Аутоагрессия.

— Я вообще не понимаю, какого хрена ты засунула её реабилитационный центр? Ей просто нужно было бы сходить к психиатру, проработать свои личные проблемы, и всё! Парень размахивал руками, кричал на девушку, еле сдерживая себя, чтобы не ударить её. Сама же девушка знала, что он её не коснëтся, это просто вспышка гнева. — Ты же её родная сестра, которая должна была быть с ней постоянно. Ты всегда вытаскивала её из любого дерьма, что на этот раз случилось? Неужели она тебе надоела? — Знаешь что, милый мой хороший Стас? Я прибегала к ней по первому зову, только тогда, когда она меня сама звала и сама мне звонила. Когда ей действительно было плохо, она звонила мне, но в этот раз она не нуждалась во мне. — Очень даже интересно, а в ком же она по-твоему нуждалась? — эта ядовитая усмешка очень бесила Карину. Стас являлся парнем её родной сестры. Они встречались около трёх лет, и эти отношения радости девушке точно не принесли. Каждый раз, когда она ходила с ним гулять, приходила в слезах, запиралась в комнате и ни с кем не хотела разговаривать. Карина даже не понимала, почему она с ним встречается, раз он такой ужасный человек. Но это всё можно было объяснить одним простым словом — любовь. Как говорится: «любовь зла, полюбишь и козла.» Это была самая больная любовь. Самая первая, и к тому же самая болезненная. Её сестре всего лишь 19 лет, она уже столько натерпелась от этой жизни. Стас постоянно ревновал её, оскорблял, когда ей было плохо, он не приезжал, и просто оставлял её одну с разбитым сердцем. Он никогда не поддерживал её, никогда не говорил ласковых слов и прочее. Хотя Ева очень сильно нуждалась в этом человеке. Она понимала, что с ним не будет никакого будущего, но продолжала его любить. Еве очень сильно хотелось отказаться от этой любви, но не могла. Ей казалось, что она больше никого никогда не сможет полюбить так сильно, как Стаса. Он был для неё всем, но, к сожалению, сам Стас этого не ценил. У Карины очень сильная ненависть к этому человеку и видеть его в своей квартире точно не желает. Он уже несколько недель приходит сюда и кричит на неё. Около полутора года назад Карина узнала, что её сестра наносит себе вред. А если быть точнее, она режет себе руки и другие части тела. Несколько раз удавалось спасти, но она продолжала это делать вновь и вновь. Будто Ева совсем не дорожила своей жизни, ей было плевать на всех, кроме Стаса. Родителей у них нет. Они погибли в автокатастрофе, и с тех пор Карина полностью взяла опекунство над своей младшей сестрой. Карина, конечно, пыталась оберегать её от разных ситуаций, иногда у неё это получалось. Но не получилось уберечь младшую сестру от такого подонка, как Стас. Ева продолжала делать это постоянно, она не видела границ. Наносила себе урон каждый божий день: и днём, и вечером, и ночью. В определённый момент Карине это всё надоело, и она определила сестру в реабилитационный центр, где ей должны были помочь. Сама Карина не могла уже справляться с её состоянием, потому что сестра никого не слушала. То есть ей было плевать абсолютно на всех, кроме Стаса И, наверное, за месяц до того, как её определили в реабилитационный центр, девушка поняла, что своему парню она абсолютно не нужна. Это сыграло злую шутку на моральном состоянии девушки. После этого она резала себя ещё больше, не оставляя живого места. Сказать честно, Ева не особо-то и сопротивлялась. Она была готова лечь в реабилитационный центр. Когда Ева наносила себе вред, она звонила Стасу. Пыталась с ним как-то поговорить, пыталась наладить отношения, сгладить все конфликты и так далее. Но он просто-напросто не брал трубку. Ева нуждалась в нём, звонила ему очень много раз, но ему это не нужно было. И только тогда Елисеева начала задумываться: «а почему же их отношения длились столько времени, если нет любви абсолютно?» Ответ был довольно прост. Ему нравилось играть с ней. Нравилось видеть, как она страдает и как сильно привязана к нему. И после этого хотела носить себе урон ещё больше и ещё глубже врезать лезвие в кожу. Ева понимала, что это неправильно, что в какой-то момент она может перестараться, потерять много крови и вовсе умереть. Но