О, малыш...

Физика всегда была очень тихим уроком, ведь мало того, что материал очень и очень сложный, так еще и этот урок ведёт довольно строгий учитель. Тихо было абсолютно также, как и на всех уроках. Томас по привычке разлегся на школьном стуле, удобно задрав голову и внимательно осматривая класс в поисках жертвы. Своим хулиганством он мягко говоря всех заебал, срывает уроки и балуется, чем выводит учителей. Перед ним восстал образ кучерявого парня. Точнее не он, а его шопер с очень интересным брелком, что так и манил сорвать и забрать себе. Сделав вид, что на пол улетела ручка, Томас извинился и осторожно встал со своего места, начиная её искать по классу. Сам остановился возле парты Дамиано, незаметно открыл карабин на брелке, снял и спрятал его в кулак, всё-таки находя свою ручку и поднимая с пола, довольно ухмылясь. Только вот он не учёл тот момент, что Дамиано всё заметил с самого начала и взбесился не на шутку. –Отдай. — Дамиано резко подорвался со своего места, сжимая кулаки. Ответа не последовало. — Отдай его сейчас же! –Это теперь моё. Раджи с абсолютно спокойным видом прошёл за своё рабочее место, сел абсолютно также, как и сидел и с довольной улыбкой сделал вид, что что-то усердно пишет. –Верни мой брелок, живо! Подлетев к задней парте, Дамиано накинулся на Томаса, крепко сжимая его воротник толстовки и тряхнул, привлекая внимание. –Верни, кому я, блять, сказал! Давид никогда не поднимал ни на кого руку, тем более никогда не огрызался на унижение. Всегда терпел и смирно сидел на своём месте. А сейчас просто завелся, сжимая кулаки и замахиваясь. Но строгий голос прервал всё, что только можно, заставив испуганно вздрогнуть обоих. –Дамиано! — Итан встал со своего кресла, хорошенько зарядив по парте ладонью. Шепот и гул в классе сразу же прекратился. — Дамиано, быстро сядь на своё место! –Он забрал мою вещь! –Томас, верни ему то, что ты забрал. Сейчас же. –Больно надо. — грубо выкинув из ладони блестящий брелок куда-то на пол, в сторону, Раджи убрал от своего воротника руку, отпихивая парня. — Псих. –Нахуй пошел, придурок! Школьник максимально быстро поднял свою вещь с пола, бережно отряхивая, будто это самая дорогая вещь в его жизни. Хотя, кажется, так и есть. Вернувшись на своё место, Дамиано осторожно прицепил брелок на место, подпихивая свою сумку к себе ближе. Взялся за ручку, продолжая решать задачу. –Дамиано, после уроков останешься. Будешь писать объяснительную. –Да за что?! Он первый начал, он забрал мою вещь, Итан… Торкио! — Парнишка чуть не забылся, резко исправляя свою ошибку под вопросительный взгляд учителя, что буквально через секунду стал снова строгий. –Мне абсолютно всё равно. Пиши и не отвлекайся, я после уроков проверю тетрадь лично у тебя. –Заебись… Шикнул парень, обижено хмуря брови. И правда, ведь была несправедливость. Забирают вещи ведь у тебя, а не ты у кого-то. Так еще и чуть грубейшую ошибку не совершил, что может стоить многого. Очень вовремя раздался звонок по всей школе, освобождая школьников с урока. В том числе и одноклассников Дамиано, что стали быстро и шумно собирать свои вещи, освобождая кабинет. А когда стало слишком тихо — напряжение росло с каждой секундой. Дверь за спиной щелкнула, оповещая о том, что кабинет закрыт. Физик вернулся на своё место, удобно расположившись на кресле. –Подойди. –Я правда объяснительную буду писать? Парень сложил все учебники в шопер, застегнул его хорошенько и поставил на свою парту, неспеша направляясь к учительскому столу. Ответа так и не последовало, лишь суровый и тёмный взгляд прожигал в нём дыру. –Итан, скажи. –Это ты мне