Идиотская иллюзия искусства

Терзает ночь мои опухшие веки Я ничего, ничего об этом не помню Моя любовь осталась в двадцатом веке И снова ночь — стрела отравлена ядом Я никогда-никогда тебя не оставлю Полежи со мною неслышно рядом. "Итоги" Земфира Огромные капли холодного дождя громко били по дорогущему стеклу, издавая не успокаивающий, как принято считать, а напротив, удручающий звук, который не способен на жизнь, но и смерти не покорен. Похож на прощание. Прощальный звук, звон, как угодно, лишь бы было слово «конец» Зима только-только начала пытаться уйти из улиц Москвы, но всё ещё никак не попала в голову Марьяны. Но девушка любила дождь, очень. "В Италии, наверное, сейчас не идёт дождь" Марьяна никогда не была в Италии. Пока ещё не была. Слёзы неба у неё почему-то полностью ассоциировались с Викторией Райдос. Такие же холодные, но способные вызвать бурю эмоций, никогда не положительных, но сильных. Марьяна выходит на террасу, в одной лёгкой ночнушке, полностью отдаваясь этой зимней прохладе и каплям. Когда последние касались её светлой, совсем ещё не пораненой кожи, она ощущала физическую боль вместе с моральным удовлетворением. Она поднимает голову, смотрит в тучи, пытается распознать, от чего же те плачут? Безысходность ли это, или забавы ради? Марьяна возвращается вся мокрая, но прозревшая. Теперь она точно уверена в том, что нужно сделать и в том, что точно делать нельзя. Всё зашло слишком далеко, даже ни на дно — ниже. Девушка пишет темными чернилами по идеально белому листу бумаги. Чернила, ей кажется, становятся красными. Кровь боли, потери, невозвратности. "Лишиться всего, но обрести большее" Марьяна ставит жирную точку не только в своей истории, но и в истории многих связанных с ней людей, а особенно самых, как полагается, близких. Девушка спускается в совершенно пустую гостиную, кладёт своё "письмо" на самое видное место. "Отец будет в ярости. Может, даже, придётся ремонтировать стену. А мама будет плакать, прямо как небо сегодня. Только её слёзы будут горькие, совсем не освобождающиеся" Лежит "письмо". Такое доступное — остаётся только взять и прочитать. Дорогие мама и папа. Я не хочу, чтобы вы злились на меня за мой уход. Я знаю, что разочаровала вас так сильно, как ещё никто не разочаровывал, и вашего прощения мне не светит. Я думала уехать вот так просто, не оставив после себя совсем ничего. Но это будет нечестно. А ты ведь всегда учила меня быть честной, мама. Вы никогда не сможете принять и понять мой выбор, точно также, как и я не смогу принять вашего отрицания. Но отличие меня от вас в том, что я пыталась понять. Но у меня не вышло. Именно поэтому, когда вы будете читать это письмо меня не будет не то, что в этом городе — даже в этой стране. Я люблю вас, спасибо за всё. Не забывайте меня. «Ваша М.Р.» Марьяна особенно ярко выделила букву «Р» после заглавной «М» в подписи. "Они поймут, что я хотела сказать. Но не примут, как хотела бы этого я, и не возьмут такого оскорбления" Марьяна вышла из особняка с маленьким розовым чемоданом. Она всегда была причудливой, выделяющейся девушкой, так что выбор на этот цвет пал не случайно. Девушка шагает быстро, словно бежит, но на этот раз не от себя, а от тех, кто заставлял её бежать от себя, уничтожать себя, не любить себя, даже ненавидить самое ценное, что у нас есть — жизнь. Быстро, с помощью такси, она добирается до аэропорта, проходит регистрацию, но зачем-то останавливается и ждёт. Чего ждёт? Чуда? А вот и нет — чудес не бывает! Ни одно действие не совершается просто так, у всего есть предпосылки. Это и с уроков истории вынести можно. Марьяне нравилась история, ведь этот предмет погружал её голову в далёкое