мне не больно

      Ветер на двадцать пятом этаже чувствовался особенно сильно. Он безжалостно хлестал своими потоками, обжигая красивое молодое лицо. Юнги чувствовал мучительную боль, но даже она не сравнится с той, которую он испытывал, когда убивал других. двумя неделями ранее       Юнги стоял за толстым стволом дерева и с глубоким отчаянием наблюдал, как семья и друзья прощаются со своим близким человеком. Он видел на их лицах, даже спрятанных за черными вуалями, нескончаемую боль. Он не мог подойти и выразить свои соболезнования, не мог посмотреть в глаза этим людям, потому что виноват.       Юнги опять это сделал. Опять убил.       Е Чжун был прекрасным парнем, легким в общении и с самой жизнерадостной улыбкой, которую только видел Юнги. Видимо, он был проклят, раз ему на жизненном пути не посчастливилось встретить, да ещё и влюбиться в такого монстра, как Юнги.       Он вспоминал, как они познакомились. Совершенно случайно у круглосуточного магазинчика, куда тот ходил только ночью, чтобы не взаимодействовать лишний раз с людьми. Чжун сидел за столиком на улице совсем один. Рядом несколько бутылок приконченного соджу и одна наполовину. Юнги тогда кинул быстрый сочувствующий взгляд на парня и собирался пройти дальше за продуктами, как тот схватил его за край куртки и потянул на себя. Юнги отпрыгнул, словно его ошпарило. Ему нельзя допускать, чтобы кто-то его касался.       — Ты тако-о-ой краси-ик-вый… — прошептал парень.       Юнги повернулся к нему и застыл при виде затуманенных синих глаз. Парень был очень сильно пьян.       — Посиди со мной две минуты. Мне так хуево-о-о-о.       Юнги избегал людей, избегал всего живого, но парень так жалобно попросил, что совесть просто не позволила ему уйти и бросить несчастного одного. Было видно, что он подавлен и хочет поделиться своей болью. Юнги привык к боли, насколько это возможно вообще так назвать, поэтому решил остаться и хоть как-то помочь, выслушав незнакомца.       — Только не прикасайся больше ко мне, если хочешь жить. — предупредил он и сел за стул напротив него.       Так они и начали общаться. Юнги редко заводил друзей, зная, чем это заканчивалось, поэтому всегда с опаской относился к Чжуну, который часто приходил в гости и слишком быстро начал тянуться к Юнги. Он не поверил в болезнь, про которую тот рассказал ему, и в одну из их встреч признался ему в любви и неожиданно поцеловал, но быстро отпрянул, потому что его поразила сильнейшая боль в сердце. Юнги с ужасом понял, что тот обречен. Через несколько дней Чжун буквально сгорел изнутри, все внутренние органы один за другим перестали функционировать, тело покрылось уродливыми ожогами и ранами. Он умирал в больнице, а в то же время Юнги умирал дома. Он чувствовал всё, что чувствовал Чжун. Жаль, что по-настоящему умер только один из них.              И вот сейчас Юнги стоял и смотрел за прощальной церемонией. Никто так и не понял, даже врачи, как и от чего молодой и здоровый парень скончался так быстро. Никому и в голову не пришло обвинить Юнги. Но он-то знал. Он знал, что во всем виноват.       Когда у могилы никого не осталось, он подошел туда, чтобы возложить любимые цветы Чжуна и тоже попрощаться. Слёзы стекали одна за другой по гладким щекам. Он шептал извинения и снова проклинал себя. Он постарается больше никогда не убить снова.       В тот вечер Юнги зашел в круглосуточный раньше обычного и купил пять бутылок соджу и две пачки сигарет. Возможно, алкоголь и курение убьют его, но пока губительного эффекта от них не наблюдалось. Он медленно шел с пакетом в сторону высокоэтажного дома. В лифте выжал тринадцатый этаж, двери закрылись за ним и оставили в замкнутом пространстве с давящими мыслями.       Вы когда-нибудь видели смерть? Когда-нибудь сталкивались с ней лицом к лицу? Хоронили родных людей? Какие эмоции вы при этом испытывали? Юнги приходилось несладко всю жизнь. Юнги казалось, что проще поселиться на кладбище, потому что он похоронил всех, с кем когда-либо соприкасался в своей жизни. Родители, бабушка и дедушка, родной старший брат, десяток знакомых, лечащий врач — все погибли из-за него. Он уже давно решил просто не выходить из квартиры и ни с кем не знакомиться вживую. Он выучился дома и работал тоже из дома, чтобы обеспечить себе существование. Он ненавидел себя, но понимал, что не сам выбрал это проклятие.       Бутылки одна за другой заканчивались. Он пытался ничего не чувствовать, но, блять, ничего не получалось. Казалось, он испытывал все чувства более обостренно, и только алкоголь помогал притупить душевную боль. Пошатываясь, Юнги подкурил сигарету и забрался на подоконник. Ночь опустилась на город, но яркие звезды расплывались в пьяных глазах. Юнги усмехнулся, затянул дым в самые легкие и кинул голову вниз, выдыхая и прикрывая глаза. Помутненный рассудок повело. Юнги начал щелкать зажигалкой, а потом поднес её к занавеске. Пламя охватило пространство так быстро, что он не успел осознать, а через мгновение потерял сознание.

