1998 год. Декабрь.
Девочка сидела на подоконнике и, прислонившись кончиком носа к холодному стеклу, наблюдала за тем, как чёрная кошка зарывается мордой в пушистый, будто бы невесомый, снег. Кругом было белым бело, словно все цвета мира укрылись под белым покрывалом чистоты. Снег не переставал падать с самого утра. С каждой секундой становилось темнее, а снег становился ослепительно белее, и тогда она прижалась ладонями к стеклу, вжимаясь в него. А там, позади неё, в тёплой квартире, до неё доносились высокие голоса отца и матери. Они громко разговаривали, перебивая друг друга, спорили и, кажется, папа громко хлопнул дверью... Но мама снова распахнула её, стукнув о стену, и что-то яро принялась доказывать, вероятно с пеной у рта, интенсивно махая руками. Девочка вжималась в стекло сильнее, словно хотела раствориться в вечернем пейзаже, отчего напряжённо всматривалась в окно, продолжая разглядывать кошку, которая сейчас высунула из снега уже белоснежную морду и, задрав голову, начала ловить снежинки, вероятно клацая зубами. Она зажмурилась. Закрыв плотно, до боли в надбровных дугах, веки. Сразу стало темно, холод от стекла проникал в её голову. «Я хочу любить. Как в самой красивой сказке. Нет, сказки не по-настоящему, а я хочу, чтобы это было на самом деле», — подумала она, и в этот момент услышала чей-то голос, нет, звук... как будто кто-то присвистывал. Девочка вдохнула воздух, глубоко-глубоко и почувствовала яркий, свежий и сочный запах апельсина. Такой, что защипало в носу. И, открыв глаза, удивлённо уставилась в стекло. Уже совсем стемнело, и теперь она видела своё отражение, как в зеркале. Длинные, не расчёсанные волосы, немного острый нос и круглые глаза. Девочка попыталась разглядеть кошку, но ничего не увидела, сильнее прижимаясь к стеклу. И подумала, что кошка скорее всего ушла по своим делам, а может быть, она пошла спать? А может быть... И в этот момент девочка почувствовала ладони матери на своей талии, та приподняла её и сняла с подоконника. — Нельзя сидеть на окне. Здесь холодно, — сказала мама и девочка обняла её, прижимаясь щекой к ней. Мама пахла сдобной выпечкой, дрожжами, и, погладив девочку по волосам, оставила пряный запах корицы.***
2010 год. Апрель.
Агата ощущала как под её тонкое пальто, пробирается холод. Как будто бы ледяными пальцами. И трогает её тёплую кожу. Она приподняла плечи и, немного согнувшись, пошла прямо. Её окутывали голоса, кто-то толкнул её в спину, слегка, словно обозначая своё присутствие, кто-то приобнял и что-то крикнул на ухо... Она растворялась в звуках порывистого ветра, который пришёл ниоткуда. Он налетел на них — остужая, охлаждая, приводя в чувства. В её носу стоял резкий запах ненавистного ей никотина и приторного алкоголя. Агата резко остановилась и подняла лицо к тёмному небу, всматриваясь в него и растворилась в собственных мыслях. Голоса прекратились и только голос ветра принёс с собой знакомое посвистывание. Когда-то она услышала его впервые в детстве, и это напоминало мелодию, которая успокаивала и заставляла её сердце биться сильнее. Она перестала чувствовать холод, а с неба посыпались снежные хлопья. «Удивительно, в начале апреля пошёл снег. Возможно, это какой-то знак?!», — подумала Агата и закрыла глаза, и в этот момент новый порыв ветра принёс запах апельсина. Девушка вдохнула его так, что он проник внутрь и заставил каждую клеточку её тела вздрогнуть. Этот запах она не чувствовала слишком давно, слишком, чтобы соскучиться. Сколько раз она брала апельсин, разрезала его ножом, так, что брызги сока разлетались в разные стороны, подносила свои пальцы к носу, и не ощущала