прошлое и рассказывал о жизни людей из того самого "далёкого прошлого" Именно поэтому девушка сейчас, осознавая, что совсем скоро её жизнь перевернётся на все триста шестьдесят градусов, закрывает глаза и погружается в воспоминания… Ночь перед рождеством Марьяна решает оставить все свои рабочие дела и полностью отдаётся атмосфере простого выходного. По-другому и быть не может — сегодня же Рождество. Девушка вместе с мамой готовит традиционный рождественский пирог, который будет подан к столу ровно в шесть часов вечера, когда отец вернётся с очередной деловой встречи и соизволит провести время с семьёй, а затем, в восемь вечера они все пойдут смотреть какой-нибудь фильм, снятый именно для этого дня. А потом, по классике, в десять вечера все отправятся спать. У Романовых всё по расписанию. Всегда. Только не Виктория Райдос, которая так плотно въелась в голову самой младшей представительницы семейства. Марьяна моет руки, вместе с этим украдкой смотря в телефон и обнаруживает сообщения от той самой единственной В.Р. Признаться честно, девушка всегда ждёт этих сообщениях, осознанно или неосознанно — неважно. Виктория Райдос: Ты веришь в бога? "Даже не поздоровались, решила сразу рубить с плеча" Марьяна хочет в голос рассмеяться от открытости и бестактности этого вопроса. В то же время она понимает: такова Виктория Райдос. Она не умеет быть лисой, которая умело распоряжалась бы словами, будь у неё такая возможность. Марьяна Романова: И тебе привет!) Не то, чтобы сильно верю, но допускаю, что он есть. Ответ, как и всегда, приходит в ту же минуту. Виктория Райдос: Тогда давай отметим вместе рождения того, в кого ты не сильно веришь, но допускаюшь, что он есть. Всё-таки если он есть, то ты почтим его, а если его нет, то наши маленькие грешки сегодня уже и не грешки. Мой адрес ты знаешь. Приезжай, если хочешь провести эту ночь не с Христом, а со мной. Марьяна читает это быстро, умирая лишь от одной мысли, какая же всё-таки Виктория романтичная хамка. Это безумно притягивает. Девушка каким-то совершенно нелепым образом отпрашивается у мамы к своей «подруге», которой почему-то именно сегодня срочно понадобилась помощь Марьяны. Мама, на удивление, её отпускает. Даже слишком легко. Очевидно, что это должно было смутить. Должно было. Но не смутило. Счастливая Романова чуть ли не вылетает из особняка. Марьяна в Рождество ни за что в жизни не развернулась бы, а вот Марьяна из аэропорта ни за что в жизни не поехала бы никуда, но сейчас вовсе не об этом. Девушка быстро доезжает до знакомого адреса на такси, звонит в домафон неуверенно, но открывают ей со всей возможной уверенностью, без единого слова и вопроса. Марьяна заходит вальяжно, как к себе домой. За время, проведенное здесь с Викторией эта квартира действительно стала ей гораздо роднее дома. — Ты даже не спросила "кто это?"А вдруг я была бы грабителем? — начинает Марьяна, также не здороваясь. Перенимает привычки. — У меня нечего грабить здесь, ты же знаешь. Но попытка была бы неплохой. Вдвоём перемещаются сразу в спальню, где на маленьком столике стоит два бокала красного вина. Любимого вина Марьяны. — Ну что, за рождения Христа? — с иронией спрашивает Виктория, а девушка напротив не сопротивляется такому тосту, кивает головой и делает большой глоток. — Вино потрясающее. Всё никак не пойму, как люди могут делать такое вкусное вино. — У нас такое делать не могут, а в Италии могут. — Никогда не была в Италии, — честно признаётся Марьяна. — А я была. — И как тебе? — Очень… Воодушевляюще, — Райдос специально выдерживает паузу, да бы ещё сильнее разыграть интерес Марьяны к своему ответу, а затем выдает неожиданное, — Знаешь, я бы хотела там