Вечность

       На несколько минут воцаряется тишина. Аверина с некоторой опаской смотрит на сына, голова которого всё ещё повернута в сторону ушедшей с кухни Ольги, оставившей после себя лишь шлейф приятных духов, создавших её мнимое присутствие рядом. Словно эхом внутри отдается родной голос любимой:       — ты справишься, я в тебя верю — она верит в него, но верит ли он сам в себя? На самом ли деле так легко справиться с собственными эмоциями и болью, обжигающей душу?       Этот разговор должен был состояться уже давно, он назревал и загорался с каждым разом всё сильнее при столкновение обстоятельствами двух человек, но Паша всё никак не мог собраться с мыслями, внутри у самого всё сжималось от подобных натянутых отношений с матерью. Марина Леонидовна выжидающе молчит, в надежде получить всё -таки ответ на свой вопрос. Её появление вновь в жизни Рыкова стало весьма неожиданным и крышесносным, и к нему он явно не был готов. В голове одно желание: отпустить все обиды и жить дальше, но зачастую, для подобного одного желания мало, особенно, если против этого выступает та самая мышца за грудной клеткой, которая в данную секунду отчаянно бьётся о ребра, напоминая о своем существовании. Он должен решиться на это, ради себя, ради мамы, ради Оли и дочки, последний, ещё не появившийся в его жизни человечек, но уже столь желанный и любимый прибавляет мотивации вдвойне.       — Паш…— осторожно и тихо начинает женщина, заставляя обратить на себя внимание. — Я знаю, я во многом виновата: твоё не самое счастливое детство, смерть отца, моё отсутствие в твоей жизни — тяжело выдыхая — ты имеешь полное право на меня злиться, но и ты пойми…— Рыков неожиданно прерывает её, повышая голос, не дав возможности договорить до конца.       — Что мне понять, мам? — с вызовом — Где ты была когда я чуть не сдох после инсульта, когда мы с Олей попали в автокатастрофу? Почему ты сейчас заявляешься? — умеряя свой пыл, заставляя сердце остыть.       — Сын, я правда всегда хотела как лучше. Я хотела уберечь тебя — разводя руками — хотела, чтобы ты не стал таким же как твой отец, — Рыков, до этого момента опустившись глаза, зло улыбаясь резко смотрит на мать, когда та продолжает — хотела стать тебе близким человеком…       — У меня только один близкий человек, мам, и это Оля. Это благодаря ей я всё ещё жив, это она выхаживала меня, поддерживала, всегда была рядом. Она, а не ты. — сделав грубый акцент на последнем предложении. — и знаешь, я даже этому очень рад: есть хотя бы один человек, который меня никогда не предаст и в любви которого я ни секунды не сомневаюсь. — Аверина смотрит на него максимально растерянно. На глазах, кажется, застыли вовсе не свойственные для статной женщины слёзы. Арефьева, слыша за стенкой обрывки их фраз едва вздрагивает, искренне переживая. Слова Рыкова о ней безусловно дико приятны, но сейчас важно вовсе не это.       — Твой отец пил. — намного громче, чем раньше. — Пил каждый день, я уже говорила тебе об этом. Мы развелись и переехали с тобой вдвоём. Ты вырос, когда он умер, не стал меня слушать и уехал в неизвестном направлении. Что я могла сделать? Я искала тебя, находила, но ты снова убегал от меня — теперь уже Аверина нападает. Пашу словно ошпарили кипятком, нужно приходить в себя, избавляться от этого гнева и злости. Неожиданно перед глазами появляется их жизнь со стороны матери, и только сейчас он осознает, что сам во многом не прав.       —Прости, мам, я правда не знаю, что на меня вновь нашло— проводит руками по голове, спокойным и размеренным голосом.       — И ты меня прости — шепотом, — Давай попробуем всё начать по настоящему сначала? — аккуратно, не зная на какую реакцию сына она сейчас нарвется, накрывает его ладонь своей.       — Давай — накрывая сверху второй ладонью.       Их разговор слышен ещё около десяти минут, теперь он походит на спокойную и даже милую беседу.        