На грани

Под проливным дождем практически ничего не было видно. Купленный еще на границе плащ нисколько не спасал. Кристина чувствовала, что промокла буквально до трусов, но до ближайшего города - сотня километров, вокруг одни лишь пустыри и шныряющие повсюду военные двух стран. А еще на кону репортаж, который мог сделать ее звездой канала. Попасть на передовую, в самую гущу событий на юге Ирана - для новичка это все равно, что выхватить выигрышный лотерейный билет, поэтому не до поиска сухой одежды. — Мы будем следовать за вами, шаг в шаг. Обещаю, мы нисколько не помешаем, — Кристина уже едва не бежала, стараясь поспеть за суровым мужчиной в зеленой военной форме. Ее беглого фарси пока хватало на то, чтобы продолжать убалтывать начальника группы. — Нет, — категорично бросил мужчина, продолжая идти к КПП широким шагом. Он даже не смотрел в ее сторону, выглядя раздраженным от такого большого количества журналистов вокруг. — Прошу вас. Там, за этой стеной - граждане моей страны. Я не могу оставаться здесь, понимаете? Мы должны быть рядом с ними. Неизвестно, в каком состоянии находятся ребята. Их может успокоить родная речь, мы можем пригодиться, — на ходу соображая, как правильно произнести слово «помогите», Кристина едва не увязла в очередной луже на размытой в хлам дороге. — Помогите нам, — используя все свои актерские способности, бросила она с мольбой и выскочила вперед перед мужчиной. — Прошу. Мужчина нахмурился. Дождь бил по козырьку его кепки, по военному плащу, но, казалось, непогода и вовсе не волновала военного. — Хорошо. Но за вашу безопасность я не отвечаю, — грубо бросил мужчина. — Спасибо. Спасибо большое, — от радости Кристина перешла на русский и тут же быстро исправилась, повторив на фарси. Офицер проигнорировал ее и направился к своим солдатам, что-то буркнув под нос. Скорее всего, ругательство, но точно сказать было сложно. Суета вокруг лишь усиливалась. Те репортеры, кому не повезло получить аккредитацию, маялись за ограждением, наблюдая, как остальные счастливчики бегали от одного наблюдательного пункта к другому, снимая то тут, то там, невзирая на слякоть, грязь, дождь и опасную близость к лагерю преступной группировки. — Ну как? — подбежал к ней Лёлик сразу, как только офицер отошел в сторону. Вид у него был взволнованный. Парню было уже тридцать четыре, но выглядел он на шестнадцать: худощавый, невысокий, а уж в дождевике и вовсе похожий на ребенка. — Все пучком. Я договорилась, — с самодовольной улыбкой произнесла Кристина. — Серьезно? — просиял Лёлик. — Ну ты даешь. Американцев и немцев вон не пропустили. Как тебе удалось? — Эй, не сомневайся в моих способностях! Я же репортер «Первого канала», — смахнула она влагу с лица. Лёлик рассмеялся. — Пускай Макеев выкусит, сука. Думал, небось, что я у оградки постою вместе с остальными. Готовься, Лёлик, после возвращения мы получим шикарную премию! — Твоими бы устами, — улыбнулся парень. — Где Михалыча носит? — оглядываясь по сторонам, Кристина толком ничего и не видела. Кругом были военные с оружием и въезжающие на территорию большие джипы-внедорожники с крупной надписью SWAT. — Вон он, — указал Лёлик в сторону. Оператор обнаружился у подножия рва, снимая обзорную панораму. Мужик толковый оказался, дело свое знал: всегда видел нужный кадр для точной передачи гнетущей атмосферы места. — Михалыч, дуй сюда! — Кристина пыталась перекричать шум дождя, но у нее это не получалось. Оператор даже не шелохнулся. — Черт, эта погода меня в могилу сведет, — доставая телефон, она быстро набрала сообщение Михалычу. — Думаешь, кто-нибудь выжил из пленных? — смотря в сторону холмов, за которыми скрывалась база группировки «Пустынных змей», задумчиво спросил Лёлик. — Вряд ли, — пожав плечами, Кристина проверила почту. — Они три месяца в этом аду провели. Даже военные бы не выжили, а тут гражданские, половина из которых еще дети. Ты слышал, что местные