ничего. Лишь кислую сладость и острое пощипывание на языке, но не запах, лишь вкус. И только несколько раз в жизни она ощущала истинный аромат апельсина. И в этот момент ей показалось, что вот-вот что-то произойдёт. Случится долгожданное чудо, которое она так ждала всю свою жизнь. Всю свою маленькую, ещё не совсем осознанную жизнь. И всего-то восемнадцать лет. И в этот момент, кто-то налетел на неё со спины, обнимая. Агата распахнула глаза и все звуки вернулись. Как и холод, который сковывал её ноги, руки и держал за горло. Она почувствовала запах никотина и ментоловый жвачки. — И чего ты встала? Что случилось? — прозвучал голос парня, что крепко держал её за плечи, прижимая к себе. Он был тёплым, всегда, и никогда не мёрз и, кажется, всегда был рядом. Агата помнила его с четырех лет, помнила в школе и сейчас... Он всё также был рядом, но от него не пахло апельсином и не исходило приятной радости, которая поднималась ниоткуда, изнутри. Девушка пожала плечами. — Метель в апреле – это чудо. — Брось. Это просто странности природы, — сказал он. — Пойдём! — Он отпустил её и грубо взял за локоть, немного толкая вперёд. — Ну пойдём, — сказала она и двинулась вперёд, но всё же посмотрела в это беззвёздное тёмное небо, с которого всё ещё падал снег, и улыбнулась. Агата глубоко вдохнула и снова ощутила сладкий аромат апельсина и, закутавшись в своё пальто, приподняла ворот, чтобы сохранить его хотя бы на какое-то время.***
Агата не хотела идти домой. Снова приехал отец. Он выяснял отношения уже какой год. Всё это тянулось и, казалось, что никогда не закончится... Но она могла уехать из дома и мама её не держала. Она даже могла уехать с ней, но Агате не нравилось бежать, она хотела свободы, но это не значило, что нужно вырываться, бежать и прятаться. Они остались, а отец уехал. Но в покое их не оставил и держал руку на пульсе. Отец хотел лишить права выбора дочери и постоянно диктовал как правильно и неправильно, будто бы он стал лучше неё. Девушка сидела на ступеньках в подъезде и ждала пока мама выставить его за порог. Это были её отношения, но не Агаты. А Агата ждала своих. Почему-то с самого детства ей казалось, что любовь — это необходимая часть её жизни и что кто-то обязательно её ждёт. Что где-то там, в другом городе, а может быть в другой стране, сидит точно так же как и она и думает о них. Девушка улыбнулась. — Опять витаешь в своих облаках, — голос парня вырвал её из мечтаний и она, вздохнув, подняла свой взгляд на него. Он стоял, прислонившись к обшарпанной голубой стене подъезда. Его белые влажные волосы, от растаявшего снега, торчали в разные стороны. Смуглое лицо и пронзительно голубой взгляд. — Ну я просто думаю, что... — она запнулась, начиная подбирать слова. Агата могла сказать всё, что она думает, но знала, что он не поймёт. Сашка был слишком серьёзным и никогда не витал в облаках, и никогда не мечтал. Он всегда был рядом, просто приходил и был рядом, как и сегодня. Они с друзьями ходили в бар и позвали её с собой, и чтобы не находиться дома, и не слушать родителей, Агата решила пойти с ними. А потом они шли домой в компании апрельской метели. В подъезде пахло едой из соседней квартиры, там готовили мясное рагу, и Сашкиными сигаретами. Но с ней он не курил, а выходил и отходил на несколько метров. Потому что так хотела она. И потому что чихала и жутко злилась. И он злился. Но всё равно отходил. — Что ты хотела сказать? Опять, наверное, свои глупости. — Почему же? — протянула Агата. — Я просто... Сашка, а ты веришь, что люди могут быть... Ну, они могут как-то чувствовать друг друга на расстоянии, может быть, видеть во снах