умереть. В какой-нибудь маленькой, богом забытой, итальянской деревушке, в своём доме. А весь мой дом покрыт виноградником, чтобы я смогла сделать для тебя вино. Самое вкусное. Может, тогда ты поверишь, что людям подвластно всё. Марьяна не ожидала, что сегодня будут подобные откровения. Райдос в принципе непредсказуемая, но чтобы так. Этого даже бог бы не предугадал. — Я бы с радостью попробовала твоё вино. — Всему своё время, милая, может когда-нибудь я смогу порадовать тебя подобным подарком. Наконец, Виктория оставляет свой бокал вина в покое и тянется к пухлым губам, за первым на сегодня для них поцелуем. Первым, но не последним. Поцелуй со вкусом винограда, причём очень дорого сорта, с нотками черешни и каких-то экзотических фруктов. Но самое удивительное, что Романова физически чувствует дождь от губ Райдос. В этих губах есть всё: лёгкая прохлада, запах мокрого асфальта, кажется, что даже слышится звук идущих по лужам ног. И всё от одного лишь прикосновения к тонким губам, а затем ещё одно и ещё одно. Эта ночь запомниться обеим надолго. Она слишком необычная и местическая. Виктория в очередной раз целует Марьяну где-то в области ключицы, совсем открытой, доступной, а затем произносит лишь одно слово: — Вернацца. — Что? — спрашивает Марьяна, широко раскрыв глаза от удивления. — Маленький тихий городок в Италии, уготовленный для нас с тобой. Девушка вместо привычного смеха целует Викторию крепко-крепко, а затем заключает к себе в объятия. Прижимается так сильно, как только может, не желая никогда отпускать. Эта ночь и стала роковой ошибкой. День перед концом Марьяна просыпается в такой родной постели, вдыхает запах свежего постельного белья, которое, как ей сейчас кажется, пахнет лавандой и Викторией Райдос. Лучше и не придумаешь. Одевшись и сделав необходимые утренние процедуры, девушка направляется на кухню, где Райдос уже во всю погружена бурной деятельностью: варкой кофе. Марьяна нежно целует её в щеку, а затем, слегка игриво в плечо, на что Виктория одной только рукой удерживает её за подбородок, направляет к своим губам и целует. "Что может быть лучше, чем такое утро?" Марьяна садится за стол и терпеливо ожидает свой крепкий напиток. — Ты не забыла, что сегодня мы должны быть у Башарова на мероприятии? — Как же я могу забыть то, о чём ты постоянно мне напоминаешь? — Мало ли итальянское вино тебе сильно ударило в голову. — Ты в состоянии побороть даже самое крепкое итальянское вино. Обменявшись любезностями и страстными поцелуями, каждая из них направилась по своим делам: Марьяна домой, а Виктория в офис. Девушка должна была привести себя в порядок и подготовиться к сегодняшнему вечеру, а Райдос, как всегда, поработать хоть чуть-чуть. Марьяна никогда не злилась на Викторию за такую сильную страсть к работе. Она прекрасно понимала, что женщина прячется от себя в этих бумагах и деловых встречах, или же наоборот — они помогают ей быть той, кем Виктория Райдос является. Богатой и успешной. Девушка уверенно заходит в особняк, ведь знает, что сейчас дома никого быть не должно, но ошибается. Мама тихо выходит из прихожей, да бы встретить свою дочь. — Ты очень поздно, — замечает женщина, даже не поздоровавшись. — Мы очень поздно легли вчера из-за того, что долго разговаривали. Плюс утренний кофе затянулся, — с улыбкой доносила почти правду младшая Романова. — Ночные разговоры с подругами и утренний кофе — это хорошо, — с каким-то отвращением мать произносит эту фразу, а затем добавляет, — Собирайся. Сегодня важный день. Для тебя он будет особенно запоминающимся. Всё происходящее кричло о том, чтобы Марьяна насторожилась. И девушка сделала это. Тревожные мысли действительно