— Что такое? — спрашивает Питер, когда выходит из лифта в пентхаусе, сбрасывая свое снаряжение, но Чарли не следует за ним. Питер устал от их последней с трудом выигранной битвы, и хочет только принять душ и поспать. — Мы что-то забыли внизу?
Чарли с потрясенным видом нажимает кнопку, удерживающую двери открытыми, и качает головой.
— Кажется, я… не могу.
— Не можешь что?
Чарли не отвечает.
И тогда до него постепенно доходит. Чарли не может войти, потому что его
не пригласили.
— Нет! — в ужасе шепчет Питер.
— Я думал, это просто царапина.
Голос Чарли тихий, не верящий. Он бросает свои вещи на пол лифта и оттягивает воротник своей грязной куртки подальше от кожи. Конечно же, кровь засохла над отчетливыми следами укуса.
— Клянусь, я не знал. Драка, адреналин, хаос…
— Чарли, эта вампирша МЕРТВА. Тебя уже не спасти! — Питер чувствует, как у него стынет кровь.
— Я знаю, — говорит Чарли, глаза влажные, и не только у него. — Прости.
Чарли, помедлив всего секунду, наклоняется, роется в своей сумке, и бросает то, что находит, через порог. Питер рефлекторно ловит кол, издает звук отвращения и с грохотом швыряет его на пол.
— Да пошел ты. Я этого не сделаю.
— Питер, ты должен. Я… однажды убил своего лучшего друга…
— Нет.
Должен быть другой выход.
Они молча смотрят друг на друга, осознавая один из своих худших ночных кошмаров. Сколько у них времени до того, как Чарли
сам станет ночным кошмаром?
Не станет. Питер тут же решает, что НЕ ПОЗВОЛИТ своему лучшему другу превратиться в монстра, и Чарли
видит, какое он принимает решение. Чарли всегда мог читать его как открытую книгу.
— НЕТ! — кричит Чарли, прижимаясь спиной к дальней стене лифта. — Послушай, я просто уйду, я уберусь к чертовой матери из города, я…
— Заткнись, — говорит Питер, доверяясь инстинкту. Он тянется, хватает Чарли за руку… — и иди сюда.
Питер тащит новорожденного вампира — боже, он едва может об этом думать — через двери в свой дом.
— Это безумие, Питер. Я могу убить тебя.
— Нет, мы этого не знаем, — настаивает Питер. — Она была другого вида.
Потому что они не раз сталкивались с вампирами, которые не хотели никаких проблем. Которые убегали, когда видели их приближение. Они все еще разбираются в фактах, узнают больше с каждой охотой, с каждым убийством — сравнивая книги с реальностью — и по Вегасу бродят любые разновидности.
— Не все вампиры такие, как Джерри, — говорит Питер, лихорадочно размышляя. — Есть племенные, есть одиночки. Одни гнездятся в земле, другие спят в гробах, некоторые предпочитают кровь животных…
— Ага, и некоторые сверкают на солнце, — саркастически продолжает Чарли, потому что про это, по крайней мере, они точно знают, что это вымысел. —
Мы убили ее, потому что она была убийцей, Питер.
— Может быть, она это
выбрала.
— Питер… — говорит Чарли, и его голос звучит так устало. — Я не хочу никому причинять боль. Возьми кол.
Питер мотает головой.
— Если ты нападешь на меня, я воспользуюсь этим. Не раньше.
— Когда я нападу на тебя, — указывает Чарли, — я тебя убью.
Это не угроза; Чарли считает, что это неизбежный итог. Но Питер этого не допустит.
— Поверь, Чарли, я могу постоять за себя.
— Ты только что пригласил вампира в свой дом.
Питер вздрагивает, слыша, как Чарли так быстро принимает то, кто он есть. По крайней мере, то, кем он становится. Но Питер непоколебим. Чарли все еще выглядит как… Чарли. Его душа, что отражается в больших голубых глазах… потребуется нечто большее, чем укус вампира, чтобы уничтожить ее.
— Ты
хочешь убить меня? Выпить мою кровь? Убивать невинных?
Чарли хмурит брови, как это бывает, когда он над чем-то напряженно размышляет.
— Нет… — медленно говорит он, — не думаю. Я… все еще я.
— Как ты себя чувствуешь?
— Просто… действительно чертовски усталым.
— Неудивительно. Уже почти рассвет.