или какие-нибудь знаки? — она сказала это с распахнутыми глазами и ловила хоть какой-то знак на его лице, значивший то, что он понимает её. Ей было это важно. Но Сашка нахмурился, а потом вскинул голову и посмотрел на белый обшарпанный потолок. «Если бы это было так, то ты бы всё поняла. Ну ты ничего не понимаешь и продолжаешь нести свою ерунду», — подумал он, а потом поставил ногу на ту ступень, на которой сидела она, согнув её в колене. Сашка наклонился, пристально смотря ей в глаза. Его глаза были голубые, но когда он злился, они становились на тон темнее. Агата коснулась его всё ещё мокрых белоснежных волос и хотела их взъерошить, но он резко перехватил её запястье. — Не надо. Я не люблю, — грубо сказал он. Ему хотелось прямо сейчас дёрнуть её за руку, приподнять и поцеловать её. Впервые. Нет, однажды он сделал это. Тогда им было по девять лет и её мама, увидев это, сильно ругалась. В тот день он убежал за дом и, прижавшись к стене, закрыл глаза. Он считал до десяти и так несколько раз по кругу. Казалось, что сердце выпрыгнет из его груди. И оно выпрыгнуло, будто бы перепрыгнуло к ней в карман, а она так его и носит, не замечая. Сашка злился на неё. Злился так, что хотелось встряхнуть её. Но он снова справился с ней, отпустил её запястье, и засунул руки в карманы своей огромной чёрной куртки. — Я пойду. Мне завтра рано в университет. Он убрал ногу со ступеньки, выпрямился и, развернувшись, вздохнул. Так, чтобы она не слышала. Ведь этот вздох был страданием, которое она могла почувствовать, которое не должна была почувствовать. — Хочешь, пойдём ко мне? Мать на смене, отец тоже, а сестра у своего Лёшки. — Нет, я посижу. Я их уже не слышу. Ты же не слышишь как они ссорятся? Он лишь махнул головой, и она слышала как он спустился на первый этаж и громко хлопнул дверью. Саша ушёл, а Агата вздохнула. Она знала что он её любит, такое невозможно было не знать и не почувствовать. И с самого детства ей нравилось это ощущение. Ощущение, когда тебя любят, но больше всего на свете ей хотелось любить в ответ, но не получалось. Совсем не получалось.***
Ян вёл машину, крепко сжимая руль. Он был в напряжении. Музыка раздражала его. И, выключив её, мужчина погрузился в собственные мысли, что грызли его изнутри. В последнее время в его жизни поселилась тоска. Она сидела с ним рядом в машине, в его рабочем кабинете и даже тогда, когда он занимался сексом с очередной девушкой, тогда она тоже сидела рядом. Где-то в кресле или на стуле. Она могла сидеть не в этой комнате, в другой или на кухне, но он остро ощущал её присутствие. Вдруг, в одно мгновение, с неба начал падать снег и подул сильный ветер. В хаотичном танце заплясали снежинки в чёрном небе, падая на дорогу освящённую жёлтыми фарами автомобиля. Ян остановил машину, пальцами плотно сжимая руль, и закусил губу. Он вспомнил когда был мальчишкой, кажется, тогда ему было тринадцать лет. Оставалось всего несколько дней до Нового года, несколько суток подряд шла метель, застилая его маленький посёлок своим огромным белым покрывалом. Тогда он вскрыл раму, со скрипом открыл окно и высунул лицо, ощущая как мороз щиплет его щёки он вдыхал леденящий душу и тело воздух и ощущал как внутри всё замораживается. Но вопреки всему, тогда он испытал не только холод. А неожиданную радость, что резко, будто из ниоткуда, взялась и обрушилась на него. И это был восторг. И, закрыв глаза, он сделал ещё один глубокий вдох, вместе с ним почувствовав запах выпечки и пряный аромат корицы. Ян открыл глаза и в этот момент услышал крик матери. — А ну-ка закрой окно. Ты что натворил? Да что же это такое! И сестра снова