Покорность Сицилии

      Время неумолимо медленно близилось к полуночи. Одиноко сидящая возле мраморной барной стойки девушка постукивала идеально-подпиленными ноготками по полу-опустошенному бокалу. Белое вино слегка подрагивало от внешних воздействий, напоминая легкие прибрежные волны. Словно те, на которые открывается вид из окна.       Сицилия. Сан-Вито-Ло-Капо — белоснежный пляж, кажущийся другим измерением под триадами звезд. Тихая итальянская музыка придает расслабленности и очарования атмосфере, витающей в воздухе. Вокруг счастливые люди, целующиеся парочки и беззаботные туристы. Горячие сицилийцы с умопомрачительными улыбками, такие открытые и восхитительные, отличающиеся от северных соотечественников.       Алессандра глубоко вдохнула, наполняя лёгкие морским воздухом, перемешавшимся с едким дымом кальяна, и бросила еще один взгляд на вход.       — Кого-то ждете? — приветливый бармен приторно-сладко улыбнулся, начищая стакан под виски.       — Бессмысленная была затея, — девушка улыбается в ответ и протягивает пару купюр, чтобы расплатиться за выпитое.       — Уверен, появится кто-то более стоящий, — Энтони, так гласил его бейдж, протянул купюры обратно. — Сегодня за наш счет.       Благодарно улыбнувшись и кивнув головой, русоволосая девушка забрала сумочку и направилась к выходу, расслабленной и уже не такой твердой походкой. В хмельной голове появлялись идеи для времяпрепровождения, но ни один не устраивал бы ее настолько, как запланированный раннее.       Коснувшись ручки двери и упершись на нее, чтобы открыть, девушка не почувствовала твердой опоры и потянулась вперед, рискуя упасть. Кто-то с внешней стороны в унисон открыл дверь. Еще мгновение и Алессандра растянулась бы на выкрашенном в песочный цвет крыльце бара, если бы не крепкие мужские руки, подхватившее ее вовремя за предплечья.       — Думал, ты меня дождешься, — приятный бархатный голос разрывает образовавшееся молчание.       — Как ты меня узнал?       — Твои глаза невозможно спутать с другими, Росси, — мужчина смотрит уверено, будто читая мысли по глазам и пронизывая душу.       Алессандра тихо выдыхает, все еще ощущая свое предплечье в цепком плену его руки. Кожа покрывается мурашками и неизвестно, то ли от прибрежного бриза, то ли от пронзительного взгляда.       — Отпусти, — она гордо приподнимает подбородок, но уверенность улетучивается при встрече с его хитрой ухмылкой. — Пожалуйста, Себастиан.       Его не нужно умолять, простого «пожалуйста» достаточно, что слишком сильно удивляет ее. Они спускаются к медленно охладевающему песку и, идя рядом, касаясь плечами друг друга, направляются в сторону отеля. Молчание между ними не напряжено, оно лишь спокойно прерывается шумом легких волн и доносящимися звуками итальянской мандолы.       Просторный номер встретил молодых людей прохладой включенного кондиционера и ароматом лаванды. Идеально заправленная кровать, тусклый свет прикроватных торшеров и белый тюль, вьющийся от сквозняка.       Девушка слышит звук закрывающейся двери, но не шевелится. Знает, что не имеет права начинать, пока не получит разрешения, поэтому покорно ждет, прерывисто выдыхая. Она ощущает касание теплых пальцев на плечах, они опускаются ниже, к локтям, к запястьям, сжимают тонкие кисти рук до боли и заводят за изящную спину, чуть ли не заламывая.       Алессандра наклоняет голову влево, подставляя шею для разгоряченных страстных поцелуев, и Себастиан совершенно без сомнений впивается в загорелую тонкую кожу губами, кусая и оставляя багровый след. Он не слышит в ответ ни малейшего звука и довольно улыбается, оставляет еще один укус, прижимая хрупкое тело ближе к себе.       