Моя последняя надежда

      Себастьян Кастелланос, как обычно, сидел в своём кабинете, откинувшись на спинку кресла и прикрыв глаза ладонью. Он снова полночи глушил боль бутылкой виски в баре неподалеку от дома. Пил, чтобы забыть, что произошло с его маленькой Лили.       К сожалению, это помогало лишь на время, а с утра все возвращалось на свои места и к душевной боли присоединялась ещё головная. И для Себастьяна начиналось двойное страдание. Не хотелось ничего, кроме как пойти и сдохнуть. Но этого Кастелланос, почему-то, сделать никак не мог.       — Снова провел ночь в баре, — больше утверждая, чем спрашивая, тихо проговорил Джозеф, войдя в кабинет.       Он переживал за состояние напарника. Себастьян был отличным детективом, пусть и не всегда поступающим честно, но иногда в их профессии без этого было не обойтись. Нынешнее состояние могло здорово навредить его другу. Его запросто могли лишить значка, послав куда подальше. И тогда тот допьется до того, что однажды его окоченелый труп найдут в какой-нибудь канаве.       — Мы с Кидман снова собираемся поехать к озеру, где нашли труп Хопкинса, — присев на край стола, предупредил Джозеф, — хотим ещё раз осмотреть это место, вдруг что-то упустили. Ты останешься здесь или составишь нам компанию?       — Останусь, — прохрипел Кастелланос и снова прикрыл глаза, — дождусь, когда обезболивающее начнёт действовать и поработаю с документами.       — Хорошо, — кивнул Ода и направился к выходу, — если что, будем на связи.       Выждав, когда станет чуть легче, Себастьян достал из шкафа папку с новым делом и открыл её.       Пару дней назад местный рыбак выловил из озера тело молодого мужчины. Им повезло — труп пробыл в воде короткое время, и при вскрытии удалось установить, что скончался мужчина от удушения ещё до падения в озеро.       Ода практически выпросил поручить это дело им. Он надеялся таким способом заинтересовать и хоть как-то отвлечь приятеля от мрачных дум. Но, похоже, это не особо помогло, раз Кастелланос снова напился. Его совсем перестали волновать чужие проблемы. Их заслонили свои собственные. Джозеф пытался вытянуть друга из дерьма, в котором тот уже увяз по пояс, но пока что все попытки оказались безуспешными.       — Войдите, — буркнул Себастьян, когда в дверь неуверенно постучали.       — Доброе утро, детектив Кастелланос, — в кабинет заглянула девушка и застыла на пороге.       — Чем могу помочь? — вопросительно взглянул на посетительницу Себастьян и жестом указал на стул напротив стола.       — Детектив, вы моя последняя надежда, — дрожащим голосом проговорила она и разрыдалась.       — Успокойтесь, — с лёгкой раздражительностью в голосе ответил он и, наполнив стоявший рядом стакан водой, протянул посетительнице, — рассказывайте, зачем вы пришли или проваливайте.       — Знакомые мне посоветовали… обратиться к вам, — всхлипывая начала девушка, — они сказали, вы один из лучших детективов. А я уже просто не знаю к кому ещё обратиться.       — Хорошо, — вздохнул Себастьян, предчувствуя долгую беседу, — расскажите все по порядку.       — Моё имя Эшли Уайт, постоянно я проживаю в Аргентине, — полностью успокоившись и стерев платочком с лица остатки слез, начала она, — но последние три месяца я живу здесь у знакомых. Я приехала сюда из-за моего кузена Лесли. До недавнего времени я считала его погибшим, но совершенно случайно узнала от родителей, что он жив. Его насильно держат в психиатрической больнице «Маяк» и пичкают лекарствами.       — Так, минуточку, с чего вы взяли, что его там удерживают силой? — перебил клиентку Кастелланос, придвинувшись ближе и уперевшись руками в стол.       — Я выросла с Лесли, — наземедлительно ответила девушка, теребя в руках платочек, — он никогда не был таким, как стоит в его истории болезни. Да, он был немного странноватым, замкнутым, его иногда дразнили в школе из-за этого. Понимаете, у Лесли альбинизм, и из-за этого он немного переживал и ссорился с ребятами. Но со мной он всегда был очень дружен. Мы жили по соседству и все время играли вместе. Он был весёлым, жизнерадостным и очень умненьким мальчиком. Его отец работал в той же больнице врачом, а мать когда-то преподавала в университете математику. И Лесли уже тогда очень многим интересовался и знал. Он читал отцовские книги и учебники матери, а потом пересказывал их мне. А сейчас мне сообщили, что у Лесли, якобы, задержка в развитии, и по интеллекту он словно пятилетний ребёнок. Но это не так, я знаю это. Поэтому и прошу мне помочь.       — Хм, а почему он вообще оказался в этой клинике? — скептически посматривая на посетительницу, поинтересовался Кастелланос.       Скорее всего у девушки разыгралась фантазия, а её кузен на самом деле действительно являлся душевно нездоровым.       — Как я поняла, его забрали туда сразу же после смерти родителей, — чуть помедлив, ответила Эшли, кое-как сдерживая слезы, — видите ли, детектив, его родителей убили у него на глазах. Лесли тогда было около десяти. Мои родители сказали, что и он погиб в том пожаре. Боясь за нашу безопасность, отец увёз нас в Аргентину. Я не видела Лесли около пятнадцати лет. И за эти пятнадцать лет из него сделали…       Не в силах договорить, девушка снова разрыдалась, закрыв лицо руками. Себастьян поднялся с места и прошёлся по кабинету, раздумывая над услышанным. Скорее всего посетительница ошибалась, считая, что её кузена удерживают насильно. Детская психика не стабильна и после, случившегося, вполне могла слегка нарушиться. Так что ей просто придётся смириться с тем, что её кузен душевнобольной и вынужден всю жизнь провести в больнице под наблюдением.       Другое дело — нашли ли тогда убийцу? Это заинтересовало Кастелланоса куда больше.       — Скажите, было ли раскрыто преступление? — дождавшись, когда девушка снова успокоится, спросил Себастьян.       — Насколько я знаю — нет, — покачала головой Эшли, — убийцу так и не нашли.       — Как вы говорите полное имя вашего кузена?       — Лесли Уизерс, — с надеждой в глазах, ответила девушка, — вы мне поможете?       — Боюсь, я не смогу помочь вам в этом деле, мисс Уайт, — сложив руки на столе замком, помедлив ответил Себастьян, — скорее всего у вашего кузена действительно не все в порядке. Но убийство меня заинтересовало. Я найду дело в архиве и изучу его. Может, что-то тогда упустили. Оставьте на всякий случай адрес, где вы сейчас проживаете и номер телефона. Возможно у меня ещё появятся вопросы.       — Значит, вы отказываете мне в помощи, — прошептала девушка, её подбородок тут же затрясся, и она снова тихо расплакалась, — бедный Лесли… Теперь ему совсем некому помочь…       Попрощавшись с посетительницей, Себастьян убрал дело Хопкинса в шкаф, закрыв на ключ, и направился в архив. Разыскав нужную папку, которая на удивление оказалась слишком тонкой, взял в автомате кофе и вернулся в кабинет.       Потерев, уставшие, глаза подушечками пальцев, Кастелланос откинулся на спинку кресла и с силой зажмурил веки. Это всегда помогало ему не уснуть. Дело об убийстве семьи Уизерс было очень странным. В нем присутствовало всего несколько страниц, к которым прилагалось три фото. На одной были, обгоревшие, тела четы Уизерс, на другой — сгоревший дотла, дом. Видимо таким способом преступники пытались избавиться от тел и замести улики. Третье фото Себастьян взял в руку и поднёс поближе. С неё на него смотрел необычной внешности ребёнок. Белоснежные волосы, мертвенно-бледная кожа и светло-голубые глаза — все это говорило о том, что у мальчика действительно был альбинизм. На фото взгляд Лесли был печальным, но ясным, без намёка на помешательство. Хотя на снимке стояла дата следующего дня после убийства. Вернув фото в папку, детектив снова задумался.       