***
Да, нет. Это маловероятно. Шики смотрит на довольное выражение лица Имы-сан и молча желает, чтобы дни прошли быстрее и чтобы следующая неделя уже наступила. Она скучает по Кенто-оджичану.***
Будьте вежливы. Будьте почтительны. Не глазейте. Не ерзайте. Не говорите, пока с вами не заговорят первыми. Не доставляйте никаких хлопот хозяевам. Существуют десятки и десятки правил, которые Има-сан изо всех сил старалась вбить в голову Шики во время этого визита за последние два дня, готовясь к приветствию клана Камо. Честно говоря, Шики совершенно не помнит их всех. Она действительно не знает, чего Има-сан ожидала достичь всего за два дня бесконечной болтовни о приличиях и приличиях. Не говоря уже о том, что… приятно иметь возможность покинуть территорию Годжо. Вот и все чувства Шики по поводу поездки в клан Камо. Очевидно, Има-сан не чувствует того же. Не нужно быть гением, чтобы увидеть, что женщина одновременно довольна и нервничает, под маской спокойствия, удовлетворение борется с тревогой. В отличие от Шики, Годжо Има с нетерпением ждала этого с того дня, как Кансуке-сан сообщил эту новость. Почему? Шики не знает наверняка, но у неё есть догадки. Когда Има-сан говорила об их ветви семьи и их низком ранге в клане Годжо, это не было смирением или согласием. Первое впечатление Шики от клана Камо такое: он большой, как и клан Годжо. Есть сходства в традиционных зданиях, планировке и структуре, но больше, чем внешний вид — в воздухе есть что-то заметно отличающееся, хотя Шики трудно выразить это словами. Има-сан осторожно ведёт Шики за плечо, чтобы та последовала за Кансуке-саном после небольшой паузы во дворе. Мужчина, кажется, знает, куда идёт, уже шагая вперёд с чёткой целью в этой незнакомой обстановке. Это немного странно. Как объяснила Има-сан, это было приглашение. Официальный визит, каким бы неформальным ни был повод. И вот они, трое посторонних членов клана Камо, остались бродить сами по себе. Единственным, кто их приветствовал, был слуга, который впустил их через ворота. По крайней мере, Кансуке-сан, кажется, достаточно всё знает и знает, куда они идут. Вскоре они входят в одно из многочисленных зданий. Извилистые коридоры длинные и бесконечные, и Шики почти собирается разрезать эти красные линии, блестящие на лакированном дереве, просто чтобы покончить со всем этим… Нет, это ложь. Вероятно, здесь говорит только её разочарование, и Шики не так уж и отчаялась. Ещё. Какой вообще был бы смысл делать такое? — Кансуке-сама? Има-сан наконец нарушает тишину тихим голосом. В её тоне чувствуется какая-то нервозность, что-то тревожное. — Это… если можно спросить, почему… Мужчина поднимает руку, прижимая палец к губам в универсальном жесте, призывающем к тишине. Голос Имы-сан затихает, несмотря на её явное замешательство. Годжо Кансуке просто качает головой, затем поворачивается и продолжает идти по этим тихим, бесконечным залам. Шики на мгновение задумчиво смотрит на мужчину. Красные линии переплетаются через его спину и светятся. Если Кансуке-сан и заметит это, он ничего об этом не скажет. Итак, они втроём продолжают молча идти вместе. Пожалуй, самое странное во всей этой затее то, что путь, по которому они идут, по большей части лишен людей. По проходу они встречают ещё нескольких слуг, все из которых ничего не говорят и просто почтительно опускаются, пока они проходят. Кажется, Има-са успокоилась, она выпрямилась и подняла подбородок, но Шики в этом не так уж уверена. — Вот и мы, — внезапно говорит Кансуке-сан, наконец, резко останавливаясь перед раздвижными дверями, которые ничем не отличаются от десятков других, через которые