Дорога на Гамбург

20.03.1978 14:53 Саксония-Анхальт. Караванная дорога между Берлином и Лейпцигом. Ближе к трём часам дня Монеточка настигла место ещё довольно свежего побоища. На остатках бетонированной трассы дымились изрешечёнными из стрелкового и тяжёлого оружия три в ряд грузовика гражданских караванщиков и ещё одна машина их наёмников, которую настигла при развороте на сто восемьдесят граната из безоткатного орудия под левое переднее колесо этого конвойного гантрака на базе среднетоннажного Форд D. Скрюченные и с ног до головы залитые всё ещё влажной кровью тела караванщиков с гримасами боли и отчаяния на лицах покоились в основном на своих местах в кабинах транспортов, но несколько тел лежало и на дороге. Один крепко сложенный мужчина в зелёном берете бывшего иностранного легиона, джинсах и массивной камуфляжной куртке французской расцветки, расплескал по дороге свои мозги в лежачем стрелковом положении у правого борта передового Вольво Викинга. Его палец всё ещё лежал внутри спусковой скобы G-3. Второй, а вернее вторая, истекла артериальной кровью от трёх пулевых ранений в бедро и плечо, выпрыгнув из водительского сиденья Вольво F88 в центре расстрельной процессии. Женщина средних лет в платке на байкерский манер, джинсах и лётной куртке, пыталась наложить себе жгут поверх тяжёлой раны от сразу двух пуль в своём бедре, но силы её покинули раньше. Тот кто лежал на дороге «звёздочкой», распластавшись на спине под правым передним колесом Вольво Титана, судя по всему подвергался процедуре «ускоренного допроса в полевых условиях». Пальцы, кисти, локти, стопы и колени этого коренастого мужчины средних лет в брючном костюме были аккуратно, методично и со знанием дела раздроблены ударами чего-то тупого и тяжёлого. Его потухшие глаза застыли глядя в небо. — Умер от болевого шока... — Констатировал наклонившийся над ним доктор. — Но не утром как все, а где-то час назад... Вместо того чтобы вставить свой комментарий, старшина лишь задержал тяжёлый взгляд сначала на мертвеце, а потом на докторе, и закурив папиросу, зашагал к гантраку. Этому мужику кавалерия не пришла на помощь... Тот кто модифицировал Форд, имел не только острый ум и прямые руки, но и отнюдь не гаражное оборудование. Возможно был он даже немного больше чем просто хорошим техником. Работа не только добротная с точки зрения практической, но также аккуратная и изящная даже эстетически, что большая редкость для разной степени кустарности гантраков. Пересобранная кабина получила весьма приличное противопульное и противоосколочное бронирование по всей своей площади, при этом никуда не делось остекление кабины, стекло тоже стало бронированным. Опущенные сейчас в боевое положение стальные бронелисты ещё и дополняли собой это дорогое удовольствие. Позади кабины на ходовой части машины был установлен бронированный кунг с бортовыми бойницами для стрелкового оружия и турельной пулемётной установкой наверху из спарки пятидесятых браунингов с круговой броневой защитой для стрелка. В целом дорогая и серьёзная игрушка, но не против арсенала той банды, в чью ловушку они угодили. Метким разрывом почти у колеса осколочно-фугасной гранаты из американского М-40 машину занесло на повороте. На левый бок она накренилась не сразу, а немного завернув ещё направо. Судя по тому что старшина не нашёл на броне машины ни одного пробития пулями винтовочных калибров и навскидку даже от двенадцать и семь, сделана она была действительно на славу, но её владельцам особо это не помогло. Так же как бортовые стрелковые бойницы, тяжёлая пулемётная турель и система автоматической подкачки колёс. Тела, хотя вернее будет здесь сказать фрагменты семи тел караванных наёмников, то тут то там были разбросаны вокруг бронеавтомобиля, разорванные в клочья как пулями, так и взрывами от снарядов как минимум одной автоматической пушки, судя по всему ЗУ-23. Сразу после подбития гантрака бойцы высыпали из машины занять позиции для своего последнего боя, и судя по некоторому числу гильз вокруг их фарша, какое-то время эти наёмники даже отстреливались. Водитель был разорван надвое непосредственно в своём кресле прямым попаданием из того же