Половинки мускатного орешка

Их долгие объятия прервал крик за дверью. На Гём вздрогнул, а потом почувствовал, как Сын Хо делает медленный терпеливый вдох, и его голова, до этого лежавшая у художника на плече, повернулась в сторону раздвижных дверей. — Господин губернатор! — в комнату заглянула голова немолодого мужчины в широкополой шляпе. На Гём инстинктивно попытался вырваться из его объятий, но руки господина только крепче его обхватили. — Ну, чего тебе? — поинтересовался Сын Хо. — Примите мои извинения, что беспокою вас во время… вашего… позирования, — слуга оробел от увиденного и машинально склонил голову, — но пришёл староста восточного поселения за какой-то просьбой. Он настоятельно просит вас увидеть, мой господин. — Ах да, у меня же есть обязанности губернатора. Ни одной свободной минутки. — тихо усмехнулся он и встал со своего ложа, отпустив парнишку и подойдя к слуге. — Он ждёт вас у ворот. Прикажете его пустить к вам? — Не стоит, друг мой, я подойду сам. — губернатор кинул на художника беглый взгляд и последовал за торопливым слугой. На Гём вернулся к свитку, на котором был тот самый рисунок, о котором он и позабыл. Да и увидеть общую картину он толком не смог, ведь успевал только водить кистью туда-сюда. С первого дня расставания художник жаждал, что ещё сможет, обязательно сможет вернуться в то время. Невзначай он притронулся пальцем к теплеющей от румянца щеке и надеялся, что слуга не подумал ничего странного о них с господином. Хотя он уже всё прочитал у него на лице. И тут к На Гёму пришло озарение, он аккуратно отложил использованный свиток и выложил свою бумагу, кисточка с привычной грацией начала кружиться. Настолько парень был увлечён, что не услышал, как рядом с ним кто-то сел. — Тебе необязательно рисовать мой портрет. — кончиком пальцев он остановил его кисточку и посмотрел прямо в глаза. — Прошу вас, мой господин, всего пару штрихов. — тихо сказал На Гём. Губернатор внимательно посмотрел на рисунок и тихо ахнул: там был изображён он, обнимая возлюбленного так, как это было несколько минут назад. Соединившись всем телом, они напоминали две половинки мускатного орешка, спрятавшись в тепле друг друга. — А как у вас оказался этот рисунок? — На Гём указал на отложенный свиток. — Мне дали. — кратко ответил он. Беседа за чашкой сладостного чая прошла неплохо, как отметил На Гём, господин губернатор выглядел расслабленным. Странно, подумал он, ему представлялось, что, как только они наконец встретятся, Сын Хо одарит его бо́льшим, чем скромной улыбкой. Только глаза цвета золы игриво прищурились при виде художника. — Я могу идти? — Только губернатор решает, когда необходимо закончить приём. — насмешливо он посмотрел ему в глаза. — И тебя я попрошу остаться на ночь, мой личный художник.

***

— Почему персики начинают пышно цвести в грозу? — прошептал На Гём. — Ты что-то сказал? — спросил его господин, и парень обнаружил, как пальцы сцепились вокруг его пояса и прижали ближе к телу позади. — Я думал, что вы уже уснули. — Этими длинными волосами ты сводишь меня с ума. — сказал Сын Хо и в подтверждение этим словам начал накручивать на пальцы черные локоны. — Мне стало интересно. — Что? — За всё время нашей разлуки вы ведь воздерживались? — Да. Однако ни на одну ночь не покидали меня влажные сны с тобой. Это, знаешь, ещё хуже, чем кошмары, ведь, в отличие от них, я не хотел снова и снова просыпаться один. У тебя ведь было то же самое, На Гём? Ты ждал только меня? — Конечно, мой господин. — Тогда ты не будешь возражать, если я проверю это?

***

— Господин губернатор, — неуверенно начал слуга. Мужчина в синем ханбоке немного повернул к нему голову. — Этот паренёк, он… — С этой минуты мой личный художник. — перебил его Сын Хо. — И попрошу вас относиться к нему не иначе как к господину Бэку На Гёму. И насколько вам дорог ваш губернатор, настолько же сильно вы должны почитать его. Пусть все остальные знают это. Слуга потрогал свою бородку, потупив взор перед этим человеком, по свирепости не уступающему горному тигру. — Да, обещаю. Но, господин, неужели он и есть ваш возлюбленный? На это Сын Хо немного улыбнулся ему и окинул персиковые деревья, теряющие поминутно драгоценные лепестки.