Одержимость

The Police — Roxanne

Невыносимое молчание, прерываемое лишь тихими вздохами и нервным проглатыванием слюны, было их спутником на протяжении всего вечера, начиная от побега из поместья, заканчивая ужином в компании отца Грейнджер. Выбравшись из-под стола в пансионате, они тут же применили «оглохни» на двери кабинета, после чего поспешно аппарировали. А ведь могли бы и сразу включить мозги, не мучаясь в неудобных позах в надежде, что их никто не заметит. По Лондону Гермиона гулять не захотела и сразу перенесла их на порог её дома. Она заметно нервничала, бросая на него смущенные взгляды украдкой, словно переживала. Но Тео прекрасно понимал, что волновалась она не из-за того, что он поцеловал её, а потому, что она ему ответила. Он все еще помнил слегка соленый вкус её сухих губ, горячее и дрожащее дыхание, а также жар, исходящий от её промежности. В этот раз ты не отвертишься, Грейнджер. Вот только с чего начать и что сказать, Тео не знал. Их общее нежелание разговаривать привело к тому, что ему пришлось молча жевать переваренный картофель с зеленым горошком, который он ненавидел с самого детства, но сказать об этом расстроенному отцу Гермионы он также не осмелился. — Какие-нибудь новости? — наконец, заговорила она, но вовсе не с Тео. Мистер Грейнджер устало потер переносицу, ковыряясь вилкой в тарелке, и отрицательно покачал головой, поджав губы. Напряженное тело Гермионы сразу же ссутулилось, а горящий любопытством и тревогой взгляд опустился вниз. Она едва слышно вздохнула. — Я, наверное, пойду спать. Доброй ночи, ребят, — её отец поднялся из-за стола, с шумом отодвигая стул, убрал за собой тарелку и покинул кухню, оставляя их наедине. Тео провел его взглядом, нахмуриваясь, затем посмотрел на нетронутую еду в тарелке Грейнджер. — И как долго ты собираешься морить себя голодом? Она удивленно на него посмотрела, будто не услышала. — Нет аппетита, — опустила вилку и откинулась на спинку стула, уставляясь в пространство перед собой. — Заставляй себя, — пожал плечами Тео, закидывая новую порцию горошка в рот. — Мне плевать, что из-за волнения тебе сложно поесть. Я же говорил, что работать с твоей озлобленной и оголодавшей личностью, которая взрывается по любому поводу, не хочу. Грейнджер подарила ему полный злобы взгляд, кривя губы в презрении, и покачала головой. — А я тебе уже сказала, что не хочу есть. Теодор усмехнулся, отпивая воды из стакана, чтобы перебить хоть как-то отвратительный привкус нелюбимого блюда, после чего спокойно произнес: — Только извращенцам нравятся тощие девки. Гермиона возмущенно прыснула, забавно поднимая брови. Она смотрела на него несколько секунд, прежде чем взяла вилку в руки и принялась накалывать на неё овощи. — Надо же, — довольно улыбнулся Тео, наблюдая за тем, как она пережевывает пищу. — Дошло наконец. — Нет, — она покачала головой, делая глоток воды. — Просто не хочу нравиться тебе. Улыбка медленно сползла с его лица, когда смысл услышанного дошел до него. Он уперся языком в щеку и понимающе хмыкнул, фокусируясь взглядом на чем угодно, лишь бы не на её светящимся злорадством лице. Сука, Грейнджер. Как же с тобой сложно. Каждый раз, когда ты в чем-то уступаешь, я оказываюсь в дураках. Ну что ж. Тео вновь поднял на неё глаза, рассматривая её долго и задумчиво. Он откинулся на спинку кресла, повторяя её позу, и сложил руки на груди. — Ты права. Я хочу тебя трахнуть. Если бы не её реакция в виде громкого кашля от того, что подавилась водой, ему бы, возможно, стало стыдно за свое признание, но сейчас Тео вновь чувствовал первенство в их борьбе за доминирующую позицию. Лицо Гермионы покраснело, а рот соблазнительно приоткрылся, когда она, наконец, откашлялась. Она смотрела на него как на безумца, не скрывая смущения. — Чему ты удивляешься? — поинтересовался он, доставая пачку сигарет из кармана. Что-то ему подсказывало, что если он сейчас закурит посреди кухни, она ему