начали приходить к ней в голову, ведь вся обстановка, как и диалог странные, но концентрировать своё внимание на этом она не решается, что, наверное, очень зря. Марьяна надевает длинное белое платье, будто собирается на свою свадьбу, хотя, на самом деле, по ощущениям всё больше и больше всё это походило на похороны. Она завивает волосы, делает элегантную причёску и яркий макияж. Выглядит до умопомрачения прекрасно. Романова младшая выходит в гостиную, где должны были уже присутствовать оба родителя, но их там не обнаруживает. Это был второй фактор, который должен настораживать. У Романовых же всё по расписанию, по плану. Они должны были ехать все вместе, но ни отца, ни матери сейчас здесь нет. Марьяна открывает телеграмм, где быстро читать новое сообщение от матери: Едь без нас. Мы будем ждать тебя уже на месте. Девушка, конечно, могла напрочь всё проигнорировать и никуда не поехать, но она не делает этого и отправляется на, как она уже чувствовала, последнее подобное мероприятие в своей жизни. Ночь перед концом Марьяна Романова, пусть и на такси добирается до особняка Марата Башарова — самого противоречивого персонажа в голове у девушки. Мужчина был статный, но странный, он вселял почему-то дискомфорт и ужас, но никогда не спокойствие. Он был и есть скользким человеком, с двойным дном. Впрочем, как и все мы. Девушка заходит уверенно, но со страхом, в надежде на встречу с кем-нибудь из знакомых. И, о чудо, она видит Владислава Череватого в синем приталенном костюме, с черной бабочкой и натянутой улыбкой. Марьяна никогда не видела неискренность во Владе, но сейчас от него буквально разило этим за километр. Парень сам подходит к Романовой, и начинает с ней диалог. — Привет, Марьян. Как дела? — с ноткой агрессии и разочарования говорит парень. — Привет. Дела хорошо, сам как? — спокойно, без всякого пренебрежения отвечает ему девушка. Влад сделал большую паузу, какую обычно делают, когда собираются с мыслями, а затем, на одном дыхании, говорит то, от чего у Марьяны всё тело покрываются мурашки, а внутренние органы будто по-настоящему сжимаются. — Марьяна, ты спишь с Райдос? Девушка не знает, что ему отвечать. Врать не очень хочется, но и правду сказать тоже не самый лучший вариант. Появляются ещё такие вопросы, как, к примеру, а откуда Влад вообще знает? Догадался? Ему кто-то сказал? — Я… Влад, нет, конечно! Ты что… Она… Просто мой партнёр, не более, — с наигранным удивлением и отрицанием выбирает отвечать Марьяна, но по лицу Влада понятно, что эта тактика не прокатит. Уж точно не сегодня. — Скажи мне правду, пожалуйста. Что у тебя с ней? — решает стоять на своем парень. "Он точно знает правильный ответ. Теперь только хочет слышать его от меня. Откуда он знает? Вика ему сказала?" — Да нет у меня ничего с ней! Откуда у тебя вообще такие мысли? — уже переходит на крик Марьяна, для пущей яркости и убедительности. — Марьяна! Сегодня все только об этом и говорят! А я стою, как дурачок, и не понимаю, что происходит! Твой отец об этом треплет, — также отвечает ей криком Череватый, коротый, очевидно, уже не выдерживает. У девушки на секунду остановилось сердце. Так и умерла прежняя Марьяна — дочь знаменитого и успешного бизнесмена, наследница всего и вся. Её больше не было. Появляется новая Марьяна. Уже совсем не зависимая от всего этого девушка. У неё по-новому открываются глаза, она начинает дышать, наконец-то, полной грудью, осознавая, что всё вокруг неё — пустошь. Ничего. То, что она может легко оставить, без всякого сожаления. То, что она не боится потерять, но ещё не потеряла потому, что ей было попросту удобно. Конечно, безумно удобно жить в роскоши и вечном восхищении, но за этим не