Всё, что тогда удалось выяснить — супруги Уизерс погибли от выстрела в голову, а в доме был совершен поджог. Подумав о последнем, Себастьян вцепился пальцами в волосы и с силой сжал их. Перед глазами стоял пылающий дом, в котором погибла его малышка. Он так спешил к ней на помощь… но не успел.       Снова захотелось напиться до чёртиков, чтобы больше не думать ни о чем.       — Ничего нового найти не удалось, — сообщил Джозеф, когда они с Кидман вернулись в участок, — возможно, стоит отправить водолаза прочесать дно?       — Угу, — кивнул Кастелланос, практически не слушая напарника.       — Мы поговорили с родителями Хопкинса, — опустившись на стул, доложила Кидман, — но они тоже ничего не знают. В тот вечер парень встречался с друзьями в баре. Мы собираемся допросить и их.       — Ага, — снова отрешенно согласился Себастьян и, поднявшись, стянул с вешалки свой плащ, — отличная идея, займитесь этим.       — А ты куда? — удивлённо спросил Ода, провожая напарника взглядом.       — Да так, хочу кое-куда прогуляться, — ответил он и вышел из кабинета.       На месте дома Уизерс до сих пор то тут, то там валялись обломки, обгоревшего, здания. Кастелланос задумчиво смотрел на них, размышляя о случившемся. За неимением веских улик и каких либо зацепок, дело закрыли уже через несколько месяцев. Детектив, что вёл его, уволился почти сразу и где обитал сейчас, ему не было известно. Странно было и то, что ребёнка забрали в «Маяк» в тот же день. Не отправили в приют или передали ближним родственникам. А сразу упекли в психиатрическую лечебницу. Это ещё сильнее разжигало интерес у Себастьяна к этому делу. Конечно сейчас, спустя столько лет, вряд ли удастся найти хоть какую-то зацепку, но возможно, все же получится что-то узнать в клинике.       — Мисс Уайт? Это детектив Кастелланос, — позвонив по оставленному девушкой номеру, представился Себастьян, — я бы хотел посетить лечебницу, где находится ваш кузен. И если это возможно, скажем, в качестве вашего жениха.       — Детектив? — неверяще переспросила Эшли, — конечно, конечно, я собиралась завтра навестить Лесли, вы могли бы пойти со мной.       — Отлично, во сколько мы можем встретиться?       — Часов в десять на стоянке около клиники, — подумав, ответила девушка.       — Хорошо, договорились, — садясь в автомобиль, подтвердил Себастьян, — до завтра, мисс Уайт.       — До свидания, детектив, и спасибо вам, — вдогонку поблагодарила Эшли.

***

      Всю ночь Кастелланос толком не спал. То его мучили кошмары о произошедшем с его семьёй. То не давало покоя не раскрытое дело.       Когда все это случилось, он только-только пришёл в этот участок, был ещё совсем зелёным и, конечно же, никто таких новичков не собирался посвящать в такого рода дело. Да и короткое расследование велось в строжайшей секретности. Вполне возможно, что детективу заплатили за его спешное закрытие. Иначе, по какой причине тот так внезапно сдал значок и свалил из Кримсон-Сити.       Поднявшись с утра раньше обычного и снова с головной болью, только на этот раз из-за плохого сна, Себастьян принял прохладный душ и позвонил Джозефу.       — Вам с Кидман какое-то время придётся поработать без меня, — налив кофе в бокал и сделав глоток, предупредил он напарника.       — Только не говори, что все это время у тебя будет свидание с бутылкой, — нахмурился Ода.       После того, как от Кастелланоса ушла Мира, он чуть ли не ежедневно заливал горло виски. Она какое-то время сдерживала его, стараясь стойко пережить гибель дочери и помочь супругу справиться с болью. Но в конце концов не выдержала, подала на развод и оставила его в одиночестве пережить свое горе. С тех пор Себастьян практически не просыхал и в отделении уже появились слушки, что если и дальше так пойдёт, то в скором времени детектива не только понизят в звании, но и вовсе лишат значка.       