Подчинение

— Ну здравствуй, Гарри Поттер. Меня зовут Том Риддл. Гарри поднял взгляд на красивого человека, чье лицо уже было смутно знакомым и попытался осознать, что сейчас услышал. Ощущение нереальности происходящего, накрывшее его ещё в момент пробуждения, снова нахлынуло. Ненадолго Барти удалось вернуть его в реальность своими лаконичными угрозами и грубоватыми действиями, но пока они шли по устланым зелёными дорожками коридорам с огромными окнами и мраморными лестницами все вернулось к началу. Какого черта?! Гарри все больше чувствовал себя Алисой, падающей в кроличью нору. И то ли не было ей конца, то ли он давным давно достиг центра Земли и теперь снова двигался вверх, окончательно потерявшись в пространстве. Единственное, что было относительно стабильно — наростающее безумие. Убийцы в самом безопастном месте на свете, в его собственном доме. Тюремная камера в подвале поместья, напоминающего сказочный замок. А теперь… — Ты знаешь, кто я? Самый опастный человек в городе. Официально — владелец закрытого ночного клуба «Василиск» и ресторана «Тайная комната». А ещё, вероятно, крупный наркодиллер, вокруг которого Поттер-старший кружит уже несколько лет и все никак не подберется достаточно близко. Но даже это не самое важное. — Вы убили мою мать. Риддл хмыкнул. — Ну, пусть так. Полагаю, ты даже знаешь, почему? Гарри конечно знал. Лили Эванс, тогда уже два года как Поттер, была адвокатом. Молодым, но очень упорным. И изо всех сил пыталась если не вытащить — об этом, вероятно, речь уже не шла, — то хотя бы максимально уменьшить срок молодому парню, Стэну Шампайку, попавшему в криминальную сеть Риддла то ли по глупости, то ли из бедности. Возможно, все сразу. Лили уговаривала его пойти на сотрудничество со следствием и сдать пару человек рангом повыше, чтобы уменьшить срок. Но едва Стэн начал несмело давать показания, его защитницу подстрелили прямо возле следственного изолятора. Она дотянула до больницы и попросила спасать ребёнка. Отец потом часто говорил, что она была слишком упряма, чтобы потерять сознание. Говорят, если беременная без сознания, врачи спасают в первую очередь ее… Зашуганный Шампайк замолчал и сел на десять лет. Через три года его зарезали в тюремной драке. Джеймс поймал-таки убийцу жены и отправил за решетку, но поставил себе целью добраться и до заказчика. А Гарри остался с беспокойным отцом, навсегда потерявшим частичку себя вместе с любимой женщиной, и ее образом, окружённым сверкающим ореолом жертвенности. — Вы даже не станете отрицать? — мальчик вскинулся и взглянул прямо в прищуренные глаза напротив. Риддл приподнял ровные темные брови: — Зачем? Я много кого убил. У меня есть шансы тебя переубедить? — Гарри отрешённо покачал головой. — Давай-ка лучше поговорим о тебе. Поттер старательно не отводил взгляд, но невольно закатил рукав новой спортивной кофты и начал бездумно чесать запястье. И чёрт знает от чего он уже пытался себя отвлечь. От Тома Риддла, нависающего над ним как коршун, или от уже знакомого зуда в голове. — Ты знаешь, почему ты здесь, Гарри Поттер? Ну, это вопрос несложный. — Потому что невовремя вернулся домой. А потом не сумел убраться оттуда и вызывать полицию. — За последнее мы тебе благодарны. Но явись ты хоть на сорок минут позже… — Перестаньте! — не выдержал Гарри. Вина тяжёлым пластом навалилась ему на плечи, заставляя сильнее сжаться в кресле. Ногти, кажется, разодрали таки запястье до крови. — Я и так знаю, что сам виноват! Риддл молча уставился на него, чуть склонив голову на бок. — Вот как, значит. Любопытно. Очень любопытно. — Что вам нужно от меня?! Раз он ещё жив, на это должны быть более весомые причины, чем любопытство. — Если уж свалился ты на мою голову, давай проясним ситуацию, — мужчина встал из-за стола и медленно двинулся, обходя Гарри по кругу. Точно наброситься собирался. — Как мы выяснили, ты сам прекрасно понимаешь, что похищение было спонтанным… Гарри почувствовал, как