они прошли ранее — полных красных линий и алых трещин. — Не забудьте проявить должное уважение к Мацухимэ-сама, как и подобает её светлости. Има-сан быстро пробормотала своё согласие. Шики долго наблюдает за спокойной улыбкой Кансуке-сана. Выражение лица мужчины становится слегка напряженным из-за продолжающегося молчания с её стороны. Она думает, что здесь что-то не так. Это не так уж сложно сделать вывод. Вопрос, однако, в том, что именно здесь не так. И почему. Взгляд Шики задерживается на красных линиях, мерцающих на переносице Кансуке-сана и пульсирующих жутким свечением. Шпильки, удерживающие её волосы в свободном узле за головой, заострённые и острые. Это было бы легко… — Шики? Маленькая девочка моргает, поворачиваясь к тёте, услышав её имя, и молчаливое противостояние прерывается. Има-сан выглядит так, словно хочет снова схватить Шики за плечо, и её губы слегка нахмурены, предупреждающе наклонены вниз. Будьте вежливы. Будьте почтительны. Шики, честно говоря, начинает задаваться вопросом, не лучше ли было бы просто проигнорировать всё это и остаться на территории Годжо. Кансуке-сан наклоняет голову, затем поворачивается и открывает дверь, покрытую рисовой бумагой. — Самое почтительное приветствие Камо Мацухимэ-сама, прославленной леди клана Камо. Это Годжо Кансуке представляет Годжо Шики, дочь клана Годжо, и её опекуна Годжо Иму, которая в настоящее время является главой ветви Тобиуме клана Годжо. Мужчина отходит в сторону, слегка кланяясь, позволяя им войти в комнату. Годжо Има делает один шаг вперёд, затем тут же преклоняет колени и прижимается лбом к земле. Смутно помня весь этикет, который ей внушали за последние несколько дней, Шики пытается сделать то же самое и… — В этом нет необходимости. Годжо, одарённый такими дарами, как ты, имеет право не преклонять колени перед этой уважаемой женщиной, —женский голос, который раздаётся, чтобы остановить её, ровный и чистый. — Подними голову, дитя, чтобы эта дама увидела твои глаза. Как просто. Шики поднимает голову и смотрит вверх. Сама комната хорошо обставлена, ярко освещена. По краям стен расположены уплотнительные метки, но Шики плохо разбирается в предмете и может только догадываться об их назначении. Но самым заметным в комнате является высокая складная панель, охватывающая всю длину спины, и это довольно сложное произведение искусства, наполненное яркими цветами. А перед ней сидит красивая женщина, одетая в многослойное шёлковое платье. Нет сомнений, что это Камо Мацухимэ, жена нынешнего главы клана Камо и та, кто отправила приглашение Шики. Хотя на данный момент это начинает больше походить на вызов, чем на какое-то настоящее приглашение. Женщина задумчиво мычит. Она щёлкает запястьем, раскрывает раскрашенный веер и подносит его к нижней половине лица: — Боже, боже. Действительно проклятые глаза. Какая везение для клана Годжо. — Нам действительно повезло, — соглашается Кансуке-сан сбоку, выпрямляясь из-за собственного лука. В отличие от Има-сан, он не распростёрся на земле и остался стоять. — Ваше признание делает ребёнку большую честь. Камо Мацухимэ-сама смеётся: — Лесть совсем не похожа на тебя, Кансуке. — Это всего лишь правда, — улыбается мужчина. — Для рёбенка большая честь получить возможность предстать перед Леди клана Камо. Женщина мычит, но не продолжает текущую линию разговора: — Ты можешь встать, Годзё Има. — Спасибо, Камо-сама, — Има-сан медленно выпрямляется, затем поднимается на ноги. — Сиди, — говорит женщина. Скорее повелевает, её голос звенит естественной властью человека, который ожидает, что ему будут подчиняться. Камо-сама наклоняет веер в сторону