ничего даже не скажет. — Я провожу с тобой все свое свободное время. Ты не уродина. Да, костлявая. И волосы в ужасном виде, но к этому я привык. Это абсолютно здоровая реакция молодого парня на привлекательную девушку. Более того, я отлизал тебе, трахнул пальцами и довел до оргазма. Сейчас же я хочу отыметь тебя и своим членом. Что в этом такого? Вау. Даже стало легче. Тео почувствовал такой прилив сил, признаваясь ей в своей симпатии, что ненормальная ранее одержимость показалась вполне приемлемой, даже адекватной. Он закурил сигарету, свободно выдыхая дым в потолок. — Здесь не курят, — Гермиона завороженно наблюдала за сигаретой в его руке, все еще боясь посмотреть ему в глаза. Наверное, впервые он видел её настолько растерянной. Яростная гриффиндорская ведьма вдруг превратилась в маленькую смущенную школьницу, которая никак не могла подобрать нужных слов на его пламенную речь. Гермиона прикусила губу, нахмуриваясь еще сильнее, затем резко поднялась из-за стола и, поставив тарелку в раковину, убежала в сторону лестницы. — Забавно, — улыбнулся Тео, выдыхая новую порцию дыма. Кто бы мог подумать, что лохматая зубрилка так сильно боится кому-то понравиться. Он почувствовал себя самым настоящим охотником, когда, затушив сигарету и открыв окно на проветривание, ринулся следом за ней, перепрыгивая через ступеньки. Ему не терпелось остаться с ней наедине, посмотреть что она будет делать, когда он закроет дверь в её комнату на замок. Предвкушение перед возникшей в голове сценой в виде слабой и беззащитной гриффиндорки, краснеющей, но раздвигающей перед ним свои прелестные ножки, возбуждало так сильно, что эрекция не заставила себя ждать. Толкнув дверь в её спальню, Тео медленно вошел. Гермиона сидела на краю кровати, уткнувшись в листки, которые они достали из поместья. Медленно набрав воздух в грудь, он осторожно прикрыл двери за собой. — Почему сбежала? — резко спросил он, но судя по её напряженной спине, она давно заметила его присутствие. — Не захотела продолжать слушать твой бред, — пожала она плечами, стараясь выглядеть спокойной, но побелевшие костяшки на её руках, сжимающих листки, выдавали её нервозность. Тео прищурился, мысленно оценивая ситуацию. Её палочка лежала на столе в двух метрах от своей хозяйки, так что был шанс того, что Грейнджер не ринется за оружием, если он к ней приблизится. Громко цокнув языком, он прошелся по комнате, словно вымеривая её шагами, пока не встал перед лицом Гермионы, вынуждая её поднять на него глаза, в которых плескалось волнение. — Чего тебе? — её губа нервно дернулась, а спина выпрямилась. Она вновь опустила взгляд. — Устал, — он наигранно зевнул. — Уже поздно. Может, ляжем спать? Грейнджер мельком взглянула на часы и вновь уткнулась в записи. — Даже десяти нет. Тео хитро усмехнулся, зная, что она не видит его лицо, как никогда похожее на довольную физиономию Чеширского кота, так как сосредоточилась на расписании учеников пансионата. — Я не выспался. Ты уж тем более. К тому же, завтра рано вставать. Она молчала несколько минут, все еще что-то читая, либо же делала вид, пока не сдалась, чувствуя напряжение от его пристального внимания. — Схожу в душ. Можешь ложиться, — она резко поднялась, оставляя листки на столе, и вновь слишком быстро поспешила ретироваться из спальни. Как только Тео остался в комнате один, он посерьезнел в лице, испытывая смешанные чувства. Несколько раз обнюхал себя, даже поставил ладошку перед ртом, проверяя свежесть своего дыхания. Он принимал душ утром, но день был длинным и тяжелым, поэтому, на всякий случай, убедился, что от него ничем не пахло. Теодор шустро снял с себя футболку и брюки, несколько секунд раздумывая о том, чтобы оставить носки, но все же стянул их, после чего прыгнул под одеяло, поправляя неудобную подушку, и, положив руки под голову, улегся. Полежав в этой позе минутку, он повернулся на бок. Нет, я как идиот выгляжу. Тео упал обратно