Он был прекрасен.

Он был прекрасен. Он был прекрасен во всем. Его голос, линии тела, черты лица. Возможно, даже глаза, что он скрывал,

были прекрасны. Ох, как же хотелось в них заглянуть всего раз, утонуть и исчезнуть навсегда. Его движения были изящны, восхитительны. Он был словно произведение искусства, на которое хочется смотреть и смотреть. До самой смерти. Ох, лишенный зрения ищейка — был мечтой мечника, столь недостижимой и такой близкой. Конечно, все эти вещи не были столь важны ему, в первую очередь то, что полюбилось в этом прекрасном парне — его внутренние ценности, характер и готовность встать жизнью за спасение миллионов. Мечник видел куда больше других, он видел в Дзёно то, чего не видел никто другой. Но даже несмотря на это, Сайгику был вне зоны досягаемости. Так считал Суэхиро. Но сейчас, сидя обнаженным на полу, связанным неудобной красной веревкой, он смотрит на свой объект обожания, что ходит вокруг, проводя порой рукой по линии веревок, что связывали руки Тэтте, убеждаясь, что они должны выглядеть великолепно. Руки у Дзено были столь нежными, ухоженными и казались холодными по сравнению с теплом, исходящим от тела Тэтте, это заставляло муражки бегать по коже мечника и изредка вздрагивать. На лице его улыбка, такая прекрасная, как всегда, глаза закрыты, а руками он то и дело касается волос Суэхиро, присаживается перед ним, ведя руками по скулам, да встаёт, отходя к кровати, что была перед Тэтте. — Я уверен, что даже твое тупое лицо не портит картины. Я хорош в связывании. После этих слов Сайгику усаживается на мягкую кровать, застеленную алыми простынями, да закидывает ногу на ногу, вытягивая пальчики на одной из них. Он запретил Тэтте говорить и тот послушно молчал, ибо сам согласился на эту "игру". Дзёно сказал, что они могут переспать, но есть условия. Тэтте не из тех, кто согласился бы переспать даже с любимым человеком просто так, без каких-либо ответных чувств, но Дзено был так обворожителен, что на какое-то мгновение, когда сердце прекратило стучать, ему подумалось, что Сайгику любит его. Тэтте был согласен на все, буквально на все, потому что ему нравился Дзено и каждое его действие тоже нравилось. Нет, он не был безумцем, знал, где проходит черта, ибо сам эту черту и провел, просто знал, что Дзено не будет ее переступать. За долгие годы совместной работы он слишком хорошо узнал Дзено, даже если это было не особо заметно. Если потребуется, он будет молча терпеть, не скажет и слова, потому что бывали ситуации куда хуже, а здесь всего лишь парень, в которого он влюблен по уши и его садистские наклонности, к которым Тэтте привык. Если это не касается гражданских, а только их двоих — можно. Можно позволять Дзено делать все, что ему вздумается и сейчас ему захотелось этого. Не долго Сайгику сидел без действий. Закинул ногу на ногу, пальчиками руки пробегаясь от коленки к ремню своих брюк и поднявшись к рубашке, медленно начинает расстёгивать пуговицы на ней. Остановившись на уровне ключиц он провел рукой от шеи до них, приоткрывая рот, чувсвуя муражки уже на своем теле, уж очень оно чувсвительным было. Но на ключицах задерживается недолго, ибо на его теле достаточно соблазнительных частей, что требовали внимания и ласки к себе. Казалось, Дзено был рожден для того, чтобы сводить с ума своим телом. Продожил неторопясь совсем, вытаскивать пуговицы из петель, пока они не закончились, после чего соблазнительно спустил вещь со своих плеч. Он не снимает ее, считая, что так выглядит куда развратнее, сам открывает вид на совершенно чистую шею, без единой отметины и чуть отводит ткань в стороны, показывая впалый животик и свою грудь, поджимая губы, слыша, как же сильно бьется сердце его напарника, что сидел напротив и смотрел. Как же это заводило. Он снова проводел рукой по своему телу, на этот раз остановившись на груди, обводя пальцем один из сосков, кончиками пальцев опускаясь все ниже по животу останавливаясь вновь у ремня брюк. Сердце Тэтте было было готово буквально выскочить из груди и, казалось, ничего прекраснее Дзено, что сидел перед ним, обнажая свое тело, касался себя везде, тихо совсем выдыхал, почти постанывал из-за своей сильной чувствительности и подрагивал от собственных касаний — попросту нет. Сайгику не теряя времени, которое растягивал как только мог, приступает к ремню своих брюк, что туго сидел на его талии, заставляя не особо ловко себя чувсвовать. Растегивая его и избавивляясь от лишней вещи, которой тоже можно было бы связать руки Тэтте или позволить связать себя. Подобные мысли часто посещали его голову даже на собраниях, когда Тэтте бесил его своими тренировками. Дзено откидывает ремень и снимает и штаны с нижним бельём вместе, сразу закидывая