Даже произнести эти слова, услышать в них логику — как нож в сердце Питера, но он отбрасывает свою боль в сторону. Теперь он переключается на деловой режим, и рад, что есть чем заняться, кроме обсуждения убийства. Забота о людях — это та сторона его характера, о существовании которой он не подозревал, пока не встретил Чарли.
— Пойдем. Давай приведем тебя в порядок и уложим спать.
Чарли выглядит смущенным, но позволяет отвести себя в душ.
— Я монстр, а не ребенок, Питер.
— Ты ни то, ни другое. Прекрати спорить и раздевайся.
Питер открывает краны и начинает снимать с себя грязные вещи.
Через мгновение Чарли повинуется. Питер тихо вздыхает, когда видит, что его кожа уже заметно побледнела.
После этого Питер укладывает вялого и не сопротивляющегося Чарли в кровать и дважды проверяет шторы в спальне. Он должен быть уверен, что ни один луч света, который может навредить Чарли, не проникнет внутрь.
Чарли беспокойно ворочается в постели, что-то бормочет, и Питер возвращается к нему.
— Не спи…
Питер и не собирался. В его организме сейчас столько адреналина, что можно не спать несколько суток.
— Не спи… — повторяет Чарли, -… здесь.
Питер не может подавить очередную дрожь.
— Не волнуйся. Я буду начеку. Просто спи. Мы разберемся с этим завтра.
Чарли замирает, неестественно неподвижный, прежде чем он успевает договорить. Питера охватывает почти неконтролируемое желание наклониться и поцеловать Чарли в лоб, на случай, если это действительно прощание. Он этого не делает. Все-таки он мало что знает о спящих вампирах. Вместо этого он отступает, молча хватая дробовик, прислоненный к кровати.
Он сядет в кресло в другом конце комнаты и будет наблюдать. Ради Чарли. И Питер сделает то, что должен, если, как он сказал ранее, придет время. Он просто должен помочь им пережить эту первую ночь… то есть день… просто должен…
Он моргает. В комнате стало темнее, что не имеет смысла. Солнце ведь встает, а не…
Черт.
Что он натворил?
Затекшая шея и упавшее на пол оружие — вот и ответ. Он вообще не дежурил, он заснул. Проспал весь этот проклятый день! А кровать напротив него смята, но очень,
очень пуста.
В панике он вскакивает на ноги, игнорируя протестующие мышцы, и хватает ружье. Стук сердца отдается у него в ушах, он смотрит на часы: два часа после захода солнца. Чарли нет ни в спальне, ни в туалете, ни, как он вскоре выясняет, на кухне или в гостиной. Он ненадолго останавливается у бара и наливает себе выпить — сила привычки — но не пьет. Как бы сильно он ни хотел напиться прямо сейчас, ему нужна ясная голова.
Осторожно положив дробовик на стойку, он достает мобильник и набирает номер Чарли, боясь того, что может услышать в ответ.
Он выдыхает, сам не осознавая, что задержал дыхание, когда звонок переходит сразу на голосовую почту.
Проклиная все на свете, он снова нажимает кнопки телефона и почти рассеянно делает глоток своего напитка.
На этот раз слышны гудки, несколько раз, а потом он слышит звонок телефона, эхом разносящийся по пентхаусу из лифта.
Чарли
здесь.
Питер снова хватается за ружье, когда Чарли входит в комнату. Он несет большую холщовую сумку, и даже с другого конца комнаты Питер видит, что рот вампира испачкан кровью.
Сердце Питера останавливается.
Кого ты убил? хочется ему спросить. Вместо этого он заставляет себя сказать:
— Где ты был?
— Выходил на улицу, — спокойно заявляет Чарли. — Я знаю, что, наверное, не должен был этого делать без тебя. Но ты спал, ты выглядел таким умиротворенным. А я был голоден.
— Чарли, что ты
сделал?
Чарли приближается к нему, медленно, может быть, даже осторожно, как будто вампир не хочет его спугнуть. Питер в замешательстве. Не уверенный, надо ли ему убегать, он крепче сжимает ружье, но пока не направляет его на Чарли. Даже сейчас это кажется неправильным. Чарли останавливается на расстоянии вытянутой руки и протягивает сумку.
— Открой, — предлагает Чарли.