Джозеф знал, что если это произойдёт, то добьет Себастьян окончательно, и однажды он непременно потеряет друга. Поэтому он всеми силами пытался вернуть тому интерес к работе и к нормальной жизни. Но похоже и в этот раз ничего не вышло, раз Себастьян повесил расследование на него и Кидман, а сам решил заняться невесть чем.       — Нет, не с бутылкой, — буркнул Кастелланос, с лёгкой обидой в голосе, — хочу провести небольшое расследование давнего преступления. Поэтому буду реже появляться в кабинете.       — Какого ещё преступления? — забеспокоился Джозеф, ему очень не хотелось, чтобы друг влез в неприятности, — Себ, что ты там задумал?       — Я тебе потом как-нибудь расскажу, — ответил Кастелланос, пока не желая вдаваться в подробности.       — Будь осторожен, — с нехорошим предчувствием, попросил друга Ода и, услышав короткие гудки, выключил телефон.       Волна нового беспокойства за друга захлестнула Джозефа, но расспрашивать его о подробностях он не стал. Он прекрасно знал, что если тот не захочет, то и раскаленными щипцами из него ничего не вытащить, поэтому все, что ему сейчас оставалось — это ждать. Успокаивало то, что отсутствовать Себастьян все же намерен по причине чего-то связанного с работой, а не из-за очередного сорта виски.       — Доброе утро, детектив Кастелланос, — поприветствовала Эшли, заприметив идущего ей на встречу Себастьяна.       — Доброе, — кивнул он и усмехнулся тому, что девушка явно нервничала, это было отчётливо видно по её взгляду и хаотичным движениям, — итак, давайте для начала всё обсудим. Я буду в роли вашего жениха, что беспокоясь о вас и вашем кузене, приехал к вам. Думаю, это ни у кого не вызовет подозрения. Надеюсь, мне что-то удастся узнать у доктора или другого медперсонала. Попрошу вас обращаться ко мне на ты или Том, даже если мы останемся наедине. Не исключено, что у них могут стоять прослушивающие устройства для наблюдения за пациентами или их посетителями.       — Хорошо, детектив, — уверенно кивнула девушка.       — Отлично, как часто вы приходите навестить Лесли?       — Почти каждую неделю, — печально ответила Эшли, — я знаю, что он не особо понимает кто я, но мне это не важно. Он мой кузен, и я люблю его, каким бы он сейчас не был. Если потребуется, можно будет приходить чаще. У таких тихих пациентов, как Лесли, это не запрещено.       — Это хорошо, возможно нам действительно понадобится ещё раз нанести визит в ближайшие дни, — кивнул Кастелланос, шагая рядом с девушкой к главному входу в «Маяк», — проходите.       Галантно открыв перед Эшли дверь, Себастьян пропустил её вперёд и следом за ней вошёл в клинику. Они очутились в просторном холле и направились к медсестре, находившейся, за стойкой приёмной.       — Доброе утро, мы бы хотели посетить Лесли.       — Мисс Уайт, добрый день, — поприветствовала средних лет женщина и недоверчиво взглянула на Себастьяна, — а это кто сегодня с вами?       — Это мой жених, Том, — ответила Эшли и обаятельно улыбнулась детективу, — Том сейчас в отпуске и приехал поддержать меня.       — Это замечательно, — все с тем же недоверием посматривая на Кастелланоса, выдавила улыбку она, — проходите.       — Нам сюда, — свернув в длинный коридор, девушка направилась к лифтам, — палата Лесли на третьем этаже.       Поднявшись на нужный этаж, они снова оказались в небольшом зале, по обе стороны которого, тянулись коридоры, а за стойкой так же сидела медсестра.       — Добрый день, Татьяна, — улыбнулась Уайт, подойдя к стойке.       — Добрый день, Эшли, — поднявшись, ответила медсестра и добродушно улыбнулась в ответ, — снова пришли навестить Лесли и сегодня не одни, — внимательно осмотрев Касталланоса, добавила она, — это замечательно, пойдёмте, я вам открою.       Они подошли к одной из многочисленных дверей, на табличке которой стоял номер палаты «триста три» и имя «Лесли Уизерс». Достав из кармана халата связку ключей, сестра отперла замок и впустила посетителей в палату.       