подушек для сидения. — Эта женщина слышала много слухов после внезапного появления нового глазного дзю-дзюцу в родословной Годжо. В клане Камо есть большой интерес к благословенному ребенку, но, к сожалению, обстоятельства не позволили представить его раньше. — Очень неудачно, — кивает Кансуке-сан. — Но это больше не будет проблемой. Это первый визит Шики за пределы комплекса, и для нас большая честь быть гостем самой уважаемой леди клана Камо. — Ой? — в голосе Камо Мацухимэ слышится нотка удовлетворения, и её взгляд на мгновение останавливается на Шики. — Первый визит, не так ли? Тогда это честь и для клана Камо. — Вы слишком добры, Камо-сама. Это, безусловно, наша честь. Женщина доброжелательно улыбается. — Тогда давайте согласимся, что это честь для всех участников, и давайте перейдём от любезностей. В конце концов, есть что обсудить. Камо Мацухимэ на мгновение замолкает, затем издает тихий звук, словно только что что-то осознав. — Ах, но такой разговор, несомненно, утомил бы ребёнка. Возможно, девочке было бы лучше совершить поездку по территории клана, пока мы обсуждаем дела здесь. — Ваша щедрость и внимательность не знают границ, Камо-сама, — Кансуке-сан быстро последовал этому предложению. — Я уверен, что Шики была бы благодарна за такую возможность. — В будущем наверняка будут и другие возможности, — легкомысленно отвечает женщина. — Ребёнку будет полезно познакомиться здесь. Шики молча наблюдает за лёгким движением вперёд и назад между ними. Рядом с ней Има-сан так же молчалива, хотя и не так спокойна. Возможно, её тетя, наконец, начала понимать, что в этой ситуации тоже что-то не так. Несмотря на то, что быть принятой Камо Мацухимэ-сама в качестве жены главы клана считается большой честью, можно было бы подумать, что, по крайней мере, вокруг будет больше людей для посещения. Особенно тот, который должен был быть, как она это ещё раз выразила? «Послужить знакомством с кланом Камо» или что-то в этом роде? В настоящее время это скорее частная аудитория — не говоря уже о том, что они почти не встречали входящих людей, следуя по относительно пустому пути, по которому их провел Кансуке-сан. Было ли это сделано намеренно? Возможно. Но Кансуке-сан был Годжо, не так ли? Так почему? Двери снова открываются, и Камо Мацухимэ-сама элегантно указывает на них веером. Или, скорее, мальчику, стоящему под деревянными рамами и вежливо кланяющемуся, входя в комнату. — Нобутомо-кун — первенец этой женщины и наследник клана Камо. Он будет твоим проводником, — говорит она. Шики моргает. Достаточно легко увидеть связь между ними. У Камо Нобутомо такие же тёмные волосы и тёмные глаза, как у его матери, на губах такое же приятное выражение. Красные линии мерцают по бокам его лица, по всей длине рук. — Приятно познакомиться, — говорит он ей с лёгким учтивым поклоном. — …мне тоже приятно познакомиться, — повторяет приветствие Шики, делая небольшой поклон. — Как мило. Кажется, дети хорошо ладят, — удовлетворённо говорит Камо-сама. — Позаботься о своем госте, Нобутомо-кун. — Конечно, уважаемая мать. Когда Шики встает, чтобы уйти, рука Имы-сан внезапно сжимает её запястье. В этот момент на её лице появляется забавное выражение, как будто Има-сан сама не может поверить в свои действия — это вопиющее нарушение приличий, и не меньше, чем перед Камо Мацухимэ-сама — но на одно мгновение Шики задумывается. Возможно, она услышит, как Има-сан скажет: «Оставайся. Ваше предложение любезно, Камо-сама, но Шики должна остаться здесь и остаться с нами.» — Има-сан? — тон Годжо Кансуке мягкий, но женщину всё равно немного дергает. — Твоя забота о Шики делает тебе