❤️‍🩹❤️‍🩹❤️‍🩹

      Юнги резко пришел в себя, не осознавая, что произошло. Последнее, что он помнил, — всё вокруг в огне и дыму. Он прислушался к своим ощущениям и понял, что тело находилось в подвешенном состоянии. Его несли на руках. От осознания он резко встрепенулся и начал брыкаться, пытаясь вырваться, но крепкие руки сжали его сильнее.       — Не дрыгайся. Я пытаюсь помочь тебе остаться живым. — мягкий голос пробился в затуманенное сознание.       — Тогда я тебе искренне сочувствую, потому что, дотронувшись до меня, ты подписал себе смертный приговор. Оставь меня где-нибудь, я оклемаюсь, но только не вези в больницу… — тихо прохрипел Юнги и опять отключился.       Пожарный скептически посмотрел на парня без сознания, подхватил его поудобнее и понес в машину.       — Эй, Чимин, ты в порядке? Там не хило так все поджарилось, мы ничего не успели спасти. — окликнул его Джун. — А он почему тут? — указал кивком на тело. — Отнеси его в скорую, он же живой, дальше ему помогут.       — Он странный. Очнулся, попросил не везти в больницу и отключился. — Чимин положил Юнги на сидение, стянул рабочие перчатки и приложил руку к пылающему лбу. — У меня почему-то сильное предчувствие, что надо ему поверить. Не трогайте его, поехали в участок, а дальше сам с ним разберусь.       — Как скажешь, босс.       Чимин пристально смотрел на парня, изучая каждый сантиметр его тела на наличие увечий. Пару мелких ожогов, не более. Парень родился в рубашке, походу, раз после настолько сильного пожара отделался такой мелочью. Пострадала только рука, на которую он неудачно приземлился, падая с подоконника.       Увидев шевеление, он удовлетворенно выдохнул и придвинулся ближе. Конечно, от внимания Чимина не ушло, какой незнакомец красивый. Удлиненные черные волосы, подрагивающие ресницы, полные розовые губы. В отключенном состоянии он выглядел смиренно и спокойно, но как только распахнул глаза, комнату заполонила атмосфера тревожности.       — Где я? — он смутился, не узнав свой хриплый голос. — Ты кто? — Юнги посмотрел на Чимина. — Прошу, скажи, что ты ко мне не прикасался. Я не переживу ещё одной смерти… — руками протер лицо несколько раз и только сейчас огляделся по сторонам.       — Меня зовут Пак Чимин, я пожарный, который вытащил тебя из огня. Спасибо мне. Мы у меня дома. — спокойно представился Чимин, наблюдая за растерянным парнем. — Позволь узнать твоё имя и причину, почему прямо сейчас я не должен отвезти тебя в больницу.       — Ты прикасался ко мне голыми руками? — взволнованно спросил Юнги.       — Да.       — Блять, блять, блять. — он схватился за голову. — Это опять случится.       — Да что такое? Ты можешь объяснить? Я не хочу давить, ты получил травму, но мне это не нравится. — Чимин терял терпение от неизвестности.       — Я приношу ужасную боль, Чимин, физическую и душевную, а потом человек просто умирает. Я не могу никого касаться, и никто не должен касаться меня. Да, прости… меня зовут Юнги. — он оглядел Чимина ещё раз, только внимательнее. Часть светлых волос заправлена за ухо, большие глаза изучающе щурились, а пухлая губа прикушена зубами. «Интересный, — подумал Юнги, — жаль, что я сломал ему жизнь».       — Да я как-то ничего не почувствовал, что для меня обычное состояние. Подумал бы, что ты сумасшедший и несешь полную хрень, если бы сам не был причастен к похожему. — Чимин поднялся со стула. — Поставлю чайник, тебе надо попить и поесть. Там и поговорим. — он удалился в сторону кухни, а Юнги растерянно хлопал глазами.       Еда и правда пошла на пользу, а горячий чай согрел всё изнутри. Как ни странно, находясь рядом с Чимином, Юнги не чувствовал себя монстром во плоти. Пожарный не спешил рассказывать, что имел в виду, поэтому, отхлебнув ещё глоток, он первый решился спросить.       — Что ты имел в виду, когда сказал, что ничего не почувствовал? — осторожно начал Юнги.       — Ну… Я таким родился. Моя болезнь даже называется по-умному «врожденная нечувствительность к боли». У меня нет ощущения боли, тепла, холода. Получая травмы, ожоги и даже тяжелые заболевания, я не чувствую боли. Я могу ощущать прикосновения, конечно же, мне иногда бывает приятно и неприятно. — ровным тоном рассказывал Чимин.       — Боги… Как ты… Как ты живешь с этим?       — Постоянно тусуюсь у врачей. — улыбнулся он, но потом вернул серьезное выражение лица. — На самом деле я с детства хотел покончить с собой, но, став осознанным, решил превратить изъян во благо и пошел работать пожарным, теперь спасаю людям жизни даже в самых серьезных ситуациях.       — Ты герой, а я убийца. — Юнги угрюмо опустил голову, но почувствовал, как мягкие подушечки пальцев коснулись его подбородка. Чимин поднял его голову так, чтобы их взгляды встретились. — Не трогай, ты реально играешь с огнем! — он опять отпрянул.       Чимин устало приулыбнулся и убрал руку.       — Я ничего не чувствую.       — Я, пожалуй, пойду. — Юнги торопливо встал.       — Тебе некуда идти. Поживи у меня, заодно проверим, случится что-то со мной или нет. Я дам тебе одежду, обеспечу едой. Тем более, у тебя повреждена рука.       Юнги задумался. Чимин не обычный человек, он такое же природное исключение, как и сам Юнги. А что, если с ним и правда ничего не случится? Что, если Юнги обретет человека, который сможет находиться рядом с ним и быть в безопасности? Слишком заманчиво, чтобы отказаться. Юнги почувствовал, как сердце пропустило удар. Поднял глаза на Чимина и кивнул, протягивая ему здоровую руку.       — Благодарю. Что я буду тебе должен?       — Если я умру, похоронишь меня. А пока я жив, готовь мне ужины, когда буду возвращаться с работы. — Чимин пожал протянутую руку и удовлетворенно улыбнулся.       Это всё настолько абсурдно и нереально, но безумно интересно. Чимин играл с болью и смертью каждый день и ничего не чувствовал, а Юнги нес боль и смерть и чувствовал всё за двоих. Оба проклятые и сумасшедшие.

❤️‍🩹❤️‍🩹❤️‍🩹

      Неделя прошла настороженно. Чимин каждый день уходил рано на работу, а Юнги боялся, что ему позвонят и скажут, что тот умер. Но никаких плохих вестей не поступало, внутри Юнги не было прежнего давления и рвущей боли. Наоборот, казалось, он, словно цветок, пускает первые зеленые росточки после тотальной засухи.       Каждый день Юнги готовил разную еду, Чимин возвращался живой и невредимый, они вместе ели и беседовали обо всём. Никто не смел трогать друг друга, но некоторые красноречивые взгляды показывали всё лучше прикосновений и слов. Чимин вообще не стеснялся разгуливать без футболки по дому, а Юнги украдкой наблюдал за прекрасным созданием и не мог поверить, что с ним всё в порядке. Он тихо сидел в выделенной комнате и глотал нарастающие чувства. Он не мог позволить себе влюбиться. Любовь = смерть. Все, к кому он испытывал хоть какие-то светлые чувства, умерли. Чимин, хоть и не чувствовал ничего, мог и не выдержать «такой болезненной любви».       Так продолжалось и всю следующую неделю, пока в одну ужасную дождливую ночь Чимин не открыл дверь в комнату Юнги и не лег в его теплую постель, прижимаясь сзади обнаженным горячим телом. Юнги сглотнул и развернулся к нему лицом. сейчас       — Я больше не хочу оставлять все так, как было. — прошептал Чимин. — Мы боимся перемен, боимся боли, боимся, что все рассыплется, но… Мы оба заслуживаем лучшего, поэтому я готов рискнуть.       — Мы не можем. Я не могу обречь тебя на страдания. — почти со слезами на глазах промолвил Юнги. Он понимал, к чему клонит Чимин, но не мог причинить ему боль.       — Если я хоть что-то почувствую, хоть какие-то страдания, то лучше от твоих рук, чем от чужих. Юнги, я никогда не влюблялся, никогда не делил дом и быт с кем-то. До этого момента. Что бы ни произошло, я хочу это почувствовать только с тобой.       Не дожидаясь возражений, Чимин приблизился и аккуратно обхватил мягкие губы своими. Кроткий, нежный, первый поцелуй граничил с безумием. Словно удар током, короткий импульс боли пробежал между ними. Юнги тут же отпрянул, но Чимин притянул его назад.       — Я люблю тебя. — признался Юнги дрожащим голосом. — Как мне жаль, что это не означает «никогда не сделаю тебе больно».       — Боль всегда идет рядом с любовью. Невозможно любить и не делить с любимым его страхи. Не бойся, я все равно не чувствую боли.       Юнги выдохнул и прильнул к губам Чимина. Он ласково гладил ангельское лицо, проводил длинными пальцами по острой скуле, спускался вниз по шее. Юнги не смел позволить себе резких движений. Руки Чимина обхватили шею Юнги, тот навалился сверху и аккуратно развел ему ноги. Он касался везде, вызывая приступы удовольствия, но они оба чувствовали, что боль нарастает с каждым следующим движением. Юнги погладил Чимина по животу, спустился к бедрам и перед тем, как совершить главное действие, поднял глаза в любимое, горящее от возбуждения лицо.       — Ты готов?       — Да.       Юнги вошел медленно, постепенно растягивая узкое пространство. Оба глубоко вдохнули и выдохнули в унисон. Ещё один аккуратный толчок, следом ещё и ещё. Температура тел поднималась и накалялась. Безумная сладостная боль заставляла их содрогаться и упиваться стонами. Они не занимались сексом, они занимались любовью. Они словно поднимались к небесам и опускались в ад. На каждом миллиметре кожи чувствовалось притяжение и противостояние двух сил, противоположных друг другу.       Чимин тяжело дышал и выстанывал имя Юнги, пока тот все быстрее двигался. Оба достигли пика и трепетали от головокружительного оргазма. Они смотрели друг другу в глаза, Юнги первый раз готов был улыбнуться милому счастливому Чимину, как внезапно резкий приступ схватил его.       Лицо побледнело, руки начало потряхивать. Юнги понимал, что он сейчас чувствует не свои эмоции. Это шло от Чимина. Его сердце не выдержало.       Юнги смотрел на Чимина, слезы потекли ручьем. Под ним лежало почти бездыханное тело. Чимин попытался протянуть руку и вытереть слезы Юнги, но не смог. Закашлявшись, он еле-еле сказал:       — Я достаточно был героем, но никогда ничего не чувствовал. И только с тобой я испытал душевные и физические ощущения. Сейчас я счастлив. — говорить становилось всё сложнее. Воздух заканчивался с непростительной скоростью. — Я готов к этому. Мне не больно.       Белая макушка безвольно откинулась на подушку. Тело испустило дух и начало терять тепло, а Юнги начал терять себя. Он задыхался от слез. Не понимая себя, он пробовал делать искусственное дыхание, массаж сердца, но ничего не помогало.       Буквально свалившись с кровати, он рванул на балкон.       Ветер на двадцать пятом этаже чувствовался особенно сильно. Он безжалостно хлестал своими потоками, обжигая красивое молодое лицо. Юнги чувствовал мучительную боль, но даже она не сравнится с той, которую он испытывал, когда убивал других.       Он убил часть себя. А вторая часть не видела смысла жить дальше. Right Here Waiting — Richard Marx       Юнги поднялся на перекладину и, не думая больше ни секунды, шагнул в пропасть. Он всегда знал, что его болезнь сведет его с ума, что жить с таким проклятием невозможно. Но, как оказалось, невозможно жить с болью от потери.       «Мне не больно» — последнее, что произнес Чимин. «Мне не больно» — последнее, что почувствовал Юнги.