стоит ничего большего. А Марьяна уже стала большим, из-за чего вряд-ли ещё сможет здесь когда-нибудь оказаться. — Да, Влад. У меня… Отношения с Викторией Райдос, — одними губами уже соглашается она с парнем, а с души срывается огромный камень. Девушка больше не несёт эту тяжёлую ношу вранья. Больше нет. — Просто о-хри-неть, — заключает Влад и закрывает лицо руками. Нет в этом жесте неодобрения, скорее лёгкий шок и непонимание. Затем он всё-таки собирается и произносит, — Почему ты не рассказала? — Потому что это всё было слишком и мне было что терять. Влад, кто ещё знает? — Все. Они все знают. — Вика ещё не приехала? — Ви... Блять, Марьяна. Я не могу понять, как это... Как это возможно. Твой папа тебя просто прикончит, ты понимаешь? В глазах Череватого проскальзывает страх и беспокойство, сродни с заботой. Он боится за Марьяну, а точнее за то, что будет с ней дальше. Если что-то ещё будет. — Я знаю. Влад, я... Прости меня за всё. Я не хотела тебя обманывать, или что-то такое. Я люблю тебя очень, слышишь? Что бы не случилось, я буду тебя любить и помнить. Всегда. Парень не отвечает, а только крепко прижимает девушку себе, прячась в её огромном белом платье, чтобы эти стены не видели его слёз. Чтобы никто не видел его слёз. Ему было больно, ведь он понял, что сделает Марьяна. Он знал её лучше, чем кто-либо ещё, очевидно, что он понял бы. И самое страшное, что он полностью поддерживает её решение и принимает его. Однако, боль не утихает. — Я тоже тебя люблю, Марьяна. Береги себя. Всегда, — с покрасневшими от слёз глазами говорит ей парень. Девушка аккуратно дотрагивается до его щеки и смахивает последнюю упавшую солёную каплю, а затем кивает, в знак прощания. — Я буду счастлива. И ты будешь счастлив. Она делает большие шаги к дверям, за которыми уже ждут её всезнающие. Марьяна готова к осуждающим взглядам, к громкому шёпоту, к обсуждению её персоны во все услышания. Они будет говорить, а она будет слушать. С высоко поднятой головой. Как полагается. Девушка заходит, а толпа, кажется, замолкает вовсе. Смотрит на неё с презрением, неодобрением. Особенно ярко это читается у Гецати и Романовых. Конечно, она разочаровала их сильнее. Она сделала им больно, но только после того, как они неоднократно делали больно ей. К тому же, Марьяна заслуживает сама сделать свой выбор. И она его сделала. Больше эта девушка никакая не Романова. Ей даже не жаль, если только самую малость. Кивает ей только Вера Сотникова в знак приветствия, что не может не радовать. Это было приятно. Марьяна берёт бокал шампанского, а мероприятие возвращается в прежнее русло, где все болтают о своём. Все и каждый. Девушка краем глаза замечает появившуюся в дверях тёмную фигуру, от которой тоже никто уже давно не ждёт ничего хорошего. Виктория Райдос спокойно подходит к гостям, говорит с ними, а у Марьяны появляется мысль, которая наносит ей огромный удар. "Вика ничего не знает. Она не понимает, что все присутствующие в курсе о нашей связи" Марьяне вдруг становится так стыдно, что она всеми силами избегает прямого попадания в карие глаза. Да, ей было плевать на всех этих людей, голубоко, вечно, но никогда не было на Викторию. Райдос в гораздо худшем положении, нежели Марьяна, ведь у неё нет знания, у неё нет этой силы. Девушка физически ощущает на себе взгляд отца. Он режет её гораздо сильнее и больнее, чем она могла себе представить, но зрительного контакта с мужчиной она избегает. Марьяна в очередной раз прячет глаза, старается сделать всё, чтобы никто не понял, что за зло она сделала. "Подумать только — спелась с врагом" Виктория пронзает толпу ледяным взглядом, но для девушки он был самым теплым в этой вселенной. Что