скажи. Что происходило на моём уроке? Что ты себе позволяешь? –Итан, он забрал мою вещь, понимаешь? — Давид положил ладонь себе на грудь, как-бы показывая, что он существует, а эта вещь и правда его. — Хотел забрать тот брелок, который ты мне подарил! –Обычный брелок не повод нападать с кулаками, срывать мне урок и долгожданную тишину. — Торкио поднялся со своего места, скрещивая руки на груди. Казалось, что распущенные длинные волосы вот-вот встанут дыбом. –Мне важен любой твой подарок, для тебя это мелочь, а для меня ценность! –Не повышай голос. –Да как не повышать, если ты меня совсем не понимаешь?! Томас хотел нагло забрать мою вещь, мой подарок, мою частичку тебя! –Успокойся, я сказал. Я, вообще-то, тебя прекрасно понимаю. –Нет, не понимаешь, ты обесцениваешь мои чувства, Итан! –Я повторять не буду. Физик продолжил стоять, даже не шелохнувшись, внимательно слушая каждый крик и каждые капризы. Нервы были на пределе, ведь старший просто терпеть не мог, когда в окружении слишком шумно и громко, когда кричат, а уж тем более на него. И тем более, когда это делает любимый человек. Зато гордость всегда была на высоте. –Всё, блять, понятно с тобой, тупой просто! Дамиано разъяренно фыркнул, резко разворачиваясь в противоположную сторону. Хотелось бы уже уйти, но как только ноги сделали пару шагов, правое запястье резко потянули. За мгновение парень был прижат к холодной стене лицом, руки были крепко скрещены за спиной и прижаты к пояснице, а на шее расположилась теплая рука. Сука. –Дамиано. Что за выражения, я не понял? Какое право ты имеешь так со мной разговаривать? Если я твой парень — это не значит, что ты можешь меня оскорблять, и… –Ит! –…и какого черта ты устроил на моём уроке, я тебя спрашиваю? Ты опять многое на себя берешь, ты опять… –Ит! –…опять со мной на повышеных тонах. Я несколько раз тебя просил, русским и доходчивым языком, почему… –Итан! –Да что?! –Пожалуйста… Прошу, убери свою руку! –Что? Давид, как только за секунду был прижат к стене, ошутил на своей шее теплую ладонь, сразу же напрягаясь. Глаза непроизвольно зажмурились, а всё тело напряглось. Губы так и поджались, сжимаясь до боли, а мурашки так и бегали от ощущений. С каждым словом Торкио его рука постоянно двигалась или вздрагивала, от чего собственные щёки запылали. –Итан, прошу, Итан. Парень дёрнул руками на пробу, пытаясь вырваться из-под хватки. До учителя сначало не доходило, что не так с его руками и почему раздались такие вопли, ведь Давид знает, что сжимает он запястья не на столько больно, как могло показаться, а рука… А. Рука. И Дамиано снова дернулся, делая глубокий вдох. К стене прижали сильнее, буквально вплотную. –Что ты делаешь…? Парень говорил шёпотом, еле дыша, а в глазах уже пролетели звёздочки от того, что они слишком сильно зажмурены. Ещё одна попытка вырваться и убежать потерпелась неудачей. –Четвёртый закон ньютона? –Ит, пожалуйста… –Тело, прижатое к стене — не сопротивляется. Стой спокойно. –Нет, нет, нет, нет, нет. Нет, прошу, Итан! Нет! Не… М-мм, сука… Школьник задержал дыхание, вздрагивая. Мурашки сильнее пробежались по телу, холодок прошелся по спине, а терпеть уже было невыносимо. Учитель плавным движением кисти водил по шее, то и дело отодвигая рубашку, причем, его же, или зарывался в волосах, осторожно массируя участок. Пододвинулся ближе, дыша обжигающим дыханием в затылок, водил ко коже кончиками пальцев, чувствуя, как любимый вздрагивает от каждого прикосновения. –О, малыш… — Торкио понизил голос, довольно ухмыляясь. Отпустил запястья, перемещая руку на худую талию. — Я вообще забыл про твою сладкую шею, прости. –Мне