Комнатка, в которой они оказались, была крошечной. В ней едва помещалась узкая кровать, столик и стул. На постели, спиной к ним, сидел молодой человек и смотрел через небольшое окно, находившееся почти под потолком, на проплывающие в небе облака. Он никак не отреагировал на появление посетителей. Казалось, он и не слышал, что кто-то вошёл в палату.       — Привет, Лесли, — присев рядом с кузеном, девушка осторожно обняла его за плечи.       — Эшли, — вздрогнув, повернулся к ней он и стоило ему заметить Себастьяна, как в его глазах появился испуг.       — Всё хорошо, Лесли, — ласково проговорила она, успокаивающе поглаживая кузена по волосам, — это Том, мой жених, он не обидит тебя.       — Не обидит… — словно эхо, повторил за ней парень, смотря на Кастелланоса поверх плеча.       Пока Эшли рассказывала что-то кузену, Себастьян, так и продолжая стоять у двери, наблюдал за Лесли. Тот смотрел на девушку отрешенным взглядом или вовсе устремлял взгляд в стену. Казалось, он находился где-то в своём мире и совершенно не понимал и не слушал её и лишь иногда повторял за ней произнесенные последние слова.       Себастьян был далёк от психиатрии и ничего не знал о болезнях, и каким может быть состояние пациента при определённом недуге. Но даже ему казалось странным, то, каким сейчас был Лесли. Ему не верилось, что от увиденного убийства родителей, мальчик мог настолько помешаться, что превратился в живую куклу. Скорее всего, Эшли была права — его явно пичкали различными препаратами. Но для чего это было нужно? Был ли Лесли нервным и агрессивным, и поэтому ему давали лошадиную дозу успокоительных? Или… Или намеренно подавляли его разум, чтобы… Чтобы он не смог сболтнуть лишнего.       Эта мысль всю прошедшую ночь не давала Кастелланосу покоя. Раз мальчик стал свидетелем убийства, значит он вполне мог видеть того, кто это совершил. Но почему тогда не избавились и от него? Тут было несколько догадок. Возможно, убийца не был уверен, что Лесли что-то видел. Или же он оказался жалостливым и не смог убить ребёнка, и того отправили в лечебницу. Но тогда, этот некто, должен был иметь какое-то отношение к «Маяку», иначе, как ему удалось на столько лет запереть Уизерса здесь. В любом случае предлог для этого у него был: Лесли несомненно получил психологическую травму, а там… Заплатил одному из врачей, чтобы мальчишка не проболтался. Тоже самое могло быть и с расследованием. Дал на лапу детективу и тот, сославшись на отсутствие доказательств, закрыл дело. И свалил куда-нибудь в тихое местечко или заграницу, чтобы его не нашли.       В любом случае Себастьяну захотелось во всем разобраться и попытаться вытащить Лесли из этого ада. Он был уверен, что каким бы тяжёлым не было его состояние, а рядом с сестрой ему будет лучше. Даже, если того придётся поместить в лечебницу в другом месте. Во всяком случае, там наверняка о нём будут больше заботиться, потому как здесь уход желал лучшего.       Себастьян повнимательнее разглядел паренька. На вид тому было от силы лет восемнадцать-двадцать, хотя Эшли утверждала, что уже двадцать пять. Бледная кожа несомненно была следствием альбинизма, а вот тёмные круги под глазами явно выдавали бессонные ночи. Возможно Лесли мучали кошмары, из-за чего он и не мог нормально спать.       Взгляд парня был печальным и отрешенным, и лишь иногда в них появлялся страх. Особенно, когда в коридоре слышались громкие шаги. Он замирал, смотря на дверь не моргая, словно ожидал, что сейчас в комнату кто-то войдёт. И лишь когда становилось тихо, он снова отводил взгляд на стену или к окну. Это тоже настораживало Кастелланоса.       Лесли, как и полагалось, был одет в больничное, но ноги оставались босыми. Ни носков, ни тапок в комнате не наблюдалось. Одежда была застиранная, имела сероватый оттенок и кое-где на ней проступали пятна, то ли от еды, то ли ещё от чего. Волосы были подстрижены коротко и небрежно, вполне возможно, что Лесли боялся этой процедуры, поэтому все делалось в спешке.       