Мертвый поэт

Металлический запах крови сводит с ума. Он душит изнутри и разъедает разум. Я опять один, среди завалов трупов. Она обагряет мои безжалостные руки, и я давно уже погряз в болоте страданий и криков беззащитных людей. Грех поглотил меня без остатка и не выпустит до скончания веков. Моя кровь тому доказательство. Но душу мою будет перемалывать не только от тягости ноши. Нет. Мое прошлое такое прозаическое, но такое незабвенное, останется жить в закромах моего глупого мозга навсегда. Тогда, когда особняк графа Бетсна запылал алым и слился с рассветом. Да... Я помню как сейчас. Карминовые языки пламени лизали стены и мебель. Как вытолкнула меня из дома, попав под горящую балку, мама. Как горькие слезы текли по лицу... Они бросили гнить меня на последний круг ада. Где ужас и боль сковали меня стальными цепями и пытали. Пытали долго и мучительно. Но не дождетесь. Я сломал свою судьбу как хрупкую вазу и пробрался меж строк в отчаянных попытках переписать свою жизнь. И Творец ниспослал на меня свое благословение. Но сахар в жизни слишком быстро растворился как в горячем чае, больно обжигающем язык. Эту пору можно было назвать лишь ложкой меда в бочке с дегтем. Тогда я каждый день посещал балы, маскарады и общался с прекрасными девушками. И каждое слово слетавшее с их пухлых розовых губ залечивало раны в моем дырявом сердце. Текущие бурной рекой мысли я выплескивал на такой же белый и невинный, как они, лист бумаги. А потом под милые перешептывания зачитывал этим прекрасным созданиям свои творения. Я создал свой Эдем вокруг себя. Но как я уже говорил, мед стек с ложки чересчур быстро... Пришел «он» и заставил меня гнить во тьме. Свет исчез и больше я не видел ничего. Даже ужасная, всепоглощающая пытка покинула меня в этом черном клубке ничего. Счет времени канул в небытие, а надежда померкла до редких проблесков сознания. Наступил конец. Но тогда смерть открыла мне глаза. Я вновь увидел свет. Рядом со мной было еще шестерня таких же измученных несовершенных взрослых детей. Таких же уставших и поглощенных тьмой. И у всех, у всех без исключения почернели глаза. Они как две дыры поглощали все и вся. В них, как в болоте, можно было утонуть. Но тогда я увидел себя. Я был их копией. От тех добрых сиренево-голубых глаз не осталось и следа. Абсолютное ничего. Я поднял руку. И понял. Мы навсегда останемся здесь. Это клетка без выхода. Нас клеймили, как несчастных жалких рабов. В этой метке остался прошлый я, вся моя прошлая жизнь запеклась на коже алым ожогом. Я стал дворовой овчаркой на цепи. Больше нет выхода из этого ада. Есть только Похоть, нет и никогда не было того мальчика сроду звавшего Ален Бетсн. Может быть когда-нибудь я встречу того человека, который сможет выдернуть мертвого поэта из гнилой туши Страсти.  А пока. Мне суждено страдать, и гореть в огне отчаяния и боли.