она уже привыкла к этому и не могла остановиться. У неё была зависимость от селфхарма. В принципе, как у алкоголиков от спиртных напитков и у наркоманов от запрещённых веществ. — Какой же ты всë-таки придурок. — высказалась Карина. — Она нуждалась в тебе все эти годы, она хотела, чтобы ты был с ней рядом, и понял её. Но тебе это не нужно было, ты постоянно веселился с какими-то другими тёлками, а когда Ева тебе звонила, ты не брал трубку. — Я не был с тёлками, я был занят, поэтому я не мог брать от неё трубки. Я несколько раз пытался ей объяснить, что я работаю, у меня нет времени на её тупые разговоры, — было видно, как Стас нагло лжёт. Карине прямо сейчас хотелось вцепиться в его наглую рожу и расцарапать всё. У неё не было желание смотреть на человека, который морально убил её сестру. И не только морально. Она не нужна была ему, когда Ева находилась дома, в депрессии, в истериках, пила антидепрессанты, успокоительные, пыталась с собой сделать всё, что угодно, чтобы не чувствовать ничего. А сейчас он просто приходит с претензиями, зачем же Еву отправили в рехаб. Но чтобы вытащить из этого состояния, он сам ничего не сделал. Этот парень просто мотал нервы, убивал её нервную систему, убивал её полностью. Даже не любил её. Просто игрался с её чувствами, а затем посылал. — Как ты смеешь стоя в этой квартире, на этой кухне, кричать на меня, так ещё нагло врать в лицо мне?! Я прекрасно знаю, какая у тебя работа и с кем ты работаешь по ночам, — сквозь зубы прошипела Карина. Карина — девушка неконфликтная, но если её вывести, то она не сможет себя сдерживать. Особенно если дело касается её сестры. — Я определила Еву реабилитационный центр, чтобы ей помогли, чтобы она вышла оттуда нормальным человеком, — Карина взяла его за воротник кофты. Лицо Стаса нужно было видеть. Он не ожидал, что Карина будет такой злой. Никогда не видел, чтобы сестра его девушки была такой агрессивной — Слушай сюда ты, я заплатила огромные деньги врачам, чтобы они присматривали за ней, чтобы они всегда были рядом, если Ева захочет что-то с собой сделать. А что сделал ты для того, чтобы моей сестре было хорошо? Ты просто убил её. Ты превратил её в того человека, который не ценит жизнь. Она чувствовала себя просто ничтожеством из-за тебя. Это ты, тварь, виноват в том, что она стала такой, что она режет себя постоянно! К сожалению, Карина не выдержала и начала бить его в грудь. Она била его до такой степени, чтобы он начал сильно кашлять. — Пошёл вон отсюда, чтобы я больше не видела тебя с твоими претензии. Попробуй только на шаг к ней приблизиться, я уничтожу тебя! — девушка со всей силы вытолкала его за порог квартиры и закрыла дверь прямо перед носом. Она его больше не хочет видеть. *** Елисеева открыла окно в своей палате и выпустила туда дым. Недавно к ней приходила подруга и принесла несколько пачек сигарет. Они могли помочь в такой трудной ситуации. Нет, она не хотела сбежать отсюда. Просто немножко тяжело находиться запертой здесь в четырёх стенах. Ева, наоборот, благодарна своей сестре, что та определила её в этот реабилитационный центр. Здесь ей действительно помогают, чему она очень рада. Но Ева даже не ожидала, что она будет в одной палате с человеком, чьи песни слушала на протяжении нескольких лет. Она знала, что у него тоже проблемы. Ева всё знала про него. И понимала его. Изначально был шок, какое-то отрицание, но потом Ева приняла это. Елисеева оказалась в одной палате с Глебом Викторовым, он же исполнитель песен под псевдонимом «три дня дождя» Ева слушала все его песни, и они все скачанны у неё на телефоне. Она как-то мечтала попасть на его концерт, сфоткаться с ним, подарить какой-то подарок и обсудить некоторые моменты, но оказалось так, что они в одной палате. Елисеева даже не думала, что она и Глеб будут как-то общаться. Но жизнь бывает непредсказуемой. — Вот знаешь, я не понимаю, как можно с аутоагрессией, так называемой, залететь в ребуху. Вот я алкоголик, наркоман, и это понятно как лечить. А как можно получать удовольствие от того, что ты наносишь себе урон? Что такое селфхарм? — смотря на Еву, хотелось увидеть что-то живое. — Когда я это делаю, я испытываю