на спину и натянул одеяло до носа, нервно дергая ногой. Может, притвориться, что я сплю? Нет, буду выглядеть, как ребенок. Он еще раз поменял позу, стараясь улечься так, чтобы вошедшая после душа Грейнджер увидела в нем сексуального мужчину, но, перепробовав еще несколько, сдался, чертыхаясь и отпихивая от себя чертово одеяло. Тео сел на край кровати, опустив ноги на пол, и согнулся, уткнувшись лицом в ладони. Ты полнейший дурак, а она пошлет тебя к черту с твоим идиотским поведением. Нет. Нужно просто убавить свет, и обстановка станет интимнее. Он вскочил с кровати, направляясь к выключателю у двери, как столкнулся с перепуганной Грейнджер лбами. Он непонимающе посмотрел на неё, затем опустил взгляд ниже и удивленно раскрыл рот. Она стояла перед ним в одном полотенце, с невероятно красным лицом и бегающими по комнате глазами. — Я выбежала, забыв одежду, — жалобным голосом объяснила она. — Отвернись, пожалуйста. Он не хотел отворачиваться, и не стал. Тео пропустил её в комнату, но только для того, чтобы закрыть дверь на замок. — Что ты делаешь? — удивилась Гермиона, сжимая свое короткое полотенце. Тео продолжал молчать. Смотрел задумчиво, с интересом, рассматривая, как капельки воды, стекающие с мокрых волос, продолжают свой путь по её обнаженной спине, пока не доходят до начала полотенца, прячась все ниже и ниже. Он тяжело вздохнул, понимая, что свободная ткань трусов натянулась слишком явно, и что даже смущенная своим видом Грейнджер, увидев это, выдохнула тихо через рот, стараясь отвести взгляд куда-то в сторону. Её грудная клетка задвигалась слишком быстро, а кровь от лица расползалась по шее и плечам. Теодор знал, нет, видел, что она неравнодушна к нему ровно также, как и он; чувствовал её волнение каждой частичкой своего тела, вдыхал его вместе с кислородом. Грейнджер хотела его, но сдерживалась, словно боялась. Вот только чего ты боишься, Гермиона? Он бы мог подойти к ней, стянуть это дурацкое полотенце, увидеть её обнаженное тело и сделать то, чего ему так давно хотелось. Возможно, он бы встретил сопротивление с её стороны, но оно бы угасло очень быстро. Ему нужно было сделать лишь два шага навстречу её дрожащему телу. Всего два. А теперь один. Но Тео прошел мимо. Ему хотелось трахнуть её также, как и увидеть, что она сделает, если он просто ляжет в кровать и отвернется от неё. Теодор ненавидел игры, когда главным игроком был не он, но стоило поменяться ролями, как ему начинало это нравиться. Грязнокровка переживала, но в тоже время и ожидала чего-то, иначе бы вооружилась палочкой и расставила все точки над «и», как только он осмелился произнести вслух то, что хотел бы её трахнуть, но похотливая дрянь, которая отымела его рот во время Зимнего бала, также была частью её личности, поэтому все становилось только интереснее.

VAST — Pretty When You Cry

— Доброй ночи, Гермиона, — сладко зевнул Тео, укрываясь одеялом. Он готов был поклясться, что громкий вздох, послуживший ему ответом, был полон какого-то разочарования, поэтому ему пришлось спрятать улыбку. Послышался шум со стороны шкафа, шорох одежды, затем звук выключателя и скрип кровати. Тео открыл глаза, стараясь привыкнуть к темноте в комнате, которая едва освещалась фонарями с улицы, и стал наблюдать за тем, как неуверенно Гермиона пытается устроиться в кровати, тихо расправляя второе одеяло. Он лежал на боку, а она, словно солдат, легла на спину, вытянув руки по швам. Её глаза были открыты, но уставились в потолок. Грудная клетка все также тяжело двигалась, соблазняя его своими небольшими бугорками, спрятанными под тканью домашней майки. Он облизнулся, когда смог рассмотреть напряженные соски, готовые порвать эту тонкую преграду. — Почему не спишь? — тихо поинтересовалась Гермиона, чувствуя, как тщательно он её рассматривает. Тео промолчал, лишь глубоко втянул воздух через ноздри. Ему становилось сложно ожидать от неё каких-либо действий. Грейнджер