честь, но здесь она неуместна, уверяю тебя. Рот Имы-сан открывается и закрывается. — Я… — Нобутомо-кун позаботится о ней, — лениво говорит Камо-сама. В её тоне нет недовольства, но в этот момент он… решительно нейтральный. — Никто не причинит ребёнку вреда на территории клана Камо. — …конечно, Камо-сама, — Пальцы Имы-сан дёргаются, а затем медленно отпускают запястье Шики. — Я прошу прощения. Последнее, что Шики видит — это женщина с низко склонённой головой перед Годжо Кансуке и Камо Мацухиме, а затем двери за ними закрываются. Она задаётся вопросом, может быть, это ей показалось, что эти двое почти нависли над Имой-сан. Лениво задаётся вопросом, стоит ли ей беспокоиться об этом. Было бы ложью сказать, что Шики заботится об Име-сан, но она и не совсем безразлична к этой женщине, несмотря на всё, что она сделала. — Хотите сначала посмотреть сады? — спрашивает ее молодой гид. Камо Нобутомо старше и на голову выше самой Шики, а это значит, что ей приходится запрокидывать голову назад, чтобы посмотреть на него. Не совсем приятное ощущение. Но вежливая улыбка на его лице достаточно приятна, так что. — Хорошо, Камо-сан, — просто кивает Шики. Старший мальчик ненадолго останавливается. — В этом нет необходимости. Можешь звать меня Нобутомо. — Тогда Нобутомо-сан. Мальчик бросает ей быструю улыбку. — Ах, ты тоже можешь отказаться от «-сан». Я бы не возражал. Шики не хмурится, но это очень близко к тому. Вспоминая осторожные слова Имы-сан: — Это было бы неуместно, Нобутомо-сан. Её слова тверды, но старший мальчик выглядит лишь смутно удивлённым её настойчивостью. — Если я скажу, что всё в порядке, значит, так и есть, — говорит он ей. — Но я понимаю ваши сомнения. Хотя, возможно, это только наша первая встреча друг с другом, я надеюсь, что однажды вы освоитесь достаточно, чтобы в будущем обращаться ко мне откровенно. — Первая встреча? — Шики не уверена, что ей нравится намёк на то, что будет вторая подобная встреча. Или третья. Во всей этой затее всё ещё есть что-то, что ей кажется странным, даже если она не может точно определить, почему… — Действительно, — кивает мальчик. — Моя уважаемая мать выразила заинтересованность в… развитии более тесных отношений с кланом Годжо в нашем поколении. Я уверен, что именно это она сейчас обсуждает с Годжо Кансуке-саном. У нас наверняка будут дополнительные возможности узнать больше и лучше друг друга. Это дело клана? Шики не знает. Ей не нравится напряженная атмосфера, не нравится, что вокруг неё постоянно ведутся двойные разговоры. Как ни удивительно, Шики приходит к пониманию того, что она на самом деле с нетерпением ждёт, когда этот визит закончится и она сможет просто вернуться на территорию клана Годжо. Это само по себе, вероятно, говорит достаточно о текущих чувствах Шики по поводу этого визита. Если оставить в стороне личные чувства, она по-прежнему изо всех сил старается не заснуть во время тривиального и бессмысленного разговора с Нобутомо-саном, пока он ведёт её по проходам и коридорам. В отличие от того случая, когда Шики и Има-сан следовали за Кансуке-сан по пути внутрь, Нобутомо-сан, кажется, не имеет никаких сомнений в том, чтобы провести её через более населённые районы и быть замеченной. Никто не настолько груб, чтобы смотреть на неё, но Шики пришлось бы быть слепой, чтобы не увидеть, как некоторые члены клана Камо останавливаются, когда видят, как она следует за наследником их клана. В море чёрных волос и вороньих глаз Шики осознаёт, что выделяется, как больной большой палец. — На западе расположены тренировочные помещения отряда защиты. Там тренируются только самые лучшие и талантливые