больно. –Я отпустил тебя. –Не руки… Больно было в паху. Брюки стягивали весь участок, а стояк, что упирался в стену и молнию этих брюк — неприятно давил. Создавалось впечатление, что ткань вот-вот порвётся, либо же сломается стена. Физик сделал небольшой шаг назад, бережно отпуская парня и разворачивая его. Тот, в свою очередь, наконец-то открыл свои ореховые глаза, уставляясь размытым и расфокусированным взглядом, пытаясь сосредоточиться. Красные щёки предавали хоть какой-то оттенок светлой коже, нижняя губа была закусана. –Идиот. Дамиано выругался, поддался вперёд, несильно хлопнув ладонями по массивной груди, сразу же прилипая к довольной улыбке. Итан медлить не стал. Положил свои руки на талию Дамиано, притянул ближе, вжимая в себя. Пришлось быстро брать на себя инициативу, делая поцелуй более аккуратный, чувствительный, но страстный поцелуй, не отрываясь. Зато потом подключил язык, слегка повернул школьника, тем самым сделав так, чтоб он уселся за парту. Без помощи, конечно, не обошлось. Старший удобно устроился между раскинутых ног, руки плавно блуждали по телам друг-друга, языки сплетались в одно целое. Очерчивали зубы, водили по нëбу, смешивая слюну. С каждой секундой становилось всё жарче, но в это же время пуговицы на рубашке и пиджак слетали с невероятной скоростью. Верхняя одежда была небрежно скомкана и скинута куда-то на кресло, открывая доступ к большему участку. Дамиано был осторожно уложен на рабочий стол, а поцелуи с губ переместились на всё лицо, бережно оставляя влажные дорожки на каждом миллиметре кожи. Поцелуи медленно спускали вниз, останавливаясь на чувствительной шее. Там же и остался след от кривоватых зубов, сопровождаясь тихим то ли всхлипом, то ли стоном. Пару багровых пятен спускались к ключицам, шершавый язык быстро провёл по соску, а после последовал холодный воздух, от чего всё тело парнишки вздрогнуло. –Ит… Итан… Дамиано бредил, не зная, куда деть свои руки. Всё время цеплялся за край стола, зарывался в свои волосы, поддаваясь ласкам и раскрывал себя. Просил ещё, шептал что-то непонятное и терся об пах Торкио, который так и стоял между его ног. Терпеть уже становилось невыносимо. –Ещё чуть-чуть, малыш, мне так мало тебя… Торкио дошёл до пояса брюк, быстрым движением руки раскрыл бляху от ремня, стягивая его и со звоном кидая на пол. Ловкие пальцы легко растегнули пуговицу, спуская молнию вниз. Кросовки с глухим звуком упали на пол. Школьник инстинктивно поднял бёдра, чувствуя, как с него стягивают штаны вместе с бельём, полностью обнажая поддатливое тело. На внутренней части левого бедра красовалась тёмная татуировка поцелуя, что любимый набил не так давно. Причем это его же поцелуй. –Быстрей, умоляю… –Я тебя не слышу. –Па-ап…! Давид заскулил, шумно выдыхая. Казалось, что если его сейчас же не выпороть на этом столе так, чтоб он потом еле сидел — то он сейчас просто заплачет и будет умолять, прося взамен всё, что угодно. –Умница. Итан улыбнулся краем губ, провёл широкой ладонью по бёдрам, другой рукой плавно проводя по давно возбужденному члену. Снизу раздался нетерпеливый скулëж, а после и тихий стон. Идеальная музыка на каждый день. –Чёрт, малыш. — Итан отстранился и похлопал по своим карманам джинс, осматриваясь по сторонам. — У тебя в шопере нету смазки? –Блять. Нет… Я вчера стирал его, всё выложил. –Подожди секундочку. Старший отошёл ко второму столу с компьютером, на котором лежала небольшая сумочка. Открыв её, он стал довольно быстро шариться в ней, что-то попросту вываливая на стол, наводя бардак. Давид заинтересованно и взволнованно приподнялся на локтях, с огромной