заболеет. Отец, он открыл раму! Радость опала, а реальность в виде отцовских рук вцепилась ему в плечи. Ян выдохнул. Но аромат корицы никуда не пропал, он остался вместе с ним. И ночью, укрывшись с головой одеялом, юноша закрыл глаза, продолжая ощущать этот пряный и, казалось бы, сладкий запах. Сон подкрался к нему незаметно, словно пробрался под одеяло, обнимая, он гладил его по голове... И вот он увидел девочку. Она была в красивом белом платье, босоногая. И танцевала на снегу, сливаясь с ним. У неё были золотые волосы, белая как снег кожа и карие глаза. Она кружилась, кружилась и вот налетела на него и Ян разглядел её лицо. Её ореховый взгляд и на левой щеке несколько коричневых родинок. Их, кажется, было пять. Ян встряхнул головой, развевая воспоминание. Открыл машину и вышел. Ветер был сильный, а запах морозный. Несмотря на то, что, вдохнув, он почувствовал запах коры, почек и неожиданного свежего снега. Он закрыл машину, а её фары продолжали освещать ему путь. И пошёл куда-то прямо, убрав руки в карманы своей тонкой кожаной куртки. Ян остановился и вскинул голову в небо, которое было затянуто белой пеленой. На его лицо падали снежинки, оставляя влажные следы. Он закрыл глаза и в этот самый момент глубоко вдохнул, почувствовав знакомый запах корицы. Мужчина облизал губы, ощущая этот вкус, который будто бы забыл, но который мгновенно согрел его. Он открыл глаза и быстро пошёл к машине, открыв её, сел. Ян посмотрел на пассажирское сиденье, казалось, тоска нашла свою остановку и вышла на этой дороге и побрела куда-то под шептание ветра. Он снова включил музыку и стал барабанить пальцами по рулю, снова ощущая то счастье, неизведанное и возникшее из ниоткуда. С ярким запахом корицы.***
Переменчивая природа, капризная погода. Но не всё можно объяснить. Так же, как Ян не мог объяснить своё детское видение и чувство, будто ему предназначено нечто особенное. Он никак не мог избавиться от этого. Ему хотелось обрести и снова испытывать счастье. Он хотел найти его источник и никуда не отпускать. Мужчина шёл по вымощенной каменистой дорожке и никак не мог найти нужный дом. Он остановился, чтобы взглянуть в телефон, как вдруг заметил, что на почти безлюдной улице, на дорожке, которая шла резко вверх, словно в небо, настолько она была крутая, что не видно было, что же было там дальше... словно город обрывался. И там стояла девушка. На ней была огромная безразмерная толстовка, ярко-жёлтого цвета, отчего она была большим ярким пятном на сером фоне. Её волосы были закручены в несуразный пучок, и она смотрела в небо. Ян подошёл к ней. — И что там? — тихо спросил он, боясь что девушка, обернувшись, нагрубит ему или что он мог напугать её своим внезапным вторжением. Но девушка пожала плечами. — Ничего, звёзд нет. — А вы хотите найти звёзды? — спросил он и почувствовал себя неловко, девушка была явно младше его, но он назвал её на вы, возможно, потому что он так привык или... он снова начал копаться в собственных мыслях. Но девушку это не смутило. — Да, мне не хватает звёзд. Вот раньше, когда я была маленькая, то их было так много, что... — А может быть это было зимой? — Зимой? — переспросила она. — Зимой звёзд больше, — пояснил Ян. — Почему? — спросила Агата удивлённо и, наконец обернувшись, посмотрела ему в глаза, и этот момент мир замер. Им показалось это вдвоём, одновременно. Шум машин, который слышен был с двух сторон, внезапно прекратился, и, казалось, даже потухли фонари. Ян ощутил странную невесомость. Это было необъяснимое состояние. Он смотрел в её ореховые глаза и видел в них пятна зелёной листвы, её белоснежную кожу и