cover me

Джисон щелкает крышкой, и энергетик шипит, чуть выливаясь несколькими каплями на алюминий. Он втягивает сначала с поверхности, а затем делает несколько глотков, довольно шипя после. Бодрость появляется вместе с отголосками на подкорке усталого мозга, слишком похожими на то, что говорил ему когда-то Минхо: «Энергетики вызывают тревожность, бессонницу, нервозность и покраснения кожи. Ты буквально всем этим страдаешь и без них и только усугубляешь ситуацию». Он хмыкает от воспоминаний и заливает в горло сразу полбанки. То, как он раздражался в ответ, говоря: учить его не надо, папочку в отношениях он не искал, а разговоры Минхо о его здоровье — манипуляция. «Я лишь хочу, чтобы ты был в порядке. Это что, грешно?» — голос Минхо снова всплывает в сознании. Приглушенный, робкий, фразы скомканы и сказаны со страхом. Боязнью спугнуть. Джисона было легко спугнуть. Он не умел принимать заботу. Любой милый жест или чуткую рекомендацию он воспринимал в штыки. В очередной такой день, когда Минхо накрыл его пледом, спрашивая, какие закуски ему принести с кухни для просмотра любимого шоу на ютуб, Джисона переклинило. «Знаешь. Я тут подумал. Я вообще не хочу отношений. Никаких и ни с кем.» — пытаясь звучать нагло, он все равно резко прервался, голос предательски надломился, будто душа велела заткнуться. Неужели он правда это сказал? Он помнит абсолютную растерянность в позе Минхо, застывшего у дивана. Помнит его взгляд, сначала непонимающий: будто думал, ослышался. Потом такой болезненный, что Джисону вмиг хотелось приставить руки к шее и задушить самого себя. Но он мог лишь лежать, стеклянными глазами пялясь в Минхо. Минхо же мог лишь замереть, а когда слезы сами молчаливо хлынули из красивых, но таких сломленных глаз, отвернуться и пойти к выходу. То, как Минхо через неделю приехал и собирал вещи, молча, со сдержанностью и гордостью. То, как Джисон так и не объяснил, почему оттолкнул его, не попытался открыться ему и исцелиться вместе. То, как Минхо попытался спросить, лишь раз, все так же шепотом и робко, прямо у двери со всеми сумками с вещами: «Почему». То, как Джисон просто попрощался вместо ответа. Все это снова тревожной бурей проносится в голове. Когда-нибудь он поймет, как разобраться в себе, как принимать заботу, как вернуть его. Если не будет слишком поздно. А пока он заливает остаток энергетика в пустой желудок. Три месяца для Джисона пролетают в полнейшем блэкауте. Темные шторы, загораживающие дневной свет круглыми сутками, неоплаченные интернет и телефон, отрывающие от реальности, отсутствие аппетита и абсолютное бессилие. Он сам себя довел до этого, или все было на поверхности? Это все из-за того, что он решил покинуть Минхо, или это всегда разъедало его нутро, но с Минхо глушилось секундными периодами эйфорической близости и заботы? Он не знает, искал ли его Минхо. Пытался ли выйти на связь. Через две недели после того, как тот съехал, Джисон решил больше не пополнять баланс. Трафик истек так же как срок годности Джисона. Так он решил. Каждый день все, о чем он думал — усталость оставаться. Мысли закручивались в уродливую воронку, поглощая все попытки выползти, справиться. В крайнюю неделю третьего месяца он с трудом поднимался даже в туалет. Но вечером услышал звонок в дверь и заставил себя встать с кровати. Заправив отросшие сальные волосы за ухо, он попытался дойти до входной двери, периодически заваливаясь на стену или другие объекты квартиры. Отсутствие в желудке нормальной еды месяцами — вылилось в анемию, нести он себя почти не мог. Перед тем, как повернуть замок, он упал на колени. Силы стремились к нулю, когда слабые дрожащие пальцы проворачивали щеколду. Взгляд поднимать было не нужно. Он узнал его по ботинкам, джинсам и положению ног на плитке подъезда. — Тебе плохо? Джисон? Что… — Минхо закрывает за собой дверь и падает на колени рядом, едва касаясь плеча, — Что такое? Вызвать скорую? — Н-нет, — голос дрожит от слабости организма или души перед глазами напротив, — Что ты тут забыл? — Свое сердце. — Что? — Ты спросил, что я здесь забыл. Я забыл его, — Минхо не сдерживает слез и касается пальцами щек, придерживая, чтобы не дать голове упасть от бессилия шеи Джисона, — Что с тобой случилось? — Я сам с собой, — хмыкает Джисон, но слезы хлещут, заставляя подавиться, — Это сделал. Я не могу найти. Выход. А потом. Потом Минхо без слов несет его в ванну. Потом мягко касается кожи мочалкой. Потом отпаивает литрами сладкого сока, по его словам от поднятия сахара в крови он чуть взбодрится. — Меня не надо спасать. — Замолчи сейчас же. Ты говорил мне это всегда, но я никогда и не спасал тебя, Джисон. Если твоя жизнь под угрозой, я как и любой адекватный человек просто приведу тебя в себя. Это не спасение, это поддержка. Спасти себя ты можешь только сам. Но это не значит, что я буду стоять в стороне. В отношениях. Любых отношениях. Так не делается. Я никогда не смогу быть равнодушен к твоим проблемам, Джисон-а. — Я бросил тебя. К-как ты, — сил чуть больше, но голос по-прежнему дрожит, — Как же твоя гордость? — Ты бросил себя. Моя гордость в порядке. Я люблю тебя и хочу помочь найти выход. И да, я горжусь тем, что пришел сюда, пока не поздно, — в конце он действительно с гордостью хмыкает, что вытягивает из Джисона его первую легкую улыбку за последние месяцы. — Мне нужен психотерапевт, да? — Вероятно. Если ты сам решишься. Я буду рядом, — он помогает ему улечься в свежую перестеленную постель в чистой пижаме. Комната предварительно проветрена, и Минхо идет поставить диффузор, принесенный им вместе с продуктами. — Минхо? — пытается громче позвать Джисон, на что старший сразу подходит и садится рядом с кроватью, опускаясь щекой на руку парня. Смотрит так, будто видит в Джисоне всё, пока Джисон видит в себе только темноту. — Прости меня. Я очень люблю тебя. Но. Я боюсь самого себя. Я не хочу, чтобы ты был несчастен со мной. — Позволь нам обоим решать за наши отношения. Не только сам с собой. Ты моя родственная душа. Мне плохо без тебя и тебе плохо без меня. Но мы — не все, что есть в наших жизнях. Тебе нужно найти все остальное. Мы справимся. Веришь? — Верю. За два последующих года Джисон прошел более двухсот часов терапии. Минхо был рядом. Джисон нашел свои смыслы. А еще. Он больше никогда не выпускал руку Минхо из своей собственной.