ногу на ногу. Тэтте же очень хотелось самому выбивать из него тихие вздохи, стоны, всегда хотелось, а не просто смотреть. Но он не мог даже мечтать о том, чтобы Сайгику просто обратил на него внимание и сейчас, находясь в подобном положении он был даже рад, что сейчас здесь сидит он, а не кто-то другой. Сидел Дзено так не особо долго, вскоре уже проводил своей тонкой кистью по ноге вверх к коленке, убирая ногу со своей ноги, раздвигая их в стороны, открывая взору напарника свой уже вставший член и ещё не помеченные ничем бедра, такие ровные, без единого изъяна. Но Сайгику не спешил начинать делать что-либо. Только сейчас Тэтте замечает, по его бёдрам тонко стекала смазка, что говорило о том, что он заранее подготовился и самостоятельно себя растянул. Почему-то только представив как это могло выглядеть Тэтте сглотнул, ругая себя мысленно за столь грязные мысли, которых быть не должно было вообще. А Дзено не устраивает только быстрый пульс парня перед ним, он вытягивает ногу к Тэтте, что сидел совсем близко, косаясь кончиками пальцев головки его члена, убеждаясь, что тот тоже возбудился. На лице, казалось, разыгралась ещё большая ухмылка, будто люди вообще могут так широко улыбаться, после чего уж очень больно надавливает ногой, наслаждаясь тем как Тэтте закусывает губу и откидывает голову, мелко вздрагивая от странно удволетворительных ощущений. Убрав ногу от брюнета, ищейка улёгся на подушки, что лежали за ним, расставил ноги в стороны, не пряча абсолютно ничего, будто здесь и не было никого, никакого парня, что раздражал своими вкусами или действиями. Парня, что навярника красив, черт его дери. Парня, которого так и хотелось притянуть и поцеловать, но этого он никогда не сделает, потому что гордость важнее, а Тэтте чурбан ебаный. Тцыкая, Сайгику набирает полные лёгкие воздуха и проводит рукой по своему члену, поглаживает уретру, почти неслышно стонет и кусает губы до крови, вжимаясь в постель, выгибаясь в спине. Он снова проводит пальцами по всей длине, останавливаясь на головке, создавая кольцо из пальцев, обхватывая ими свой орган, начиная двигать рукой и медленно толкаться в нее, приподнимая бедра. Пальцами второй руки он раздвинул ягодицы, открывая обзор на колечко мышц, которое стал разминать для начала, лишь надавливая на него пальцами. Суэхиро сидел не двигаясь, ибо возможности двигаться особо не имел. Зрелище одновременно поражало и восхищало, заставляло возбуждаться сильнее, хотя куда сильнее. Он хотел его, чертовски хотел, но даже если бы был свободен, не посмел бы коснуться, потому что ему не было сказано тех самых важных для него слов. "Я люблю тебя" — как же хотелось слышать подобное от Дзено, хотя бы понять, что ты ему не безразличен, но все, что видел Тэтте — агрессию в его сторону и хорошее отношение в сторону Тачихары. Порой, его брала ревность, но эти чувства утихали, ибо Суэхиро понимал, что сердцу не прикажешь и он хочет лишь одного — чтобы Дзёно был счастлив. Однажды он слышал как тот плакал в своей комнате, но не посмел зайти, чтобы утешить, ибо знал, что сейчас ему не место там, да и Дзёно не позволил бы себя утишать. Дзено вздрагивал, приглушённо стонал и извивался на постели. Ох сколько раз он делал это, думая о своем товарище, а после раздражался от того, что делал подобное? Возбуждение кружило голову и он забывал обо всем этом, выстанывая имя парня, что точно был в него влюблен, но ничего не делал. Только сейчас Дзено держался, ахая и ускоряя свою руку. Но не слыша ничего, кроме учащенного сердцебиения Суэхиро, его брало раздражение, потому в тот же миг Сайгику прекратил рукоблудство, вставая с постели, с недовольным лицом направляясь к Тэтте. — Твою мать, Тэтте, что это, блять, значит? Я тебя не завожу? — восклицая, он подходил к брюнету, усаживаясь на корточки перед ним. — Заводишь. — ответил он кратко и спокойно, как и всегда делал это, а глаза бегали по лицу парня, что был так близко и заставлял хотеть его ещё больше. — Тогда в чем проблема? Почему ты не умоляешь тебя развязать, коснуться меня? Почему я не чувствую твоего желания!? Ты же хотел со мной переспать, черт тебя дери. Так какого хрена, сейчас не действуешь!? — Ты мне запретил. Сайгику рыкает и хватает того за горло, стискивая зубы, сжимая руку так, будто действительно пытался задушить Тэтте, а тот в свою очередь молчит, смотрит на него и даже не пытается двигаться, хотя тело уже явно затекло. Дзёно молчит, ибо не находит слов, чтобы возмутиться. Всегда Тэтте выводил его и слов, чтобы высказаться просто не находилось. Это очень бесило. — Разве тебе не хотелось трогать меня? Касаться везде? Отыметь, где только можно!? Почему ты так спокоен, мать твою, даже сейчас!? — Я люблю тебя, Дзёно. — О боже, заткнись.