уж мелочиться. В других тоже. "То любовь плавненько весь мир уничтожает, то ненависть пытается любить" Марьяна нашла в себе силы взглянуть в темные глаза, на что Виктория охотно позволила себе ответить, и даже плавным жестом показала, что хочет выйти с ней, но девушка отрицательно помотала головой. Сейчас это было лишним. Тогда Райдос не медлит, а сама походит к Марьяне. — Как тебе вечер? — спокойно, без нотки приторности интересуется Виктория. — Очень... Помогает открыть глаза на многое, — отвечает Марьяна. — Или это многое открывает глаза на тебя. И на меня тоже, — так легко и просто произносит Райдос. И до девушки доходит — Виктория всё знает, но решает покориться стихии и сделать вид, будто бы находится в незнании. Чертовски правдоподобно сыграно. Браво. — Откуда? — задаёт один вопрос Марьяна, и Вика, её Вика, прекрасно понимает, о чём идёт речь, и одними глазами указывает на Олега Шепса, который прямо сейчас разговаривает с Маратом о чём-то. "Ну конечно. Олег. Как я сразу не поняла?" Далее дамы просто смотрят друг другу в глаза. Они обе понимают, что могут чувствовать друг друга без слов, но Виктория, к огромному удивлению, отмалчиваться отказывается и наклоняется к Марьяне совсем близко, а потом на ухо шепчет три заветных слова, которые девушка никогда не ожидала от неё услышать, тем более в подобных обстоятельствах: — Я тебя люблю. Марьяна громко сглатывает, а затем, когда Виктория отстраняется беззвучно произносит: Я тебя тоже. Если бы Марьяна была чувством, то она была бы любовью. Такой же искренней, честной, но порой существовавшей в обмане, во лжи. Но рано или поздно розовые очки спадают и возрождается что-то большее, гораздо больше, что-то сравнимое с целой жизнью. Виктория же олицетворяет ненависть, да и только. Она ненавидит, её ненавидят. Всё просто и до жути больно. Но это вовсе не значит, что она не умеет любить. Напротив, если она любит, то всё вокруг становиться для неё только ненавистью. Марьяна не знает, что говорить после этого признания, но в голову приходит только одно слово, а затем это слово произносится совсем тихо, для одной лишь Виктории Райдос, с огромной надеждой и даже мольбой — Вернацца. Райдос удивляется и сразу же отходит от Марьяны, да бы продолжить вести себя, как ни в чём не бывало, а девушка, в свою очередь быстро направляется к выходу в надежде на то, что погони за ней не будет. Попутно с этим она отправляет короткое сообщение в группу, где были только она и молодожёны — Лина и Ангелина. Они совсем недавно вернулись из Тайланда после их тихой свадьбы, а сейчас вынуждены были читать: Я навсегда покидаю Москву. Простите, что всё вот так. Я люблю вас очень сильно. Спасибо, что подали пример настоящего счастья. Будьте счастливы! Я всегда ментально с вами! Марьяна выходит из большого здания, вдыхая воздух зимы Зима — упадок, но для девушки она стала ничем иным, как возрождением, или вовсе рождение. Надо же, вчера родился Иисус Христос, а сегодня Марьяна. Просто Марьяна, уже никак не Романова. Конец? Марьяна открывает глаза, полностью выходя из собственных воспоминаний, вновь погружается в реальность. Москва. Аэропорт. Самолёт. Она вновь думает о Виктории, перед которой сейчас стоит действительно сложный выбор. У женщины может прогореть успех, который она стоила годами, или может прогореть место в самолёте, но рядом с любимой девушкой. Марьяна понимает, что скорее всего Райдос предпочтёт потерять второе, но продолжает ждать. Ждать не чуда, а человека, который помог ей возродиться. Девушка понимает, что всё давно решено за них, и знает, какой будет итог у всего случившегося, поэтому даже не думает сдвигаться с места. Ненависть умеет любить.