была настолько зажата и встревожена, что, вероятно, она просто предпочтет рассматривать потолок всю ночь, чем сделает первый шаг. Он положил руку на её резко напрягшийся живот. Просто опустил ладонь и застыл, ничего больше не делая. Ему была любопытна её реакция. Если оттолкнет, то он перестанет к ней приставать; если же просто что-то скажет, то он сможет продолжить свою игру. Но Гермиона не только молчала, но и перестала дышать. Её пресс слегка задрожал, испытывая дискомфорт от тяжести его ладони. Решив, что это знак согласия, Тео забрался рукой под её одеяло и опустил её на низ живота, едва прикасаясь к лобку. На ней были пижамные брюки, такие же тонкие, как и майка. Он прикрыл глаза, ожидая услышать новый вопрос, но Грейнджер продолжала молчать, лишь тихо втянула воздух через зубы и вновь застыла. У него стянуло в области паха, член приятно дернулся, когда он понял, что пришло время опустить руку еще ниже и прикоснуться к её промежности, ощутить тот самый жар и, возможно, пульсацию изнывающего влагалища. Его пальцы аккуратно поддели резинку её штанов и скользнули вниз под белье. Решив, что церемониться и нежничать не было ни малейшего смысла, Тео прижал ладонь к её клитору, а пальцами провел по влажному входу. Её тело тут же отреагировало: таз приподнялся вверх и опустился, скользя по его руке. Теодор прижался лбом к её плечу, зажмуриваясь от возбуждения, а Гермиона тихо застонала, вновь повторяя движение бедрами. Ему даже не пришлось ничего делать, лишь прижать ладонь к ней посильнее и поймать её очередной стон своими губами. Он едва мазнул мокрым поцелуем по её рту, когда её язык лизнул его в ответ. Он горячо выдохнул, оказываясь еще ближе к её лицу. — Открой рот, — прошептал Тео, продолжая вжиматься рукой в её клитор, пока она сама терлась об него в нужном ей темпе. Грейнджер застонала, приоткрыв губы, а он, не теряя ни секунды, прижался к ним ртом, высовывая язык так, чтобы провести им по её нёбу, вставить как можно глубже, облизать её изнутри. Ему хотелось быть в ней. Хотелось так сильно, что в очередной раз, когда Гермиона приподняла таз, он подставил два пальца к её входу так, чтобы, опустившись, оказалась сразу на нем. — Ох, — выдохнула она, ощутив его пальцы в себе, и застыла, привыкая к новому ощущению. Всосав её нижнюю губу, Тео выпустил её через зубы, не боясь того, что слишком сильно их сжал. — Как же сильно ты течешь, — простонал он, ощущая влагу, стекающую по пальцам, и слыша хлюпающие звуки под одеялом. — Прикоснись ко мне, — попросил, опускаясь губами по её подбородку. Тео прижался пахом к её бедру, позволяя ей оценить твердость его члена, но Грейнджер вновь не спешила, игнорируя просьбу. Начиная злиться, Тео резко достал из неё пальцы, а после также грубо вставил обратно, ударяясь ладонью о вход. Гермиона болезненно застонала, сжимая его руку бедрами. — Я тебя трахну всей своей ладонью, — прошипел он, чувствуя себя на незнакомой ему грани безумия. Его сводила с ума её холодность и горячность одновременно. Грейнджер чертова эгоистка, которая хочет получить все радости мира, но не готова ничего ему дать взамен. Он добавил третий палец, расширяя её узкую щель, а Гермиона напрягла живот и слегка приподнялась, кусая губы. Ему было плевать, что ей будет больно. Если она не прикоснется к нему, он отымеет её рукой так, что она несколько дней ходить не сможет. И, наконец, о, чудо, она снизошла до его члена своей робкой ручкой, которая скользнула к нему в трусы и неуверенно обхватила. — Да, — простонал Тео, уткнувшись лбом в её щеку. — Проведи рукой по всей длине. Грейнджер осторожно потрогала его пальцами, поднимаясь медленно от основания до головки, пока не выдохнула удивленно, осознав, что его размеры были довольно большими для неопытной девчонки с узкой киской. — Теперь сожми, — проскулил, едва разбирая собственную речь от приятных ощущений. Она сжала его сильнее. — Еще. Её рука обхватила его в плотное