надеждой, что смазка всё-таки есть. Не хотелось такое заканчивать самой обычной дрочкой или минетом. Хотелось большего. Хотелось чувствовать любимого внутри себя, извиваться под ним и вскрикивать от грубых толчков. –Нашёл. Дамиано облегчённо выдохнул, провожая взглядом то, как Итан кидает маленький тюбик около него, отодвинул сумку подальше и мучительно медленно пошёл к нему, опять же расположившись между раскирутых ног. Парнишка полностью присел на стол, опустил голову и потянул парня за пояс джинс чуть ближе, быстрым движением спустил молнию, чуть ли не отрывая пуговицу. Подрагивающие пальцы несколько раз слетели с направления от нетерпения. –Не торопись. Торкио с гордостью, со спокойствием и полным вниманием смотрел на то, как его с невероятной скоростью раздевают, пытаясь снять проклятые штаны побыстрее. Волнение и тяжёлое дыхание Дамиано постоянно выдавало его за спешку. –Не могу. Хочу. –"Хочу», что? –Ит… –Малыш, я просил тебя озвучивать свои мысли при любых обстоятельствах. Прошу, скажи, что ты хочешь. –Тебя хочу. –Хороший мой. Торкио мягко чмокнул парня в висок, скинул с себя чёрные туфли, перешагнул через одежду, что упала вниз к щиколоткам, облизнул пересохшие губы и закусил нижнюю, чувствуя, как заинтересованную плоть поглаживают сквозь боксеры. Те слетели практически также сразу, открывая полноценную картину древнегреческого бога. И правда. Чёрные раскошные пряди волос, охрененная форма лица и сильные руки, шесть, мать вашу, кубиков, стройные бёдра и идеальная гладкость тела. Приятный запах одеколона, что был смешан с ноткой сладкого шампуня. Учитель положил свою руку парню на грудь, слегка надавливая вперёд, как-бы намекая, чтоб тот снова лёг. Давид осторожно разложился на столе, пытаясь принять максимально удобную позу. Согнул ноги в коленях и раздвинул их, протупил взгляд в потолок, а после посмотрел на то, как старший склоняется над ним, пряча обоих за своими длинными волосами. Кареглазые смотрели друг другу в глаза, крохотно улыбаясь. Зрачки увеличились хлеще от всяких наркотиков. –Ит. Я люблю тебя. –Я тоже тебя люблю, малыш. Старший нагнулся ниже, вовлекая школьника в поцелуй, вводя первый палец. Сука. Парень промычал что-то недовольное в губы, крупно вздрагивая. Холодный лубрикат проникал внутрь стенок, палец попал прямо по чувствительной точке. –Подлец. — Школьник шикнул, зажмуривая глаза от первого толчка. Он ведь даже не слышал и не видел, что парень делал. — Я тебе… Мадонна, Итан! Я тебе в любви признаюсь, а ты! –А я отвечаю взаимностью. — Физик спокойно пожал плечами, продолжая бережно растягивать парня. Недовольный всхлип отдался эхом. — Милый, ну прости, нужно потерпеть немного. Я помню, что тебе неприятна растяжка, но ты не примешь меня, а я не хочу делать тебе больно. –Быстрее, умоляю, пап… Я не могу. Торкио кивнул, кажется, сам себе, начиная немного ускоряться, замечая, что первый палец входит без усилий. Медленно вытащив фаланги, он добавил ещё лубриката, подключая второй палец. Давид напрягся, неприятно жмурясь. Атласные стенки ануса растягивали «ножницами», по телу пробежала дрожь, а коленку буквально через мгновение стали подбадривающе поглаживать. –Расслабься, маленький. Ну же… Парень оставил поцелуй на чашечке, слыша тяжёлый выдох. Тело напряглось только сильнее после очередного толчка внутрь. –Итан… –Я сейчас остановлюсь, а т… –Нет, Ит. Всё хорошо, всё хорошо, продолжай. — Парнишка медленно выдохнул, расслабляя конечности. Веки открылись, уставляя взгляд на беспокойные глаза. — поцелуй меня, пожалуйста. –Как скажешь, малыш. Старший осторожно убрал волосы на бок, наклоняясь и