комментария Цумики. Оглянувшись на своего мастера, она задавала немой вопрос: «Делать или нет?»       — А чё, мы должны на такой встрече сочком перебиваться? — пусть голос Фуюхико и стал громким и командирским, что даже можно было бы принять за агрессию, это был его дружелюбный тон, — Объяснись-ка, Микан, чой-то я не должен давать мужику выпить?!       От такого внимания к себе в самом начале их трапезы Нагито мог только неловко посмеяться. Люди говорили слишком быстро, чтобы он успевал вставить хоть слово.       — Ну-у... — уже давно переставшая пугаться грубого голоса Кузурю Микан, улыбаясь соединила указательные пальцы друг с другом, — Его рука была ампутирована совсем недавно, а алкоголь ослабляет иммунитет... Это уменьшит способности его организма противостоять вирусам и инфекциям, а ещё...       — Лады, понял, можешь не продолжать. А если немного налить? Не скопытится же?       — С медицинской точки зрения лучше совсем исключить, но... Думаю, ничего страшного... — с заботливой улыбкой поворачивая лицо к обсуждаемому человеку, она слегка посмеялась, — Но если тебе станет хуже, Комаеда, я всегда рядом. Пара уколов покроют пагубное воздействие алкоголя.       Когда решение этого вопроса было принято, Пеко молча наполнила его бокал на четверть объема. Вернувшись на своё место, она подогнула обе ноги под себя, согласно традициям. У неё отсутствовали практически любые эмоции, но, кажется, эта хладнокровная фехтовальщица наслаждалась «встречей одноклассников» не меньше, чем все остальные.       — Хех, давненько мы вчетвером не собирались... — эмоции на лице Фуюхико стали несколько мягче, пока он обращался к своим гостям, — Тосты мы не говорим, но объявление я сделаю. Сегодня вы приглашены не только как гости клана Кузурю, но и как равные мне товарищи. Так что я ожидаю, что вы двое постараетесь опустить своё самоуничижительное дерьмо, и мы сможем поговорить, как нормальные люди. Никаких чрезмерных извинений, никаких монологов о чёртовой надежде, поняли?       Последняя его фраза звучала как приказ. Это буквально был приказ. Почувствовав прилив стыда, Микан поднесла одну ладонь к дрожащим губам, сдерживаясь, чтобы не начать извиняться (за то, что часто просит прощения). Нагито же наигранно разочарованно повернул голову на бок, перебирая одну из торчащих прядей своих волос меж двух пальцев.       — Как жаль... Ты запретил весь мой лексикон... Мне придётся молчать всю встречу... — убрав руку от своих волос, Комаеда сделал краткий жест указательным пальцем, как бы предлагая идею, — Можно хотя бы через шифр? Н-слово?       От этого «предложения» компания рассмеялась, и даже Пекояма не смогла сдержать усмешки. Обстановка разрядилась, и, торжественно произнеся «пей до дна!», компания приложилась к своим напиткам. Нагито постарался расправиться со своим алкоголем как можно быстрее, но не залпом. Острая горечь с еле уловимыми нотками вызревшего сыра жутко обжигала горло. Стараясь сдержаться, чтобы не поморщиться, он первым потянулся к закускам. Кусочек мякоти тунца помог расправиться с этим ощущением.       Громко выдохнув, Фуюхико поставил недопитый бокал на стол.       — Ну что, кто первый будет байки травить?       После пары плавных глотков на лице Цумики медленно начала появляться довольная улыбка.       — Думаю, было бы правильно, если бы начали вы с Пекоямой. — нотки мягкости в её голосе уже можно было почувствовать, — Интересно же, как вы обустроились на родине.       — Ха, хотел бы сказать, что без проблем. И это почти правда, есть только пара нюансов. Больше нет никаких кланов, кроме нашего, и почти весь оставшийся народ Японии теперь под нашим контролем. — поморщившись, он сложил руки на груди, — Почти. Можно сказать, я змею на груди согрел. После того, как мы в последний раз виделись на убийственной игре, по возвращению и обнаружился раскол внутри клана.       — Если я правильно помню, «игра» длилась около 25 дней... — перестав поедать закуски, Комаеда полностью сосредоточился на истории Кузурю, — За это время успели произойти необратимые изменения?       — Я вот тоже думал, что оставил за главных нормально намуштрованных ребят, но нет. Почти все они раньше владели оружейными компаниями. И самое тупое для меня — как я отчалил на пару недель, они решили забрать себе «суверенность» обратно. Собрали народа из подчинённых, открыли свои заводы заново, забаррикадировались и начали продавать пушки что нам, что Основанию Будущего. За деньги. Старые хрычи, ***, вернули капитализм в мире пост-апокалипсиса.       — О, я бы назвал это практически анархо-капитализмом...       — Да ***** мне, как оно называется, они поступили, как предатели. Дело уже даже не в Абсолютном Отчаянии или ****** Основании Будущего, они киданули мой клан. А самое главное — *** с ними что сделаешь. Всё наше оружие теперь по факту-то их, они не дебилы, чтобы самое эффективное кому-либо продавать, они им защищаются. Я хотел обратиться за поддержкой к Соде, но он, как все те парки аттракционов для Эношимы сделал, уплыл в Бразилию, и, поверить не могу, попался этим Дегенератам Будущего..! Эх... Ну, после этого мне позвонил ты и предложил приехать в Това. А это неплохая возможность увеличить своё влияние не только из-за заложников, но ещё и благодаря заводам здесь. — Фуюхико сделал небольшую паузу, отпив из своего бокала, — Кстати, давай, расскажи мне, каким образом тут вообще сопротивления нормального не осталось? Я думал, ты меня обманываешь, говоря, что тут всё будет просто, но мои ребята за один день уже четверть города обжили.       Вздохнув, перед тем, как начать свой рассказ, Нагито отпил небольшой глоток горячительного напитка. Пусть он и не любил высокоградусный алкоголь, такое без сакэ не расскажешь.       — Что же, постараюсь быть кратким... — немного поморщившись, Нагито быстро прожевал кусочек осьминога как закуску, — Раньше Това секретно работали на две стороны конфликта, посему город процветал и их никто не трогал. Монокумы для нас, очистители воздуха для них. Корпорация захотела разорвать контракт с Абсолютным Отчаянием после смерти Эношимы, но дочка главы — Монака Това — была одной из наших. А я, находясь в городе, следил за заложниками, которых похитили ещё в начале Трагедии. В тайне созвали людей, чтобы Монака могла захватить этот город для нас, взяли в свои руки заводы с роботами, обустроили «сцену», началась бойня, а дальше... Всё пошло куда-то не туда...       Взволнованно Микан посмотрела на парня, который допил содержимое своего бокала после этих слов.       — А... Что именно пошло не так..? — задавая этот уточняющий вопрос, девушка уже чувствовала, как тому будет неприятно об этом вспоминать, — ...Просто, по-моему, всё звучало очень даже хорошо...       — Я не упомянул, что Монака была двенадцатилетней девочкой, да? У которой была власть и даже какая-то харизма, ей дали права руководить операцией в этом городе. И она устроила войну между взрослыми и детьми. Детей зомбировали, они сами убили своих родителей, а оставшееся население захотело мести. Идея была в том, чтобы это стало сильным «посланием» Основанию Будущего и заставить Комару Наеги убить всех отчаявшихся детей. Подробности вспоминать не хочу, итоги — Монака умерла, выжили и те, и другие. Конфликт не решился, и город остался закрытым по просьбе той самой Комару и приказу Бьякуи Тогами, чтобы Основание Будущего не прибегло к радикальным решениям.       — Это... — после повисшего молчания Пеко не сдержалась от комментария, — ...Звучит как невероятная глупость. И в итоге это даже нельзя оправдать из-за бессмысленности такого финала. Почему они не пригласили кого-то более опытного в ведении конфликтов? И что ты делал в это время?       — Честно говоря, «Отчаянию» из Китая было всё равно, как всё закончится. Им удалось задушить корпорацию, которая пошла против контракта, а издеваться над городом оставили ребёнка. По большей части я принимал участие в подготовке, а когда события начались, я... Смотрел?       Пусть это и была не полная правда, так как Комаеда косвенно помогал двум девушкам ради «надежды», что в итоге ни к чему «хорошему» или «плохому» не привело. Так что такой ответ был самым точным определением его деятельности для его друзей. Высказав своё коронное «ну и ну...», Фуюхико сделал пару глотков алкоголя. Девушки повторили это действие за ним.       — Теперь... Моя очередь, да..? — неуверенно начав говорить, Микан получила внимание остальных, — Хехе... Не думаю, что моя история такая же впечатляющая, как у вас, но... Мне почти удалось захватить «красный крест»... После завершения «игры» я отправилась в среднюю Азию и мне удалось поработать вместе с «Фенрирами». Однажды с их лидерами мы пролетали где-то на западе... Где-то там, я не помню точно, я плоха в географии... Однако нас попыталось сбить ПВО Основания Будущего... Хех, но всё хорошо, все выжили! Пару месяцев мы были в разъездах, и я даже побывала в Индии! Там было очень миленько, особенно порадовало, что все сувениры мне достались бесплатно... Потом, под другим именем, я стала частью Международного Красного Креста, потихоньку начав менять их, чтобы они действовали ради Отчаяния... Мы организовали несколько лагерей на территории Кореи. О том, как всё было в тех лагерях, я слышала только от прадедушки, но вживую это было даже более захватывающе, чем в учебниках истории...       Во время этого рассказа на лице медсестры была довольная улыбка, она явно гордилась своими трудами за эти полгода. Но её эмоции медленно начали меняться на сдерживаемую злость, и она схватилась за кончики прядей своих волос, оттягивая их вниз.       — Но меня выгнали... Там была Сейко Кимура, Абсолютный Фармацевт... Я думала, что она приняла нашу сторону, мы сблизились... Разработали вместе много медикаментов и ядов... Я даже называла эту сволочь подругой. Оказывается, она примазалась ко мне как шпион Основания Будущего. Когда я начала ей доверять и подпустила ближе, Сейко навела их на меня, и мне пришлось бежать. Меня бы точно схватили, если бы Кузурю не приплыл за мной... — ненависть в глазах Микан резко испарилась, и она благодарно посмотрела на якудза, — ...Спасибо вам ещё раз. Я ещё не была готова умирать, столько дел не доделано... Я в неоплатном долгу.       — Хах, да без проблем. — с ухмылкой Фуюхико показал большой палец вверх, — Ты вполне себе его оплачиваешь тем, что нормально латаешь моих ребят. Как и говорил, пока без твоих лагерных экспериментов на моих людях — можешь даже стать частью клана.       — Ну, не знаю, я всё ещё должна выполнять завещанное моей любовью дело... Может быть, ты позволишь мне экспериментировать на, не знаю, предателях или должниках..? Я даже постараюсь уменьшить процент смертельных исходов...       — Замётано. Можешь считать, что официально принимаю тебя в семью.       Под довольный смех своих друзей Нагито аккуратно подлил в их опустевшие бокалы новую порцию алкоголя. Это несколько удивило Пекояму, но немой улыбкой он напомнил ей — традиционно за столом все в равной степени ухаживают друг за другом. Оставляя только себя без напитка, так как он уже почувствовал лёгкий «удар» по своей голове, он обратился ко всем, чтобы подвести итог их рассказам.       — Ну, получается, ни у кого дела без проблем не шли. Только я даже тут ставлю рекорды по проблематичности, ахаха...       — А ну-ка молчать. — подняв бокал, Кузурю холодно глянул на него, — Я ж сказал, что слушать нытьё сегодня не хочу. Вон, Микан лучше тебя держится. Не попался Основанию — уже лучше половины из наших идиотов. Кстати о баранах, Изуру видел кто?       После небольшого молчания, наполненного звуками посуды и палочек хаси, Нагито неловко почесал затылок.       — Ну, вообще-то, да... Он в этом городе, и я с ним живу.       Этим заявлением он заставил всех впиться в него взглядом, а Фуюхико чуть не поперхнулся сакэ. Пока он откашливался, его вопрос задала Пекояма.       — И о настолько важной информации ты молчал?       — Ах, ну... Я всё ещё не знаю, чего он хочет. В Това он прибыл под самый конец инцидента с Монакой, и в дела города он не вмешан. Я не говорил только потому, что всё ещё не выяснил его планов. Нужно время, чтобы сблизиться, понимаете? Парень очень стеснительный.       Комаеда почувствовал, как со странным интересом на него сбоку смотрит Микан, пока Кузурю прыснул от определения Камукуры как «стеснительного».       — Пф-ф, ладно, прощаю, что не сказал сразу, но... — якудза сквозь проявляющееся опьянение серьёзно посмотрел на него, — Раз уж ты у нас информатор, то об этом парне тоже сообщай, что выяснишь. Не пойми неправильно, не то чтобы я ему не доверял. Просто он странный и о нём ничего неизвестно, *** знает какие у него мотивы. Ты, конечно, тоже чудак, но ты свой чудак, от которого знаешь, чего ждать.       — Ты хотел сказать, что мы друзья?       — Завались, Нагито. — смутившись, парень скрыл это за раздражением, — У главы клана Кузурю не может быть «друзей». Просто я живу по кредо «брат за брата». А мы все в одной лодке и так уж вышло, что Камукура с нами, а значит, так уж вышло, что мне не всё равно на то, что он делает...       После этого четверо Осколков Отчаяния провели этот вечер под бессмысленные диалоги, время от времени опуская шутки насчёт друг друга и ситуации в мире. Словно бы на этот час им удалось вернуться во время, когда они учились в Академии. Больше всего опьянела Микан, начавшая со слезами рассказывать, как много своих вещей она потеряла за полгода своих разъездов по Евразии и о маленьких ситуациях, расстроивших её. Фуюхико уже больше не пытался напоминать ей о запрете на слёзы, сдавшись и позволив девушке побыть самой собой. Время от времени Нагито удалось рассказывать истории о происках своей удачи. Лишь Пеко меньше всего включалась в диалог, но таким уж малословным она была человеком. Для неё было радостью видеть своего мастера в хорошем расположении духа. Когда их встреча должна была подходить к завершению, Цумики уже спала, свернувшись на татами, на котором ранее она сидела. Попросив Пекояму отнести её в свою комнату на корабле, двое оставшихся парней поднялись из-за стола.       — Большое спасибо за этот вечер, Кузурю. Я действительно соскучился по такой атмосфере.       — Хах, благодарности приняты. Боюсь, как бы из-за вас всех я мягче не стал. Может, перед тем, как ты пойдёшь, тебе что-то дать с собой?       — На самом деле, да... Помнишь, я упоминал о взрыве, да? В общем... Я тогда потерял револьвер.       — Ты уже посеял ту модифицированную шестизарядную S&W-шку, что я послал тебе на день рождения?! — с искренним изумлением Фуюхико смотрел на поникшего парня, — Чел... Прошло всего два месяца, как так-то?       — Мне очень жаль... Мне она очень нравилась, правда... — голос Нагито был настолько печальным, словно бы он говорил о возлюбленной, а не о револьвере, — Я почти привык к отдаче, и вот её со мной больше нет... Сначала я думал, что перестану ей пользоваться из-за громкости, но со временем это даже стало чем-то родным...       — Ну, такой же больше нет, да и к тому же... У тебя теперь нет даже неработающей второй руки. Похожую по мощности я просто больше не могу тебе дать. Ты себе вторую ладонь вывихнешь и станешь совсем уж инвалидом.       — Но мне удавалось одной рукой стрелять и той.       — Потому что она была модифицированной, дубина. Держал бы ты настоящий .50 магнум одной рукой, мог бы сразу погребальный венок заказывать.       — Это ужасно, я впервые столкнулся с проблемами от отсутствия второй руки, которые меня по-настоящему печалят... — пристыженный, он опустил лицо вниз, — Может, есть всё-таки какой-то вариант для такого неудачника, как я?       — Тц. Пойдём, поищем, есть ли у нас вообще ручные револьверы под .22. Только скажу сразу, с этим насмерть с одной пули ты пристрелишь только хомяков Гандама.       Вернувшись в комнату, в которой проходила трапеза, Пеко не обнаружила ни мастера, ни гостя. Обратившись к слуге, собирающему посуду со стола, она выяснила — они направились в оружейную. Фехтовальщица не была удивлена, ведь огнестрельное оружие было главной темой, из-за которой в своё время Кузурю смог хоть как-то сблизиться с тем парнем. Только она никогда не признается в том, что со стороны в такие моменты они выглядят как увлечённые дети, а не брутальные мужчины, которыми воображают себя. Захотев снова увидеть сцену, в которой можно увидеть в каком-то смысле милое для неё состояние Фуюхико, Пекояма начала спускаться на этаж со стрельбищем. Приближаясь, она услышала три тихих выстрела. Прижавшись к стене рядом с приоткрытой дверью в тир, она прислушалась к диалогу внутри.       — Должен сказать, я удивлён. — голос определённо принадлежал мастеру, — Ты практически перестал мазать, как раньше. Больше не полагаешься на одну только удачу?       — Наверное, опыт... — тон между бархатистым и гнусавым, Нагито мало с кем можно спутать, — ...Но... Ах, почему он такой маленький?       — Потому что он создан, чтобы помещаться в ладонь, ни больше ни меньше! Дуболом.       — Так это даже не половина моей ладони... Сколько тут, меньше десяти сантиметров?       Пекояма заглянула внутрь, видя, как Комаеда держит карманный револьвер, откинув его барабан в сторону, большим пальцем вталкивая в него патроны. Рядом с ним, смотря снизу вверх, стоит Фуюхико, сложив обе руки в карманы штанов. Прилагая титанические усилия, чтобы не усмехнуться вслух, она продолжила наблюдать за ними.       — А тебе чё, больше нужно? Радуйся, что вообще есть что-то, из чего ты можешь стрелять одной рукой, и то забинтованной.       — Ты прав, но думаешь, это поможет мне в самообороне? В половине случаев было достаточно грозного вида оружия.       — Предельная дистанция — 50 метров. Вблизи, если в колено выстрелишь, остановишь. Да и всё ещё глаз выбить легко может. Не тупи, а? Приноровишься — сможешь даже быстро перезаряжать. Не недооценивай эргономичность этой малютки.       — Штурмовые винтовки куда поэргономичнее будут...       — Ну надо же, на что губу раскатал. Может сразу покажешь как с РПГ пульнёшь?       — А можно?       — *****, конечно нет. — Кузурю рассмеялся, начав держаться за живот, — Это был сарказм, тебе уже двадцать третий год стукнул, а ты его всё понимать не научился.       Видя, как эти двое начали смеяться, Пеко сама не смогла сдержать улыбки. Хотя бы ради таких сцен все проблемы, с которыми она столкнулась, стоили того.       — Ладно, уже поздно, спасибо ещё раз. Могу ли я проявить наглость и попросить, чтобы меня кто-нибудь проводил? А то мне даже того бокала хватило, чтобы ноги подводили.       — Много ты просишь, но могу. Давай тебя Пеко проводит. Только тогда ответная просьба... — понизив громкость голоса, Фуюхико начал говорить более деликатно, — Можешь по дороге спросить у неё, как она себя чувствует? Ты как-то располагаешь к себе девчонок, может, ответит...       Услышав это, Пекояма спешно спряталась и тихо начала подниматься на этаж выше. Ещё какое-то время они перешептывались между собой, но она уже не могла ничего различить. Сделав вид, что она только начала идти к оружейной, когда двое парней поднимались, со своим обычным бесстрастным выражением лица она приняла приказ сопроводить Нагито до его дома.       Когда они выходили по мостику с корабля, их встретил холодный морской воздух и позднее закатное небо. Пока они спускались на причал, Комаеда с некоторой неловкостью обратился к сопровождающей его девушке.       — Прости, что тебе пришлось идти со мной. У меня слишком низкая толерантность к алкоголю...       — Ничего страшного. Я просто выполняю приказ мастера.       — Я надеялся, что ты скажешь о том, что тебе не сложно проводить своего старого друга.       На улыбку Нагито она лишь прикрыла глаза, ничего не говоря. Спустившись с пирса, они начали идти вдоль реки. От повисшей тишины парню стало неловко. Перебирая в голове различные варианты, он пришёл к выводу, что внезапное раскрытие души может расположить девушку к диалогу.       — Честно, я очень рад, что мы собрались так снова. К сожалению, шумные компании выматывают меня, но это приятная усталость... Только вот, признаюсь, у меня осталось неприятное ощущение от осознания, через сколько вещей пришлось пройти вам с Кузурю и Цумики. Пусть мы и пытались отвлечься и относиться к произошедшему отстранённо, даже с цинизмом... Скажи, Пекояма, ты действительно веришь в Абсолютное Отчаяние?       — Не имеет никакого значения, верю я в это или нет. Моя работа — служить.       — Разве у тебя действительно не сложилось никакого мнения? Пекояма, в душе ты очень добрая девушка. Я не поверю, что тебе нравилось делать все эти ужасные вещи.       — Комаеда, я понимаю, чего ты пытаешься добиться. У тебя не получится. Я не человек, чтобы мне что-то нравилось или не нравилось. Моя жизнь и мой клинок являются инструментами Фуюхико Кузурю. Ты же не спрашиваешь у своего револьвера, нравится ли ему убивать людей, и точно так же это работает со мной и мастером.       — То есть, даже если бы Эношима была жива и приказала бы тебе убить его, ты бы этого не сделала?       — Для меня нет более высшей власти, чем мастер.       — А если бы мы переместились на три с половиной года назад, если бы Кузурю провинился и, чисто теоретически, его изгнали из клана... Что бы ты делала?       Промолчав, Пекояма остановилась на месте. Закрыв глаза, она глубоко вдохнула, перед тем, как ответить.       — ...Для меня нет более высшей власти, чем мастер. Меня вручили ему при рождении как оружие. И воспитали как оружие. И, конечно же, мастер забрал бы своё оружие с собой.       Оглядываясь, Нагито почувствовал, как воздух потяжелел. Это явно та территория, на которую никто не должен был ступать. Если сказать что-то не так, это легко будет расценено как оскорбление, и он лишится пары пальцев. Правильный выбор слов сейчас даже важнее того, чтобы смотреть, куда ступает нога на минном поле.       — Почему ты в этом так уверена?       Поджав губы, Пеко почувствовала, как дёрнулись её пальцы. Ей захотелось схватиться за рукоятку меча за своей спиной. Её оледеневший взгляд — и есть ответ. Сглотнув, Комаеда замолчал почти на минуту. Сейчас ему нужно составить предложения так, чтобы ни разу не опираться на слово «надежда». Иначе она начнёт отвергать любые сказанные им слова. Капля холодного пота начала стекать по лбу. Он уже израсходовал свою социальную энергию за сегодня, но это было жизненно необходимо.       — Я не самый убедительный человек, чтобы говорить такое. Ты, наверное, не хочешь, чтобы я читал тебе лекции, верно? Тогда буду краток. Со стороны видно, что вы друг для друга больше, чем просто хозяин и вещь. И ты, Пекояма, всё-таки человек, имеющий своё мнение. Даже если это был просто приказ, во время учёбы выбор своего окружения был твоим собственным. Не думаю, что Кузурю заставлял тебя дружить с Некомару, или участвовать в фотосессиях Махиру.       Взяв паузу, парень глубоко вдохнул, вспоминая, как об этом пишут в книгах, перед тем, как закончить мысль.       — Всё, что я хочу сказать, так это то, что сейчас наша жизнь находится под угрозой. Если вы не успеете высказать друг другу, что думаете, то будет уже слишком поздно.       Сложив руки на груди, Пекояма строго посмотрела ему прямо в глаза.       — Мне не нужно было, чтобы ты это всё говорил. Я уже знаю. — не признавая этого, было видно, как она стала внутри чуть более уверенной из-за его слов, — Если я скажу, что мне понравилась наша встреча, ты оставишь меня в покое?       Вздохнув так, словно бы Нагито ощутил себя Атлантом, расправившим плечи от держания небосвода, он даже немного согнулся. Удивлённая такой реакцией девушка подошла к нему ближе, проверяя всё ли в порядке.       — И всё-таки... Я так плох в таких вещах... — не в силах даже улыбнуться, он поднял на неё взгляд, — Серьёзно, скажи, почему вы все мне доверяете свои секреты? Из-за того, что я выполняю роль того-самого-странного в коллективе? Боже, да вы все будто бы нормальные люди... При этом это мне запрещено высказывать свои мысли так, как удобно. Ты хоть представляешь, как это было сложно?       Растерянно подавая ему руку, Пекояма совершенно не понимала его реакции. Он разозлился или продолжает её о чем-то уговаривать?       — Что ты имеешь ввиду?       — Я имею ввиду то, что по просьбе Фуюхико мне нужно было поговорить о твоих чувствах, ни разу не говоря о надежде. Мне до глубины души печально, что мне приходится повторять мысли, которые я уже высказывал вам всем сотни раз за эти несколько лет, потому что никто не пытается меня понять. Хотя я-то вас всех понимаю. Так что, умоляю, Пеко, если ты хоть на долю секунды когда-либо считала меня своим другом, поговори с ним по душам сама. Я устал.       Получив полную картинку происходящего, девушка не смогла не усмехнуться со словами «ну и ну». Пассивная агрессия в его голосе ни капли не задела её, а наоборот, словно помогла. Полностью изнурённым взглядом он посмотрел на неё, уже даже не в силах порадоваться этому.       Возобновив свой путь вдоль реки, они шли в тишине. Но это больше не угнетало. Разрешив висевший в воздухе вопрос, между ними словно бы начала разрушаться одна из преград к настоящей дружбе, а не товариществу по обстоятельствам, как это было раньше. Конечно, Нагито ценил своих друзей и был рад быть им полезным, но как же сильно его это выматывало. Больше всего на свете он хотел снова побыть в компании вечно мрачного Изуру. Время с ним ощущалось практически магией — рядом с ним он будто бы не тратил энергию, а наполнялся ей. Это самый странный человек, в которого только можно было влюбиться, но поделать с этим уже нечего.       Словно вытаскивая эти мысли из его головы, впереди, омываемый глубоко-алыми закатными лучами, рядом с забором, огораживающим реку, стоял он. Его лицо было поднято к небу, длинные тёмные волосы превращали его фигуру в резко выделяющийся контраст с окружающим миром. Сперва Нагито увидел тёмно-алую кровь на его руках, положенных на перила, а только потом валяющихся на асфальте подле его ног избитых якудза. Резко выставляя левую руку на пути уже схватившейся за клинок фехтовальщицы, парень посмотрел на неё.       — Не надо... Не вмешивайся, я выясню, что происходит, сам. Можешь возвращаться обратно.       Никогда до этого не слыша такого странно-хриплого тембра от него, Пекояма действительно остановилась. Нападение на людей клана, в которое она была обязана вмешаться, явно было здесь чем-то второстепенным. Она настороженно смотрела в сторону Камукуры, пока Комаеда шёл к нему. Её цепкий взор засёк дыхание и слабые движения со стороны павших соратников подле мужчины, — значит, их не убили, а только обезвредили. Это меняет дело.       Развернувшись от этой сцены, являвшейся началом чего-то личного, сродни её дел с Фуюхико, девушка направилась обратно к пирсу. Раз Комаеда, даже после того, как его попросили, проявил уважение и не стал углубляться в её чувства, она отплатит тем же. С твёрдостью в сердце Пеко пошла встречать сложный диалог со своим мастером. Позволив другу, подтолкнувшему её к воплощению этого, то же самое. Есть вещи, которые люди должны решать между собой без третьих лиц.