кольцо. — Теперь держи также крепко, — попросил Тео, двигая бедрами вперед и назад, вбиваясь в её маленькую ладонь в нужном ему ритме. — Да, — едва слышно простонал, продолжая свои фрикции. — Да, Грейнджер, так. Имитируя секс с её рукой, Тео чувствовал себя самым настоящим извращенцем, готовым кончить от одной лишь мысли о том, что это была Грейнджер, что именно она дрочила ему, одновременно смущаясь и возбуждаясь все сильнее и сильнее от того, какими пошлыми звуками и запахами наполнялась эта темная комната с идеальным порядком. Он не двигался внутри неё пальцами, но с удивлением ощутил пульсацию вокруг них. Гермиона застонала, сжимая его в руке слишком сильно, до боли, до ярких точек перед глазами. — Не так сильно, — умоляющее попросил он, чувствуя, что уже был близок к заветному финишу, как ощутил движение её лица, открывающегося рта в громком стоне и резко задвигавшихся бедер. Чертова Грейнджер принялась яростно и быстро насаживаться на его пальцы так, чтобы задевать клитором тыльную часть его ладони. — Не смей, — простонал Тео, стараясь убрать руку. — Не смей кончать сейчас, — он сполз лбом к её шеи, когда его пальцы стало сдавливать в тисках пульсирующего влагалища. Её бедра резко поднялись, а ладонь, державшая его член, расслабилась, выпуская его. — Сколько нужно времени, чтобы продолжить? — промычал он, осознавая, что, если Гермиона кончила, то её пошлый рассудок придет в норму и Тео будет послан куда подальше. Она что-то пробубнила в ответ, поворачиваясь на бок так, чтобы его ладонь убралась как можно дальше от её влажной промежности. Тео обреченно вздохнул. Он был не готов к такому финалу. Длительные прелюдии должны были перерасти в страстный секс со сбитием целки и кровавыми простынями, но никак не в боль в области яичек. — Мне нужно в уборную, — прошептала Гермиона, поднимаясь с кровати на слегка дрожащих ногах. Она поправила свою майку и штаны, после чего поспешила к выходу из комнаты. Шум в ушах и звездочки перед глазами от неутихающего возбуждения притормозили его понимание сложившейся ситуации, и он даже не успел остановить её, а когда, наконец, осознал, то едва не рассмеялся. Опять. Опять грязнокровка отымела его, кончила и оставила со стояком. — Сука! — застонал Тео в подушку.

***

Грейнджер оказалась достаточно умна для того, чтобы так и не вернуться из ванной этой ночью. Она предпочла переночевать в одной из свободных комнат, а утром, когда Тео, проснувшись и обнаружив, что проспал всю ночь в гордом одиночестве, спустился вниз для того, чтобы позавтракать, Гермиона сидела за столом, читая какую-то книжку. Стерва проигнорировала его. Сначала завела, а затем сбежала, вновь получив для себя выгоду в виде расслабляющего и снимающего стресс оргазма. Сколько можно уже? Тео медленно, прищурившись, прошел на кухню, взял стакан и наполнил его водой. Раз уж Гермиона выбрала тактику игнорирования, то ему никак не хотелось пробивать эту стену «непринужденного молчания». По крайней мере, не с утра пораньше. Допив воду, он с шумом поставил стакан на стол. Краем глаза заметил, что её поза была напряженной и она вздрогнула от этого звука. Тео с интересом взглянул на неё и не без улыбки отметил, что страницу она все никак не переворачивала, хоть и усердно делала вид, что читает. Ужасная актриса из тебя, Грейнджер. Тео сел за стол и, все также ничего не говоря, забрал чашку с кофе, стоящую возле неё. Он отпил немного и спрятал улыбку, когда почувствовал на себе возмущенный взгляд, затем придвинул к себе тарелку, на которой лежало два сэндвича в форме треугольников, видимо, тоже предназначенные для сосредоточенной на держании книги перед своим лицом Гермионы, и принялся завтракать. Ему было любопытно: вызовет ли его наглое поведение хотя бы какую-нибудь реакцию? Только после второго укуса, она, наконец, не выдержала: — Кажется, ты хотел, чтобы я нормально питалась. Он даже не посмотрел на неё в ответ, продолжая