автоматического орудия, но умер он скорее всего будучи без сознания ещё после разрыва гранаты из безоткатки под его колесом. Руки в окровавленном американском камуфле М-65 и беспалых перчатках всё ещё лежали ладонями на руле машины, а из потолка свисал вместе с крестом, судя по всему счастливый талисман этой машины, медная марка на серебряной цепочке. Ошмётки девятого тела провалились в кунг из пулемётной турели. Водя лучом ручного фонаря по распахнутому сзади кунгу, старшина Петренко почти на минуту задержал фонарь на разбитой осколками гитаре одного из наёмников посреди всего этого фарша, не выпуская изо рта зажатую зубами папиросу. Рядом с гитарой лежала на остатках лёгкого, сердца и рёберных костей, оторванная от тела голова турельного стрелка. Из мрачных раздумий старшину вывели нарастающие звуки работы реактивного двигателя, а позже и хорошо ему знакомая волна подступающей ярости. Откуда-то с севера к месту боя какое-то время подлетала тупоносая и стреловидная фигура МиГ-21 в зеленовато-коричневом раскрасе, но не долетев сюда где-то чуть больше километра, машина стала плавно заворачивать на восток, к одному из аэродромов четвёртой дивизии в западной Польше. Судя по всему этот истребитель возвращался с боевого вылета откуда-то неподалёку, и вылет этот был возможно по тем же координатам, куда смогла-таки прорваться остальная часть каравана. Свежими поворотными следами здесь измазана вся дорога метров на пятьсот вперёд, а из других подбитых остовов впереди видна только ещё парочка. Духам таких машин как этот самолёт нынче не так уж часто дают напиться чьей-то смертью, и большую часть времени они маринуются на аэродромах в соку собственной ярости. И спуску ей обычно дают как раз на такого противника, который, например, устроил сегодня эту бойню. — Все под броню! — Гаркнул рассредоточенному экипажу старшина, выбросив бычок в одну из дорожных выбоин. — У нас сегодня возможно будет работа... Первые шесть километров машина двигалась по следам отступившего каравана, дальше экипаж ехал уже высунувшись из люков, в направлении на всё нарастающие звуки канонады с севера. Несмотря на то что Монеточке требовалось основательное обслуживание, решение старшины машина поддерживала в едином с ним порыве. Более того, судя по такту биения её машинного сердца в предвкушении убийств, иного решения старшины она бы и не потерпела. Примерно в восьми километрах от звуков уже чётко различимого и довольно интенсивного боя где-то далеко за лесом, показывая руками «Стой», на лесную тропу метрах в двухстах перед машиной в один момент вышел боец в форме и снаряжении Восточной Армии. — Чьих будешь? — Задал вопрос Петренко подошедшему ближе бойцу. Десант мотострелков в это время стоял в ожидании по левую и правую сторону от БМП, растянувшись в боевой порядок. — Своих, товарищ командир. — Спокойным голосом доложил боец, свободным движением приставил ладонь к виску и сразу же убрал. Нихрена не по уставу, но такого рода муштрой никто нынче не страдал. — Младший сержант Егоров, пятый МсП. — Старшина Петренко, восьмой танковый. — Оценивающе глядя на бойца, представилась ему выглядывающая из командирского люка голова старшины. Про малочисленных но присутствующих на этой Пустоши русскоговорящих рейдеров Игорь Анатольевич кое-что слышал и в загонной охоте на некоторых из них даже участвовал, но от маслянистой проекции души этого бойца несло тесной связью с такой же живой машиной как и от него самого. А вот про кочевников-дезертиров, которые ушли на вольные хлеба с такого рода техникой в комплекте, Игорь Анатольевич слышал разве что пьяные бредни. — С вами хочет поговорить по поводу того что сейчас трескается и рвётся за моей спиной командир моего экипажа, старший сержант Шпак, и один старшина из первой дивизии. Наши машины вон там стоят. — Показал рукой куда-то вдаль по левую сторону тропы боец в штопанной зимней полевой форме цвета хаки, волшебным солдатским образом сохраняющих чистоту посреди всего этого грязища гражданских берцах и стальной каске поверх сложенной ушанки. Перетянутый изолентой и имеющий много зарубок на своём прикладе АКМ этого бойца лет тридцати болтался на ремне у его