члены клана. Нынешний капитан отряда — Широшичи-сан. А на востоке… Ты. Вежливый, дружелюбный тон, которым говорил Нобутомо-сан всё это время, внезапно прерывается и меняется. Вместо этого появляется лёгкое раздражение, плохо скрываемое отвращение. Как любопытно. — Что ты здесь делаешь? — требует Нобутомо-сан, и едкие слова обжигают, источая такой яд, что Шики опешила от резкой перемены в поведении. Что могло вызвать такую бурную реакцию у наследника клана Камо в его собственном доме? — Отвечая почётному наследнику клана, я… я должен явиться в отряд защиты для целей обучения… — Ложь, — резко выпалил мальчик. — Вы ожидаете, что я поверю в это? Вы, всего лишь грязн… Камо Нобутомо обрывает фразу на полуслове, поскольку Шики легко обходит его стороной, чтобы посмотреть, в кого он плюется такой злобой. Учитывая резкий вздох мальчика позади неё, она думает, что он, возможно, совершенно забыл о её присутствии в самый разгар момента. Не то чтобы Шики это особенно волновало, но она предполагает, что джентльмену Нобутомо-сану, должно быть, неловко показывать такую неотёсанную сторону себя перед «гостем». Это ещё один мальчик. Маленький мальчик с короткой стрижкой, который явно намного моложе Нобутомо-сан и, вероятно, ровесник Шики. В отличие от Нобутомо-сана, одетого в тонкие шелка, его одежда гораздо проще и поношеннее. В этом есть смысл, учитывая, что он упомянул кое-что о поездке на тренировку. Как любопытно, что Нобутомо-сан, казалось, почти обиделся на то, что этот мальчик проходит обучение. Расстройство. И был ли это… хотя бы намёк на ревность? Эти двое были достаточно похожи друг на друга внешне, поэтому Шики не удивилась бы, узнав, что они оказались близкими родственниками. Братья, наверное? Или, может быть, двоюродные братья? Мальчик на мгновение смотрит на Шики широко раскрытыми глазами, прежде чем сделать шаг назад и вежливо поклониться. — Этот Камо Норитоши приветствует высокого гостя клана Камо. Было ли так очевидно, что Шики была родственницой Годжо? — Приветствую, — рефлекторно отвечает Шики, вежливо кланяясь. Нобутомо-сан издал слегка сдавленный звук — она только что совершила какую-то оплошность? Но это было всего лишь простое приветствие? — Я… Годжо Шики. Это одно удовольствие. — Шики-сан, — выдавливает сквозь зубы Нобутомо-сан. — Вы уважаете его такими словами. Не надо с таким уважением относиться к внебрачному ребенку. Шики приподнимает бровь при этом заявлении. Мальчик устало качает головой, затем, не говоря ни слова, шагает вперёд, грубо проталкиваясь мимо Камо Норитоши, который спотыкается от толчка старшего мальчика и почти падает плашмя на землю, хотя вовремя успевает спохватиться. — Давайте продолжим дальше, Шики-сан. Нет необходимости больше засорять ваши глаза такими… Шики видит это за мгновение до того, как это произойдёт. Слева от них есть стена. Стена, заполненная красными трещинами, как и всё для Шики в эти дни. Но внезапно линии удваиваются, тройятся, перекрещиваясь до такой степени, что становятся просто светящейся красной массой, и… Раздаётся взрывной звук, громкий грохот. Руки Шики скрещены перед лицом, блокируя пыль и мусор, разбросанные по всей разрушенной стене. И когда она снова поднимает взгляд, то видит, что стоит среди обломков чудовищное проклятие. Общая форма его отдалённо напоминает кошачью — если бы у кошек было шесть ног и бесчисленное количество красных глаз, разбросанных по бокам, с клыками, которые больше напоминают клыки, чем кошачьи зубы. Его рот открывается, и вместо бессловесного рёва или визга он звучит скорее как смех. Головокружительный, маниакальный смех, с оттенком чего-то