молча пережевывать сэндвич с тунцом. В полной тишине, не считая злобных вздохов со стороны гриффиндорки, Тео прикончил и второй сэндвич, запил это все еще горячим кофе, отставил тарелку обратно к Гермионе и поднялся из-за стола. — Спасибо за завтрак, было вкусно. Что она ему прошипела в ответ, он не разобрал. Ему хотелось выкурить первую за день сигарету, чтобы окончательно проснуться и встретить новый день в приподнятом настроении, а не том состоянии, в котором изначально пребывал. Тео злился на неё и мечтал сделать с ней тоже, что и она. Но ты не можешь. Жалкий слизняк. Выдохнул дым, чувствуя внутри себя очередное разочарование. Он уже столько раз старался сбежать от этой больной зависимости, сказать Грейнджер и всему, что с ней связано «твердое нет», но все равно продолжал становиться на одни и те же грабли, вновь и вновь проигрывая её холодной стойкости. Гермиона чувствительная, страстная, но абсолютная эгоистка, когда дело касалось тех, кому она не доверяла, но вынуждена была оказаться с ними рядом из-за общих целей. Однако теперь он знал, был уверен, что выпадет ему еще одна возможность подобраться к ней в моменты её порочного безумия, больше не станет тормозить и играться в прелюдии. Нужно сосредоточиться на поисках камня, а получить «золотую» девочку в качестве десерта он еще сможет. Держа эту утешительную мысль в голове, Тео вернулся в дом, в котором его ожидала уже одетая в теплую одежду Гермиона. — Думаю, нам нужно отправляться сейчас, — нервно произнесла она, увидев его удивленный взгляд. — Ладно, — пожал плечами Теодор, подходя к вешалке с верхней одеждой. — Я хотела отдать тебе подарок. Накинув куртку, он повернулся к ней лицом, вопросительно выгнув бровь. Грейнджер протянула ему бумажный пакет небольшого размера с забавными картинками в виде рождественских конфет. Тео, не раздумывая, следуя своему детскому интересу, выхватил предмет из её рук и тут же открыл, заглядывая внутрь. Сначала он не понял, что за три книги лежали внутри, но, достав, обнаружил, что это японские комиксы. — Это эротика? — воскликнул недоверчиво Тео, но приглядевшись, нахмурился. — Это не эротика, — разочарованно констатировал он. — «Детектив Конан», — прочитал, кривясь от того, что главный герой ребенок. Гермиона выглядела жалко со своими испуганными и грустными глазами. Видимо, не такой реакции с его стороны она ждала. Набрав воздух в грудь, она поправила волосы на голове и быстро пролепетала: — Я подумала, что тебе понравится история про мальчика-детектива. Точнее это взрослый мужчина, но в теле ребенка. Теодор перевернул комикс, затем вытянул его на расстоянии руки. — Ты испортила мое отношение к порнографическим журналам. — Не нравится, тогда выбрось, — закатила она глаза. – Это моя любимая история, между прочем. Мы с мамой как-то раз наткнулись на неё в одном из книжных магазинов, — Гермиона резко замолчала, поникнув, затем вздохнула. — Я, Гарри и Рон постоянно занимались поисками ответов на все странности, которые происходили в замке. То пытались вычислить, кто из профессоров хочет похитить камень, затем кто является наследником Слизерина, или почему имя Гарри оказалось в Кубке Огня, — она неосознанно улыбнулась, погружаясь в воспоминания. — Три года назад я увидела очень похожего на него мальчика на обложке этого комикса, мне стало любопытно, поэтому мама купила мне первые три тома. Вот я и решила их тебе передарить, — прикусив губу, Грейнджер посмотрела на него исподлобья, явно смущаясь своей откровенности. Тео задумчиво на неё посмотрел, удивляясь тому, что её искреннее желание отдать ему что-то личное и ценное растопило ту злость, которую он испытывал к ней с самой ночи. Хватило всего лишь её покрасневших щек и смущенного блеска в глазах, чтобы он, мягко улыбаясь, ответил: — Спасибо, я прочту. Её лицо заметно расслабилось. Межбровная морщинка разгладилась, а взгляд потеплел. Она одобрительно кивнула и улыбнулась.