пуза, а труба РПГ-2 свисала со спины вместе с вещмешком. — Тропа туда метров через пятьсот сворачивает одной из веток. — Тогда не будем заставлять их ждать, лезь на броню. — Ответил ему старшина, стараясь поймать носом примелькнувшийся ему в один момент запах свежих елей, но дизель и машинное масло его перебивало. — Все на броню! — Скомандовал он разошедшемуся цепью десанту, и подождав пока все устроятся на корпусе Монеточки, дал команду на движение и водителю... Место встречи трёх экипажей из всех трёх общевойсковых дивизий Восточной Армии оказалось у заброшенного лесничего домика. У небольшого костерка под стеной домика скучающий боец следил за водой что кипятилась в кастрюле, ещё несколько из тех что было видно возились рядом с двумя боевыми машинами. Бойцы в форме бывшей Народной Армии ГДР, но с отлитыми на ремнях и кокардах головных уборов символами Рейнского Пакта возились со своим БРДМ-1. Из заметных модификаций у этой разведывательной машины виднелся только угловатый броневой щиток к его стандартной открытой пулемётной установке винтовочного калибра. Вторая машина – БТР-60ПБ, транспорт более тяжёлый и внушительный, но с более слабым чем у разведывательного броневика и ещё толком не развившимся машинным духом. Под обоими машинами лежали в сложенном на время техобслуживания состоянии маскировочные сети. К месту где старшина остановил Монеточку и выгрузил свой экипаж, подошли двое военных с погонами старшего сержанта и аналога старшины в армии бывшей ГДР. Последний, как и его люди, судя по всему был с одного из четырёх отдельных батальонов дивизии доктора Черняева, составленных полностью из бывших солдат ГДР. В отличии от Западной Армии, все три дивизии которой представляют в основе своей отдельные национальные формирования бывшей американской, французской и британской армий, в Восточную для такого перешло не так много военных из стран бывшего Восточного Блока, хотя из присутствующих в ней немцев как раз-таки и можно было бы при желании сформировать одну неполную дивизию. — Старший сержант Шпак! — Протягивая руку представился весёлым голосом и с лёгкой ехидной ухмылкой на лице и взгляде, которую он наверное не выпускал даже во сне, высокий и плечистый мужчина примерно тех же лет что и его спрыгнувший только что с брони Монеточки боец. — Старшина Петренко. Восьмой танковый. — Коротко представился Игорь Анатольевич, протягивая сержанту руку. — Штабс-фельдфебель Энгель. — Хрипящим голосом представился немец на своём, не ломая свой язык об русскую речь. Большинство кочевников, особенно ветеранов бывшего западного фронта, прекрасно понимали речь всех ходовых в Восточной Армии языков, даже если с её воспроизводством у них имелись некоторое проблемы. В отличие от моложавого и весёлого вида сержанта, этот жилистый и низкорослый немец при плюс-минус том же возрасте выглядел совсем плохо. У сержанта тоже не было уже волос, но в отличие от Энгеля его загорелая «лучевыми ваннами» кожа не была вся в язвах. Впрочем, глаза старшины Петренко притягивали в его коллеге вовсе не состояние его кожи, а пронизывающий до души и выворачивающий её наизнанку волевой взгляд из под бровей этого штабс-фельдфебеля. Мало кто мог на этом свете настолько впечатлить старшину Петренко, чтобы кровь в его жилах похолодела, но именно это с ним и сделал этот немец. — Старшина Петренко. — Неплохо сохраняя самообладание представился ему Игорь Анатольевич и не брезгуя пожал руку. Кровь, конечно, холодком, но старшина и не мальчик-пионер, чтобы трястись и мямлить перед такими людьми. Он и сам много у кого способен вызвать дрожь в коленях. — Слышите эту свистопляску за лесом, товарищ Петренко? — Кивком указал ему на север Шпак. Помимо звуков выстрелов от ружейно-пулемётного огня, выстрелов из безоткатных орудий и тяжёлого стрёкота автопушек, звук которых легко спутать с работой пулемётов, раздавались там выстрелы кое-чего и посерьёзнее. — На неё и приехал. — Утвердительно кивнул старшина. — Там в развалинах одного хрен знает какого городка блокированы пацанами Шмайссера аж сразу три гражданских каравана, и наши двадцать с лишним бойцов это все кто может оказать им своевременную помощь...