в соседнем поселке говорили про «змей»? — Ага. Твари, — выругался Лёлик. — И как только рука поднялась подобное сотворить? Кристина не считала себя впечатлительной. Она была уверена, что ее не напугал бы вид трупа, но увиденное обезображенное тело девочки-подростка с меткой саба на левой руке, которую подвесили у ворот города, теперь точно будет преследовать ее по ночам. — Не напоминай, блин. Меня и так до сих пор тошнит! — стукнула она парня по ноге. — Хорошо-хорошо. Михалыч прискакал резво, будто молодой. Взобрался по размытым дорогам без помощи военных, как бойскаут, со своей огромной камерой. Кристина в глубине души восхищалась профессионализмом и рвением коллеги. — Ты серьезно получила разрешение? — сразу спросил Михалыч, подойдя ближе. — Получила. — Молодец, — похвалил мужчина. — Давай тогда здесь начнем? Я уже отснял панораму, военных, дальний план тоже готов. — Окей. Тогда давай здесь, — согласилась Кристина. Пока Лёлик настраивал звуковое оборудование, она привела себя в порядок, стряхнула воду с плаща и посмотрела в камеру. — Как я выгляжу? Михалыч показал большой палец, и индикатор камеры загорелся красным. — Нашумевшее уже дело о похищенных осмэнах приняло новый оборот, — громко отчеканила она в микрофон заготовленную речь, пропустив первую часть, что они отсняли еще внизу. — Напомним, что три месяца назад самолет, следовавший из Москвы в Рабат, был захвачен террористами. Борт 174 AL совершил вынужденную посадку в лесах Эс-Сувейра. В результате нападения двадцать человек были убиты, а тринадцать - похищены. Как выяснилось позже, целью террористов были десять членов благотворительной организации «Белое солнце», являющиеся осмэнами. Долгое время никому не удавалось отследить местоположение похищенных осмэнов. Была создана специальная международная оперативная группа для поиска преступников. И лишь на днях нам стало известно, что пропавшие осмэны были проданы в группировку «Песчаные змеи». Сейчас мы находимся у подножия холмов Куфе, где по предварительным данным и расположилась их база. Помощь в организации спасательной операции оказывают иранские военные. Вдалеке зашумели вертолеты. Михалыч сразу взял их в кадр. — Только что прибыла поддержка с воздуха. Российские военные вертолеты «Черная акула» появились в зоне видимости, — вытирая глаза, пока ее не было в кадре, Кристина надеялась, что угадала с названием вертолета. Отсюда хрен что было видно вообще-то! — Операция по спасению пленных вот-вот начнется. Лёлик, поймав ее сигналы головой, дотронулся до плеча оператора и указал на спасательную группу, которая уже была в полной боевой готовности. — Снимай все, Михалыч, все, понял? Они вместе со спасательной группой двинулись по размытой дороге к холмам. Кристина огляделась по сторонам, радуясь тому, что никому из репортеров так и не довелось пробраться в группу. С энтузиазмом следуя за военными, она уже почти не чувствовала дождя. Быстро добежав до джипов, они упаковались в один из них на зависть коллегам из других стран. Лёлик помогал Михалычу с камерой, а Кристина двумя руками пыталась удержаться за поручень джипа, который трясло круче, чем на аттракционах! — Когда окажемся на месте, следуй за полковником, с которым я разговаривала, понял? — наклонившись к оператору, прокричала Кристина. Михалыч кивнул. От усиливающегося ветра ее пробирало до костей, но от адреналина в крови это казалось чем-то незначительным. Вертолеты пронеслись вперед, началась стрельба; за холмами раздался оглушительный взрыв и повалил дым. — Быстрее! Давайте быстрее! — поторапливала Кристина водителя. Тот на нее внимания не обращал, но вроде бы ускорился. Чем ближе они подъезжали, тем громче звучали автоматная очередь и крики. Сразу за холмом открылся поселок, охранные вышки которого были снесены военными. Группа захвата выдвинулась вперед. Из-за задымленности и ливня было видно лишь иранских военных, которые очень