мягко накрывыл пересохшие губы своими влажными, трепетно целуя любимого. Дамиано стал медленно расслабляться окончательно, приятные поглаживания на боку успокаивали, а пальцы продолжили растягивать анус, но уже в разы медленнее, плавнее. Зато уверенно. –Вот так, милый. Умница. — Итан осторожно и незаметно ввёл третий палец, чувствуя дрожь под собой. — Я почти закончил, ещё немного осталось. Точно всё хорошо? –Д-да… Чёрт. Да. Дамиано неглядя стал дергать рукой, пытаясь нащупать запястье физика. Итан сам взял его за руку, переплетая конечности, мягко поглаживая подушечкой большого пальца фаланги. Спустя пару минут тишины с тихими всхлипами, учитель проверил, чтоб пальцы входили без особых усилий. –Всё, маленький. Учитель осторожно вытащил пальцы, размазывая остатки лубриката по члену. Взялся за тюбик смазки и ещё немного выдавил на ладонь, также распределяя всё по возбужденному члену. Рука по-прежнему была в руке младшего, Торкио пододвинул его свободной и измазанной ладонью за бедра, поближе, а головка подставилась прямо к выходу. Наклонившись, он оставил на щеке парня пару поцелуев, мучительно медленно и плавно входя внутрь, слыша возле уха тихий, протяжный стон. Итан остановился и замер, давая привыкнуть к значительными размерам. –Всё отлично, давай чуть-чуть… Итан угукнул, осторожно толкнулся ещё раз, точно также медленно, ощущая, как сжатая ладонь постепенно расслабляется. Никакого чувства дискомфорта не было, а это безумно радовало. Осторожно оставив поцелуй на виске, сам прикрывая глаза, старший начал говорить тихо-тихо. –Маленький, ты как? –Двигайся. Торкио выпрямился и отпустил руку парня, двинул бёдрами, создавая ритм толчков. Пока что медленных, осторожных, но этого уже было достаточно, чтоб слышать под собой шумные вдохи и тихие стоны. Давид отпустил ноги и скрестил лодыжки за массивной спиной, покусывал нижнюю губу, хватал воздух ртом, стараясь не издавать громких звуков. Дрощажими пальцами хватался за волосы, сильно их сжимая. Пытался зацепиться за край столешницы. Руки физика то и дело очерчивали чашечки на коленках, мягко спускалась на внутреннюю часть бёдер, осторожно перемещаясь на бока. Худая талия была не сильно сжата, старший рывком потянул любимого на себя, полностью насаживая на член. Вскрик от неожиданности раздался по кабинету, лаская уши. Расслабив руки, старший продолжил двигаться, постепенно увеличивая скорость и частоту толчков. Всё время останавливался, пытаясь найти ту самую точку разврата, менял угол направления. Давид опять вскрикнул, прогибая спину. Попал. Торкио двинулся ещё раз, рывком вдалбливаясь в тело. Всхлип, приглушенный прикусанной ладонью, заставил его ухмыльнуться, двигаясь ещё раз. Ещё вскрик и разрывистое дыхание. Торкио осторожно взял любимого за запястья, скрещивая их и сжимая у него над головой. Буквально к столу прижал. Другой рукой зарылся в волосах, наклоняясь и оставляя пару поцелуев на розовых щеках. Двинулся ещё раз, и ещё, увеличивая скорость. Возле уха раздавались тихие стоны и шёпот, Дамиано всё время пытался вытащить руки из-под хватки, ведь не знал, куда себя деть. Пошлые шлепки разгоряченных тел и смазки друг об друга эхом отдавались от стен класса, заводя ещё сильнее. Итан глушил выкрики смазливыми поцелуями, проникал языком и мягко гладил волосы. Шумно выдыхал и сам постанывал от удовольствия прямо в поцелуй, терся щекой об другую щеку и вдыхал любимый аромат. Не удержавшись, прислонился к шее, оставляя на ней еще парочку красных пятен, в ответ получая мячание и глубокий вдох. Парнишка выгибался под ним, задерживал дыхание и бормотал всякий бред. Впивался