Ольга, стоящая за дверью, улыбается облегчённо выдыхая, ощутив какой огромный камень с души сейчас упал и у мужа. Осторожно приоткрывает дверь и входит внутрь, не нарушая созданную идиллию.       — Предлагаю нам всем выпить чаю — подкрадываясь, когда мужчина уже успел заметить её краем глаза, опускает руки на плечи мужа, поворачиваясь к плите, чтобы наполнить чайник, но Рыков успевает её перехватить.       — Я всё сделаю, садись. — аккуратно тянет за запястье, вынуждая присесть за стол. Аверина ловит себя на мысли, что в который раз не узнает собственного сына. В последний раз, перед тем как они перестали общаться Марина видела его злым и холодным, казалось, будто он никогда не сможет стать другим и полюбить кого-то, но эта брюнетка, сидящая сейчас напротив явно смогла растопить его сердце до такой степени, что он без сомнений вручил его ей в руки. Заботой здесь, кажется, пропитан каждый уголок — Ты себя вообще как чувствуешь? — не без волнения в голосе, спрашивает мужчина, доставая с полки три чашки, обращаясь к Ольге.       — Всё в порядке— снова вдрогнув, почувствовав неожиданный толчок внизу живота, опуская к этому месту руку, погладив круговыми движениями.       — Питается? — кивает Марина на Арефьеву, уголки губ снова тянутся вверх.       — Ещё как — радостно улыбнувшись, почувствовав, что лёгкая боль ушла, сменяясь приятными ощущениями, позволив спокойно откинуться на спинку стула.       — Пашка тоже такой же был, невозможно было просто.— вспоминая свою беременность, произносит Марина Леонидовна.       — Значит, папины гены — с усмешкой утверждает Ольга, взглянув на мужа, который ставит перед ними чашки с горячим и вкуснопахнущим чаем.       — С травками? — уточняет брюнетка, вдыхая приятный аромат, вихрем распространившийся по квартире.       — Как ты любишь — с улыбкой, аккуратно протягивая чашку уже матери.       — Я сейчас, вдруг почему-то вспомнила, как Пашка когда был совсем маленький притащил домой котенка. — подносит к губам кружку и делает небольшой глоток. — А он такой грязный был, чумазый, даже не знаю, откуда он его притащил… — продолжает.       — Мам, я тебя прошу, давай сейчас обойдёмся без вот этих вот детских историй — просит мужчина, словно почувствовав некую неловкость.       — Рыков, да ладно тебе, интересно же. — отпирается жена, желая услышать продолжение истории— мне всегда было интересно узнать каким был в детстве мой любимый и дорогой муж — наигранно беззлобно улыбается, разворачивая шоколадную конфетку.       Диалог бы мог получить своё продолжение, если бы телефон Паши не зазвонил, раздаваясь гулкой трелью по квартире. Мужчина скрывается в другой комнате, по звукам из динамика Арефьева улавливает голос Кулыгина.       Женщины перемещаются на мягкий белый диван вместе с кружками в руках. Оля присаживается, подогнув под себя ноги и удобно устроивши подушку за спиной. Марина расспрашивает Ольгу о её самочувствии и дальнейших планах, предстоящем декретном отпуске и малышке в целом, делится ещё некоторыми подробностями из Пашиного детства. Обещает, что в случае чего, они могут на неё рассчитывать. Но через несколько минут после непродолжительной паузы Аверина продолжает уже намного тише:       — Оль, спасибо тебе — откровенно признается Марина, заглядывая брюнетке прямо в глаза.       — Это за что же? — с непониманием, делает глоток теплого напитка.       — За Пашу. Вряд ли бы он захотел мириться со мной без твоей помощи — смотря на дверной проем, убедившись, что Рыков не слышит, повернувшись обратно к Ольге.       — Марина Леонидовна — с улыбкой, — поверьте, Паше тоже всё это время было нелегко, хоть он и пытался это скрывать. Он и сам хотел поговорить с вами, но никак не мог на это решиться— уверенно произносит брюнетка. — а я просто очень рада, что всё наконец то разрешилась, что и вам и Паше стало легче, и очень, надеюсь, что дальше будет только лучше. — снова сделав паузу — Он вас любит — честно. — и я буду счастлива, если у нашей дочки будет такая бабушка — с теплой улыбкой на губах.       — Спасибо, — шепотом произносит Марина, благодарно кивая.       Вернувшись через 20 минут Паша застаёт женщин сидящих на мягком белом диване, Ольга расслабленно отчего-то громко смеётся.       — Стоило мне на время отойти, как вы уже спелись — со смехом произносит Рыков, обходя диван, целуя супругу в макушку, когда та поднимает на него голову, не переставая улыбаться, на несколько секунд прикрыв глаза, получая удовольствие от его действий.       — Да тут Марина Леонидовна столько всего интересного про тебя маленького рассказала — усмехаясь, отставляя кружку на тумбочку.       — Не сомневаюсь — с сарказмом, опустив ладони на плечи жены.       — Так, ладно, время уже много— Аверина смотрит на часы, приподнимаясь. — а завтра рано на работу вставать, да и вам отдыхать нужно — улыбаясь супругам.       — Мы проводим— Рыков, удерживая любимую за руку помогает подняться, и супруги направляются в прихожую.       Тепло попрощавшись, и закрыв за свекровью дверь, пообещав чаще звонить и сообщать последние новости, Арефьева притягивает к себе за шею мужа, приподнимаясь на носочки кратко целует в губы, явно находясь в воодушевленном и радостном настроении.       — Пашка, ты у меня такой молодец — снова кратко целует, запуская ладонь в его короткие волосы, начиная делать лёгкий массаж, пока мужчина улыбается, крепче удерживая брюнетку за талию. Знает, как ему тяжело дался этот разговор с матерью, но он справился — Ты у меня огромнейший молодец — повторяет она, ещё один поцелуй, но уже более продолжительный. — Я тобой горжусь — в самые глаза прижимаясь к груди мужа, пока его руки сцепляются в замок на её пояснице, а губы прислоняются к макушке, вдыхая родной аромат с оттенком утреннего цветочного шампуня.       — Тебе спасибо, Оль. — в полголоса над самым ухом, предупредив её вопрос — сама знаешь за что. — когда та снова создаёт с ним зрительный контакт. Рыков впивается в её губы, требовательным поцелуем, Ольга отвечает без промедления, в которой раз изучая вкус любимых губ.       — Люблю тебя…— тихо, лишь на мгновение оторвавшись от супруги, сквозь поцелуй, откровенно и честно.       — Знаю… Я тоже — шёпотом, на грани возможного.       Ольга не успевает среагировать, как оказывается подхваченной мужем на руки, и отнесенной в темную спальню, в которую свет пробивается лишь от уличных фонарей.       — Рыков, ты с ума сошел? — смеясь, сквозь поцелуй, сильнее удерживаясь за его шею.       — Давно, Ольга Кирилловна, давно…— аккуратно опуская её на кровать.       Холодные простыни побуждают сотню мурашек пробежать по телу, но его поцелуи не дают замёрзнуть, Арефьева чувствует их везде: сначала на собственных губах, щечках, плавно намечая траекторию спускаются на шею, заставив прикрыть от удовольствия глаза, затем на ключицах, груди, животе, пока руки справляются с пуговицами бежевой блузки. Разум туманиться слишком быстро, облачившись пеленой. Его глаза горят в этом сумраке спальни, и она отчётливо видит Пашин взгляд — так мужчина может смотреть только на по-настоящему любимую женщину. Сквозь тишину прорывается стук его сердца, ускоряющий ритм, пока горячее дыхание опаляет её кожу. Хочется отдаться его сильным рукам без промедления, чувствуя защищённость и уверенность. Рыков максимально нежен и осторожен в своих действиях, пожалуй, как никогда, настолько, что не любить его просто невозможно. Медленные движения сводят с ума, создавая максимальный комфорт и принося удовольствие. Он всегда знал, что и как нужно делать. Брюнетка засыпает на его плече обнаженная, укутанная в теплое одеяло в кольце его рук, с приятной слабостью в теле, под размеренное дыхание мужа, получив последний за сегодняшнюю ночь поцелуй на ключицах, крепко прижавшись к любимому мужчине.

***