от злости задрожали руки. — Это что, попытка оправдаться? Судя по лицу Тома Риддла, тот начинал сомневаться в его здравомыслии. — Это попытка донести до этой хорошенькой пустой головки, что в твоём выживании заинтересованы только два человека — это твой отец и ты сам. — Сомневаюсь, — едва слышно бросил Гарри, отводя глаза. Неприкрытая угроза несколько привела его в чувство. А вот канцелярский нож, оставленный рядом с перьевой ручкой и парочкой остро заточенных карандашей заставил его вновь задуматься о чем-то безрассудном и очень глупом. — Ты, я вижу, пошел в отца. У него тоже с благоразумием большие проблемы. В таком случае объясню простым языком: будь хорошим мальчиком, и мне не придется пересылать тебя ему по частям. Лезвие на столе соблазнительно поблескивало. Гарри облизнул сухие губы. Рациональная часть его отлично понимала, насколько затея опасная и бессмысленная. Даже если рана окажется серьёзной, вокруг полно доверенных лиц Риддла, которые вряд ли обрадуются такому повороту событий. А вероятнее всего, ему самому воткнут нож в горло, едва он успеет руку протянуть. Но может, попытаться просто унести его с собой? Вероятно, рано или поздно ему придется защищаться. Или облегчить собственную участь. — Вы для этого меня позвали? — проговорил он медленно, стараясь сосредоточится на разговоре, а не на желании нырнуть в спасительную темноту с танцующими золотыми пятнышками. А ведь Риддл может ему это устроить. Хоть по его воле, хоть без неё. — Прочитать лекцию о поведении? Да ещё кабинет этот как назло напоминал чем-то директорский. Только цветогамма серо-зеленая. И где у директора странные сувенирчики и крутящиеся приборы, у этого нефритовые змеи, мраморные шахматы и кроличьи скелеты под стеклом. Да ещё огромная кобра в террариуме. — Я хотел посмотреть, что именно мне досталось, — в голосе человека за его спиной промелькнуло неприятное веселье. — Так сказать, бонусом. — Посмотрели? — гораздо резче, чем стоило бы в его положении фыркнул Гарри. Он же не акционный товар в магазине, ей-богу! — Какого черта вам вообще понадобилось лезть в наш дом? — О, ты всё-таки включил голову и задумался об этом? Может, ещё день-другой и поймёшь, что твой старик не такой белый и пушистый? От возмущения перехватило дыхание. — Это вы мне говорите?! Вы продаете наркотики и убиваете людей! Риддл рассмеялся. Изящные ладони обхватили его за плечи, а острый подбородок опустился на темя. — Тогда почему я до сих пор не в тюрьме, малыш Гарри? Что мешает твоему папаше упечь за решетку такую сволочь? — Вы очень умная сволочь. Гарри нервно дёрнул плечами, пытаясь вывернуться из хватки, и ему неожиданно позволили. — Осторожнее, мальчик. Тебя разве не учили следить за языком? — Меня учили говорить правду! — Неужели? Даже странно, что Джеймс Поттер с этим справился — сам-то он лжец профессиональный. Ему следовало подождать следующей возможности, которой могло не представиться. Но Гарри иногда казалось, что он просто физически не может не совершать опрометчивых поступков. Бросаться на помощь в драку со скинхедами, лезть на крышу школы на спор с Драко Малфоем, карабкаться на старую узловатую иву за котом Гермионы, когда пожарные уже на полпути. Или красть нож со стола Тома Риддла, когда тот стоит в пол-оборота и есть шанс, что не заметит. Но Риддл, вероятно, не вскарабкался бы на этот преступный Олимп, если бы не замечал всякие мелочи. Учитывая, что у последнего сегодня явно было хорошее настроение, возможно, все закончилось бы кратким монологом о воспитании. Но Гарри не был бы Гарри, если бы не приложил все усилия к безнадежной попытке вырваться, пихая своего похитителя под колено. Свое поражение он признал секунду спустя, когда спиной и затылком приложился об пол, а сверху на него навалилось крепкое мужское тело. Его молча ухватили за запястья, отвёли их книзу и крепко прижали коленями, оставляя Гарри полностью беззащитным и обездвиженным. Мальчик дернулся и