ногтями в свои ладони, жмурил глаза и выкрикивал имя парня. Расслаблялся в трепетных, нужных для него поцелуях, всеми силами пытался не кричать, когда головка члена, что быстро и размашисто вдалбливался в него, поподала прямо по простате, от чего всё тело покрывалось крупной дрожью. Нет, они никогда не занимались сексом, это не какой-то мимо лётный перепихон, а любовь. Самая настоящая и искренняя любовь. Истинное доверие. Счастье. –Милый, милый мой… — учитель ласково шептал на ухо всякие словечки, от чего у юноши кружило голову, а разум туманился. — Мой мальчик, такой нежный и не терпеливый. Выгибаешься для меня, поддаешься сам вперёд… –Ит! Итош… –Как я люблю дразнить тебя, чувствовать, какой ты узкий, брать тебя сначало осторожно, а потом душу трепать до потери сознания. Целовать и иметь всего-всего… Ты такой прекрасный, когда лежишь подо мной. — Облизнув ушную раковину, Итан переместил свою ладонь с волос любимому на шею, очень медленно поглаживая. — Ты ведь тоже это любишь, да, малыш? — В ответ ничего не последовало. Слюну рядом нервно сглотнули, заставляя старшего переместить руку на подрагивающий кадык. — Отвечай. –Д-да… –Отвечай правильно, малыш. — Итан слегка надавил большим пальцем на хрящик, вызывая хрипение и жалобный скулëж. –Да! Сука… Мне нравится ощущать тебя в себе, мх, нравится… — Дамиано в очередной раз выгнулся, ругаясь. — Кричать и приносить тебе удовольствие, пап, я люблю делать всё для тебя, люблю быть для тебя единственным… Твоим… –Умница, мальчик мой, умница. — физик отспустил руку с кадыка, чувствуя тепло по всему телу. –Тебя я тоже люблю. –Малыш… Итан насадился до конца, упëрся, вжимаясь в парня всем телом. Член дернулся также, как и всё тело, из груди вырвался протяжный стон. Итан излился внутрь, шумно выдыхая, а после осторожно вышел, убирая руки и благодарно целуя зажмуренное лицо. Широкая ладонь переместилась вниз, накрывая возбужденный член Давида, массируя головку большим пальцем. Размашистыми движениями стал вводить вверх-вниз внимательно следя за эмоциями. –Мой мальчик. Такой красивый, возбужденный… Мой единственный и неповторимый. –Чё-ëрт… Старший любил шептать нежности, любил, когда юноша краснеет и заводиться, ерзает и не находит себе места. Любит доводить его до пика, как сейчас, ведь Дамиано резко обхватил его крепкую спину, прижимая вплотную к себе и обнимая, выгибая спину. Задрожал, открыв рот в немом стоне и кончая, пачкая спермой шесть кубиков пресса и свой плоский живот, очень медленно и осторожно выдыхая. –Малыш мой, всё хорошо? –Всё ахуенно. Парнишка расплылся в улыбке, спокойной расслабляя все конечности. Оба просто лежали на столе обнимку, пытаясь настроить дыхание в норму. Физик отлип, выпрямился, поправляя влажные волосы, что прилипли к груди, осторожно расчесал их пальцами, и, взяв резинку с руки — сделал небрежный пучок. –Лежи, милый. Физик остановил парня, что хотел встать со своего места. Пришлось сильно надавить ладонью на потную грудь, укладывая его обратно на стол, мелькнуть прищуренным взглядом. Достав влажные салфетки из ящика, Торко оставил их возле лежащей тушки, вытаскивая оттуда несколько салфеток. Руки бережно вытерали белоснежные капли семя и соленого пота, белые комки наполняли мусорный пакет под мебелью, а счастливая улыбка царила у обоих. Старший поднял с пола нижнее белье и некоторую одежду, осторожно тряхнул, чтоб выпрямить, сложил всё по своим местам. –Иди сюда, мальчик. Парень протянул школьнику руку, помогая сесть на стол. Раздалось неприятное шипение, а Итан осторожно поднял любимого, уставляя его на ноги. Протянул боксеры в руки, взял