чувство облегчения. И после того, как я опустошённо лежу в ванной, я ощущаю, что будто меня все простили, но всё равно испытываю чувство вины, а я хочу просто спрятаться от всех, — подняв на него глаза, казалось, что нашла что-то родное. — Я даже винила себя в том, что недостойна любви от него. Типа, я не такая, как все, кто его окружают. Мне надо быть лучше, но потом поняла, что всё бесполезно. Он не любил меня. После того как Елисеева легла в этот центр, Глеб решил узнать историю, почему же она здесь оказалась. Он узнал, что до такого состояния её довёл уже бывший молодой человек. Рассказала, что всё это время на ней были розовые очки, которые она долгое время не могла снять. Но когда сняла, было уже поздно. Наносила себе вред из-за чувство вины, что она не такая, как другие девушки. А позже уже наносила себе вред из-за того, что испытывала облегчение, раз смогла избавиться от него. Её тело словно было куском мяса. На руках, ногах, животе, рёбрах были многочисленные шрамы, от которых страшно по сей день. — Я знаю, что ты считаешь меня дурой, да я и сама этого не отрицаю. Просто любовь иногда с людьми творит неадекватные вещи. Если бы можно было вернуть назад, я бы никогда не была с ним вместе и бросила бы его сразу, — докурив сигарету и, выкинув её на улицу, закрыла окно, смотря на Глеба. — Я ведь конченная, да? Ну скажи, что да. — Я так не скажу,— на полном серьёзе отвечает. Они вместе сидят на подоконнике, смотрят друг на друга и пытаются успокоить. В жизни каждого из них было такое дерьмо, из которого им помогают выбраться, поэтому ещё не всё потеряно. Они просто сломались. К счастью, Глеб и Ева попали в одну палату, где у них схожий мир. Елисеева много раз слышала, что Глеб слишком грубый, злой, неуравновешенный человек, и с ним лучше не общаться, но сейчас она видит совершенно нормального человека. Правда, есть свои тараканы. Но а у кого их нет? И Ева поняла, что лучше не судить книгу по обложке. Для начала нужно раскрыть, узнать, прочитать, а потом делать выводы из прочитанного. — Я никогда не думала, что буду общаться с человеком, чьи песни знаю наизусть, ха-ха. Это так прикольно, — улыбается голубоглазая. — Всё когда-то бывает в первый раз. Я вот тоже не ожидал, что попаду в ребуху. Но это был единственный выход, и другого варианта не виделось. Ему было приятно общаться с этой девушкой. Какой бы её не описывали некоторыми медсëстры, она всё равно оставалась нормальным человеком. Глебу говорили, что она психически неуравновешенная, что в любой момент может схватиться за что-то острое и разрезать себе все руки, все ноги, всё тело. Но Глеб пока что такого не замечал. То есть, если она действительно приехала сюда лечиться, значит, она понимает, что не нужно этого делать. Если честно, то Глебу очень жаль её. Это такая ненормальная любовь, зависимая и ненужная. Это больно. Ты думаешь, что это твой человек, с которым ты сможешь построить нормальные отношения, задумываться о семье, о детях, а на самом деле он тебя не любит, просто привязал к себе и всё. Даже непонятно, для чего он это делал, раз не любил Еву от слова совсем. Он просто держал её, не давая уйти. Может быть, в глубине души была частичка любви к ней, но он её не стремился показывать. — Я тоже никогда не думала, что окажусь в реабилитационном центре. Не думала, что буду издеваться над своим телом, не думала, что у меня будут такие ужасные шрамы. А ещё я не думала, что у меня будет такой ужасный парень, который не любил меня никогда и просто играл с моими нервами и чувствами. Ева, находясь этот месяц в реабилитационном центре, уже не думала о Стасе. Ей было плевать на него: что он, где он, как он дышит, с кем он встречается и так далее. Она в принципе не должна думать о человеке, который сломал её, который издевался над ней и не давал спокойно жить. Каждый день возникали ссоры, каждый день она билась в истерике, была в глубочайшей депрессии, хотела умереть от той боли, что у неё находилось внутри. Елисеева не жалела себя от слова совсем. Она резала себя, не думая ни о ком. Ей было безумно больно морально и она пыталась избавиться от этой боли с помощью лезвия. Хотя нужно было задуматься, и