Питеру пришлось бы отложить дробовик, чтобы взять сумку. Он отрицательно качает головой. Чарли, кажется, понимает его мысли и ставит сумку на пол перед собой, расстегивая застежки.
Сразу же несколько маленьких животных пытаются сбежать через отверстие. Питер в шоке смотрит на пару неподвижных животных, которые… не пытаются.
Питер издает слегка истеричный смешок.
—
Морские свинки?
— Я был голоден, — повторяет Чарли, пожимая плечами. — И не хотел никому навредить.
— Серьезно? — спрашивает Питер, боясь почувствовать облегчение, которое грозит обрушиться на него. — Ты не… — Питер скрючивает пальцы свободной руки и негромко рычит.
Чарли снова пожимает плечами.
— Я все еще я, — повторяет Чарли во второй раз. И его улыбка, хотя и немного подпорченная кровью, выглядит достаточно человеческой.
Питер опускает ружье.
***
Вместе они узнают еще больше о вампирах. То, о чем книги расходятся во мнениях или не упоминают, неподтвержденные слухи — о вещах, которые можно узнать только из первых рук. Чарли относится к своему вампиризму как к самому важному исследовательскому проекту. В котором ОН подопытная морская свинка. И, за исключением солнечного света, они вместе проверяют его на прочность.
Они узнают, что сытый вампир — это относительно вменяемый вампир. Зло не обязательно идет в комплекте. Для некоторых видов это норма, может быть, даже по умолчанию, но сознание Чарли не меняется… До тех пор, пока он не становится слишком голодным.
Однако, пытаясь контролировать этот голод, они быстро выясняют, что животные — всего лишь временная мера; Чарли не сможет вечно обходиться без человеческой крови. Но поскольку они так называемые эксперты, им нужно больше информации, прежде чем Питер подпустит его к людям для питания, и они выслеживают вампира из того клана, представительница которого обратила Чарли. Другой вампир неохотно просвещает его.
Обращение, например, не происходит автоматически — вампир объясняет Чарли механизм — хотя инстинкт подталкивает любого вампира в этом направлении. Продолжение рода, видимо, основной инстинкт, даже для нежити.
А что касается других основных инстинктов… Вскоре они выясняют, что трахаться вампиры точно могут. И часто, и очень энергично. У вампиров есть сердцебиение, и определенно есть кровообращение. Питер просто… больше не глотает. И презервативы отныне их лучшие друзья.
Вампиров они тоже больше не убивают. Во всяком случае, не всех подряд. Они в одностороннем порядке заявляют о своих правах на этот город. Известность Питера и быстрое устранение любого вампира-выскочки закрепляют это. Никто не охотится в Вегасе, кроме Чарли. Это снижает число жертв, обеспечивая их безопасность.
И жизнь возвращается к некоему подобию нормальной.
Оба знают, что не смогут продолжать эту игру вечно, но пока это работает. Дни превращаются в недели, недели в месяцы, и Чарли ни разу не пытается убить невинного. Хорошо, что Вегас, этот город греха, который Питер выбрал своим домом, до отказа набит людьми самого худшего сорта. Так много тех, чьих исчезновений не заметят, а если заметят, то и черт с ними. Никто плакать не будет. Чарли на самом деле даже оказывает услугу обществу.
Питер, конечно, знает, что всё это херня. Чарли — убийца, Питер — его сообщник. Но с чувством вины он может жить. Всю свою жизнь это делал. Он не может жить без Чарли. Не теперь. Он
нужен Чарли.
Проходит год, прежде чем Чарли срывается. И это не убийство невинного.
Потому что Питера при всем желании таким не назовешь.
Нежный укус в пылу страсти — и этого хватает, чтобы всё изменилось.
***
Когда Питер просыпается, в комнате безопасности дальше по коридору уже находится связанный здоровенный головорез. Питер чувствует запах страха парня. Это возбуждает. Ему тошно от этого, но
голод… Питеру хочется
разорвать… кого-нибудь.
Прямо сейчас. Как у Чарли вообще получается делать это так аккуратно?
Питер стонет.
— О, смотрите, кто проснулся, — весело говорит Чарли, а затем целует его с привкусом человеческой крови на губах, которые Питеру больше не кажутся слишком холодными.
У Питера кружится голова, когда он отталкивает своего… создателя.
— Никогда тебе этого не прощу, Чарли.
— Конечно, простишь, — говорит Чарли, улыбаясь. — Просто это может занять некоторое время.