быстро сливались с обстановкой. Как только джип остановился, Кристина спрыгнула на землю, попадая прямо в лужу. — Матерь Божья, — за спиной раздался потрясенный вздох Лёлика. Кристина в ужасе смотрела на площадки, выглядевшие, как в средневековые времена: виселицы, дыбы, клетки из колючей проволоки, кандалы. На одной из виселиц болталось два человека — мужчина и женщина — и, судя по синей коже, убили их уже давно. Из клетки рядом пытались вытащить перепуганную обнаженную девушку, которая визжала и билась, словно дикое животное. — Что это такое? — подошел ближе Михалыч, продолжая снимать. Его близость немного успокаивала. Кристина отвела взгляд от тел, валявшихся на земле, и сглотнула, стараясь подавить тошноту. В главном здании раздалась стрельба, шум, новые крики. Сопротивляющихся расстреливали, на тех, кто сдавался, надевали наручники. — Русские! Сюда! — крикнул им один из офицеров, выбежавший из ветхого сарая в стороне. — Нужен переводчик! Кристина, забыв о репортаже, помчалась на зов. Ворвавшись в сарай, она вновь наткнулась на цепи, следы крови, заляпанные грязью тарелки, ведра, промокшую солому. Пленники же оказались запертыми в подвальном помещении, закрытом люком, который у военных никак не получалось открыть вручную. Было решено взрывать. Кристина переводила указания с фарси на русский, убеждая «своих», что это спасательная операция и им стоит отойти подальше. Когда пленников подняли наверх, их вид поразил всех. Избитые, грязные, отощавшие, с горящим безумием в глазах. Их было всего трое: два молодых парня и девушка. — Даня, он… он там… — в панике снова и снова повторял один из парней. Солдаты пытались его успокоить, но им никак не удавалось справиться с исхудавшим, избитым пленником в лохмотьях вместо одежды. — Пустите! Кристина ошеломленно смотрела на молодого парня, узнавая его. Ярослав Золотов. Сын знаменитого бизнесмена, три месяца назад пропавший вместе со своим братом. О Золотовых тогда верещали из каждого утюга, ведь парни тоже были на борту злосчастного самолета и попали в список пропавших без вести вместе с членами благотворительной организации. — Успокойся, это группа спасения, — выйдя из оцепенения, Кристина попыталась вмешаться. — Мы поможем, успокойся. Парень, словно уже ничего не понимая, волком посмотрел на окруживших его мужчин и неожиданно для всех ударил одного солдата, сбил с ног второго и рванул на улицу. Кристина, пораженная прыткостью раненого пленника, побежала за ним. Вновь пошел дождь, делая военную атмосферу еще более мрачной и устрашающей. Парень бросился к колодцу. — Даня! Ребята из SWAT заметили его, пришли на выручку, когда он, заглянув колодец, в панике осматривался по сторонам, словно ища что-то. На его лице проступило холодное, жестокое выражение лица, и он, не секунды не раздумывая, спрыгнул в колодец. Его не успели остановить; раздалась новая ругань, штурмовики забегали вокруг, нашли какую-то веревку. Кристина на деревянных ногах, оглушенная происходящим ужасом вокруг, подошла ближе. Из колодца как раз вытащили маленькую девочку лет семи, с нее ручьями стекала вода. Перепуганная насмерть малышка молчала и даже не закатывала истерику, но в ее наполненных слезами глазах светилась мольба. Она сжимала маленькие кулачки и ждала, когда из колодца вытащат других. Спецназовцы тоже спустились вниз и помогли выбраться двум парням. — Даня, только посмей сдохнуть сейчас! Даня! Мрачное небо тяжелой плитой нависло над ними, заливая следы бесчеловечности преступников. Спасатели уложили бессознательного парня на землю. Посиневшее тело в бесчисленных ранах казалось мертвым, но Ярослав продолжал завывать и трясти его, словно это могло помочь. К ним подбежали медики с носилками. Что-то говорили, вкалывали, проверяли. Но Кристина уже ничего не слышала: она смотрела на тело, на искаженные мукой черты лица и метки, что выделялись на изможденных парнях. Метка Доминанта и метка саба.