ещё в тот момент, когда Карина пыталась её вразумить. Пыталась донести то, что он не тот самый человек, из-за которого нужно страдать, из-за которого нужно биться в истерике и плакать постоянно. Но Ева была влюблена, она хотела быть любимой, и думала, что всё будет хорошо. Она любила его. Это неподдельная любовь, это неподдельные чувства. Пусть даже сам Стас её не любил, но вот Ева отдавала ему всю свою любовь, которую он, к сожалению, не принял. Поэтому внутри что-то сломалось, и она больше ничего не чувствует. Ева больше никого не хочет любить. Она один раз влюбилась и поняла, что это ужасно. — Пообещай, когда ты выйдешь из рехаба, ты не вернёшься к нему и не будешь резаться, окей? Я же вижу, ты классная девчонка, ты достойна лучшего, ты достойна большего, и ты не должна быть с ним, — Глеб смотрел в её глаза, они были такими чистыми, такими по-детски наивными. Он понял, что Ева действительно любила, этого парня. Когда речь заходила о нём, девушка постоянно вспоминала его, вспоминала каждую проведённую счастливую минуту с ним. Её глаза пылали искрами, но после потухали, как только она вспоминала, что же Стас делал с ней. Такое забыть невозможно вообще. Из-за этого человека у неё есть шрамы по всему телу. Они ужасные, они противные. И Ева уже ничего не сможет с этим сделать. — Хорошо, Глеб, я тебе обещаю, что с ним я больше никогда не встречусь и никогда не буду заново мутить. И больше не буду заниматься селфхармом. Мне прошлого раза хватило, вот так, — Ева подняла ладонь выше горла. — А теперь ты пообещай мне, что после того, как ты выйдешь из рехаба, ты не будешь употреблять и бухать. — Я обещаю, что больше не буду употреблять и бухать, — Глеб и Ева пожали руки, всё также смотря друг на друга. Никто ни о чëм не думал, никто даже не подозревал, что через несколько минут кое-кто придёт. Они просто сидели на подоконнике и разговаривали о жизни, смеялись, смотрели в окно и наблюдали за погодой. Никто никого не ждал. Дали друг другу обещание, что после того, как они выйдут из реабилитационного центра, не будут наступать на одни и те же грабли. У Глеба это были наркотики и алкоголь, а вот у Евы это были Стас и селфхарм. И к этим вещам они точно не вернутся. По крайней мере, нужно на это надеяться. Через несколько минут дверь палаты открывается. Ева и Глеб кидают взгляд в сторону открывающееся двери, думая, что зашла медсестра. А на самом деле это был совершенно другой человек, и Ева его узнала. — Евочка, моя дорогая, я так рад тебя видеть! — Станислав быстро подошёл к подоконнику, взял её за руку и спустил на пол. — Ну как ты тут, любимая моя? Елисеевой казалось, что она попала в пространство. Или даже у неё появились галлюцинации. Потому что иначе его появления она объяснить точно не могла. Глеб тоже спрыгнул с подоконника, отправился к своей кровати. Подмигнул ей, таким образом показывая, что она может на него рассчитывать, и в любом случае он заступится за неё. — Ты какого хрена здесь забыл? И вообще, как тебя моя сестра сюда пустила? — Ева была в негодовании увидеть этого человека в реабилитационном центре рядом с ней. Сейчас у неё в крови находятся успокоительные препараты, поэтому она ведёт себя достаточно уравновешенно. Но если бы медсестра не вколола ей его около часа назад, она бы парня прямо сейчас разорвала. — Как это, что я здесь делаю? Я пришёл сюда проведать свою девочку! — Провёл указательным пальцем по кончику её носа. — Ну, как ты здесь вообще? Вижу, тебе плохо здесь, да? А хочешь, я прямо сейчас заберу тебя? — Ты совсем придурошный, что ли? Я никуда с тобой не пойду, этого во-первых, а во-вторых, я здесь на лечении. — Ева оттолкнула его от себя. — Ты, значит, на протяжении всех наших отношений вытирал об меня ноги, постоянно кричал на меня, создавал ссоры, я не удивлюсь, если ты мне изменял. Ты не любил меня, никогда не спрашивал, как моё состояние, даже когда я болела, тебе было плевать на меня. А сейчас, когда я начинаю налаживать жизнь, когда мне тут помогают, ты приходишь сюда и хочешь забрать меня? Елисеева, конечно, знала, что он идиот, но чтобы настолько… Ева не нужна была этому человеку, когда она находилась дома, ему было