свои и соверше неторопясь стал одеваться. Такая напряженная тишина, но родная. Даже молчать иногда прекрасно. –Всё хорошо? — Итан поправил на себе чёрную водолазку, взял свою, но не свою рубашку. –Да, всё замечательно, только ноги затекли… Физик подошёл ближе, обернул рубашку любимому за спину, расправляя её. Тот сунул руки в рукова, встряхнул руками и опустил голову, внимательно следя за тем, как быстрые пальцы также быстро застегивают пуговицы сверху-вниз. Опять поднял голову, посмотрел на сосредоточенное лицо. Поймал на себе вопросительный взгляд, а после улыбнулся, поддался вперёд и оставил на влажных губах свой мимолетный поцелуй. –Дурашка. Итан застегнул последнюю пуговицу, осторожно поднял с пола помятые брюки, резким движением встряхивая их. Протянул парню, сам взял со стола свои джинсы и принялся одеваться, краем глаза замечая, что засосы то, видно. Он бы так и оставил свою красоту всем на показ, всем на зло. Но, негоже ведь так по школе ходить. –Иди сюда. Чёрный пиджак на кресле, на удивление, совсем никак не помялся. Упал прямо на спинку стула, держась за божью помощь. Старший помог Давиду надеть его пиджак, слушая недовольное фырканье в ответ. Началось… –Ну Итан… –Ну Дами… –Ц, терпеть не могу эти тупые пиджаки, весь этот стиль! Как ты. Вообще в таком ходишь? Весь такой аккуратный, статный, красивый. –Не возмущайся мне тут, а. Ты тут тоже, красивый, между прочим. Тебе идет мой пиджак. Тыкнув пальцем парнишке по носу и тихо просмеявшись от недовольного цоканья, но через секунду сразу же замечая довольную улыбку, старший потянулся к своему шоперу, вытаскивая оттуда черную бандану и карманную расчëску, складывая раскиданные ранее вещи обратно внутрь. –Кинь смазку мне. Дамиано взял тюбик в руки, крутя и читая, что на нём. Наигранно замахнулся, делая вид, что целится прямо в голову. Резко дернул рукой, смотря за тем, как Торкио стоит совершенно спокойно, даже не вздрогнул. –Придурок. Кидай давай. –Кто бы говорил! Подкинув тюбик вперёд, Давид в очередной раз удивился ловкости парня. Просто за секунду всё словил. Торкио подошёл к школьнику с чёрными платком, просто молча развернул его спиной к себе и провёл им через грудь, уголки связывая между собой. Получился симпотичный бантик и хорошая вещь для скрытия пятен. Абсолютно любых. Физик взял расчестку, принимаясь бережно расчесывать влажные и запутанные волосы. Такие кудрявые, очаровательные. –Мы вместе домой поедем или ты до поздна? –Вместе, малыш. Почистив расчестку от выпавших волос, физик растер их между ладоней, создавая комочек. Выкинул в мусор, развернул к себе парня и потянул на себя, крепко обнимая. –Это хорошо, что вместе домой. –Вообще всё хорошо. Особенно с тобой. Ты такой же особенный, знаешь об этом? –Ты говоришь мне комплименты практически каждый, Мадонна, день. Не надоело, Итош? –Ни капельки. Я просто тебя очень-очень сильно люблю. –Я тоже тебя люблю, кот. Дамиано бережно протянул руки, поднял вверх и обхватил массивную шею, прижимаясь ближе. Ласково обнял в ответ, утыкаясь носом куда-то в щеку. Там же оставил поцелуй, прикрыл глаза и сразу же уткнулся в шею, ощущая тёплые руки, что бережно поглаживали ему спину. Тихое дыхание. Сердца бились в унисон. Быстро, по настоящему. На щеках прошёлся румянец от таких же тёплых губ, но уже у себя на коже. Иногда даже молчать вместе становится куда лучше и легче, чем тысяча слов. Даже в тишине можно отдать всю свою любовь, ведь в тишине ты не один. Ты никогда не будешь один. Ведь любовь сейчас прижимает тебя к себе, поглаживает по волосам и шепчет нежности о том, какой ты прекрасный. Это так прекрасно…