***

Приземлившись возле низкого заборчика, Гермиона потеряла равновесие и едва не подмела землю носом, если бы не вовремя подхватившая её рука Тео. — Смотри, теперь уже ноги не держат. Завтракать надо, — покачал он головой осуждающе. Грейнджер раздраженно скинула с себя его руку и отряхнулась. — Ты съел мой завтрак, если забыл. Тео скучающе зевнул и осмотрелся. Место, в котором они оказались было поприятнее территории поместья. Он бы даже сказал, что оно было ничем не примечательным. Обычная жилая улица с двухэтажными домами, ровным газоном и низкими заборами. — Ты уверена, что малыши здесь проживают? Гермиона сосредоточенно всмотрелась в дом перед ними, затем медленно кивнула. — Если адреса точные, то да. Секунду, — она достала палочку и через несколько секунд Тео ощутил знакомый холодок на макушке. — Нужно проникнуть внутрь. Он другого ответа и не ожидал, поэтому по привычке нашел её руку, которую она чуть ли не сразу постаралась выдернуть, но, поняв, что это неблагоразумно, сжала в ответ. Они осторожно перелезли через забор и подошли к порогу скромного кирпичного дома. — Надо бы найти окно, чтобы… Договорить Гермиона не успела. Входная дверь открылась и из неё вышел пожилой мужчина. Они оба застыли, затаив дыхание. Им оставалось лишь молиться, что житель дома не слышал их голоса и не разглядел неровности в пространстве перед собой. Мужчина, к счастью, прошел мимо них, а Тео, недолго думая, потянул сопротивляющуюся Грейнджер в сторону открытой входной двери. Заскочив внутрь, они остановились на месте, прислушиваясь к звукам из дома. Прислонившись к стене, Теодор обнял Гермиону за талию и притянул к себе в ту же секунду, как в коридор вышла немолодая женщина в фартуке и домашнем платье. Она прошла мимо них в гостиную. — Давай поднимемся наверх, — прошептал он на ухо оцепеневшей гриффиндорке. Что-что, а когда дело касалось принятия быстрых решений, Грейнджер превращалась в самого настоящего тормоза. Разум ученого-исследователя, видимо, испытывал особые сложности, когда не было времени на «подумать». Понимая, что ответственность за дальнейшие решения полностью перекладывалась на его плечи, Тео в который раз потянул Гермиону за собой. Он осторожно наступил на первую ступеньку, заботясь лишь о том, чтобы не создавать лишний шум. Прощупав почву, он в более быстром темпе принялся подниматься, ведя за собой Грейнджер. Очень скоро они оказались на втором этаже. Снизу доносились сразу несколько голосов, среди которых им удалось различить двух подростков, за которыми они пришли, и ту самую женщину. — Думаю, комнаты пусты, — тихо произнесла Гермиона, звуча при этом очень неуверенно. — Хорошо, — ответил Тео и толкнул первую попавшуюся дверь. — Никого. — Это, наверное, спальня Маргарет, — догадалась Грейнджер, когда они немного осмотрелись. Комната была просторной и неуютной, выполненной в темно-бордовых тонах. Если бы не плакаты с рок-группами и столик с косметикой, Теодор бы подумал, что здесь живет вампир, а не девочка-подросток. — Нужно поискать какие-нибудь личные записи, — Гермиона выпустила его руку и отошла в сторону. Тео поморщился, сдерживая желание вернуть её теплую ладонь. Покачав самому себе головой, он принялся поднимать подушки, надеясь найти что-то, что могло им пригодиться. Краем глаза он видел как бережно Грейнджер двигала вещи, обязательно возвращая их на прежнее место, чего Тео не мог сказать о себе. Он клал предметы обратно явно не в том виде, в котором они были изначально, но даже не заморачивался. — Ой, посмотри, — воскликнул Тео, опустившись на колени, чтобы заглянуть под кровать. — Вот, — хоть Гермиона и не видела его, но могла заметить висящую в воздухе тетрадь с бархатной темно-фиолетовой обложкой. Он протянул руку вперед, чтобы невидимая гриффиндорка забрала тетрадь. — Фу, ненавижу эту ткань, — поморщился Тео, у которого аж зубы заскрипели от прикосновения к материалу. — Тихо ты! — шикнула Грейнджер, забирая предмет из его рук. — Похоже на личный дневник, — тетрадь раскрылась в воздухе, а Теодор подошел ближе, руководствуясь природным любопытством. Почерк девчонки был ужасным и корявым, поэтому он ничего не разобрал, кроме дат. Тетрадь захлопнулась с шумом, заставив его отпрянуть. — На столе ничего. Нашла только дорожную сумку возле шкафа. — Тогда обратно в коридор? Не будешь же ты сейчас разбирать её