родинки... — Раз, два, три, четыре... — проговорил он и девушка, засмеявшись, немного притянулась к нему, вглядывалась в лицо. — Что? — На твоей щеке родинки. Агата смотрела в его синие глаза и, казалось, что она может провалиться в этот омут, словно в подводное царство, на глубину. Но она не испытывала страха или беспокойства, а стояла зачарованная и немного растерянная. Не замечая, что он перешёл на ты. Сам того не понимая, Ян прикоснулся к её руке. Его пальцы были холодными, а её – тёплыми. И в этот момент она выдохнула, практически прямо в его лицо, только сейчас осознав, что всё это время он стоял настолько к ней близко. Внутри словно что-то разлилось. Заливая сомнения, страх, одиночество...всё это смывалось. Агата стояла и смотрела в синие глаза напротив. Это было необъяснимо странно. И с ней такого прежде не случалось. Раньше она заглядывала в глаза, пытаясь хоть что-то найти и, казалось, даже влюблялась. Она бежала к этому чувство навстречу и резко всё прекращалось. Она останавливалась и будто зажигали свет. В голове появились чёткие мысли и никаких ощущений, а сейчас наоборот. Она бежала, бежала и будто бы приобретала невесомость, ощущение счастья изнутри. Бесконечного счастья. Тёплого. Ощутимого. — Я немного заблудился, — сказал Ян, отпуская её руку. — Может быть, ты мне покажешь дорогу? Ты не бойся. — Я не боюсь, — ответила она и помотала головой. — Просто мы не знакомы и ты могла подумать, что я... — То, что я подумала может вообще показаться странным. — Может быть, я тоже подумал об этом? — улыбаясь, загадочно спросил он. — Какой адрес тебе нужен? — спросила она, окончательно переходя на ты.***
Они сидели на лавочке и Агата не умолкала ни на минуту. Она рассказывала истории, которые приключились с ней за всю её жизнь, а он молчаливо слушал и понимающе смотрел. Время неслось с сумасшедшей скоростью, и вот-вот наступит рассвет, но они продолжали сидеть на лавочке, не замечая ничего вокруг. Казалось, они не испытывали ни холода, ни голода и даже жажды... — А знаешь, я в детстве хранила коробочку. Такую красивую. Вроде бы папа что-то дарил маме. Она была фиолетового цвета и мне казалось, что в этом есть какая-то тайна. И я туда... — Она засмеялась. — Я шептала туда секреты. И очень хотела... — Вдруг она смутилась. — Ну не знаю. Правильно ли говорить сейчас, но я всегда хотела встретить... я хотела по-настоящему полюбить. И в этот момент он поцеловал её. Вот так просто взял и поцеловал. И она ощутила апельсиновый вкус и запах, который проник в неё внутрь, окутывая, одурманивая и заставляя поверить в то, что чудо существует. Она не знала как это возможно, но это был он. Тот, кого она ощущала. И кого ждала. И это был его запах. А поцелуй с ним был таким сладким...и это было необъяснимо, но она не оттолкнула его. А ведь раньше Агата боялась близости, сначала бежала навстречу любви, а потом убегала от неё. И любые прикосновения были ей неприятны, да так, что ей хотелось нырнуть в озеро, вынырнуть и насухо вытереть тело, а сейчас она отдавалась поцелую человеку, которого узнала несколько часов назад, и узнала ли? Ян целовал её. Он боялся этого делать, но не смог себя сдерживать. Ему хотелось забрать её прямо сейчас себе и никогда не отпускать. Он чувствовал, что она хочет этого вот так же, как и он. И ему казалось, что она ждала его всегда. Ему хотелось в это верить. Ян скинул её дурацкий безразмерный капюшон, под которым скрывался не менее дурацкий пучок из её золотистых волос. Ему хотелось их распустить и вдохнуть их запах: домашней выпечки и пряной корицы, такой же пряной был и её вкус. Вкус внезапный взаимной любви.***
2023 год. Декабрь.