— Дзено проводит рукой по его лицу ,после чего держа за подбородок впивается в его губы в резком поцелуе, что, возможно, означал взаимность его чувств. Тэтте отвечает, наконец, чувствуя на устах своих столь желанные губы, которые хотел всегда, и все, чего хотелось теперь больше всего — прижимать тело столь любимое к своему разгоряченному, проникая в рот чужой своим языком, начиная страстный танец с языком возлюбленного, оглаживая кончиками пальцев его позвоночник, заставляя муражки разбегаться по телу. Дзёно приподнимается и усаживается на чужие колени, упираясь своим членом в член Тэтте, заставляя вздрогнуть обоих. Руки уложил на плечи брюнета и приподнялся, отстраняясь от губ чужих, горячо в них выдыхая и шепча: — Но, несмотря на это, я тебя не развяжу и так и не позволю касаться себя. Но так и быть, проблему твою решить помогу. Секс — начальная цель их пребывания здесь и Дзено подготовился к нему, черт подери, будет ужасно обидно, если они ничего не сделают из-за того, что Тэтте идиот, один лишь посмотрит, второй потрогает. Так не годится. Убрав одну из рук своих с плеча мечника, парень опустил ее на член Тэтте, оглаживая плавными движениями, пальцем растирая по головке выступивший предэякулят, обхватывая в следствии его всей ладонью, начиная резкие движения, сильно сжимая ладонь, но убирает руку совсем быстро и улыбка на лицо его возвращается. Устраиваясь поудобнее на чужих коленях, он вновь уложил обе руки на плечи Тэтте и приподнялся, убирая их с плеч , дабы раскатать на члене партнера своего призерватив и нанести на него смазку, которые он прихватил с собой, когда вставал с постели. Закончив с этим, он откинул все в сторону, укладывая руку одну обратно на плечо мечника и, наконец, приступил к делу, медленно вставляя в себя член чужой свободной рукой, закусывая губу от неособо приятных ощущений. Несколько мгновений и он входит полностью, заставляя тело свое вздрогнуть из-за попадания по простате, а по телу Тэтте пробежаться мурашки, будто током прошибло. Ощущения достаточно странные и до невозможности приятные. Руки затекли, ноги тоже, но это не так сильно заставляло обращать на себя внимание, как Дзено, что вытворял такое. Он двигался плавно, выгибался, чтонал Тэтте на ухо, целовал его шею, грудь, оставляя засосы, только губ более не касался, ибо желал слышать Тэтте. И его желание было удовлетворено, ибо Сайхиро совсем тихо постанывал, сжимая губы вместе, будто старался скрыть эти звуки. Только такой расклад Дзено не устраивал. Ухватив его за щеки, он просунул меж губ чужих большой палец, заставляя приоткрыть его. Свои губы стиснул, показывая недовольство свое, а скорость движений сделал быстрее. Стоны Тэтте вернулись, даже стали более слышными и поза устраивала Дзено, нехватало только ласки спереди, потому, той рукой, которой он помогал себе ранее, он обхватил свой член и начал двигать рукой достаточно быстро, чувсвуя, что скоро кончит. Прижавшись к мечнику всем своим телом, он глухо застонал, ускорил движения свои и руки, через несколько секунд начиная мелко дрожать и обмякая на парне, укладывая голову на его плечо, изливаясь в свою руку, чувсвуя, что Тэтте кончил вместе с ним. На лице проскочила самодовольная улыбка. Недолго он так сидел, ибо начинал чувствовать себя униженым, сидя на чьем-то члене. Встав, он вытер руку салфетками, что достал из ящика, а после подошёл к Тэтте, развязывая веревки, освобождая его. Суэхиро медленно встал, разминая свои конечности и недолго постоял, просто смотря на своего напарника, снимая призерватив и, завязав его, выкидывая. Поджав губы, мечник подошел к слепому и крепко обнял, прижимая к себе как только мог, меж лопаток его оставляя поцелуй. — А ты меня? Дзено недолго молчит, но все же подает голос, не двигаясь с места: — О чем ты? Конечно, он понимал о чем Тэтте, он просто спросил то, что точно спросил бы любой, после своего признания, ибо желал знать ответ, а Дзено отвечать желанием не горел. — А ты меня любишь? Я тебя люблю, Дзёно. Стиснув зубы, он резко убрал от себя руки Суэхиро, развернулся к нему лицом и оставил лёгкий поцелуй на его губах. — Сойдёт за ответ? Тэтте легко улыбнулся, подхватывая его на руки и укладывая на постель, после чего лег рядом, крепко обнимая, утыкаясь носом в его макушку. Сам же Сайгику прижался к Суэхиро, носом тычась в его ключицу, переплетая ноги с чужими. Он был прекрасен. Он был прекрасен во всем. Его голос, линии тела, черты лица. Возможно, даже глаза, что он скрывал были прекрасны. Ох, как же хотелось в них заглянуть всего раз, утонуть и исчезнуть навсегда. Его движения были изящны, восхитительны. Он был словно произведение искусства, на которое хочется смотреть и смотреть. До самой смерти.