Он ощущает ее дрожь, знает, как сильно она кусает губы, чтобы сдержать стон, чувствует ее жар через шелковое платье и свою льняную рубашку. Это, буквально, затмевает здравый смысл, срывает ему крышу, и в одно мгновение Себастиан прижимает девушку животом к стене, пытаясь будто оставить в ней отпечаток ее идеального тела.       Ему так сильно не хватало ее аромата, ее голоса и ее кожи под его пальцами. Он отпускает женские руки и исследует ладонями каждый миллиметр загорелой кожи от лопаток до внутренней части бедер, задирает шелковое платье, очерчивает округлые подтянутые ягодицы.       — Можешь объяснить, почему ты в белье, — он горячо шепчет ей на ухо, еще сильнее прижимает к стене своим крепким телом.       — Думала, так будет интереснее, — Алессандра шумно выдыхает, ее голос слегка охрип от продолжительного молчания и накатившей волны возбуждения.       — Я люблю, когда ты слушаешься меня, — Себастиан резко поворачивает девушку лицом к себе и втягивает в болезненно-дерзкий поцелуй, нещадно покусывая покрытые помадой губы.       Бретели платья легко развязываются под натиском крепких мужских рук и легкий шелк в мгновение соскальзывает с ее тела. Грудь попадает в плен цепких пальцев, они беспощадно сжимают соски до боли. Женское тело покрывается мурашками и слегка содрогается. Поцелуй прекращается, длинные русые волосы наматываются на кулак.       Она медленно расстегивает каждую пуговицу на его рубашке, постепенно оголяя крепкий торс. Алессандра касается губами его ключиц, вырисовывает дорожку, двигаясь ниже, опускается на колени. Без проблем расправляется с его ремнем и молнией на брюках, снимает их вместе с боксерами до уровня колен и кончиком языка проводит вдоль отвердевшего члена, будто убеждаясь в готовности.       — Росси, не медли, твою мать, — его томный шепот перерастает в тихий стон, как только девушка начинает посасывать головку члена. Она начинает с медленных плавных движений, знает, что ему безумно это нравится, знает, что он сам подтолкнет к нужному темпу, руководя ею за волосы.       Девушка углубляется, чувствуя напор его руки на своем затылке, постепенно ускоряется и замечает, как его колени слегка сгибаются. Она обхватывает основание члена правой рукой, сжимая его для лучшего эффекта, слегка задевает зубами и слышит вкрадчивое: «сука». Движения становятся резче и быстрее; Алессандра догадывается, как мужчина сдерживает свое желание поддаваться бедрами навстречу ее влажному и горячему ротику, и ее это до безобразия заводит. Между ног ноет и гудит так сильно, что русоволосая готова переступить черту и взмолиться, чтобы ее взяли сейчас же на этом холодном полу.       Себастиан еле ощущает опору под ногами, но ему так сложно остановить это безумие, которое итальянка вытворяет своим ртом. И ему кажется, будто на этом их сегодняшняя встреча вполне может завершиться, но спустя столько времени на расстоянии этого будет категорически мало. Ему хочется насладиться моментом сполна, получить максимум. И он уверен, что Алессандра будет совершенно точно согласна с ним, что она захочет все: быть оттраханной до ломоты в теле, ощутить его глубоко и близко, получить багрово-лиловые следы и кричать его имя до потери голоса.       Они рвут друг друга на части, выворачивают наизнанку — гранича между грубой покорной любовью и сумасшествием.       Себастиан говорит ей остановиться, и Алессандра беспрекословно выполняет сказанное, затем поднимается с колен и неуверенно заглядывает в светлые глаза, в которых буйство красок и эмоций заставляет дрожать. Он действует на нее точно гипноз — ослушаться невозможно. А ей это не нужно. Она покорна и знает, что только он в силах выжать из нее максимум. Максимум чувств, эмоций и ощущений.       — Чего ты хочешь? — Себастиан проводит носом по ее скулам, вдыхает полной грудью, будто пытаясь вобрать весь ее аромат полностью и без остатка. Она кружит ему голову, одурманивает. — Скажи…       — Хочу быть ближе, — Росси смотрит своими глубокими карими глазами, будто пронизывает душу. И Себастиан осознает, что не только она подвластна ему, но и он ей.       — Хочу, чтобы ты терзал мои губы, сжимал руки до боли, втрахивал в шелковые простыни мое обнаженное тело, держа за шею и позволяя с усладой и мольбой шептать твое имя… — девушка горячим лепетом покрывает его шею, ее талия в тисках мужских рук, под которыми белеет кожа.       Мужчина от понимания ее смиренности тихо стонет, эти слова в следующие мгновения станут реальностью.       Последние элементы одежды теряются где-то в темном углу комнаты, Себастиан подхватывает хрупкое тело на руки, чтобы быстрее добраться до кровати, и укладывает девушку на те самые шелковые простыни, коленом раздвигая стройные ножки. Он проводит пальцем по ее бесстыдно влажному влагалищу, с удовольствием отмечая ее полную готовность.       Алессандра молчит, знает, непозволительно издавать звуки. Не сейчас, точно не сейчас. Ее тело подрагивает от нехватки мужской ласки и Себастиан это видит и прекрасно понимает. Обхватывает губами ее сосок, играя с ним языком и зубами, больно оттягивая. Полустон срывается с приоткрытых женских губ, за что девушка тут же получает звонкий шлепок по ягодице, но сдерживать эмоции становится настолько сложно, что голова начинает кружится. Она уверенно зарывается ладонью в его длинных темных волосах, призывая не отстраняться от чувствительной груди, и получает еще один шлепок.       Трогать его без разрешения запрещено, однако, девушка слишком сильно этого ждала и хотела, чтобы держать себя в руках. Себастиан прекращает прелюдию и смотрит в ее бездонные глаза затуманенным взглядом.       — Ты ведь не хочешь, чтобы я остановился? — мужчина мучительно медленно проводит пальцами по низу ее живота, спускаясь к клитору и нарочно задевая его.       Алессандра кусает губы и отрицательно качает головой, не представляя, чем обернется любое сказанное ею слово. В этом и заключалась ее покорность: он мог делать все, что ему вздумается, но она… Она лишь поддавалась его действиям и ждала разрешения; ей нравилось слушаться его, ей нравилось быть в его власти, ей нравилось быть его куклой.       Себастиан оставляет влажную дорожку поцелуями от ее изящной шеи до низа живота, сильнее раздвигает ее стройные ноги и проводит языком между половых губ, после чего останавливается, чтобы прислушаться. Она все так же молчит, кусая нижнюю губу до крови и выгибая спину. Мужчина продолжает ласкать девушку языком, вырисовывая некие невидимые узоры. Ее коленки начинают подрагивать, что дает ему неимоверную уверенность в своих действиях. Не прекращая движения языком, Стэн вводит в нее палец, совершая небольшие толчки. Посасывает клитор, дует на него, а затем снова пленит горячими губами, вводит еще один палец.       Алессандра не в силах сдержать хотя бы еще один звук, протяжно стонет и зажмуривает глаза от прилива удовольствия. Все, что Себастиан делает между ее ног, просто сводит с ума, тело отказывается слушать мозг и будто живет своей жизнью, подрагивая и извиваясь, словно змея. Она понимает, что ее слабоволие может привести к последствиям, но ничего поделать с собой не может.       Мужчина не останавливается. Ему безумно нравится видеть ее полностью обнаженной, открытой и настолько возбужденной. Сегодня он плюет на привычные правила и разрешает ей стонать столько, сколько потребуется. Его эмоции бьют через край, ведь вот она: беззащитная, страстная, извивающаяся и полностью его, вся без остатка. Себастиан лишь на мгновение задумывается, может вседозволенность для Алессандры сделает все это сумасшествие еще более безумным, но в мгновение ее громкий стон перебивает мысли.       — Себастиан, — как же сексуально она шепчет его имя, — Я… я больше не могу…       Ему достаточно этих слов, чтобы прекратить, ведь на этом их ночь закончиться не может. Нет-нет, ни в коем случае. Ему нужно почувствовать ее изнутри, сломать, покорить, вдавить в простыни до боли и подарить свою грубую любовь.       — Поворачивайся, — девушка тут же выполняет просьбу, или вернее сказать приказ, едва управляя своими дрожащими ногами.       Себастиан нависает сверху, входя в полностью податливое и такое красивое тело, проводит левой рукой по плавным изгибам. Быть внутри нее, ощущать так близко и управлять — его личный сорт экстаза, не сравнимый с другими вещами в жизни. Совершать плавные толчки и слышать, как ее стоны тонут в подушках, ласкать нежную кожу и слышать ее аромат.       Алессандра чувствует новый прилив удовольствия, сегодняшнее послабление устоявшихся правил позволяет ей не сковываться в выражении эмоций и бессвязно что-то шептать вперемешку со стонами.       Себастиан переворачивает девушку на спину и закидывает ее ноги себе на плечи, вновь вторгаясь во влажное лоно. С его губ срывается тихий стон, который он тут же заглушает поцелуем. Ее губы искусанные, с металлическим привкусом крови, но при этом все такие же мягкие и манящие. Сплетение губ становится словно магнитом и оторваться невозможно, чувства словно противоположные заряды атомов соединяются. Продолжать хочется до бесконечности, но физически продлить это безумие не становится возможным.       Буря слишком сильна, ею трудно управлять. Но мужчина прикладывает все усилия и отрывается от губ девушки, берет ее за шею, несильно сдавливая, и наращивает темп. Он вдалбливается в ее тело, такое родное, податливое и сводящее с ума. Картина перед глазами доводит до точки невозврата: ее растрепанные по светлому шелку волосы, прикрытые глаза и сексуально прикушенная нижняя губа, упругая грудь, подпрыгивающая в унисон его движениям и выделяющаяся на ребрах изящная татуировка…       Алессандра слишком поглощена моментом, глаза непроизвольно прикрываются от удовольствия, но в короткие мгновения ей удается взглянуть на Себастиана: его темные волосы слегка влажные, капельки пота стекают по крепкой груди, рот приоткрыт и едва слышимые мужские стоны звучат, как самая приятная мелодия на свете. Она больше не в силах сдерживать себя. Внутри все содрогается, оргазм стремительно накрывает ее тело пенящейся волной, зарождающейся внизу живота и растекающейся до макушки и кончиков пальцев на ногах. Каждый миллиметр кожи будто горит, но в то же время застывает словно лава на морозном воздухе.       Себастиан делает финальные толчки и ощущает, как его тело максимально расслабляется, обмякает. Он едва в силах перекатиться на бок, он чувствует, как трудно дышать еще несколько секунд и как перед закрытыми веками взрываются вспышки.       Двое еще пару мгновений лежат неподвижно в полной тишине, с приоткрытой балконной двери доносятся звуки итальянской мандолы. Прохлада окутывает еще разгоряченные после секса тела, вызывая табуны мурашек у обоих.       — Я могу остаться до утра? — Алессандра шепчет едва слышно, будто опасаясь, что Себастиан ее услышит.       Он от неожиданного вопроса не дает ответ сразу, поворачивается на бок и рассматривает ее обнаженное тело, будто оно подскажет, что говорить.       — Твой брат не простит этого.       — Находясь на Сицилии, ты уже подписал себе приговор, — девушка смотрит ему прямо в глаза, будто душу наизнанку выворачивает.       — Я сломал тебя, чтобы просто овладеть.       — Это секрет, который я храню, — Алессандра склоняет голову вбок. — Если они доберутся до тебя, то и до меня тоже.