резкого и скрипучего. Он также высокий и возвышается над тремя детьми, как чудовище. И прежде всего остальные члены клана Камо вокруг них, которые разбегаются с испуганными визгами при его внезапном появлении. При внезапном появлении проклятия прямо в сердце клана Камо. Вот вам и безопасная среда. — Отойди, Шики-сан! — Нобутомо-сан быстро отреагировал, встав перед Шики, как будто физически защищая её своим телом. — Отряд защиты будет здесь, чтобы быстро разобраться с этим! Нам просто нужно… Кошачье проклятие щёлкает ухом. Затем он поднимает лапу и совершает удар — и Камо Нобутомо-сан, благородный наследник клана Камо, взлетает в воздух, словно сломанный воздушный змей. Мальчик резко останавливается, когда с противным треском и болезненным криком врезается в чудом уцелевшую стену на другом конце коридора и падает на землю. Шики бросает на него быстрый взгляд. Красные линии мерцают по его телу, их число медленно увеличивается. Но в этом нет ничего серьёзного. Он будет жить. Она поворачивается обратно к проклятию. Камо Норитоши-сан теперь взял на себя борьбу с кошачьим проклятием. Интересно наблюдать за его движениями, за тем, как он уклоняется и уклоняется от ударов. Судя по луку и колчану стрел, которые он носит, Шики могла бы подумать, что он скорее боец дальнего боя, а не тот, кто пытается сражаться в ближнем бою… — Идите! Бегите! Я позабочусь об этом! — когти кошачьего проклятия вцепляются ему в бок и рвут, вгрызаясь в плоть и проливая кровь. Мальчик шипит от боли, но это его не останавливает. Скорее, вместо этого он образует странную печать руками, и кровь, вытекающая из его тела, образует в воздухе алые щупальца, устремляющиеся вперёд, чтобы связать неистовое проклятие. Ах да. Шики кажется, что она помнит, как на её уроках упоминалось о ценном наследственном проклятии клана Камо. Манипулирование кровью, не так ли? Проклятие кричит, борясь с кровными узами. На мгновение эти двое оказываются в противостоянии друг с другом, но затем кошачье проклятие рычит, проклятая энергия внезапно нарастает, и путы рвутся. — Пожалуйста! Возьмите Нобутомо-сама и бегите! — хотя мальчик не поворачивается к ней, не желая отводить взгляд от проклятия, рыщущего вокруг них, нет сомнений, что он обращается к Шики. — Я сниму проклятие своими стрелами, как только ты очистишь территорию. Ой! Вот почему он решил сражаться с проклятием на близком расстоянии, даже несмотря на то, что он боец дальнего боя — чтобы попытаться удержать его внимание на себе, чтобы уменьшить риск того, что проклятие переключит своё внимание на других на сцене. Шики может этим восхищаться. — Ладно — довольно легко уступает она. Это проклятие может быть жестоким, но оно не опасно, поэтому она не расстраивается, оставляя Камо Норитоши-сана разобраться с ним самому. Однако, Бог знает, почему такое проклятие так буйствует на территории клана Камо. Но это не имеет ничего общего с Шики. Она гостья, а гости не должны были доставлять неприятности хозяевам… МРРРААААА! На полпути к скорченному телу Нобутомо-сана Шики резко останавливается и поворачивается. Кошачье проклятие приближается к ней. Несмотря на усилия Норитоши-сана — а она видит открытый шок на лице мальчика, видит, как он пытается и безуспешно пытается использовать свою кровь, чтобы снять проклятие и снова связать его — кошачье проклятие обрушивается на неё, как грохот лавины. Грохочущая лавина, покрытая мерцающими малиновыми линиями. Шики требуется меньше секунды, чтобы вытащить заколку и покрутить её в руках; в следующем она поднимает руку и аккуратно разрезает проклятие. Интересно, попытается ли Има-сан отругать меня за это?