Себастьяну искренне стало жаль кузена Эшли. Он почти не изменился с тех пор, каким был на той фотографии: симпатичный паренёк, несмотря на его особенность, но с очень тяжёлой судьбой.       Кастелланосу непременно захотелось помочь ему, хотелось защитить Лесли от всего и всех. Что этим двигало — обыкновенное сочувствие или отеческие чувства, пока он этого не понимал. Да и не важно это было. Но то, что приложит все силы, чтобы Уизерс снова смог дышать свободно, он уже знал наверняка. И ничто не сможет ему помешать. Он всегда доходил до конца, и этот раз не будет исключением.       Размышляя, Себастьян не сразу услышал торопливые шаги за дверью. Лесли снова вытянулся как струна, смотря в сторону шума. Был ли это действительно страх, Кастелланос в этом уверен не был. Уизерс никак не реагировал на что-то другое, так что вполне возможно это были просто выработанные годами инстинкты. За дверью неожиданно раздался визг, а следом истеричный смех. Лесли вздрогнул всем телом и зажал уши руками.       — Он придёт… придёт… придёт, — сжавшись в комочек, тихо повторял он, продолжая закрывать уши.       — Всё хорошо, Лесли, все хорошо, — пыталась успокоить кузена девушка, заключив того в объятия, — никто тебя не обидит.       Шум в коридоре стих, а шаги приблизились к палате Уизерса. Себастьян только успел отскочить от двери, как та распахнулась и в комнату вошёл доктор.       Взглянув на Лесли, Кастелланос заметил в его глазах не просто страх, а неподдельный ужас. Он явно боялся этого человека и боялся совершенно отчётливо. Но откуда Уизерс знал, что придёт именно он? Когда к нему вошли они, Лесли даже не обратил на это внимание, а сейчас у него явно началась паника. Возможно, за столько лет, он научился различать шаги и знал, кому именно они принадлежали.       — Добрый день, — с неприятной улыбкой, протянул руку Себастьяну доктор, — Рубен Викториано — лечащий врач Лесли.       — Том, — из вежливости пожал руку детектив и натянуто улыбнулся, — жених Эшли.       — Прекрасно, — кивнул тот и подошёл к Лесли.       — Как ты себя сегодня чувствуешь, дружок? — слишком ласково обратился к своему пациенту доктор, что вызвало у Кастелланоса некое подозрение, — сегодня у тебя целых два посетителя, ты рад этому?       Лесли словно впал в оцепенение при виде врача, а в его взгляде продолжал плескаться страх.       — Мне показалось, что он вас очень боится, — высказал свое предположение Себастьян, так же подойдя ближе.       — Вы совершенно правы, — не стал отрицать Викториано, — такие пациенты, как Лесли, часто испытывают страх перед врачами и медперсоналом. Нам иногда приходится причинять им боль. Некоторые виды лечения или даже обычный анализ крови со временем способен вызвать устойчивый страх. Так что вам не о чем переживать, Том, с Лесли все будет в порядке.       Себастьяну не понравился этот Викториано. Он не вызывал доверия и вёл себя странно, словно и сам был немного не в себе. Да и нездоровый блеск в глазах и наигранное добродушие вызывали подозрение. Тут явно что-то было не чисто. Не просто так Лесли испытывал ужас перед ним. Себастьян сомневался, что простых анализов могут так бояться даже те пациенты, у которых нарушена психика. Тем более с годами, наоборот, вырабатывается привыкание, и страх отступает.       Не избивал ли или насиловал Викториано своего подопечного? Паренёк имел довольно-таки привлекательную внешность, несмотря на свой недуг, и это вполне могло спровоцировать Рубена. Да и содеянное, безусловно, сходило ему с рук, ведь Лесли никому не смог бы об этом рассказать.       От этих мыслей у Себастьяна зачесались руки, и нестерпимо захотелось врезать доктору по морде, даже, если его предположение было неверно. Ему интуитивно не нравился Рубен, и желание спасти из его лап Лесли только усилилось.       — Я думаю вы знаете, что мы проживаем в другой стране, — не сводя взгляда с доктора, который принялся обследовать Уизерса, начал Кастелланос, — я очень люблю Эшли и не хочу, чтобы она печалилась. Поэтому мы намерены забрать Лесли с собой. Думаю, в кругу любящей семьи ему будет лучше.       — Боюсь, я вынужден настаивать, чтобы Лесли остался здесь, — резко повернувшись в сторону Себастьяна, недовольно проговорил Викториано, — любой стресс, даже незначительный, может ухудшить его состояние. А внезапно оказаться в новом для него месте и дальняя дорога — неприменно окажутся для Лесли сильным стрессом. Такого я допустить не могу.       — У вас нет права силой удерживать Лесли здесь. Это должны решать близкие родственники, — стараясь сдерживать себя, спокойно проговорил Кастелланос, — а ближайший родственник — моя будущая супруга и она хочет забрать Лесли в семью. Думаю, нужные препараты найдутся и у нас. И если вы не согласитесь отпустить Лесли, мы…       — Ну что ты, дорогой, — поспешила вмешаться в разговор Эшли, — доктор просто беспокоится о своём пациенте. Я думаю, скоро он убедится, что и мы желаем Лесли только добра, и все решится мирным путем.       — Рузумеется, — мерзко улыбнулся Викториано и направился к двери, — а сейчас прошу извинить меня. Я должен обойти и других пациентов.       Чересчур добродушно пожелав хорошего дня, Рубен удалился, а Эшли снова заключила кузена в объятия.       Через несколько минут оцепенение спало, и Лесли немного пришёл в себя.       — Рувик плохой… плохой… плохой… — держа руки перед собой и слегка покачиваясь вперёд, твердил он.       — Тише, Лесли, все хорошо, он ушёл, — сквозь слезы пыталась успокоить брата Эшли, — мы заберём тебя отсюда, обещаю.       Подойдя ещё ближе, Себастьян приложил указательный палец к своим губам, давая понять, что девушка должна молчать и, взяв Лесли за предплечье, помог тому подняться. Кое-как задрав узкую рубаху, Кастелланос внимательно осмотрел бледную кожу. На ней, кроме как нескольких пятен, похожих на укусы насекомых, не оказалось ни следов синяков, ни ссадин. Тоже самое он проделал и с ногами и даже заглянул в нижнее белье, которое выглядело просто отвратительно. Но и там никаких следов насилия не наблюдалось. Это немного расстроило Себастьяна, найди он хоть что-то, и можно было заявить на жестокое обращение с пациентом и тем самым вырвать Лесли из лап этого мерзкого докторишки.       Пока детектив осматривал кузена Эшли, тот, что немного удивило, смотрел на Себастьяна непонимающим и слегка смущенным взглядом. А когда дело дошло и до белья, как показалось Кастелланосу, Лесли смутился ещё больше, и на его щеках проступил бледный румянец.       Эшли, не совсем понимая, для чего детективу понадобилось осматривать её брата, тактично отвернулась и отошла к двери. Всё это время она внимательно прислушивалась к любому шуму, чтобы вовремя предупредить Кастелланоса, если вдруг кому понадобится войти в палату.       По окончанию осмотра она не стала задавать никаких вопросов, зная, что детектив все равно не ответит, и решила поговорить обо всем потом.       Через несколько часов в палату заглянула Татьяна, вежливо напомнив, что часы посещения окончены, и у Лесли скоро будет обед. Чем кормили здесь пациентов, Себастьяну даже подумать было страшно. Но судя по тому, что Лесли был очень худым, меню здесь было далеко не лучшим.       Заперев дверь, медсестра последовала за ними. Пока они ждали лифт, Себастьян почувствовал, как ему в руку лёг сложенный в несколько раз клочок бумаги и инстинктивно сжал кулак. Пожелав хорошего дня, Татьяна дружелюбно улыбнулась и отправилась на свое место. Засунув бумажку в карман, Кастелланос напоследок оглянулся и вошёл в лифт.       Обговорив с Эшли следующие действия и ответив на волнующие её вопросы, Себастьян попрощался с девушкой и отправился в отделение, в надежде найти хоть какую-нибудь информацию о «Маяке» и об этом, с первого взгляда вызывающим недоверие, докторе Рубене Викториано.