фиолетово на неё. Ему даже было плевать на неё в тот момент, когда она резала себя, словно кусок мяса. Нужно было тогда задуматься о её состоянии, а не сейчас, когда ей уже помогают. Тем более Ева знает, какие деньги её сестра заплатила врачам, и просто так сбежать, у неё рука не повернётся. — Я не нуждаюсь сейчас в тебе, мне абсолютно похуй на тебя. Я тебя больше не люблю, кусок имбицила, — сейчас успокоительные уже, наверное, потеряли свой эффект. Ева начинала злиться на этого человека. Даже если бы я бы до сих пор его любила и, возможно, даже если сбежала бы с ним, она понимала, что вновь будет это продолжаться. Была бы она опять наивной дурочкой, и Стас, конечно же, сказал бы слова о любви и каким он был дураком, и всё бы изменилось. Но всё будет продолжаться опять. Все её слезы, все скандалы, все ссоры и самое страшное будет продолжаться урон её телу. Она не хочет этого больше. Несколько раз она чуть не умерла селфхарма. Она была на грани смерти. И даже не один раз. А он просто так приходит и говорит, что готов её забрать. — Нужно было спрашивать о моём состоянии в тот момент, когда я резала всё своё тело и на мне не было живого места. Нужно было беспокоиться обо мне тогда, когда я в крови лежала в ванной комнате, и сестра откачивала меня. Нужно было беспокоиться обо мне в тот момент, когда мне зашивали раны, и я несколько недель лежала в больнице с перемотанными венами. Где ты был в тот момент, когда я действительно нуждалась в тебе? — Евочка моя, я понимаю, каким был придурком, но позволь мне всё исправить. Если ты сейчас уйдёшь со мной, всё изменится, я тебе обещаю. Я очень люблю тебя, Евочка. — Станислав взял её руку, поглаживая по костяшкам. — Нет, ты тупой или прикидываешься? Хватит мне затирать лживые слова о любви, когда это вообще неправда. Я знаю, как ты любишь. Это совсем не похоже на любовь, — вырвав свою руку, она готова была убить его прямо здесь и сейчас. — Уходи отсюда, не действуй мне на нервы. — Ева, я готов меняться. Прошу, давай будем вместе? Я сделаю всё, что бы ты была счастлива… — Стас сделал глаза, как у собачки. Может быть, подумал, что так Ева сможет простить его. Глеб уже сам не выдержал такого напряжения и подошёл к парню. Все его слова были такими наигранными и не искренними. — Чувак, она, по-моему, тебе всё ясно объяснила. Тебе лучше уйти и никогда не приходить, — сказал Глеб, положив ладонь его плечо, крепко сжав. — У Евы только-только начинает налаживаться жизнь, а ты уже тут как тут. Я тебе по-хорошему говорю, свали отсюда. — А это чë, твой новый хахаль? Не долго ты горевала, я смотрю, даже в реабилитационном центре. Теперь понятно, почему меня Карина не хотела к тебе пускать, — усмехнулся он. — Тебе сказали, пошёл вон, значит, развернулся и ушёл, — крикнула Ева, скрестив руки на груди. — А я тут стою, распинаюсь перед тобой, а у тебя уже другой. Правильно мне говорили, что ты шлюха! — провопил на всю палату. — За словами следи, — и Глеб ударяет его по лицу с такой силой, что кровь течёт не переставая. — Пошёл нахуй отсюда, чтобы я тебя больше не видел с ней! И, взяв за шкирку, открыл дверь палаты и вышвырнул его в коридор. Стас ещё несколько минут что-то кричал, но всё же соизволил уйти. — Боже блять, нигде покоя от него нет, — Ева плюхнулась на кровать, прикрыв глаза. — Ну всё, всё, я думаю, он к тебе даже на шаг не подойдёт, — Глеб сел на кровать Евы, приобняв её за плечи. — Я просто устала. Вот ты заметил, какую он херь может нести с серьёзным лицом? Он же думал, что я ему поверю. Но я оказалась намного умнее. — Вот и молодец, такому человеку больше не надо верить и идти с ним на контакт. Вот ты вылечишься, ты за живёшь нормальной жизнью, а он так и останется мудаком, — Глеб всячески пытался поддерживать Еву. — Глеб, спасибо тебе большое за поддержку. Если раньше ты помогал мне с помощью своих песен, то сейчас ты поддерживаешь меня в реальности, спасибо тебе большое, — девушка прижалась к нему сильнее. — Всегда рад помочь тебе, — улыбнулся уголком губ. За весь месяц, который Ева и Глеб находятся вместе в реабилитационном центре, они стали друг другу близкими. И даже неизвестно, как друзья или нечто большее…