попытался вскрикнуть, но тонкая длинная ладонь зажала ему рот. — Тихо, — сдержанно приказал Риддл и его бешенство выдавала только крепкая хватка и сверкающие глаза. Гарри попытался мотнуть головой, чтобы сбросить чужую руку, но без толку — его держали крепко. — Я, честно, думал, что ты продержишься хотя бы до вечера. Но, видимо, наглость и безрассудство это семейное. — Другая рука стиснула шею. Как там Белла говорила? Стебелёк одуванчика? — Давай-ка объясню тебе по-другому, малыш Гарри. Он не мог пошевелить руками, только бестолково царапать жёсткий зелёный ковролин. Не мог согнуть ноги, встать на лопатки, чтобы скинуть с себя тяжёлое тело. Не мог повернуть голову на бок, вынужденный смотреть в глаза напротив. Не мог даже дышать. — Если ты не можешь вести себя как полагается, мне придется обеспечить твою покорность самостоятельно. Например, — Риддл сделал театральную паузу, будто перебирая варианты. — Тебе понравилось путешествие связанным, Гарри? Ты можешь провести следующие несколько дней привязанным к кровати, с питательной капельницей в вене, и катетером в твоём маленьком члене или вообще мочиться под себя. Горло сдавило до боли. Гарри судорожно забился, бросая остатки сил на выживание. Пятки быстро застучали по полу. Голову, казалось сейчас раздавят чудовищным давлением. На него словно гора рухнула. — Или, может, мне посадить тебя на цепь, раз уж ты ведёшь себя как дикое животное? Короткую, метра полтора. И сковать руки и ноги, чтоб ты никого не оцарапал? В глазах потемнело. Собственные конечности вдруг показались неподъемными, а голос, перечисляющий всевозможные кары, — далёким и тихим. — Куда же ты? Мы ещё не закончили. Шею отпустили. Гарри невольно повернул голову вбок и быстро, по-собчьи задышал, жадно хватая сухой теплый воздух. И несмотря на боль в горле, кашель и плавающие вокруг цветные пятна, ему вдруг стало хорошо. Не совсем так, как от наркотика, но чувство какой-то лёгкости, непонятной удовлетворенности и веселого возбуждения накрыли с головой. И будь он способен сейчас говорить, с лёгкостью согласился бы на все предложенные варианты наказания. Казалось, нет ничего, что он не смог бы преодолеть. — Запомни, Гарри, — цепкие пальцы обхватили его за щеки. — Пока ты здесь, я могу сделать с тобой все, что захочу. Могу бить, пытать, запирать, морить голодом. Могу отдать тебя кому-нибудь поразвлечься. Дорогая Белла, кстати, в обиде на тебя, за ее случайно раскрытый секрет. Хочешь провести с ней несколько часов в комнате для допросов? Хоть сутки. Хоть двое. Если это странное вбудоражащее чувство, от которого сводит мышцы и тяжелеет внизу живота продлиться ещё хоть немного, он готов терпеть что угодно. — Гарри? Тон изменился. Вместо тихой, хорошо контролируемой злобы мелькнуло неприкрытое удивление. — Это, — смешок, — не совсем то, чего я ожидал. Эйфория схлынула — то ли он надышался, то ли жгучий стыд привел в чувство. Гарри вдруг с ужасом понял, что откровенно возбуждён и интуитивно дернулся, пытаясь свести ноги. — Ну-ну, — Риддл улыбнулся, откровенно наслаждаясь его смущением. От стыда хотелось провалиться сквозь землю. — Ты очарователен, когда краснеешь. — Пустите! — горло саднило. Сейчас Гарри почти жалел, что его не задушили насмерть. Он снова зашелся кашлем, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. От удушья. Конечно, от удушья. Том Риддл встал, наконец-то покидая его личное пространство. Гарри с трудом сел, подобрав колени к груди и постепенно пытаясь отдышаться. Дико болела шея и расцарапанное запястье, на котором уже начинал наливаться синяк. И несмотря на страх, стыд и боль проклятая эрекция не уходила. Внезапно мальчик очень обрадовался, что из-за слезящиеся глаз и сбитого дыхания может согнуться в три погибели и не смотреть на Риддла. Тот, казалось, потеряв к нему всякий интерес, выглянул за дверь. — Барти? Отведи юного мистера Поттера в его комнату, пусть отдохнёт. На сегодня ему достаточно впечатлений.