Агата стояла на балконе, в темноте, и смотрела на ослепляющий белоснежный снег. Она держала тёплую кружку чая с молоком, как вдруг балконная дверь скрипнула и открылась. Маленькая девочка пробралась к ней, тихо смеясь. Она была закутана в разноцветное одеяло, из которого торчал нос и пальчики ног. — Холодно. Не выходи, — предупредила Агата. — Холодно. Не выходи! — громко повторила девочка и мама улыбнулась. — Мама, а что ты там высматриваешь? — поинтересовался она. — Я жду твоего папу. — А разве он приедет не весной? — удивлённо спросила девочка. — Он обещал вернуться весной. Но я всегда его жду. А вдруг случится чудо. — И я тоже буду его ждать с тобой вместе, — сказала девочка и вцепилась маме в ногу. Агата сделала глоток уже остывшего чая. — Пойдём, — снова повторила она и затолкала девочку в тёплую квартиру, и снова обернулась, вглядываясь куда-то вдаль.***
Агата спала беспокойно. Ей всё время казалось, что кто-то её зовёт. Ей не хватало мужа, которого уже не было с ней рядом около года. Она скучала по нему и старалась не испытывать страха и не подпускать тоску, потому что знала, что стоит только их впустить, то они никогда не уйдут из её сердца. А в её сердце много лет назад разместилось счастье. Оно, распаковавшись, развернуло все свои свёртки, мешочки и открыло сундуки, и вот уже много лет правило. В любви и заботе. Сразу можно подумать, что они с Яном никогда не ссорились, и это неправда. Они ссорились, порой выясняли отношения, но никогда не злились друг на друга. И всегда кто-то мирился первым или просто молчал, а потом ни с того ни с сего начинал говорить обо всём. А сейчас, когда его рядом не было, то Агате стало вдруг холодно в тёплой квартире и грустно. Но ведь Ян оставил ей копию себя. Их дочь. Их Еву. Девочка смеялась как он и так же серьёзно смотрела на Агату, как будто знала все ответы на её многочисленные вопросы, которые она не говорила, но постоянно носила в голове. Волнуясь. А ещё так же выставляла вперёд ногу, когда хотела что-то доказать и любила булочки с корицей. Агата начала засыпать, ощущая приятное тепло, пробирающиеся от самых ног, поднимавшиеся выше. Сон начал забирать её с собой, как вдруг, она почувствовала чьи-то холодные пальцы на своих ногах, кто-то потянул её и пробрался к ней под одеяло. Агата хотела вскрикнуть, как его цитрусовый поцелуй увлёк её за собой. Она ощущала его взгляд на своей коже, смотрящий в глаза, синий. И она видела его, не смотря на то, что под одеялом было темно. Женщина впилась пальцами в его плечи. Ян был холодным и мокрым. — Ты приехал! — на выдохе сказала она, а он, не говоря ничего, продолжил целовать её. Агата гладила ладонями по его влажной прохладной кожей, ощущала как вместе с холодом под её кожу проникает тепло, которое заставляло её трепетать от счастья в объятиях человека, которого она так сильно любила. И ждала. Она ждала его всю жизнь, с того самого момента, когда забралась на обшарпанный подоконник и загадала встретить свою любовь. И ждала теперь, когда его вдруг у неё забрали почти на целый год. Но Агата знала, что счастье не запаковывает и не завязывает свои сундуки и мешочки, а продолжает жить в её сердце, а это означает только одно – Ян вернётся. И это произошло. Внезапно. Как их встреча. Как снег в апреле. Он снова рядом, с ней. Гладит её, обладает ею, так, как может только он. Как позволительно только ему. Ведь это он когда-то забрал её навсегда себе, и она подарила ему себя, просто так. За счастье.