каракули? — поинтересовался Тео, которому уже начинало надоедать разговаривать с невидимой глазу Гермионой. — Когда детишек ловить будем? Грейнджер схватила его за руку с первой попытки и потянула в сторону двери. Удивившись тому, как точно она смогла узнать расположение его конечностей, не видя его самого, Тео хмыкнул, но последовал за ней. Выйдя в коридор, они остановились, стараясь разобрать голоса внизу. Наконец, в середину комнаты, которую было прекрасно видно с лестницы, вышла девчонка, в чьей комнате они только что были. Маргарет оказалась очень миловидной блондинкой с длинными ровными волосами, небольшого роста, но стройной фигурой. В какой-то момент Теодор даже засомневался, что этот милый ангелочек был владельцем мрачной спальни. — Ба, — крикнула девчонка. — Скажи Сэму, чтобы собирал вещи. Нам выезжать через два часа, а он все никак не расстанется со своей идиотской книгой! Тео усмехнулся, когда ощутил как сильно Грейнджер сжала его ладонь, явно недовольная отношением девушки к чтению. — Да успею я! — недовольно пробурчал парнишка с такими же светлыми волосами, как и у сестры, но более неухоженными, даже грязноватыми. Сэм был высоким и худощавым парнем с плохой осанкой и бледным лицом. Брат и сестра явно были близнецами, но, почему-то, Сэмвелл казался менее красивым. — Нужно уходить, — едва слышно произнесла Гермиона. — Уже? Грейнджер лишь сжала сильнее его руку. Когда парень ушел в другую комнату вслед за сестрой, Тео поспешил спуститься вниз как можно скорее, пока место у двери было свободным от жителей дома, однако прямо у выхода Грейнджер начала сопротивляться и тянуть его в другую сторону. — Зачем? — прошипел Тео, оказавшись на небольшой кухне. — Выйдем через задний вход, чтобы не наделать шума, — тихо ответила она, заставив его едва слышно чертыхнуться, но послушаться. Оказавшись на улице, они бегом отправились к выходу из двора. Только отойдя на сотню метров от дома, Гермиона сняла заклинание невидимости. Посмотрев на её лицо, Теодор сразу же понял, что она была недовольна. — И что мы узнали, пробыв в доме около десяти минут? — насмешливо спросил он, высовывая сигарету из пачки, так как после очередной стрессовой вылазки дико хотелось курить. — Машины не было, — ответила она, но увидев непонимание на его лице, продолжила: — Пансионат находится в пятнадцати километрах от их дома, плюс дорожные сумки. Вероятно, они поедут на такси, раз уж машины нет. — И? — не унимался Тео, слабо представляя, что она имеет в виду. — Лучшего шанса не будет, — Гермиона принялась ходить кругами, нервно заламывая руки. — Черт, нужно будет успеть поймать машину, которая приедет, и… Ах, вот оно что. — Оглушить водителя и похитить детей? — усмехнулся Теодор, понимая, что они катятся по крутой горке «безумия», стараясь угнаться за собственными идеями. — Ты водить умеешь? Грейнджер резко остановилась и посмотрела на него достаточно неуверенно для того, чтобы ответить на его вопрос. — Ты же магглорожденная, — возмутился он. — Я с одиннадцати лет живу в магическом мире. На летних каникулах мы с родителями улетали во Францию, а во время Рождества – я отправлялась в Нору. Не было времени научиться, — развела она руками, оправдываясь. — Но принцип работы я понимаю. Ну конечно. Признаться в том, что она чего-то не умеет, да Грейнджер скорее «Историю Хогвартса» сожрет. Тео смиренно вздохнул, глядя в небо. Солнце слепило, а таявший снег превращался в длинные ручьи, которые шумели, сбегая вдоль по улице. Мир казался нереальным. Или же это они были ненастоящими, с их иллюзорными мечтами добыть эликсир вечной молодости. Можно ли так слепо доверять Гермионе, которая цепенеет всякий раз, когда что-то идет не по плану? На душе было тревожно. Природа оживала, люди вокруг занимались своими делами, а Тео чувствовал себя чужим в этом мире. Всё казалось сюрреалистичным сном, события в котором развивались максимально неправильно. Присутствие встревоженной гриффиндорки поблизости только усиливало внутренний дискомфорт. Он знал, что ему вновь придется действовать вслепую только потому, что она ему не доверяла. Неужели им остается надеяться, что магглы вокруг такие идиоты, что их сомнительный план удастся осуществить без серьезных последствий? — Ладно, — сдался Тео, стараясь вернуться мыслями в реальность. — Пока есть время, нужно попрактиковаться и все тщательно продумать.